Де Монфор предвидел это и тем не менее не сказал ни слова, чтобы его остановить, – должно быть, потому, что в голове у него вертелась лишь одна мысль, к которой он не раз возвращался, чтобы снова ее отбросить.
– А вам была бы приятна роль моей супруги? – осведомился он, крепче сжав ее руку.
– Более всего на свете, – призналась Адель. Она придвинулась к нему на скамье, и их бедра соприкоснулись, отчего по спине у нее пробежала дрожь удовольствия.
Рейф наклонился к ней, словно собираясь что-то сказать, но тут со стороны двери послышался шум и в комнату ворвался один из его людей:
– Милорд, пойдемте скорее со мной. Там Айво…
Адель зажмурилась, чувствуя, что весь мир вокруг нее рушится. В один миг ее красавец Рейф вскочил со скамьи и, начисто позабыв о любовных похождениях, в три прыжка промчался через всю комнату к выходу. Девушка была тем более поражена, что сама она еще не вышла из сладостного забытья. Будь они неладны, эти правила куртуазности!
Адель с виноватым видом украдкой окинула взглядом помещение. Похоже, никто не обратил на нее ни малейшего внимания, кроме Марджери и Кейт. Заметив, что их госпожа осталась одна, они тут же приблизились и сели на скамью рядом с ней.
– Прикажете готовить вас ко сну, миледи? – спросила Кейт, веки которой в теплой комнате откровенно слипались.
– Да, но только после того, как вы поедите. Отправляйтесь ко мне в спальню и распакуйте вещи. Нет… я пока еще не собираюсь спать, – решила Адель, пока Марджери собирала ее разбросанную одежду. – Дайте мне мой плащ и ботинки: я хочу выйти наружу и посмотреть, что там стряслось.
Не обращая внимания на обычные протесты Марджери, девушка оделась и поднялась с места, но неожиданно комната заходила ходуном у нее перед глазами. Ей потребовалось сосредоточить все свое внимание, чтобы пробраться через переполненный людьми зал.
Когда Адель наконец достигла пустого коридора, ведущего наружу, она увидела, что внешняя дверь трактира открыта и во дворе царит страшная суматоха. Происходила она из-за того, что в город на ярмарку прибыло множество людей, и в результате жилые помещения приходилось отвоевывать, а большинству вновь прибывших приходилось ютиться в стойлах вместе с животными.
Проникшая во двор трактира толпа шумными криками подбадривала двух мужчин, сцепившихся посредине мокрого, мощенного булыжниками двора, каждый из которых, смачно ругаясь, пытался сбить противника с ног. В одном из дерущихся Адель узнала Айво, солдата из отряда де Монфора. Рейф властным тоном приказал драчунам разойтись, а когда это не подействовало, схватил обоих противников за шиворот и развел в разные стороны. Обидчик его подчиненного был еще подростком, и, когда он повис в воздухе, удерживаемый железной хваткой барона, его костлявые ноги задергались вверх и вниз, как у марионетки.
– А ну, прекратите, болваны! Вы что, хотите убить друг друга? – проворчал де Монфор. – Из-за чего вышла ссора, Айво, выкладывай!
– Он хотел обокрасть меня, милорд!
– Вот как?
Противник Айво неистово замотал головой:
– Ты лжешь!
– Нет, это ты лжешь, вор! – раздался из толпы женский голос. – Теркельд всем нам хорошо известен, ваша светлость.
Рейф обернулся в сторону молодой женщины, выступившей вперед из рядов зевак: ее спутанные белокурые волосы, локонами падавшие на плечи, были припорошены снегом. Женщина украдкой подобралась к нему поближе, круглые синие глаза окинули его оценивающим взором.
– И ты тоже известна всей округе, Герда, – парировал обвиняемый, – как самая отъявленная шлюха по эту сторону от Ашфорда.
– Помолчал бы лучше! – ухмыльнулась она, после чего снова обратила все внимание на Рейфа: – Я все видела, ваша светлость. Ваш человек сидел тут, занимаясь своими делами, а он втихомолку подкрался, чтобы стащить его ужин.
– Так вот оно что! Неужели вы подрались из-за еды? – удивился Рейф.
Его вассал покраснел, не решаясь смотреть хозяину в глаза.
– Да, с этого все началось, милорд. Потом он явился за другими вещами.
– Верни все, что украл, и тогда я не стану сдавать тебя властям, ты, негодный мальчишка, – проворчал Рейф, встряхнув Теркельда за шиворот. Затем он ушел, предоставив окружающим разбираться самим. Узелок парня привлек к себе всеобщее внимание, когда другие разъяренные свидетели тоже обнаружили там свои пропавшие вещи.
Мокрый снег повалил снова, и Рейф плотнее запахнул свой плащ, чтобы сырые холодные хлопья не проникали за воротник. Он бросил взгляд на освещенный дверной проем и, к своему изумлению, увидел среди зрителей Адель. Ему хватило трех секунд, чтобы оказаться рядом с ней.
– Идите к себе в комнату. Ничего особенного не произошло – просто драка из-за украденных вещей. На улице слякоть, и вы можете простудиться.
– А вы? – спросила она, надеясь снова разжечь ту искорку тепла, которая проскользнула между ними.
– Я задержусь здесь еще ненадолго, – ответил барон, увлекая ее за собой к двери. – Пойдемте скорее внутрь, пока вы не промокли.
Обернувшись на пороге, Адель увидела пышногрудую Герду, которая сновала по двору, потряхивая спутанными локонами. Женщина приблизилась и обратилась к де Монфору с каким-то шутливым замечанием, которое Адель не могла расслышать. К ее досаде, барон беззаботно рассмеялся в ответ, и в душе Адель тут же вскипели гнев и ревность.
– Только посмейте затащить эту девицу к себе в постель, Рейф де Монфор, – пробормотала она себе под нос, изнывая от желания тут же высказать ему все, что она о нем думает, и в то же время понимая, что у нее нет на то права.
Комната, отведенная Адель, находилась в передней части трактира, и окна ее выходили на главную улицу города. Огромная кровать с балдахином, заваленная подушками и горой одеял, занимала почти все помещение. Хозяин, лично проводив Адель до самой двери, остановился на пороге, не без гордости расхваливая роскошь апартаментов и особенно упирая на то, что помещение было теплым и чистым.
– Благодарю вас, сударь, меня эта комната вполне устраивает, – произнесла Адель с таким видом, словно ей приходилось повторять эти слова едва ли не каждый день, и вместе с тем задаваясь вопросом, не означает ли протянутая рука трактирщика, что он ждет от нее денег.
– Милорд заплатит по счету сполна, – объявила она беззаботным тоном, проскользнув мимо него.
– А разве его здесь нет?
В ответ на это Марджери и Кейт дружно захихикали.
– Он сейчас наблюдает за размещением своих людей и лошадей в конюшнях, – поспешно пояснила Адель, отвернувшись прежде, чем кто-либо успел заметить румянец, выступивший у нее на щеках.
Рука трактирщика опустилась, и, поклонившись ей довольно сухо, он вышел.
– Вот чурбан! – прыснула со смеху Кейт. – Решил, что де Монфор – ваш супруг, миледи.
– По-моему, ошибка вполне естественная, – отозвалась Адель, осматривая комнату в поисках тюфяков для горничных.
– А где будем спать мы? – с недоумением спросила Марджери.
– Наверное, в смежной комнате. Давайте заглянем туда.
Сердце Адель забилось чаще, едва она поняла, что проведет эту ночь отдельно от своих горничных – их тюфяки действительно находились в соседнем крохотном помещении, едва заслуживавшем названия комнаты. Итак, скоро ей опять предстояло остаться одной. Надолго ли?
Если бы они с Рейфом и в самом деле были любовниками, они могли бы прекрасно провести холодную зимнюю ночь в огромной постели под горой одеял; теперь же, судя по всему, ей придется наслаждаться этой роскошью в полном одиночестве.
Как бы она ни гнала от себя эту мысль, Адель не могла удержаться от вопроса, не был ли Рейф в это самое мгновение вместе с белокурой красоткой. О да, эта особа знала, как привлечь к себе внимание мужчины, – талант, порожденный богатым опытом. Не то чтобы Адель завидовала подобным женщинам, но ей хотелось иметь большее представление о мужчинах, чтобы она в конце концов сумела завладеть чувствами Рейфа.
Адель машинально подняла руки, позволяя Марджери натянуть на нее ночную сорочку. Ей было бы куда легче залечивать свои раны в одиночестве, чем изображать веселое настроение в присутствии горничных. Она наверняка выпила лишнего, иначе никогда бы не позволила себе преступить строгие правила приличия, предписанные благородным девицам, поддавшись зову своего тела и сердца. Ее неудержимо влекло к де Монфору, и на какой-то миг даже показалось, что он готов был ответить ей взаимностью. Но затем он вдруг исчез. Даже принимая во внимание необходимость следить за своими людьми, куда он мог подеваться?
– Это все, миледи? – спросила Марджери, заканчивая расчесывать волосы Адель и заплетая их в косу.
– Да, спасибо вам обеим и спокойной ночи.
Горничные удалились, и Адель едва поборола в себе глупое желание расплакаться – таким ярким был знакомый образ в объятиях белокурой девицы, промелькнувший в ее сознании. Как же ей хотелось встретить кого-нибудь, кто полюбил бы ее всем сердцем! Нет, честно призналась она себе, не просто кого-нибудь – единственным человеком, который был ей нужен, являлся Рейф де Монфор.
Большую часть своей жизни Адель пришлось провести в одиночестве; так что же теперь заставило ее так пасть духом? До сих пор она всегда гордилась своей независимостью и тем, что ей, в отличие от какой-нибудь глупой служанки с кухни, не нужен был поклонник, чтобы чувствовать себя счастливой. Ей всегда казалось, будто жизнь ее и так полна событий, – до сегодняшнего дня.
Слишком поздно, к своему стыду, девушка вспомнила о том, что забыла навестить перед сном Вэла. В последнее время она была настолько поглощена любовными переживаниями, что не думала ни о чем, кроме пустого кокетства. Адель не сомневалась, что Адрик позаботится о ее любимце, но все же укоряла себя за проявленное равнодушие. Бедняжка Вэл может подумать, что она совсем его забросила!
Адель уже была готова спуститься вниз и уже держала в руках плащ, но вдруг остановилась – ей пришло в голову, что постояльцы трактира могут счесть странным и неприличным для леди покидать спальню в ночной сорочке из-за желания проведать своего пса. Помимо солдат Рейфа, на конюшне находилось еще много людей, которые наверняка при виде ее разинут рты, – в их числе, вероятно, и белобрысая Герда. Более того, в глубине души Адель опасалась увидеть там, снаружи, нечто такое, что окончательно развеет в ее душе благородный образ столь красивого и мужественного спутника. Не лучше ли ей на сей раз предоставить заботу о Вэле Адрику?
Чувствуя себя совершенно подавленной, Адель уселась на край высокой кровати, болтая в воздухе ногами, словно озорная девчонка. С недавних пор она стала казаться себе слишком впечатлительной – в ее душе постоянно возникали то гнев, то печаль, а иногда то и другое вместе. Впрочем, Адель лишь недавно познала сильное, всепоглощающее чувство, не поддающееся никакому описанию, ту бурю страстей, которая охватывала ее всякий раз, когда Рейф де Монфор держал ее в объятиях.
Наконец, мысленно проклиная себя за глупость, Адель забралась в постель и вытянула ноги до самого конца пуховой перины. Под одеяла кто-то уже положил грелку, чтобы отогнать сырость и холод, но, даже когда она лежала, распластавшись на постели, там все еще оставалось достаточно свободного места. Адель вздохнула. Сейчас ей была самая пора оставить все мысли о любви и о Рейфе и начать вести себя так, как подобает взрослой девушке. В конце концов, она уже давно не была ребенком – разве ей не приходилось в течение двух лет подряд самой управлять поместьем своего отца?
Адель крепко зажмурила глаза и произнесла положенные молитвы. Ей надо хорошенько выспаться, потому что впереди предстоит еще один день пути. Отныне никаких нелепых фантазий и никаких смущающих ее душу воспоминаний о поцелуях или любовных ласках. Рейф играл на ее чувствах, словно на струнах лютни, и с ее стороны было глупостью позволять ему это, а тем более получать от этого удовольствие.
В это время на конюшне Рейф потушил лампу. Огромный черный пес лежал рядом с ним, и в темноте он мог различить глухие удары хвостом по полу.
– Спи спокойно, мой мальчик. Утро вечера мудренее. – Барон протянул руку, потрепал животное по загривку, и Вэл в ответ лизнул ему ладонь.
– Славный пес, – добавил Рейф шепотом. – Я признателен тебе от всего сердца. Если бы не ты, вряд ли твоя хозяйка уделяла бы мне столько времени. Я перед тобой в долгу и, Бог свидетель, сделаю все, чтобы воздать тебе по заслугам.
Последнее обещание сопровождалось коротким смешком; Рейф на прощание еще раз потрепал Вэла по загривку, затем выпрямился и окинул взглядом двор конюшни: там все еще свистела метель и хлопья мокрого снега падали на булыжники. Из харчевни доносился чей-то пьяный смех, а спящие обитатели конюшни дружно храпели на все лады. Позади стучали копытами лошади, шурша соломой и ударяясь боками о деревянные перегородки стойл.
Что за ночь! Что за неделя, если уж на то пошло! Рейф стоял не двигаясь, решая, как ему быть. Он размышлял долго, принимая и тут же отвергая один хитроумный замысел за другим: ставкой в этой игре была его жизнь, однако награда того стоила. По правде говоря, сейчас его мало что радовало, кроме одного: скоро Адель будет принадлежать ему. Что же до ярости короля, то у него всегда найдется способ ее избежать.
Однако при мысли о том, с какой легкостью он готов пренебречь нависшей над ним угрозой, понимая, что настоящая опасность ждет его со стороны Хью д’Авранша, когда тот так и не получит в срок обещанную ему невесту, Рейф с досадой вздохнул. Как поступит в этом случае отвергнутый жених? Поднимет ли он против него оружие сам или обратится с жалобой к королю? Если только д’Авранш согласится в обмен на крупную сумму золотом выбрать себе другую суженую, то Рейф, возможно, как-нибудь сумеет уладить вопрос с Иоанном Немощным. Возможно.
Тогда за неповиновение королю на него наложат крупный штраф, и ему придется занять деньги у менял. Другим вероятным исходом было заключение в темницу, хотя, насколько было известно Рейфу, Иоанн предпочитал содержанию под стражей денежную пеню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42