Звонкий цокот копыт все приближался, и наконец из-за поворота дороги показался всадник, в котором Адель без труда узнала Рейфа де Монфора.
Ахнув от изумления, она пришпорила своего коня, заставив его сорваться с места. Не хватало еще, чтобы ее усмиряли силой, словно расшалившегося ребенка. Рейф закричал, приказывая ей остановиться, однако она не обращала на него внимания и только еще быстрее неслась вперед. Поначалу Лунный Свет был только рад этой неожиданной скачке, поскольку его уже давно не пускали галопом, однако эта радость не могла возместить недостатка сил, и вскоре он начал сдавать.
– Нет, нет! Только вперед! Быстрее, прошу тебя! – прошептала, чуть не плача, Адель, пригнувшись к самому загривку коня в надежде, что он поймет всю тяжесть ее положения. Ее юбки слишком туго обмотались вокруг лодыжек, и потому она была вынуждена приподнять их, полуобнажив ноги, словно какая-нибудь деревенская девица.
Однако все оказалось напрасно – де Монфор стремительно нагонял ее. Тогда Адель резко свернула в сторону и поскакала через усеянный маками луг, так что алые лепестки летели из-под копыт Лунного Света…
И тут внезапно все закончилось. Огромный жеребец, вырвавшись вперед, преградил ей путь, и, несмотря на то что Адель благоразумно предпочла уклониться от разгоряченного животного и его разгневанного хозяина, у бедного Лунного Света не хватило духа для подобных причудливых маневров – он упрямо отказывался двигаться дальше, стоя посреди макового поля с тяжело вздымающимися боками и низко опущенной головой.
С чувством досады Адель обернулась к человеку, чьей пленницей была. Рейф держал в руках поводья ее коня, губы его превратились в тонкую упрямую линию.
– Это что еще за глупости? Куда ты собралась, скажи на милость? Ты хотя бы представляешь себе, где мы находимся?
– Я намерена выступить в защиту своего брата. Как я уже убедилась, просить тебя об этом совершенно бесполезно!
Рейф соскочил с седла. Когда она уже готова была ринуться от него прочь, он снова перехватил поводья Лунного Света, заставив коня возмущенно зафыркать.
– Слезай!
Она отрицательно покачала головой.
– Тогда я сам тебя сниму!
Несмотря на протесты и слезы Адель, Рейф стащил ее с седла, и она упала прямо на его крепкую грудь.
– Как ты смеешь так со мной обращаться! Я имею право ехать куда захочу.
Рейф схватил девушку за плечи, пресекая ее попытки вырваться.
– Прекрати сейчас же и выслушай меня. Так ты только погубишь себя. У тебя нет ни денег, ни защиты, и ты даже не знаешь, куда направляешься.
Адель подняла на него пылавшие гневом глаза. Она готова была скорее умереть, чем признать, что он прав.
– Я еду вызволять из тюрьмы моего брата. Хотя у меня нет при себе карты, я вполне способна доехать до ближайшего города и поговорить с кем-нибудь из судей.
Губы Рейфа на миг растянулись в улыбке.
– Разумеется, миледи, у вас есть на это полное право. Я даже не стану препятствовать вам, но только после того, как вы меня выслушаете. Вот тогда, если вам будет угодно…
– Если! – фыркнула Адель. – С какой стати я должна отказываться от своих намерений?
– Ты еще не знаешь, что именно я собираюсь тебе сказать.
– И не желаю знать, – отозвалась она, пытаясь высвободиться из его железной хватки. Ей надо было срочно решать, что делать дальше. Если она двинется вперед, Рейф без труда обгонит ее, все равно, пешком или верхом на коне. Она даже не могла защититься от него в случае нужды…
– Как видишь, у тебя нет выбора, – произнес он, заметив, что напряженная работа ее ума так ни к чему и не привела.
– Да, похоже, ты прав… – Ей ничего не оставалось, как только согласиться.
– Вот так-то лучше! А теперь пройдем со мной. Я вижу вон там чистый камень, достаточно удобный для того, чтобы служить сиденьем для леди Адель Сен-Клер.
Де Монфор умышленно поддразнивал ее, и Адель, в гневе сжав губы, метнула на него негодующий взгляд. Он до такой степени выводил ее из себя, что у нее едва хватало терпения находиться рядом с ним; тем не менее она зашагала следом, стараясь не отставать от него. Рейф протянул ей руку и усадил на камень, словно на трон. Адель пристроилась на самом краю валуна, намеренно держась на расстоянии от собеседника. Она заметила, что Рейф уже снял кольчугу и теперь поверх нижней рубашки золотистого цвета на нем была надета только красная шерстяная туника. Слишком крикливо: скорее так выглядит герольд, а не аристократ, подумала про себя Адель, не желая признать, что в этих королевских цветах де Монфор смотрится просто божественно.
– Ну? – начала она, раздраженная затянувшимся молчанием. – Говори то, что ты хотел мне сказать, и тогда я смогу продолжить путь.
– Будет лучше, если ты перестанешь на меня сердиться, – произнес Рейф, не сводя с нее взгляда.
На этот раз Адель предпочла промолчать. Она обратила внимание на то, что на Рейфе были те же самые короткие сапоги из красной кожи, которые он носил в Эстерволде. Вряд ли они подходили для верховой езды, более того, она сомневалась, что эта бешеная скачка вообще входила в его намерения. Скорее всего ему пришлось оторваться от ужина, чтобы отправиться в погоню за своей жертвой. Эта мысль доставила ей удовольствие, поскольку она не хотела, чтобы все неудобства выпадали только на ее долю.
– Адель, – начал Рейф со вздохом. – Мне очень нелегко говорить с тобой об этом, но иного выхода у меня нет. Когда я сказал тебе, что человек, которого ты зовешь Джоселином, на самом деле Лоркин Йейтс, я не солгал. Что бы он там ни утверждал, какие бы детские воспоминания он ни ухитрился извлечь бог знает откуда, он не твой брат.
Адель резко поднялась. Она не позволит переубедить себя человеку, который так ловко играет ее чувствами!
– Сядь и выслушай меня. – Он насильно усадил ее на место. – Что бы тебе ни померещилось, от правды никуда не денешься – этот человек не твой брат.
Адель сделала глубокий вдох, готовясь дать ему отпор.
– Ты можешь верить во что угодно, но я-то знаю, кто он. Мне это известно из самого надежного источника.
– А именно?
– От сэра Гая Козентайна – это близкий друг моего покойного отца и наш сосед, который знал нас всю жизнь.
Рейф нахмурился, роясь в памяти в поисках нужного лица.
– Не этот ли Козентайн владеет землями в Пуату?
– Да. Он честный человек, и я не сомневаюсь в его словах.
– Значит, именно сэр Гай проводил тебя в тайное укрытие?
– Вот именно… в лесу недалеко от Эстерволда.
– Когда я находился в замке?
– Да.
– Боже правый! И ты ничего не сказала мне?
– А зачем? В то время мы даже не были друзьями. Или ты об этом забыл?
– Нет, о таких вещах не забывают, – произнес де Монфор брюзгливым тоном. – А где сейчас этот человек?
– Я не знаю. Тогда он останавливался в соседнем аббатстве.
– Стало быть, идея выдать Йейтса за твоего брата принадлежала не ему одному.
– Джос и есть мой брат, – повторила Адель упрямо. – Неужели ты завел весь этот разговор лишь для того, чтобы учинить мне допрос? Или тебе просто хотелось таким способом меня успокоить?
Лицо Рейфа омрачилось, и вдруг, на удивление быстро, Адель оказалась в его объятиях.
– Черт бы тебя побрал, упрямая мисс Сен-Клер! Похоже, ты никак не хочешь облегчить мне задачу. Скажи, неужели за все время, проведенное рядом с ним, ты ни разу в нем не усомнилась?
Адель отвернулась от него, сердце ее тревожно забилось. Да, сомнения действительно не раз приходили ей на ум, однако Джос объяснял все перемены в своем характере, а также провалы в памяти ежедневными побоями, которым он подвергался. Как она могла обрекать этого человека, своего брата, на еще более суровые испытания – он и так уже слишком много страдал в жизни. Что, если ее недоверие окажется последней каплей, которая приведет его к…
– Ну?
– Нет… ни разу.
– Послушай, женщина! – не выдержал Рейф. – Только не надо мне лгать. Я все читаю на твоем лице.
– Да, порой его внешность, поступки и правда казались мне странными, но ведь с тех пор, как мы виделись в последний раз, прошли годы! Теперь он выглядит старше своих лет, но ему пришлось вести столь суровую жизнь, что это неудивительно. Люди меняются, и даже ты не можешь этого отрицать.
– Он не твой брат, Адель. Нет ничего постыдного в том, чтобы признать – тебя ввели в заблуждение. Я знаю, как горячо ты любила брата и как тебе хотелось снова обрести его. Но, любимая моя, этот человек просто злоупотребил твоими чувствами.
– Когда Джоса увезли в Саммерхей, он был еще мальчиком… – Адель потупила голову, слезы затуманили ее глаза. Когда она наконец снова взглянула на него, у Рейфа сжалось сердце. Он отдал бы все на свете за то, чтобы облегчить ее боль, но, увы, не мог этого сделать.
– Как им удалось меня обмануть? Чем ты можешь это доказать? – спросила она, чувствуя себя совершенно подавленной. – Расскажи наконец все, что знаешь сам.
– Хорошо, дорогая. Лорд Монсорель напомнил мне об одном случае, который произошел на наших глазах несколько лет назад в замке Саммерхей. События той ночи, а также то, что Монсорелю удалось узнать позже, привели меня к выводу, что человек, выдававший себя за твоего брата, на самом деле самозванец.
– А сэр Гай? Его тоже ввели в заблуждение?
Рейф покачал головой:
– Вряд ли. Скорее всего именно он стоит за всем этим. Я сомневаюсь в том, что у Лоркина Йейтса хватило бы ума на подобный обман. Сэр Гай – вовсе не тот, за кого ты его принимаешь. Так или иначе, прежний хозяин Саммерхея был горьким пьяницей, и его вассалы благоразумно старались не попадаться ему под руку, когда у него случался очередной запой. В один из таких вечеров он жестоко издевался над молодым щенком, как вдруг какой-то рыжеволосый подросток выступил вперед, чтобы его остановить. – Барон сделал паузу и смущенно опустил глаза. – Имей в виду, никто из нас в тот вечер не был трезвым – мы только что вернулись из Франции, упиваясь нашей победой. Короче говоря, мальчик выбил трость из рук лорда Саммерхея и дал щенку возможность убежать. В порыве ярости старик стукнул парня тяжелой глиняной кружкой, несчастный упал и ударился головой об пол. Мы помогли ему подняться и кое-как сумели оттащить от него старого пропойцу – безумец пришел в такое бешенство, что у него пена выступила на губах…
Все это время Адель чересчур внимательно разглядывала затейливый орнамент, украшавший ворот туники Рейфа. Как ни ужасно, но его рассказ звучал вполне правдоподобно. Рыжеволосый подросток, рисковавший своей жизнью, чтобы спасти щенка от жестокого обращения, действительно напоминал ей того Джоса, которого она знала.
– И… что было потом?
– Мы с Монсорелем перевезли мальчика сюда, чтобы старый негодяй, протрезвев, не содрал с него шкуру, но… он так и не пришел в себя. Он умер во сне.
Из горла Адель вырвалось сдавленное рыдание, и она спрятала лицо на груди Рейфа.
– Нет, о нет! – простонала она чуть слышно.
Де Монфор привлек рыдающую девушку к себе, сжал в объятиях…
– Сначала мы не знали, кто он такой. Лишь позднее Монсорель выяснил, что мальчик происходил из благородной семьи; отец его умер, и он был последним в своем роду. Мы не стали никого извещать о случившемся: только когда Монсорель назвал мне имя подростка, я понял, что это Джос.
Все ее мечты и грезы, все дорогие ее сердцу воспоминания были безжалостно отняты у нее; и все же, если бы не так давно надежда не вспыхнула в ней с новой силой, Адель смогла бы легче принять ужасное известие.
Когда к ней вернулся дар речи, она обратила свое залитое слезами лицо к Рейфу.
– Благодарю тебя. И, пожалуйста, прости меня за то, что я в тебе сомневалась. Просто мне очень хотелось, чтобы это было правдой, и я утратила способность рассуждать здраво. Я чувствую себя сейчас настолько глупо…
– Нет, нет, ты вовсе не глупа. Эти люди бессовестно воспользовались твоей добротой. Лоркин Йейтс в качестве наемника состоял на службе у какого-то рыцаря, а весь замысел принадлежал Козентайну, который, по-видимому, рассчитывал завладеть Эстерволдом через посредство Йейтса. Если я когда-нибудь встречусь с этим мерзавцем, то, поверь, сумею выведать у него истину.
– Джос… то есть Йейтс хотел продать меня за выкуп д’Авраншу, которого, благодарение Господу, не оказалось в Саммерхее. В течение трех месяцев я была его пленницей. В некотором роде это даже к лучшему – теперь-то я по крайней мере знаю, что мой родной брат, моя плоть и кровь, не собирался выменять меня на золото. Для меня явилось бы тяжким ударом то, что мой добрый и нежный Джос до такой степени пренебрег моими чувствами… – Она опустила голову и умолкла, пытаясь окончательно принять горький ответ на все терзавшие ее вопросы.
– Когда ты была с ним, не пытался ли он… обидеть тебя? – осторожно спросил Рейф.
Адель слабо улыбнулась и покачала головой.
– Нет, но я постоянно ждала от него чего-нибудь в этом роде. Иногда он вел себя со мной совсем не по-братски, – призналась она и приложила палец к губам де Монфора, чтобы сдержать его гневную отповедь. – Забудем об этом. Слава Богу, теперь все уже позади.
– Слава Богу, – повторил Рейф, хотя в его голосе не чувствовалось облегчения.
– Он будет наказан?
– Да. Ему за многое предстоит ответить по закону.
Они замерли в объятиях друг друга. Адель черпала утешение и поддержку в его силе – без этого она чувствовала себя совершенно опустошенной.
– Ты можешь показать мне, где похоронен мой брат? – спросила она после долгого молчания. – Я должна увидеть его могилу.
– Если ты действительно этого хочешь.
Адель утвердительно кивнула и, подхватив под руку Рейфа, направилась вместе с ним через луг, чтобы привести Лунного Света, который забрел к ручью в поисках водопоя. К ее удивлению, жеребец Рейфа ждал на том же месте, где его оставил хозяин.
Они вернулись на главную дорогу. Никто из них не произнес ни слова: она – потому, что опасалась снова дать волю слезам, а он не знал, чем ее утешить.
Наконец они обогнули лес и подъехали к участку, огороженному со всех сторон кустарником и пестревшему полевыми цветами.
– Здесь его похоронили, – пояснил Рейф, подняв вверх руки, чтобы снять ее с седла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42