— Если хотите знать, когда-то я был знаком с одной леди. Вдовой.— Веселой вдовой?— Очень веселой, — усмехнулся он. — Я был моложе, чем вы теперь. Я был болен от любви два-три года, — буркнул он с внезапным отвращением. — Даже просил ее стать моей женой.— Вот как? А что же вдова?— Она мне отказала. — Он пожал плечами.— Отказать герцогу Хоуксклифу! Потрясающе! Почему же она это сделала?— Она уже исполнила свой долг — произвела на свет наследников, — небрежно бросил он. — У нее было состояние, и ей совершенно не хотелось снова вступать в брак, ни со мной, ни с кем-либо еще. Господи, как она была мне нужна! Но ей хотелось только свободы и независимости.— В этом нет ничего дурного, если женщина может ее добиться.— Ну, этой леди пришлось пожалеть о своем выборе, можете мне поверить.Она с интересом посмотрела на него.— Приползла к вам на коленях, не так ли? Веселая вдова перестала веселиться, когда веселье кончилось?— Можно сказать и так.— И вы ее оттолкнули? Вышвырнули на улицу? Он иронически улыбнулся, глядя на дорожку.— Я даю людям только один шанс, дорогая. Я обычно нетерпим к слабостям окружающих и не прощаю глупости. Конечно, это мой недостаток, но за нехватку милосердия я расплатился тем, что выработал для себя еще более высокие стандарты, чем те, по которым меряю остальных. А теперь, думаю, обо мне достаточно, — заявил он, беря ее за руку. — Я хочу, чтобы вы рассказали о себе.— Что вам угодно знать? Он посмотрел ей в глаза:— Все.— Особенно рассказывать нечего. Родилась в Келмскоте, Оксфордшир, третьего сентября 1791 года. Владею французским, немного латынью. Образование: посредственно играю на фортепьяно, рисовать не умею. Люблю историю и кошек.— Кошек? А собак?— Признаюсь, немного их опасаюсь. Особенно крупных.— Хм… у меня их шесть. Мастифы и ньюфаундленды. Каждая из них весит больше, чем вы.Она содрогнулась.— Расскажите что-нибудь еще.— Например?Он взял ее за плечи и посмотрел ей прямо в глаза.— Что происходит между вами и Брекинриджем?Она вздрогнула и настороженно посмотрела на него.— Долф Брекинридж — осел, — заявила Бел в конце концов. — Вот и все, что я могу сказать на эту тему. — И она отвернулась, делая вид, что смотрит на воду.— Неужели я вижу перед собой обманщицу?— Не говорите глупостей, — проворчала она.— И все же?Она презрительно фыркнула:— Долф отравлял мне жизнь последние десять месяцев. Вы видели, как он держался со мной вчера. Я знаю, вы видели.— Да, но я не был уверен, стал ли свидетелем любовной ссоры или чего-то другого.— Любовной ссоры? — Она с отвращением сморщила носик. — Ах, да я скорее поцелую жабу! Давайте не будем об этом говорить. Одна мысль о Долфе портит мне настроение…— Видите ли, я намерен завоевать вас, так что будьте любезны рассказать мне все, — произнес он с нарочитой властностью.— А Харриет говорит, что таких, как я, вы презираете…Он поднес ее руку к губам и галантно поцеловал.— Я так же не могу устоять перед настоящей красотой, как и другие мужчины, — ловко польстил он.— Вы всегда знаете, что сказать?— Как правило.Она вздохнула:— Ну ладно, только учтите, что я делаю вас своим доверенным лицом.— Я никогда не разглашу того, что вы мне доверите.— Я познакомилась с Долфом прошлой осенью на балу у Ханта. Мне вовсе не хотелось с ним знакомиться, так как я заметила, что он весь вечер простоял у стены и насмехался над нами, провинциалами, но он решил, что я достойна быть приглашенной на танец. Он знал одного из наших соседей и попросил его познакомить нас, поэтому я никак не могла уклониться. Мне хватило трех секунд, чтобы понять, насколько это неприятный и несносный человек. Однако сэр Долф, к несчастью, увлекся мной и уже на следующий день начал меня преследовать. Когда он понял, что я совершенно серьезно отвергаю его авансы, он начал вести себя со мной отвратительно.— А именно? — Хоук нахмурился.— Он сделал так, что моего отца бросили во Флитскую тюрьму. С этого все и началось.Хоук остановился и удивленно уставился на нее:— Как ему это удалось?— Понимаете, мой папа — страстный коллекционер. Он собирает иллюстрированные манускрипты. Если бы вы знали его, вы бы его поняли. Все, кто знает моего отца, любят его. Даже те, кому мы были должны, никогда не были к нему особенно строги. Кредиторы приходили за своими деньгами, а он тащил их в библиотеку и показывал очередной манускрипт, купленный на деньги, предназначенные для уплаты долга. И вот появился Долф и, запугав лавочников, заставил их потребовать от отца выплаты долгов. Он обещал присылать им заказы от его лондонских друзей, если они насядут на моего отца. И папа вскоре оказался во «Флите». Он и теперь там — а я здесь.— А вы здесь? Что это значит? Она грустно улыбнулась:— Вы ведь понимаете, что это значит, Роберт.— Господи, мисс Гамильтон, кто же ваш отец?— Джентльмен…— Джентльмен? Он покупает старинные книги, а его дочери приходится продавать свое тело, чтобы не умереть с голоду, — и вы называете его джентльменом?— Не оскорбляйте моего отца, сэр! У меня больше никого нет, — рассердилась она.Хоук был крайне недоволен. Он явно задел ее за живое, поскольку она, не удержавшись, продолжила:— Отец не виноват, что я решила стать тем, что я есть. Это вина Долфа, который отнял у нас все. Как вы смеете смотреть на меня свысока?! У меня не было выбора.— А что думает ваш отец о том, что вы стали шлюхой, чтобы спасти его шкуру?— Папа ничего об этом не знает.— Вам не кажется, что он когда-нибудь узнает об этом?— Мой отец не знает даже о том, какой сейчас век! — воскликнула она, вскидывая руки. Потом сокрушенно вздохнула и отвернулась.Хоук с трудом сдерживался.— Вы хотите сказать, что вашего отца нельзя было убедить расстаться с его драгоценными книгами даже для того, чтобы спасти вас обоих?— У него больше нет манускриптов. Он подарил их Бодлиановской библиотеке.— В жизни не слышал о подобной бессмыслице! — возмутился Хоук. Его охватила такая ярость, что он больше не считал нужным сдерживаться. — Прошу прощения, но ваш отец просто глупец! Это именно та разновидность бездумной, безответственной глупости, которую я презираю…Она в негодовании раскрыла рот; глаза ее вспыхнули огнем.— Прогулка окончена. — Она повернулась и пошла прочь, но не туда, где ждал его экипаж.— Куда вы?— Домой, — буркнула она не оборачиваясь.— Вы не хотите, чтобы я вас довез до дому, мисс Гамильтон?— Я ничего от вас не хочу! — Она быстро зашагала по улице.Хоук бросился за ней:— Мисс Гамильтон! Мисс Гамильтон!Она посмотрела на него так равнодушно и надменно, что у него от изумления отвисла челюсть. «Господи, да эта девчонка меня с ума сведет», — подумал он восхищенно.— Мисс Гамильтон, простите меня. Пожалуйста! Мне присуща некоторая самоуверенность. Тут уж ничего не поделаешь.Она вздернула подбородок с обиженным и чопорным видом.Теперь, когда выяснилось, что у нее тоже есть причины презирать Долфа, Хоук решил, что пора переходить к делу.— Понимаете, мне нужно поговорить с вами. Наедине.Она сложила руки на груди и недоверчиво посмотрела на него, сомневаясь, что его интересуют только разговоры.— О чем?— Я все объясню, но не здесь.— Ах, ваша светлость, не говорите, что вы хотите стать моим покровителем и предоставить свои капиталы в мое распоряжение.Эта дерзость привела его в негодование.— Мисс Гамильтон, — ответил он со всей чопорностью, на какую был способен, — сама Венера не смогла бы принудить меня к этому. Я не настолько глуп, хотя вы, вероятно, самое лучшее воплощение этой богини, какое когда-либо видел Лондон.— Прекрасно сказано, дорогой, но, думаю, нам не о чем говорить — ни наедине, ни как-либо еще. Всего хорошего.И она пошла вперед.— Белинда!— Прошу вас, не отнимайте у меня время. Вы же знаете, что я должна зарабатывать себе на жизнь.— Выслушайте же меня, разбойница вы этакая! — кричал он, торопясь за ней по дорожке. — Я не могу предоставить свои средства в ваше полное распоряжение, ведь я отвечаю за них перед своей семьей. Может, вы играете в карты или воровка — откуда мне знать? И потом… — Он схватил ее за руку и встал перед ней, не давая пройти.Она сердито взглянула на него.— Что «потом», невыносимый пуританин?— Пуританин, да? Поцеловать вас еще раз, чтобы вы вспомнили, какой я пуританин?Он осторожно притянул ее к себе, невольно улыбаясь.— Не смейте!— Тогда не обзывайтесь.— Вы сами начали.Она посмотрела ему в глаза, и их захлестнуло взаимное тяготение душ и сердец, действующее вопреки их воле и рассудку.— Я предлагаю вам нечто лучшее, чем капитал, — прошептал он, обвивая руками ее стройную талию и ощущая ее гибкое прекрасное тело сквозь тонкий муслин. Он радовался, что она не противится его прикосновениям, но, хотя Бел и позволила их, она все еще смотрела на него, вызывающе вздернув подбородок.— Что именно?— Месть.Она замерла, настороженно глядя на него.— Вы имеете в виду Долфа?— Заинтересовались?— Пожалуй.— Не пойти ли нам куда-нибудь поболтать, мисс Гамильтон?Все так же настороженно глядя на него, она позволила довести себя до экипажа. По дороге к дому Харриет он надеялся только на то, что их общий враг не ждет их там. Глава 5 В доме Харриет царили покой и тишина. Все еще сердясь на Хоуксклифа за то, что он так высокомерно осудил ее отца, Бел, храня холодное, неприступное молчание, провела его в ту же гостиную, где они впервые встретились. От его высокой, широкоплечей фигуры веяло силой и властностью, и даже изящная комната, казалось, уменьшилась в размерах.Хоук подошел к окну эркера, и заходящее солнце осветило его точеный профиль, которому орлиный нос придавал выражение непреклонной, властной силы. Она вгляделась в его мужественное лицо с резкими правильными чертами. А ведь он красавец, вздохнув, подумала она и с трудом удержалась, чтобы не подойти к нему и не прикоснуться к его спине.Хоуксклиф рассеянно смотрел в окно, словно чего-то ждал.— Я не стану оскорблять вас, мисс Гамильтон, притворяясь, будто мне по душе ваш способ добывать деньги. Однако я думаю, что хорошо разбираюсь в людях, и считаю вас умной, волевой и серьезной женщиной. Я не привык подставлять кому-либо свое горло. Но сейчас у меня нет иного выхода, кроме как довериться вам в надежде, что вы мне поможете. То, что я намерен вам сказать, не должно выйти за пределы этой комнаты. — Он напряженной походкой отошел от окна и сел рядом с Бел. — Вы не помните, Долф Брекинридж упоминал когда-нибудь о женщине по имени Люси?Бел задумалась, потом покачала головой:— Нет.— А леди Колдфелл?— Я знаю, что дядя Долфа — граф Колдфелл, но он никогда не говорил о графине.— Скажите вот что. Не угрожал ли Долф применить насилие по отношению к вам? Вы никогда не ощущали в его присутствии, что от него исходит опасность?— До вчерашней ночи — нет. — Она заколебалась. — Он сказал, что если я не перестану искать себе покровителя, я об этом пожалею. А почему вы спросили о лорде и леди Колдфелл?Боль полыхнула в его темных глазах, словно молния.— Я полагаю, что Долф был раньше влюблен в нее, а после ее смерти занялся вами. Мисс Гамильтон, среди нас есть такие, кто считает, что ее смерть — это не несчастный случай, ее мог убить Долф.Белинда потрясенно смотрела на него.— Вот почему я здесь. Я хочу нанять вас, чтобы вы вместе со мной разыграли своего рода спектакль. Мне нужно, мисс Гамильтон, узнать правду о смерти леди Колдфелл. Вы — инструмент, с помощью которого я смогу управлять Долфом. И в конце концов вытянуть из него правду о том, что он с ней сделал.— И что потом? — взволнованно спросила она. В глазах его тлел смертоносный гнев.— Тогда я вызову его на дуэль и убью.Убьет Долфа? Значит, эта леди Колдфелл так много для него значила? Любовники, решила она. Разумеется.Наконец до нее дошло, что единственное, почему он явился к ней, — это желание отомстить за смерть своей возлюбленной.От разочарования Бел чуть не задохнулась. Она опустила голову, старательно пряча за горькой улыбкой боль, пронзившую ее сердце. Разумеется, он достаточно ясно высказал свое мнение о ней.Избегая его взгляда, она скрестила ноги и разгладила юбку на коленях.— Позвольте мне уточнить, правильно ли я вас поняла. Вы хотите, чтобы я послужила приманкой, и, когда вы получите доказательства вины Долфа, вы отомстите за вашу любовницу?— Леди Колдфелл не была моей любовницей, а во всем остальном вы правы.— Но, Роберт, между нами не должно быть секретов. Вы можете сказать мне правду. Она была вашей любовницей?— Нет, мисс Гамильтон, не была. Леди Колдфелл была женщиной целомудренной и добродетельной. Между нами ничего не было. Наоборот, нас связывали высокие, прекрасные чувства. Она была чиста.«Не то что я», — подумала Бел, как-то умудряясь удерживать на лице напряженную, вымученную улыбку. Она опустила голову и посмотрела на стиснутые руки. Ее душили гнев и стыд.— Право, вы действительно Воплощенное Совершенство.— Нет, просто я видел, как скандальные адюльтеры моей матушки превратили моего отца в тряпку. Я бы ни за что не стал поступать так ни с кем, тем более со старым другом нашей семьи — Колдфеллом.— Восхитительно! — Она откинулась назад, скрестив руки на груди. Нужно бы похвалить его за преданность своей мертвой даме, но неужели он не видит, что этим оскорб-следовало сначала завоевать меня, прежде чем сообщать о своем плане.— Я бы ни за что не стал вовлекать вас в опасную ситуацию, не объяснив подробно, чем вы рискуете.— Сожалею, но это сделал не Долф.— Что?— Это сделал не он.— Нет, он.Бел закатила глаза. Хоуксклиф знает то, что знает, — вот в чем дело.— У него были причины, и он был единственным человеком, кроме прислуги Колдфелла, имевшим свободный доступ в дом и парк, мисс Гамильтон.— Я знаю Долфа, — объяснила она терпеливо. — Хотя я его и ненавижу, но должна признать, что он храбр. До безумия. Он этим гордится. Не в его стиле убивать слабую, беззащитную женщину. Славы этим не добудешь. Другое дело — медведи, волки, все, кто сопротивляется. Он предпочитает достойных противников.— И еще он предпочитает жить не по средствам. Если бы Люси забеременела и подарила Колдфеллу сына, Долф не мог бы унаследовать титул и состояние, которых он так жаждет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38