Это делалось ради нее, Андреа.
Сэм протяжно вздохнул.
– Спасибо вам за то, что заехали ко мне. Извините, если я создал проблему для вас и для губернатора, – произнес он и тут же пожалел о сказанном.
Он не хотел, чтобы в эту минуту говорили еще о ком-то, кроме них. Но он не мог рассказывать о своих чувствах, не зная наверняка, что ей это не безразлично.
– Вы зря беспокоитесь. И… Мне самой хотелось этого. – Ответ дался Андреа гораздо легче, чем она предполагала.
– Знаете, если верить Луизе, нам с вами постоянно перемывают косточки. Раньше со мной такого никогда не случалось.
Андреа была поражена услышанным. Нет, эта история явно переросла в сплетню, которая до нее еще не дошла.
– Не могу представить себе, почему, – удивилась она. – Ведь все совсем не так!
– Так. Так, дорогая. Молва уже связала нас воедино.
– У вас слишком богатое воображение, мистер Фарли. Ведь между нами ничего не было, – искренне возмутилась девушка.
– Ничего? – Сэму понравилось то, как она избегала его взгляда. Это, как впрочем, и краска смущения на ее лице, говорило даже о большем, чем, если бы она упала в обморок.
– Одного поцелуя недостаточно, чтобы принять его как серьезное доказательство Мы не более, чем друзья или знакомые, – быстро поправилась Андреа.
– Всего лишь друзья? Мне кажется, вам лучше отвечать только за себя, шеф Флеминг, – лениво протянул Сэм. – Строго говоря, с этой точки зрения у губернатора есть повод для беспокойства. Кроме того, я ведь уже дважды поцеловал вас.
Андреа отогнала ладонью стайку комаров от своего лица, а потом ее рука скользнула на затылок, чтобы поправить выбившуюся из косы прядь волос. Девушка коснулась пальцев Сэма и резко вскочила на ноги.
– Что ж, возможно Эд на самом деле слишком много себе воображает, – стала объяснять она, – но я могу оказаться много хуже. Он ведь честен и надежен и предлагает мне благополучное будущее. В Аркадии это считается достойными восхищения чертами поведения.
Сэм взял ладонь девушки в свою руку.
– Я не слишком много могу сделать для вашего будущего. Я даже не знаю, каким будет мое будущее, но если вы желаете именно честности, тогда выслушайте меня. Я хочу заняться с вами любовью, и мне кажется, что вы тоже не прочь.
– Вы хотите заниматься со мной любовью? – Андреа смерила Сэма скептическим взглядом. – Почему вы это мне говорите?
– Вы ведь требовали честности, дорогая. Сегодня вечером, завтра, всегда, как друг или как кто-то больше, чем просто друг, я хочу заниматься с вами любовью, Андреа. Нас обоих ударило молнией в доме, помните, и мы не в силах ничего изменить. Мы можем только принять это как должное и на столько долго, сколько это может продлиться.
– Так долго, сколько может продлиться? Даже и не думайте, мой романтический Хозе. Я больше не допущу ничего подобного.
Андреа собралась, было повернуться, чтобы уйти, но сильной рукой Сэм усадил ее рядом с собой.
– Вы велели мне поверить в честность прекрасных жителей Аркадии, но сами не можете понять простой истины. Все это звучит очень хорошо до тех пор, пока дело не касается тебя лично, когда приходится поверить кому-то, не так ли?
– Но, Сэм, вы не понимаете…
– Кто же вас так обидел, шеф, что вы бросились в эту кроличью нору и, как плащ, натянули на себя этот город?
– Не имеет значения, кто, – отрезала Андреа. – Допустим, он был таким же проезжим, как и вы. Даже простая дочь фермера извлекает из жизни уроки рано или поздно.
Сэм взял ее руку и поднял к своему лицу ладонью вверх, покрывая нежными поцелуями гладкую кожу.
– Так когда-то делала моя мать, – пробормотал он. – И она обычно говорила: «Дай мне поцеловать ладошку, и ей станет лучше». Может быть, мы могли бы делать так же друг другу?
– Да как же мы можем сделать друг другу лучше, Сэм? Мы ведь не похожи. Вот вы…
– Мне тоже нужно, чтобы меня хоть иногда кто-нибудь вот так держал за руку. Поцелуйте меня, Андреа, а?
Но от решения выполнять или нет его просьбу, ее избавило лязганье грузовичка Отиса, резко вывернувшего на дорожку, ведущую к дому. Он перепрыгивал с одной колеи на другую, потом неожиданно свернул в сторону и направился к крыльцу дома, рядом с которым они сидели.
– Осторожно! – закричал Сэм. – Он сейчас влетит в дом!
Едва он успел соскочить с качелей, подхватив с собой Андреа, как машина с грохотом врезалась в угол дома. Грузовик смахнул опоры веранды, обрушив при этом часть крыши и похоронив себя под грудой обломков. Когда машина, наконец, остановилась, ее капот уперся в кровать Сэма.
Сам же Сэм, отряхиваясь, поднялся с земли и огляделся по сторонам. Андреа в изумлении рассматривала последствия катастрофы. Дом Мэми пережил пожар, удар молнии и, по крайней мере, три поколения обитателей. И вот одним легким нажатием на акселератор Отис Паркер разрушил целую спальню. Нанесенная Сэму обида была так глубока, что причиняла ему почти физическую боль. Дому его бабки, мечте его матери, его дому была нанесена рана!
Тишину нарушил монотонный голос, без конца повторяющий:
– Сэм, Сэм, Сэм, похоже, мы влипли.
– Мы?
Сэм и Андреа стремительно принялись за дело, разгребая и отбрасывая, прочь камни, обломки дерева и штукатурки, пока не добрались до самого грузовика, внутри которого сидел водитель, не получивший, очевидно, ни единой царапины. Отис глядел прямо перед собой, словно смотрел кино в придорожном кинотеатре для автомобилистов.
– Ты идиот! – прорычал с пассажирского сидения Бак.
– С вами все в порядке? – обеспокоено спросила Андреа, пытаясь получше рассмотреть отца.
– Вроде бы. – Отис оглядывался по сторонам со стоическим удивлением. – Мы тут, кажется, устроили небольшой кавардак, не так ли?
Сэм рывком распахнул дверцу и вытащил его наружу.
– Что случилось?
Андреа увидела, как отец дернулся от боли, сползая по сиденью и вытягивая вперед загипсованную ногу.
– Да это мне пришлось поддать газу, чтобы заскочить на этот холм, и мой скакун слишком разогнался. Остановить его вовремя мне не удалось. С Баком все в порядке?
– Со мной все в порядке, идиот! Тебе лучше побеспокоиться о доме Сэма. Почему ты, черт возьми, не затормозил?
– Я пытался, но тормозов-то нет.
– Я думала, что ты на прошлой неделе достал запчасти для них, – проговорила Андреа.
Ей вовсе не казалось, что с Баком все в порядке. Он все еще даже не пытался встать.
– Я и достал, – согласился Отис. – Вот они, на заднем сиденье. Я как раз собирался их поставить на днях. Или чуть позже, – добавил он, глупо улыбаясь.
– И не на эту машину, – закончила за него девушка.
– Ты ведь не сделаешь так, чтобы меня арестовали, Сэм? – Вид у старика был как у побитой собаки.
Потребовался целый час, чтобы отогнать от дома грузовик Отиса и внимательно изучить нанесенный строению ущерб. Да, на восстановление уйдут почти все деньги Сэма, а оставшихся не хватит на уплату налогов. Впрочем, это в любом случае была безумная затея. А теперь она стала и вовсе неосуществимой.
Домой они отправились на полицейской машине. Сэм любезно согласился их сопровождать, и всю дорогу Бак пытался убедить его заполучить этот дом. Сэм пообещал подумать над этим вопросом.
Когда они приехали, Андреа заметила, что Бак с достаточной легкостью позволил Сэму помочь ему добраться до спальни. Она не пошла следом за ними, предоставив отца на попечение Фарли, а сама тем временем переоделась в новенькие белые шорты и поношенную футболку.
Пару минут спустя Сэм закрыл за собой дверь спальни Бака и вышел на крыльцо, где сидела девушка.
– С ним действительно все в порядке? – с тревогой в голосе осведомилась она.
– Думаю, да. Его только слегка тряхнуло.
Мужчина опустился на ступеньки рядом с Андреа и устремил свой взгляд за пределы двора, на кукурузное поле вдали за забором.
Ветра не ощущалось, и на деревьях не колыхался ни один листок. И дом, и двор были накрыты, как стеклянным куполом, липкой полуденной жарой, не пропускающей свежего воздуха.
Сэм старался не замечать длинных обнаженных ног Андреа, которые вызывали совсем непрошенные мысли в его голове.
У края крыльца над прикрытыми соломой цветочными клумбами виднелась широкая полоска желто-оранжевых цветов. Он узнал их. Сэм с матерью как-то жили в квартире, где предыдущие жильцы оставили на подоконнике ящик с такими же веселенькими маленькими цветочками, Мать называла их ноготками.
Он прошептал это название вслух, не осознавая, что его кто-то может услышать.
– Да, – раздался голос Андреа, – моя мать выращивала их, когда они с Баком только поженились. И мы с тех самых пор постоянно сажаем их. Мне всегда приятно думать о том, что частичка ее все еще здесь.
– А что с ней случилось?
– Она бросила нас. Когда мне было два года, она собрала чемоданы и уехала.
– Не понимаю. Моя мать никогда не бросала меня, даже когда дела шли из рук вон плохо. Хотя я не думаю, что таскания из одного задрипанного городка нефтяников в другой по всему Западу вам о чем-нибудь говорят.
Сэм встал и вышел во двор.
Андреа тоже поднялась, оглянулась на окна дома и последовала за ним.
– Вы и ваша мать, Бак и я. Забавно, правда? Чего только в жизни не бывает.
Они пересекли двор, поднялись вверх по холму и спустились вниз в яблоневый сад, оставив дом Андреа у себя за спиной.
Беспокойство за отца, снова попавшего в аварию, рассказ о матери и воспоминания о Дэвиде вызвали в душе девушки цепную реакцию сожаления. Андреа в этот момент готова была расплакаться. Она чувствовала, как слезы уже накатились на глаза, и обрадовалась наступившим сумеркам.
Слегка повеяло ветерком, и теперь, когда солнце уже опустилось за верхушки деревьев, стало тихо и прохладно. Ветви яблонь были усеяны крошечными зелеными завязями плодов. Тишина сменилась многоголосым хором древесных лягушек и цикад.
– Андреа?
Сэм подошел к ней сзади. Она не видела его, но ощущала его присутствие. Тонкая незримая нить натянулась между ними. Мужчина нежно коснулся ее плеча.
– Прошу прощения за свои приятные воспоминания, которые вызвали у вас грустные мысли.
– В этом нет вашей вины, Сэм. У меня свои собственные проблемы, о которых я обычно никому ничего не рассказываю.
Он повернул девушку лицом к себе и кончиком пальца поднял ее подбородок.
– Андреа, у вас все еще есть Бак, а у меня нет никого. И дом мой тоже разбит…
– Я знаю, Сэм. Извините меня.
– Андреа, любовь моя, пожалуйста, мне нужно, чтобы ты обняла меня. И позволь мне обнять тебя. Давай просто приласкаем, друг друга, – нежно произнес он.
– Да. – Девушка позволила обнять себя, и сама прильнула к нему.
Сэм долго держал ее в объятиях, ласково поглаживая ей спину и даже не пытаясь поцеловать. Он уткнулся носом в ее щеку и шептал нежные слова, вполне уместные в такой ситуации. Ему необходимо было все это, и Андреа понимала его желание. Осознав эту простую истину, ей стало ясно и то, что она хочет этого мужчину, жаждет его нежности и его силы.
– Вот так… Это прекрасно, – тихо произнес он каким-то напряженным голосом, – быть рядом, так близко. Но мне не хочется делать тебе больно.
– Тогда не надо, – прошептала девушка. Ноги ее совсем ослабели, и она позволила ему опустить себя на землю. Руки Сэма скользнули со спины ей на плечи. Он стоял на коленях, повернувшись лицом к ней. Андреа снова ощутила, как ее окутало все то же покрывало чувств, которые она испытывала при каждом его прикосновении раньше.
Его рука легла на ее шею, затем едва коснулась упругой груди девушки под мягкой тканью футболки. Он не переставал при этом пристально смотреть в глаза Андреа.
Потом его рука скользнула ей под футболку и прикоснулась к ее обнаженной коже. Сэм проследил взглядом за движением своей ладони. Ее высокая грудь была заключена в легкое прозрачное кружево.
Сэм больше ничего не говорил, как и Андреа. Она поняла, что все время боролась с чувствами, которые испытывала к нему. Она убедилась, что появление Сэма в городе вновь растревожило воспоминания о ее любви к Дэвиду и боли, испытанной ею от потери любимого.
Однако не Дэвид занимал все ее мысли и не ставшее уже привычным одиночество. Сложившиеся обстоятельства заставили задуматься над размеренной монотонностью ее жизни и возможностью бегства из нее.
Сэм постоянно путешествовал, она же оставалась на одном месте. Но мотивы их бытия были одинаковы. Они оба жаждали безопасности.
Огрубелая кожа на кончиках пальцев мужчины, которыми он касался ее груди через кружево, пронизывала всю ее дрожью желания. С каждым его прикосновением эта дрожь становилась все сильнее.
Сэм поднял глаза, и Андреа прочла в них мольбу, когда он взял ее второй рукой за подбородок, а затем издал мучительный стон и поцеловал ее. Она тоже не смогла сдержать рвавшийся с ее губ стон, когда подалась к нему, безропотно следуя за его опускающимся на нее телом на теплую густую траву под деревьями. И поцелуй, которым она ему ответила, был вызван, ее желанием забыть обо всем на свете.
Перевернувшись на спину, Сэм потянул ее на себя и крепко прижал к своему телу. Его язык оказался более требовательным, чем руки. Он яростно ввинчивался в ее губы, рот, исследуя каждый их уголок. Наконец, прервав поцелуй, он приподнял Андреа, удерживая в таком положении, чтобы можно было касаться ее груди.
Выгнув дугой спину, она предлагала ему свое тело. Ей хотелось ощущать его рот на своих губах сейчас, здесь, а не в постели, как она представляла себе это во время жарких бессонных ночных часов, которые выхаживала по полу своей спальни.
– Энди? Ты здесь? – со стороны двора послышался голос Эда Пиньона.
– А, черт! – Сэм напрягся и перекатился на спину. Отстранив в сторону девушку, он вскочил и бросился навстречу ему (неважно, кто бы это ни был!) вверх по склону.
Андреа какое-то мгновение лежала, тяжело дыша, чувствуя себя бесконечно несчастной, прежде чем до нее дошло, что он сделал. Конечно же, Сэм был возбужден так же, как и она, но все же бросился вперед, чтобы преградить путь тому, кто отважился нарушить их уединение, предоставляя ей драгоценные минуты для того, чтобы успеть привести себя в порядок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21