Глаза его были широко открыты, он не дышал.
Майрона затошнило. Ему показалось, что сейчас его вырвет. Он отвернулся.
Крисман был здоровяком. Майрон не смог бы поднять его на лошадь. Выбора не было. Придется оставить его здесь.
Быстро протараторив молитву, Майрон взобрался на лошадь. Оставив друга, он объехал лагерь индейцев, выкликая имена своих. Черт побери! Они слишком увлеклись. Если успеют, то пусть уходят за ним, а нет – он наберет других и продолжит поиски.
* * *
Выкрикивая проклятия на весь род того лысого белокожего, который поджег вигвам, Женщина Грез, схватив самое необходимое, выбралась наружу. Она вытерла ладонью рассеченную бровь и подползла к белому, которому она всадила нож в спину. Потом поднялась во весь рост, наступила убитому на спину и вытащила свой любимый охотничий нож. Сплюнув в его сторону напоследок, она пошла к лесу.
Где же ее сын и невестка? Они ушли из лагеря этой ночью. Хокуа Уна знала, что белые искали Тэсс. Но она была уверена, что с такими злодеями, как те, что жгли ее деревню и убивали невинных, нельзя жить. Даже если по собственному заблуждению человек считает, что хочет этого.
18
Как только Ворон проснулся, он понял: что-то не так. Он молча лежал на спине. Тэсс свернулась калачиком в его объятиях, прижавшись щекой к его плечу.
Ворону показалось, что сквозь сон он слышал крики ужаса, отчаянные голоса ленапе, видел смертельный страх в их глазах. Когда он поднял веки, вокруг было спокойно. Тишину нарушало только пение птиц и стрекот цикад. И еще – мерное дыхание Тэсс.
Ворон прислушался. Обострились все органы чувств.
Ворон посмотрел на Тэсс. Интересно, что ей снится, подумал он. Он тихонько убрал с ее лба волшебный рыжий локон.
Внезапно что-то привлекло его внимание. Запах! Ворон услышал запах дыма. Это не костер, это что-то другое…
Сердце Ворона забилось чаще. Он тихонько тронул Тэсс.
– Тэсс, – шепнул он и потряс ее за плечо. – Тэсс, надо вставать!
И вдруг все его мышцы напряглись. Его охватило сильное волнение. Что-то случилось в его родном лесу. Он почувствовал это.
Тэсс тихонько проурчала что-то себе под нос. Потом потянулась. Ворон еще раз взглянул на стройные, длинные ноги. Она, как сонный ребенок, непроизвольно пыталась обвить ими ноги Ворона.
– Тэсс! – позвал он чуть громче. – Что-то случилось.
– Что? – Тэсс вдруг широко открыла глаза. – Что такое, Ворон? – спросила она сонным голосом.
Он вытащил из-под нее свою руку и потянулся за своей одеждой, которую вчера небрежно бросил на траву.
Тэсс сладко потянулась всем телом.
– Тэсс, вставай! Одевайся.
Она жмурилась от солнышка, еще не проснувшись окончательно. Она была еще не в состоянии услышать тревогу в его голосе.
– А что случилось?
– Я не знаю. – Ворон торопливо натягивал мокасины. – Одевайся! И быстро. Мы должны вернуться в деревню.
Тэсс села. Теплое солнце ласкало ее розовыми лучами. Ворон смотрел на нее. Как она была красива сейчас! Какая белая и нежная у нее кожа, совсем не такая, как у индианок.
Тэсс поднялась, она пыталась одеться быстрее, но спросонья руки ее не слушались. – Что ты хочешь сказать? – встревожилась она. – Что-то случилось в деревне? Мы же ушли от нее мили на две, на три. Как ты мог узнать об этом?
– Я не знаю. Но я это чувствую.
Ворон стал собирать сумку. Где-то должен быть мушкет… А, вот. Он поставил его у дерева.
Вчера он повел себя легкомысленно. Им повезло, что на них не набрели могауки, а не то они с них обоих сняли бы скальпы. Нельзя было оставлять мушкет так далеко. И как он мог сделать такую глупость?! Страсть совсем затуманила ему голову. Ворон передернул затвор, проверяя «браун бэсс».
Тэсс уже натягивала мокасины.
Ворон бросил ей ее кожаную сумку.
– Скорее, Тэсс!
Она подхватила сумку на лету.
– Я готова.
Ворон повернулся и пошел в сторону родной деревни. Тэсс вскоре поравнялась с ним.
– Твой нож при тебе?
– Да. Он здесь. – Она постучала по сумке.
Ворон почти бежал, выбирая такие тропинки, чтобы сократить путь.
– Достань его. Нож.
– Да скажи, в чем дело! – Тревога Ворона передалась и ей.
– Я чувствую запах дыма.
Тэсс приходилось бежать очень быстро, чтобы не отстать от него.
– Ты думаешь, что кто-то поджег деревню?
Внезапно Ворон остановился и, схватив Тэсс за руку, потянул ее к земле. Тэсс тут же услышала голоса и ржание лошадей. Ворон сделал ей знак молчать. Люди были близко, очень близко.
Ворон взглянул на Тэсс. По выражению глаз он понял, что она тоже слышит, как переговариваются всадники. Одну руку она положила ему на плечо, в другой крепко сжимала нож могауков. Так крепко, что у нее побелели пальцы.
Сердце Ворона бешено колотилось, но он лежал, не шевелясь. Всадники приближались. Если бы недавно они с Тэсс не свернули с основной тропы, то лошади вышли бы прямо на них.
Это наверняка белоголовые. Они никогда не заметят их среди густых зарослей. Они такие дураки!
И точно. Ворон разглядел на тропинке белых всадников. Они двигались со стороны деревни.
Ворон мельком взглянул на Тэсс. Она была очень испугана. Прошлый случай в лесу, когда ей пришлось, защищаясь, убить белого солдата, как видно, сильно повлиял на нее. Она крепче сжала руку Ворона, и он чуть наклонил голову – так, чтобы коснуться губами ее макушки. С ним ей нечего бояться. Он защитит ее. Ворон хотел, чтобы сейчас она чувствовала это. Он будет стоять за нее насмерть.
Тэсс неуверенно улыбнулась, когда всадники скрылись из виду, так и не заметив их. Ворон мог бы стрелять им в спину. Он уже знал, что они побывали в деревне. Их появление здесь и запах гари не могли быть совпадением. Но стрелять в спину он не мог.
Когда всадники удалились на значительное расстояние, направляясь на север, Ворон поднялся. Он подал Тэсс руку, и они побежали к деревне. Она не отставала. Не разбирая дороги, они мчались через лес. Чем ближе они подходили, тем сильнее становился запах гари. Ворон уже слышал, как воют женщины и плачут дети.
На противоположном берегу ручья они увидели большое скопление людей. Одни передавали друг другу ведра с водой, другие бегали то в деревню, то обратно на ручей. Малыши сидели на берегу и отчаянно вопили, дети постарше пытались хоть как-то успокоить их. Мужчины, женщины, старики и старухи метались в поисках близких, выкрикивая их имена.
– Что случилось? – крикнул Ворон, впереди Тэсс перебираясь через ручей и забыв даже подать ей руку.
В воздухе висел запах беды. Над деревней стояло густое облако дыма. Даже отсюда Ворон чувствовал жар пламени.
– Спящий Медведь, да скажи мне, что здесь произошло? – снова крикнул Ворон, хлопнув руками по воде.
– Слава Богу, ты здесь! – отозвался старик. – Пришли белоголовые. Они подожгли наши жилища. Некоторых убили.
Ворон швырнул сумку на берег и, сжав в руке «браун бэсс», бросился в деревню. Люди цепочкой передавали воду с ручья, они набирали ее ведрами, кастрюлями, кожаными баулами – всем, что попалось под руку.
– Где моя мать? – спрашивал Ворон то одного, то другого.
Люди качали головами, никто ничего не знал о ней. Ворон испугался.
Он выскочил наконец в деревню. Два вигвама еще вовсю пылали. Большинство вигвамов сгорели дотла. Немногие были спасены, но они сильно обгорели.
В деревне царило то же смятение, что и на ручье. Мужчины, женщины, дети – все что-то кричали друг другу, пытаясь спасти свои нехитрые пожитки. Юноши старались поймать лошадей, которые оборвали привязи и разбежались. Где-то в плаче захлебывался младенец.
Ворон подбежал к вигваму Женщины Грез на дальнем конце деревни. Сквозь дым он сразу разглядел ее красную рубашку и вздохнул с облегчением. Она была босая, с неприбранными волосами. Слава Богу, она жива.
Женщина Грез наклонилась над индианкой, у которой была ранена рука. Одной рукой Поющий Дождь прижимала к груди ребенка, другая рука безжизненно висела вдоль тела. Слезы заливали ей лицо.
– Мама! – крикнул Ворон.
Женщина Грез склонилась над раненой. Она обмывала ей руку. На сына она даже не взглянула.
– Быстро! Моя сумка с лекарствами! Там, в вигваме! – приказала она ему.
– Мама, скажи мне, что случилось!
– Принеси сумку!
Поющий Дождь застонала от боли. Ворон нырнул в вигвам. Его задняя стенка выгорела, так что теперь здесь было два выхода. Он не сразу нашел нужную сумку. Все было покрыто толстым слоем копоти. Подстилки на полу еще дымились. Наконец он нашел то, что нужно. Сумка как ни в чем не бывaло висела на прежнем месте, над постелью Женщины Грез. Ворон сорвал ее с крючка и бросился прочь.
– Скажи, мама, что здесь произошло? – выходя из терпения, потребовал Ворон.
Не отвечая ему, Женщина Грез стала быстро искать что-то в сумке.
– Где твоя жена? – спросила она.
– Там, на ручье. Но, мама…
– Быстро найди ее и приведи сюда. Ей опасно оставаться одной.
Ворон схватил мать за плечи и развернул к себе лицом.
– Скажи мне! Скажи мне правду, что здесь было?
Мать поморщилась, и только теперь Ворон заметил, что она ранена. У нее была сильно рассечена бровь, на ране запеклась кровь. Ворон отпустил плечи матери и взял ее за руку.
– Они приходили за ней, – хрипло прошептала Женщина Грез.
– За кем? Кто приходил?
– За твоей женой. – Женщина Грез сплюнула на землю. – Грязные псы! Они подожгли наши жилища, когда искали ее. Они убили Зуб Медведя и Два Щита. Бурый Медведь серьезно ранен. Мальчик, Голова Черепахи, сломал ногу. Он попал под лошадь белого всадника.
Женщина Грез повернулась к раненой.
Ворон почувствовал себя виноватым. Это он привел в деревню белую женщину.
– Так они искали Тэсс? Ты уверена?
– Я сама говорила с одним из них. Вернее, он говорил со мной. Я не отвечала ему. Он назвал ее имя. Тэсс Морган. Он сказал: белая женщина с рыжими волосами. Ты знаешь другую такую женщину?
Ворон огляделся. Вдруг откуда-то из дыма появился На-Ки. Увидев Ворона, он направился к нему.
– Не слушай его, – прошептала мать. – Большой Совет одобрил твою женитьбу на белой женщине. На-Ки – подлец и трус. Придет день – и это станет понятно всем.
– Посмотри, что ты сделал со всеми нами! – заорал На-Ки, кидаясь на Ворона. – Это все из-за тебя! Из-за твоей белой шлюхи!
– Она моя жена, – процедил Ворон сквозь зубы.
Сейчас было не время для драки с На-Ки. Во-рон не унизится до этого.
– Они приходили сюда за ней! – не унимался На-Ки. – Если бы она была здесь, я бы сразу отдал ее им. Тогда бы мы избежали кровопролития.
– Ты расставил дозорных? – не обращая внимания на его слова, спросил Ворон. – Они могут вернуться.
– Не смей говорить мне, что надо делать! – На-Ки положил руку на окровавленный боевой топорик. – Они не вернутся. Они удрали, как крысы, наделав в штаны от страха.
Ворон повернулся и пошел прочь. Он боялся, что если начнется драка, то он убьет негодяя. Но На-Ки не отставал. Ворон взял себя в руки и спокойно сказал:
– Все-таки ты знаешь сам, что это надо сделать ради безопасности наших людей. Я сам встану на первом посту. А где Таандэ? Мы могли бы пойти вместе с ним.
– Ничего не случилось бы, если бы мы заключили союз с французами. Тогда англичане бы нас боялись. Французы уже давно говорили нам об этом.
– А ты веришь белоголовым? – Ворон вошел в свой полусгоревший вигвам. Крыша сгорела, но кто-то, видно, вовремя залил его водой. Большая часть его дома была спасена.
Ворон снял со стены лук со стрелами.
– Французы не посмеют сказать неправду и поставить под удар мое честное имя. – На-Ки хвастливо стукнул себя кулаком в грудь.
Ворон беззлобно усмехнулся.
На-Ки не понимает, что происходит. Он не видит, насколько технически сильны англичане, прибывающие на их землю со своих островов сотнями каждый день. Он не понимает, что их уже не остановить боевым индейским топориком. Он не видит, что жизнь ленапе круто меняется. А может, не хочет видеть.
– Французы не очень-то важны, На-Ки. Важно только то, что сохранит безопасность деревни сейчас. Я советую тебе вернуть стариков и детей с ручья. Ни один человек не должен покидать деревню без охраны. Может, ты и прав, что они не вернутся, но кто знает. – Он повернулся к На-Ки, который стоял в дверях. – Скажи, вы убили кого-нибудь из них?
– Да. Троих. Одного я снял с лошади своим топориком. Таандэ убил второго. – На-Ки сделал паузу. – А третьего… третьего убила охотничьим ножом твоя мать.
Ворон удивленно уставился на него.
– Моя мать?
– Да. Может, это ее надо было выбирать военачальником, а не одного из нас? – заржал ехидно На-Ки, повернулся и пошел прочь.
Ворон растерянно оглядывался вокруг. Воздух был пропитан дымом и гарью. Ворон потер слезящиеся глаза. Где же та деревня, которую Ворон помнил с детства? Белые жгут индейские поселения. Женщины, такие добрые, как его мать, должны становиться воинами и убивать, защищая своих. Почему после тысяч лет спокойной жизни в труде и любви ленапе должны пережить ужас войны? Почему их жизнь так изменилась?
Белоголовые… Конечно, беда пришла от них. Как он их ненавидит! Но тут Ворон подумал о Тэсс. Он вспомнил о том, что было этой ночью. О том великом даре, который преподнесла ему Тэсс. Она подарила ему свою девственность. Он вспомнил, как в тревоге сжималось его сердце, когда он смотрел на нее спящую, он не мог насмотреться на ее милое лицо в веснушках. Он не знал, любовь ли это. Но чувствовал, что это серьезно. Ворон тревожился за ее судьбу. Так как же он может ненавидеть белых, если Тэсс – одна из них?
Ворон перекинул мушкет через плечо и направился к ручью. Сначала он найдет Тэсс и отведет ее в вигвам матери. Она должна быть в безопасности. А потом они с Таандэ вместе обойдут окрестности деревни.
Ни один белый человек не пройдет к деревне, пока он, Ворон, будет дозорным. Он скорее умрет, защищая свой народ… и свою белую жену.
* * *
Был ранний вечер, когда Тэсс вернулась в вигвам Ворона. Она целый день нарезала и собирала в пучки толстые ветки, чтобы заново отстроить обгоревшее жилище Зова Голубки и ее семьи: они потеряли в огне все. От их вигвама и пожиток остался только дымящийся серый пепел. Сегодня они будут спать под открытым небом.
Тэсс изо всех сил старалась не замечать косых взглядов и шепота за спиной и все-таки чувствовала себя виноватой в том, что случилось в индейской деревне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42