Возникла продолжительная пауза. Наконец он открыл перед Андреа дверцу машины и галантно поклонился, когда та села за руль.
– Боже мой, шеф! – воскликнул Сэм. Лицо его приняло строгое выражение. Он сел в машину и захлопнул дверцу. – И как это вы выносите этих комаров, что вьются постоянно у вас перед лицом? – С этими словами он отмахнулся рукой от стайки насекомых.
– Я так к ним привыкла, что, видимо, даже не замечаю. Они такая же принадлежность Аркадии, как и хлопковая пыль. – Андреа завела машину и поехала к мэрии.
Сэм как будто не расслышал ее слов.
– Я тут подумал, – наконец отважился он, – что будет обидно потерять материнский дом на этом налоговом аукционе. В конце концов, я ведь плотник. Я мог бы привести его в порядок, включить налоговые издержки в его стоимость, продать и получить хоть какую-нибудь сумму прибыли.
– А с какой стати кто-то захочет платить вам полную цену, когда он сможет просто покрыть налоги и заполучить дом? – криво усмехнулась Андреа.
– Верно. Эта идея никуда не годится, да она и не первая, что пришла мне в голову. Дело-то в том, что это первый дом, который мне почти что принадлежит.
Андреа искоса посмотрела на мужчину, заметив, что он рассматривает мелькающий за окном ландшафт. Казалось, будто он каким-то образом впитывает в себя то, что видит, подобно тянущемуся к солнцу цветку, впитывающему безмятежную суть самой Аркадии. Она понимала эту безмятежность и теперь ощущала ее в своем спутнике.
Сэм заметил улыбку девушки и почувствовал тепло на сердце. Он ведь всего лишь сделал здесь остановку, чтобы посмотреть на местечко, к которому была так привязана его мать, а вовсе не для того, чтобы потратить те малые деньги, что у него были, на ремонт старого дома, который кто-то другой возможно снесет с лица земли.
Однако ничего плохого не было в том, чтобы провести здесь недельку-другую и поближе познакомиться с этой женщиной, временно исполняющей обязанности шефа местной полиции.
Ему необходимо было слегка расслабиться и лучше разобраться в местных обычаях. Он мог бы даже остаться здесь на пикник в честь Дня Города. Неужели его занесло сюда случайно? Или, может быть, он всегда бессознательно стремился сюда?
На обратном пути в участок Андреа высадила Сэма возле местного супермаркета и попросила служащего мэрии, встретившегося им, отвезти домой мистера Фарли с его покупками.
Отец не спросил у нее, где она была. А сама Андреа не любила распространяться о своих поступках, если ее об этом не просили.
В пятницу вечером она не пошла в кино, а в воскресенье, впервые за много лет, притворилась больной и пропустила церковную службу. Сэма она не видела целых четыре дня и ничего за это время о нем не слышала.
Во вторник днем за Баком заехал Отис, и Андреа осталась дома совсем одна. Причиной отъезда Бака стал телефонный звонок полицейского по фамилии Льюис с поста патрульной службы, расположенного на самых задворках округа. Ответа на запрос о Сэме Фарли еще не поступало, зато Льюис сообщил, что в округе произошла очередная кража. Со строительной площадки был украден большой экскаваторный ковш.
– Похоже, эти воры совсем распоясались, – констатировал Льюис. – По нашим сведениям за последний месяц это уже третий случай кражи строительного оборудования. Оно, конечно, застраховано, но все равно, эти машины стоят будь здоров как дорого.
Едва Андреа зарегистрировала сообщение Льюиса, раздался еще один телефонный звонок.
– Мэрия. Слушаю вас.
– Привет, дорогая. Мисс Луиза была столь любезна, что позволила мне воспользоваться ее телефоном. Вам не скучно без меня?
Воздух со свистом вырвался из ее легких, и она шумно опустилась в кресло. Андреа представила улыбку на его лице, и у нее комок застрял в горле.
– Вы на месте, шеф?
– Да-да, конечно, мистер Фарли. Чем могу быть вам полезна?
Разумом девушка понимала, что это провокационный вопрос. Но если так, то все, что бы она ни сказала этому человеку, должно было иметь двойной смысл.
– Мистер Фарли? Боже, как официально мы сегодня друг к другу обращаемся! Мне больше нравится обращение «Сэм». Сэм хочет, чтобы вы заскочили к нему и похитили его. Но, я полагаю, из этого, видимо, ничего не выйдет.
– Вы правильно полагаете, ковбой.
– В таком случае я устрою так, что шефу придется вернуть мне мои документы. Я мог бы приехать к вам сам и забрать их, но подумал, что вы, может быть, не захотите этого.
– А вы что, уезжаете?
В трубке раздался едва слышный щелчок, означавший, что их разговор слышит кто-то еще. Либо кто-то другой пользуется линией Луизы, либо их подслушивает Агнес.
– Я пытаюсь принять правильное решение. Мне нужно зарабатывать себе на жизнь, и я сомневаюсь, что у вас тут слишком большой спрос на плотников. Похоже, ваши стены не особенно нуждаются в ремонте, – сказал Сэм, неожиданно переходя на серьезный тон. Он тоже услышал щелчок в телефонной трубке.
– Прекрасно. Тогда я попрошу Бака и Отиса, чтобы они их специально для вас сломали, – закончила Андреа нейтральным, как ей казалось, тоном, хотя сердце в ее груди бешено колотилось.
– Замечательно, мэм. Буду весьма признателен вам за это.
Андреа повесила трубку и крутанулась на своем кресле. Она позвонила домой. Странно, Бак уже должен быть дома, но трубку никто не брал. Где же он сейчас? Почему его нет именно в тот момент, когда он так нужен ей?
Откинувшись на спинку кресла, Андреа почувствовала, как последние остатки решимости покидают ее. Господи, зачем она сама себя обманывает? За последние четыре дня она превратилась в настоящего зомби.
Она только помогла найти корову, которая забрела на кукурузное поле, да разрешила спор между двумя бывшими когда-то лучшими друзьями на предмет владения клочком земли, где выращивали черную смородину. На виновников этого конфликта Андреа осталась сильно зла и пригрозила им конфисковать ягоды в качестве вещественного доказательства, если они не согласятся забыть о ссоре и не пообещают напечь пирогов к торжественному ужину, который состоится в церкви в среду вечером.
Но всюду где бы она ни оказывалась, ее встречали расспросами о Сэме Фарли. Ей приходилось повторять ту же историю, которую она рассказала Агнес, и уверять всех, что больше ничего не знает.
Андреа зажмурилась, пытаясь предотвратить тем самым наступившую было головную боль. Но не эта боль так тревожит ее. Причиной ее беспокойства стал Сэм. Он был хуже самой изнурительной летней жары. Андреа не видела его четыре дня, но он подавлял ее своим незримым присутствием все это время.
Может быть, если бы она вернула Сэму его бумаги, он собрал бы в рюкзак свои вещички и отправился восвояси. Вероятно, в этом случае ей удастся избавиться от непонятного чувства, мучавшего ее с самого утра.
Девушка сняла трубку телефона.
– Агнес, я собираюсь сейчас на минутку сбегать домой.
– Но Бака дома нет.
– А я уверена, что он там, – отрезала Андреа. – Он сейчас стоит на крыльце и не может подойти к телефону.
Однако уже через десять минут девушка убедилась в правоте Агнес. Она решила, что в любом случае ей пора увидеть Сэма. Продолжать находиться в добровольном заточении для нее еще мучительнее, чем видеть этого человека.
Дорожка к дому Мэми оказалась расчищенной, кустарник и трава – аккуратно подстрижены. Андреа въехала на холм и оставила машину под сенью огромного эвкалипта позади дома.
Звуки работающего автомобильного мотора заставили Сэма выйти на крыльцо. Он распахнул дверь и замер, молча, глядя на свою гостью. Он знал, а точнее, он надеялся, что она приедет, и вот Андреа здесь.
Копна ее непокорных волос была заплетена в косу, перекинутую через плечо и касающуюся груди. Губы девушки имели изумительный нежно-розовый оттенок, а щеки пылали, разрумянившись на солнце. Косметика отсутствовала вообще – для ее черных ресниц и небесно-голубых глаз она была просто не нужна.
– Привет, Андреа.
Андреа. Он впервые назвал ее так – просто по имени. Уже это одно меняло их взаимоотношения. Теперь все было немного по-другому.
– Значит, вы все-таки знаете мое имя? Сэм отступил назад, оказавшись в проеме двери, ведущей на кухню, и сложил на груди руки.
– Да, знаю.
– У вас тут очень красиво, – сказала девушка, ощущая себя ребенком, стоящим в домике-карусели на деревенской ярмарке.
Что же есть такого в этом мужчине, вызывающем у нее чувство беспокойства?
Он стоял босиком, одетый, как обычно, в джинсы с дыркой на колене и в черную рубашку для игры в поло. Слава Богу, в нем все-таки было еще что-то, на чем она могла сосредоточить свое внимание, не ощущая при этом отчаянного биения пульса.
– Спасибо. Я тут работаю, подправляю кое-где… то здесь, то там помаленьку, – ответил Сэм.
– К чему же все эти хлопоты?
– Потому что, – неуверенно начал мужчина, – это очень приятно. А Луиза даже учит меня готовить. Тут уж – либо научишься готовить, либо умрешь с голоду, – резко добавил он. – Я и не ждал, что вы меня поймете. Я и сам не уверен, понимаю ли, что делаю, но пока я здесь – этот дом мой.
– А я понимаю.
Андреа действительно его понимала. Дом уже понемногу начал приобретать жилой вид, в нем появилось что-то уютное и теплое. Ей показалось, что ее ответ обрадовал Сэма.
Он кивнул и вытянул вперед руку.
– Вы видели дом здесь. А я хочу, чтобы вы посмотрели его гам, внутри.
Девушка вопрошающе посмотрела на его руку, а потом снова заглянула ему в лицо. Чувство напряженности куда-то вдруг исчезло, и прямо у нее на глазах хмурое выражение лица мужчины превратилось в неуверенную улыбку.
Андреа не смогла удержаться и улыбнулась в ответ. Нет, он не Дэвид, а она – не ее собственная мать. Девушка подала руку Сэму, и он повел ее за собой в темную прохладу дома.
– Я не уверена, что это разумный поступок, – сдавленным голосом проговорила она.
– Если не уверены, – ответил Сэм, – то я научу вас разумным. Такие поступки – мое ремесло.
Андреа проследовала за ним через кухню, чистую, хотя он явно ею пользовался, и дальше по коридору, остановившись только перед входом в гостиную. Они посмотрели друг другу в глаза, и тишину теперь нарушал лишь стук двух сердец.
Даже в темноте Андреа могла прочитать в глазах Сэма невыразимое желание. Но на этот раз желание было разбавлено чем-то еще. Может быть гордостью, а может быть нежностью. Вероятно, они оба переживали приступ сильной страсти, о которой так мечтала Мэдж. Андреа только не могла определить, стук чьего сердца она слышит – своего или Сэма.
– Здесь и там, – повторила она. – Мы здесь? – Девушка сделала попытку придать своему голосу небрежность.
– Нет, мы еще не пришли.
Сэм коснулся ее губ жарким поцелуем и отпрянул от нее, прежде чем она успела как-то отреагировать на его поступок. Не выпуская руки девушки, он провел ее дальше через гостиную к парадному входу и, остановив ее почти на самом краешке крыльца, с гордостью произнес:
– Вот. Здесь. Что вы об этом скажете? Андреа смущенно посмотрела туда, куда был устремлен взгляд Сэма, и увидела там качели с облупившейся от непогоды краской, висевшие в тени деревьев около крыльца. Она оказалась совершенно сбита с толку поцелуем и тем, что прочитала в глазах мужчины. Ей потребовалось некоторое время, чтобы понять замысел Сэма. Ему очень хотелось, чтобы она посмотрела именно на качели.
– Это качели Мэми? – спросила Андреа.
– Да. Я нашел их в сарае. Их нужно заново покрасить и поменять цепь, но я думаю, что они все же выдержат нас. Посидите на моем крыльце и на моих качелях, Андреа.
– Я не знаю. – Ее что-то сдерживало, и она понимала, что испытывает сомнение отнюдь не по поводу прочности качелей.
– Ну, давайте же! Не обращайте внимания на соседей. Мы достаточно далеко находимся от дороги, – продолжал настаивать Сэм.
– Они и так не узнают, что я здесь. Я оставила машину за домом, – с излишней поспешностью ответила Андреа.
Мужчина еле сдержал улыбку. Она пришла к нему, пусть пока еще тайком, но все же пришла сама, и мысль об этом заставляла его сердце петь.
– Пожалуй, лучше будет сказать вам, шеф. Нет никакой гарантии, что никто не узнает о вашем пребывании здесь. – Сэм потупил свой взгляд. – Кажется, местные жители все-таки заинтересовались плотницкими работами.
– Да-а? А я думаю, что они просто дружелюбны.
– Было бы точнее сказать «любопытны». Меня уже пригласили на обед, потом на Праздник Города, да еще в церковь – это меня-то, неисправимого грешника. Я мог бы быть убийцей с топором, и они не заметили бы разницы.
– А вы не…?
– Что «не»? – удивился Сэм.
– Случайно не убийца с топором?
– Нет. По крайней мере, пока еще нет. Но если вы сию минуту не сядете на мои качели, я начну кромсать вас рубанком.
– Ну, хорошо. – Андреа позволила ему подвести себя к качелям и села на них, надеясь, что деревянное сиденье окажется прочнее, чем выглядит.
Раздался громкий треск, когда Сэм сел рядом с нею, однако сиденье все же выдержало. Они добрую минуту сидели молча, а потом мужчина босой ногой оттолкнулся от земли, приводя качели в движение.
– Сэм, не сердитесь на людей, которые заглядывают к вам. Для них главное, что вы внук Мэми. Они верят вам, – неожиданно даже для самой себя произнесла Андреа.
– Ага. И каждую минуту рождается еще новый глупец. В Аркадии их наверняка достаточное количество, включая и меня самого.
Девушка повернулась к нему.
– Я знаю, вам трудно или почти невозможно поверить в то, что вы здесь желанный гость. Но это так, благодаря отношению наших людей к Мэми. Не вынуждайте нас, – просто сказала она, слегка отведя в сторону взгляд, – пожалеть о том, что приняли вас здесь.
Они медленно раскачивались взад и вперед. Тишину теперь нарушал лишь пронзительный скрип несмазанных качелей.
Сэм поднял вверх руку, и кончики его пальцев коснулись волос девушки. В течение четырех дней он убирал здесь разный хлам, наводил порядок в доме и избегал общества «случайно» проезжавших мимо людей. Он не видел Андреа, но не было такой минуты, чтобы он не думал о ней.
И вот теперь она сидит рядом с ним, и он понял, что всю эту работу он проделал не ради старой Мэми и не ради матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21