Может быть, позже.
— Никогда нельзя отказываться от своих желаний из-за маленького дискомфорта, — вздохнул Ночной Ястреб. — Ты бы предпочла, чтобы я подарил эти серьги Маленькой Крольчихе?
Пламя почувствовала в его словах укор. Она поняла, что обидела и разочаровала Ночного Ястреба. Собрав все свое мужество, она опустила голову и тихо произнесла:
— Нет, мой муж. Прости меня за то, что я такая глупая. — Повернувшись к Сияющей Звезде, она очень мягко сказала, стараясь не вздрогнуть от самой мысли: — Ты можешь проколоть мои уши, если не передумала оказать мне эту услугу.
Сияющая Звезда поднялась, чтобы сходить за иголкой и деревянным бруском. Вернувшись, она зачерпнула у входа в хижину немного снега и растерла им уши Пламени. От холодного снега уши Пламени онемели. Каменное Лицо и Ночной Ястреб внимательно наблюдали за происходящим — им редко предоставлялась возможность лицезреть этот чисто женский ритуал. Пламя же старалась не показать им своего страха. К своему облегчению, она почувствовала только легкий болевой укол, то же самое было и со вторым ухом, когда Сияющая Звезда положила его на деревянный брусок и проткнула своей иглой. Она смазала ее уши успокаивающей мазью и дала ей немного с собой, чтобы та пользовалась ею еще несколько дней — это должно успокоить боль и препятствовать зарастанию ушей. Затем она помогла Пламени продеть в дырочки тонкие золотые серьги и поставила перед ней маленький кусочек разбитого зеркала, чтобы девушка смогла посмотреть, как она выглядит.
Пламя была очарована своим новым видом. В последнее время она практически не уделяла внимания своему отражению в реке, а зеркала у нее не было. Теперь же, с осколка зеркала, на нее глядела незнакомка с распущенными вдоль загорелого лица волосами и надбровной повязкой на лбу. Черты лица казались ей теперь куда более зрелыми, чем прежде. Пламя рассчитывала увидеть девочку, но с осколка стекла на нее смотрела женщина. Вместо привычного ранее высокомерия в ее лице присутствовала теперь некая торжественная сдержанность, которая была ей совершенно незнакома прежде. Линия рта приобрела несвойственную ей ранее мягкость. И только глаза Пламени ничуть не изменились и блестели новым интересом к жизни. Она смотрела на себя так долго — не произнося ни единого слова, — что Ночной Ястреб не выдержал и спросил:
— Что ты изучаешь так внимательно, моя маленькая тщеславная жена?
Тихим голосом, еще не вполне оправившись после» шока от увиденного, она промолвила:
— Я не нахожу ничего от прежней Сары. Я вижу только женщину, которую зовут Пламя.
Она никогда не узнает, какую радость принесли в сердце Ночного Ястреба ее последние слова. Бросив гордый взгляд на своих друзей, он сказал просто:
— Так и должно быть, моя любовь. А теперь скажи, тебе понравился мой подарок?
Только сейчас она поняла, почему Сияющая Звезда дала ей зеркало. Покраснев от смущения, она внимательно посмотрела на серьги и на странные маленькие дырочки в ушах.
— О да! — выдохнула она, любуясь отблесками золотого пламени на тонких нитях. — Они необыкновенно красивы!
— Так же, как и ты, моя дорогая жена, — улыбнулся он, заставив ее покраснеть еще раз. Сияющая Звезда и Каменное Лицо обменялись понимающими взглядами.
По расчетам Пламени был приблизительно конец января, когда Маленькая Крольчиха родила сына. К счастью, месячные у Пламени закончились неделей раньше, так что она уже вышла из хижины для женщин к тому моменту, когда там оказалась Маленькая Крольчиха. Пламя уже успела стать свидетельницей того, как одна женщина рожала в этой хижине. Роды были долгими и трудными, и Пламя переживала за бедную мать всякий раз, когда у той начинались схватки. Однако когда ребенок наконец-то появился на свет, все, включая и мать, разом позабыли о тех муках и страданиях, которые ей пришлось перенести. Поэтому Пламя не очень-то жаждала повторить этот опыт, тем более при данных обстоятельствах.
Пока они ждали новостей о Маленькой Крольчихе, Пламя удивилась тому, что Ночного Ястреба, как ей показалось, это мало трогало. Большинство отцов, которых она знала как там, так и здесь, представляли собой комок нервов, когда их женам надо было рожать. А Ночной Ястреб совсем не волновался. Тогда как другие отцы меряли бы шагами хижину и то и дело бегали бы к хижине для женщин, Ночной Ястреб сидел и спокойно вставлял перья в новый колчан. Только один раз он вздохнул, будто бы от того, как все это долго продолжается. Пламя была первой, кто забеспокоился, что время идет, а никаких известий не поступает. Как бы она ни презирала Маленькую Крольчиху, ей никогда бы не пришло в голову пожелать зла ей или ее ребенку. Девушка бродила из угла в угол, пока наконец Ночной Ястреб не велел ей угомониться. Тогда она попыталась сосредоточиться на шитье, но не смогла и, усевшись около костра, уставилась на пламя, поглаживая мягкую шкурку Бандита. Когда на нее наваливались тяжелые раздумья, он один мог отвлечь ее. Иногда он устраивался у нее на коленях и довольно сопел, когда девушка почесывала его за ухом. А иногда он развлекал ее, засовывая свой любопытный нос куда не следует. Но всегда, со своей черной маской на мордочке и пушистым хвостом, он был ей очень дорог.
Маленькая Крольчиха не раз заявляла, что ненавидит Бандита, и грозилась в скором времени снять с него шкуру, но Пламя знала, что она срывает на зверьке свой гнев лишь потому, что тот является любимцем Пламени, подарком от Ночного Ястреба. Много раз Пламя незаметно подходила к Маленькой Крольчихе и видела, как та нежно поглаживает маленькое существо или предлагает ему лакомые кусочки. Они смеялись целый вечер, когда Бандит обнаружил кусок стекла, который Маленькая Крольчиха использовала как зеркало. Он сидел на задних лапах, держа его в передних. «Он был очарован существом, отражавшимся в зеркале, и очень хотел проникнуть сквозь стекло к зверю, который находился за ним. Затем он рассердился, поскольку другой зверь точно передразнивал его действия, но отказывался выйти к нему поиграть.
— Похоже, он влюблен, — сказала Пламя. Ночной Ястреб согласился с ней:
— Он принимает свое отражение за молодую енотиху.
Маленькая Крольчиха усмехнулась в ответ:
— Этот маленький дурак восхищается только собой! Он такой же тщеславный, как и его хозяйка.
На этот раз ее колючие слова были смягчены смехом, вызванным проделками зверька.
Сейчас же, в разгар зимы, Бандит не был столь энергичен, как прежде. Хотя еноты и не впадают в зимнюю спячку, как, например, медведи, но во время суровых зим и они долго и глубоко спят, просыпаясь лишь в период потеплений, чтобы добыть себе пищу. В теплой хижине Бандит проводил всю зиму словно в летаргическом сне. Он укладывался у огня или в каком-нибудь укромном уголке. Когда же солнышко пригревало землю, он позволял себе спуститься к реке и попытаться поймать рыбку.
По крайней мере, им не придется беспокоиться, что Бандит будет мешать новорожденному. Его любопытство в эти дни заметно поубавилось, и они не боялись, что он причинит какой-нибудь вред ребенку.
Наконец им сообщили, что Маленькая Крольчиха родила красивого здорового мальчика. Она останется в хижине для женщин еще на несколько дней, пока не восстановит свои силы. Пламя вздохнула с облегчением, узнав о благополучном завершении родов, хотя никак не могла понять, почему так равнодушно отнесся к рождению своего первенца Ночной Ястреб. Казалось, он обрадовался только тому, что Маленькая Крольчиха и ребенок все это удачно перенесли. И Пламя не могла не подумать о том, так ли он будет себя вести, если она когда-нибудь родит ему ребенка. Затем она отругала себя за глупые мысли. Если ей повезет, она спасется раньше, чем забеременеет, — и тогда этот вопрос разрешится сам собой.
ГЛАВА 15
Сына Маленькой Крольчихи назвали Воющий Ветер в честь сильной бури, разыгравшейся во время его рождения. Это был очаровательный ребенок с черными волосами, и Пламя искренне восхитилась, увидев его в первый раз. Малышу не повезло с матерью. Хотя справедливости ради стоит отметить, что Маленькая Крольчиха с нежностью относилась к своему ребенку. Правда, в первые дни Пламя с ужасом наблюдала, как Маленькая Крольчиха зажимала ноздри Воющего Ветра или закрывала ему ладонью рот, когда он начинал плакать. Девушка не на шутку встревожилась, решив, что Маленькая Крольчиха сошла с ума и хочет удушить своего крохотного сына. К своему облегчению, она скоро узнала, что все шайенские матери делают то же самое со своими новорожденными детьми, чтобы отучить их плакать, кроме тех случаев, когда им причиняют боль. Плачущие дети могут привлечь внимание врагов и накликать беду на все племя.
Пламя надеялась, что безразличное отношение Ночного Ястреба к малышу изменится сразу же, как только он увидит своего маленького сына. Ее удивляло все больше и больше то, что он проявлял к нему так мало интереса. Увидев ребенка в первый раз, Ночной Ястреб сказал: ?
— У тебя отличный сын, Маленькая Крольчиха. Он вырастет таким же храбрым воином, каким был его отец.
После этого незначительного комплимента он и вовсе стал игнорировать мальчика. Пламя была поражена его поведением — она знала, как обожают своих детей шайенские мужчины. Не было такого закона племени или обычая, который запрещал бы проявлять любовь к Воющему Ветру — этой любви просто не было в душе Ночного Ястреба, хотя Пламя не находила в Воющем Ветре никаких недостатков. По правде говоря, время от времени Ночной Ястреб все же интересовался здоровьем ребенка, однако не испытывал ни радости, ни энтузиазма, с которыми обычно относятся мужчины к своему первенцу. Пламя никак не могла понять причину этого.
Она делала все, чтобы не выдать своего удивления, но была очень обижена тем, что Маленькая Крольчиха не позволяла ей заботиться о малыше Стоило ей приблизиться к колыбельке Воющего Ветра, как тут же раздавались вопли Маленькой Крольчихи.
Пламя пыталась убедить ее:
— Маленькая Крольчиха, я не сделаю ему ничего плохого. Это ведь всего лишь невинное дитя.
Но урезонить эту женщину не было никакой возможности, и слова Пламени проваливались как в пустоту. Если раньше Маленькая Крольчиха мало занималась домашней работой, то теперь она и вовсе забросила ее. Пламя старалась не жаловаться, поскольку теперь на руках у Маленькой Крольчихи был младенец, требующий много сил и времени. Пламя не хотела выглядеть в глазах Ночного Ястреба склочницей, постоянно жалуясь на то, что Маленькая Крольчиха занимается теперь только своим ребенком. Ей не хотелось, чтобы он подумал, будто она ревнует, хотя иногда. , глядя на Маленькую Крольчиху и ее малыша, чувство зависти все же обуревало ее сердце. Между этой женщиной и Ночным Ястребом установился теперь особый вид связи, которого у Пламени с ним не будет никогда, — только одна женщина может подарить мужчине его первого ребенка, и Маленькая Крольчиха родила этого прелестного мальчика. И зависть, как Пламя ни старалась изгнать ее из своего сердца, стала частенько наведываться к ней в последующие дни.
Все это время Пламя и Ночной Ястреб спали вместе, на одной циновке. Его желание было столь же сильным, как и раньше, столь же сильным, как и ее желание.» Теперь, когда Маленькая Крольчиха восстановилась после рождения сына, — подумала Пламя, — все может измениться. Наверное, Ночной Ястреб теперь будет уделять время и мне, и ей? Одну ночь он будет проводить со мной, а другую — с Маленькой Крольчихой? «Пламя пыталась уговорить себя, что ей нет до этого дела, — но это было не так. Мысль о том, что ей придется делить своего мужа с другой женщиной, застряла, как нож, у нее в сердце. Ничто не облегчало ее боли: ни то, что у шайенов был такой обычай, ни постоянные уговоры, что она и не любит его так сильно, чтобы из-за этого переживать. Пламя с ужасом стала ждать, когда наступит та ночь, которую Ночной Ястреб захочет провести не с ней, а с Маленькой Крольчихой. А потом он может захотеть проводить с ней и все последующие ночи — эта мысль угнетала Пламя больше всего на свете.
И вот наступил день, когда Маленькая Крольчиха отложила своего сына в сторону и начала приводить себя в порядок. С замирающим сердцем Пламя наблюдала, как она вымылась, помыла голову и расчесала свои длинные черные волосы. Душистым маслом она натерла кожу лица и волосы, которые не стала заплетать, а оставила их струиться по самому лучшему ее платью. Ее лоб пересекла самая красивая из ее повязок, на ногах появились новые мокасины. Не было никакого сомнения в том, что она замыслила соблазнить Ночного Ястреба.
Если у Пламени и были еще какие-то сомнения, то они исчезли, когда Маленькая Крольчиха попросила сестру забрать Воющего Ветра на ночь в свою хижину. Если бы она смогла устроить так, чтобы убрать Пламя, то наверняка бы сделала это. Пламя предположила, что, если бы Маленькой Крольчихе удалось затащить Ночного Ястреба на свою циновку, она бы, по своей злобе, предпочла, чтобы Пламя наблюдала за их любовными играми, чтобы причинить ей еще большую боль. Она бы не упустила возможности унизить Пламя.
Приведя себя в порядок, Маленькая Крольчиха взялась за приготовление любимой еды Ночного Ястреба. Это было знакомо Пламени, которая часто раньше готовила еду своему отцу. Она с болью в сердце смотрела, как Ночной Ястреб с наслаждением принялся за ужин. Маленькая Крольчиха весь вечер мило с ним болтала, улыбаясь ему и рассказывая о последних достижениях Воющего Ветра и тех слухах, которые ей удалось узнать. Несколько раз Пламя пыталась вмешаться в разговор, но Маленькая Крольчиха всякий раз резко обрывала ее.
Все шло к тому, что Пламя уже начала считать неизбежным. В конце концов Ночной Ястреб встал и посмотрел на свою циновку. Не желая быть свидетельницей того, что сейчас произойдет, Пламя уселась возле костра. Когда она наконец поднялась, то увидела, что Ночной Ястреб лежит один на своей циновке и с желанием смотрит на нее. Маленькая Крольчиха стояла посреди комнаты и с ненавистью наблюдала за тем, как Ночной Ястреб подзывает к себе Пламя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45