Заставить ее признаться в своих чувствах к нему.
— Ну… — осторожно протянула Натали. — Возможно, это и принесет пользу. Но не в том смысле, как ты думаешь.
— Что ты имеешь в виду?
— Я полагаю, что твой друг сам скорее разберется в истинных чувствах этой девушки, чем заставит сделать это ее.
Но он, очевидно, против этого. — Она неуклюже повернулась, чтобы поставить пустую чашку на поднос. — Во всяком случае, если он не перестанет ее преследовать, ее реакция — какой бы она ни была — будет так или иначе очень скоро понятна. А теперь, Дерек, мне надо, чтобы ты ушел. И пожалуйста, убери с дороги этот стул.
Глава 11
Дерек решил не оставлять ее в покое, всюду преследуя.
Синтия не только чувствовала это, но и видела. Она приходила в ужас от того, что очень скоро все тоже это заметят.
Куда подевалось его безукоризненно осмотрительное поведение, которое так успокаивало ее нервы накануне вечером? У нес создалось впечатление, что он не воспринял всерьез ни ее слова, ни объяснения, ни ее прощание с ним.
Напротив, все это возымело совсем не тот эффект, на какой она рассчитывала. Он вел себя совсем не как человек, которому дали отставку. Наоборот! Он держался с ней так, словно она его поощряет. Что с ним случилось? Он что, ослеп?
Или поглупел? А может, он просто груб?
Она была вынуждена целыми днями как-то изворачиваться, чтобы избегать встреч с ним. Ей не то чтобы не нравилось проводить время с Ханной. И хотя Ханна была ее лучшим другом, она отдавала себе отчет в том, что единственной причиной, по которой она старалась все время быть рядом с ней, был страх. Если она останется одна, Дерек может неожиданно ворваться в комнату и каким-то образом ее похитить. Она уже не смела оставаться с ним наедине.
Сегодня вечером компания, гостившая в Оулдем-Парке, собиралась отправиться на благотворительный бал в зале дворянского собрания в Рочдейле. Леди Баллимер настояла на том, чтобы Синтия надела голубое платье из блестящего шелка, которое они приберегали для особого случая. Когда Синтия поднялась наверх, чтобы одеться, она раскапризничалась, словно двухлетний ребенок, которого не уложили поспать после обеда. Она была раздражена. Она злилась на Дерека, проигнорировавшего ее просьбу, на себя, не сумевшую отказаться от его поцелуев, на мать, которая не переставала командовать ею, на мистера Эллсуорта за то, что он не мог быть таким же привлекательным и интересным, как Дерек, и, наконец, на жизнь вообще.
Она мрачно смотрела на свое отражение в зеркале, пока Люси делала ей прическу. Нелегко ей будет пережить этот несчастный вечер. Наверно, самая правильная линия поведения, которая одновременно задобрит ее мать и помешает планам Дерека, — это безудержный флирт с мистером Эллсуортом, как бы противно ей это ни было. Однако ей не хватало живости, чтобы флиртовать, а мистер Эллсуорт был трудным объектом для этого. Она подозревала также, что Дерек сделает все, что в его силах, чтобы помешать им. Да у нее и не было никакого желания провести вечер в обществе одного мистера Эллсуорта. И наконец самое важное — Синтию беспокоила предполагаемая реакция Ханны. Если ей удастся возбудить интерес мистера Эллсуорта, она причинит боль своей подруге. А если не удастся, рассердится мать.
Синтия даже не знала, чего боялась больше: успеха или неудачи.
Люси наконец закончила возиться с прической. Синтия встала перед большим трюмо, и леди Баллимер оглядела критическим оком каждую деталь ее наряда. Бледно-голубой, почти белый шелк переливался в свете свечей. Он облегал стройную фигуру Синтии, подчеркивая женственность ее линий. Со знанием дела леди Баллимер одернула крошечные, фонариком, рукава, пригладив маленькие розочки по их краю так, чтобы они лежали совершенно плоско, поправила отделку декольте и нить жемчуга, охватывавшую шею дочери. Глаза матери блестели от возбуждения, которого совсем не чувствовала Синтия.
— Все идеально, — сказала леди Баллимер, и ее лицо просияло улыбкой. — Глядя на тебя, мне снова хочется быть молодой и предвкушать вечер танцев и флирта. Что-то мне подсказывает, что в этом платье ты многого сегодня добьешься, Синтия. Я в этом почти уверена.
Синтия заставила себя ответить на улыбку матери.
— Ты бы справилась с этим вечером гораздо лучше, чем я, мама, — искренно призналась Синтия.
— Ерунда. В молодости я была достаточно привлекательна, но никогда не была такой красавицей, как ты, любовь моя.
Все же леди Баллимер выглядела польщенной, считая, очевидно, что дочь хотела сделать ей комплимент. Так оно и было… Но Синтия вдруг поймала себя на мысли, что это вовсе не комплимент. Разве можно считать комплиментом, если имеют в виду, что можно разбивать сердца? Разве можно гордиться умением причинять людям боль?
Мрачные мысли, очевидно, отразились на лице Синтии, потому что леди Баллимер посмотрела на нее с недоумением:
— Что с тобой? Ты выглядишь просто прелестно.
Но как раз это Синтию не волновало. Ограниченность матери вызывала у нее отвращение и действовала на нервы.
Как это похоже на мать, цинично подумала она, считать, что любое беспокойство дочери обязательно связано с ее внешностью. Но она не стала перечить.
— Да, мама, — машинально произнесла Синтия. И тут же поправилась, поймав удивленный взгляд матери:
— Я хочу сказать, все в порядке. Ты считаешь, что я должна надеть именно эти перчатки?
Морщины на лбу леди Баллимер как по волшебству разгладились, а ее озабоченность сразу же пропала, когда надо было решать важнейший вопрос: какие надеть перчатки?
— Думаю, что короткие будут смотреться идеально.
Впрочем, и длинные подойдут, если ты их предпочитаешь.
Нет? Тогда оставим короткие. Если у тебя замерзнут руки, ты можешь прикрыть локти шалью — думаю, вот этой, белой шелковой. Конечно, шерсть была бы теплее, но она не будет так хорошо оттенять бледно-голубой цвет платья.
Мать продолжала болтать, но Синтия перестала ее слушать. То, что леди Баллимер считала важным, редко имело значение для Синтии. Этот прискорбный факт подтвердился, когда все собрались в холле в ожидании карет, которые должны были отвезти их в Рочдейл. Когда леди Баллимер узнала, как предполагается рассадить всех по экипажам, она не могла скрыть своего разочарования и явно расстроилась.
Очевидно, она надеялась, что они поедут в одной карсте с четой Эллсуортов, так что Синтия сможет уже в карете начать обольщать их сына. Но выяснилось, что Эллсуорты поедут в карете лорда Графтона. Это был самый большой экипаж — он вмещал шесть человек. Поэтому лорд и леди Графтон и их дочь Ханна пригласили ехать вместе с ними сэра Питера, леди Эллсуорт и их сына Джона. Герцог и герцогиня ехать на бал не собирались, леди Малком и девочки Чейз, Сара и Пиппа, естественно, тоже. Так что леди Баллимер и ее дочери ничего не оставалось, как поместиться в одной карете с лордом Малкомом и его шурином мистером Уиттакером.
Все было разумно и логично. Но леди Баллимер состроила недовольную гримасу, узнав, что им не придется ехать с Эллсуортами, а у Синтии забилось сердце от тревоги, хотя внешне она ничем себя не выдала. Сколько времени займет дорога до Рочдейла? Наверно, час или около того. Почти час сидеть в одном тесном экипаже с Дереком и матерью. Такое начало вечера не предвещало ничего хорошего. А что будет дальше, Синтии даже подумать было страшно.
В этот момент в холл вошел Дерек.
Его появление в безупречном вечернем наряде она ощутила, как удар в солнечное сплетение. Ей стало трудно дышать. Еще никогда она не видела такого красивого и такого желанного мужчины, как Дерек Уиттакер. Он действовал на нее на каком-то подсознательном уровне, который она не могла контролировать или изменить. Все в нем — то, как он выглядел, говорил и двигался, его улыбка, голос, его могучие плечи — все было великолепно! Боже, как это ужасно!
Он притягивал ее каким-то непостижимым образом. А его превосходный вид в этом вечернем костюме делал это притяжение еще более сильным. Это была катастрофа.
Однако, как бы ей этого ни хотелось, она не могла позволить себе задержаться на нем взглядом. Он и так почти ослепил ее своей красотой. Лучше она будет смотреть на лорда Малкома. Это безопаснее. Она рассеянно улыбнулась ему, не заметив удивления на лице Малкома. Но его светлость подошел к ней как ни в чем не бывало и, протянув руку, сказал;
— Леди Синтия, сегодня вы так ослепительны, что поблекли даже самые яркие звезды. Поскольку я благополучно женат, мне позволено смотреть на вас и расточать комплименты.
Вот когда она пожалела, что у нее нет таланта вести светские разговоры! Она понимала, что лорд Малком всего-навсего хочет казаться дружелюбным. Лорд Малком ей нравился. Но по давно укоренившейся привычке на первый план тут же выступила Снежная королева. Выражение ее лицо стало холодным и замкнутым.
— Благодарю вас, — ответила она голосом, лишенным каких бы то ни было эмоций, и выдернула руку.
Мужчина прикоснулся к ней и сделал ей комплимент, а она отпугнула его своей холодностью.
Сухость, с которой она восприняла его дружеское замечание, озадачила лорда Малкома. Синтии было страшно жаль, но она не знала, как исправить ситуацию. Она ужаснулась тому, что сделала, хотя внешне оставалась невозмутимой. Она могла представить себе других девушек, менее робких, более искушенных в светской болтовне, которые нашли бы способ, как извиниться перед ним или обратить все в шутку. А Синтия просто окаменела. Она не знала ни что делать, ни что сказать. Меньше всего она ожидала, что ее спасет Дерек, — но он спас. Он засмеялся и тем привлек к себе внимание Малкома.
— Ах, ты благополучно женат, вот как! Сейчас же возьми свои слова обратно, шалун, или я позову Натали. Она мигом приведет тебя в чувство.
Все засмеялись, а Малком, обернувшись к Дереку, стал шутливо пенять ему за то, что он слишком подозрителен.
Синтия заставила себя улыбнуться и притвориться, что холодный прием, оказанный ею лорду Малкому, тоже был шуткой. Надо же, с какой легкостью Дерек вмешался и разрядил обстановку! Как это у него получается так быстро придумать, что надо сказать, восхищенно подумала Синтия. Да у него просто талант! Жаль, что у нее такого нет. Вот еще одна причина, по которой он тебе нужен, шептал ей на ухо предательский голос. Но усилием воли она подавила эту мысль и стала прислушиваться к разговору в холле.
Собравшаяся в холле группа выглядела элегантно. На леди Баллимер было скромно декольтированное платье темно-синего шелка — этот цвет был намеренно выбран, чтобы создать подходящий фон для бледно-голубого платья Синтии. Однако альтруизм играл здесь не главную роль. Леди Баллимер все еще была привлекательной женщиной, и ей очень шел именно темно-синий цвет. Что касается лорда и леди Графтон, то они будто сошли с картинки модного журнала. Даже Ханна выглядела гораздо более хорошенькой, чем обычно, в бледно-желтом наряде, который был очень ей к лицу.
Эллсуорты были одеты скорее консервативно, чем модно, но Джон Эллсуорт отдал дань случаю и взбил редеющие волосы в нечто напоминающее кок и в целом не был похож на провинциала. Лорд Малком Чейз был высокого роста и, как большинство высоких людей, выглядел очень изысканно в вечернем костюме. Дерек был просто самым красивым и элегантным творением природы, настолько ослепительным, что Синтия даже не решалась открыто на него смотреть.
Подали кареты. Она оказалась рядом с матерью и сидящим напротив нее Дереком. Лорд Малком расположился напротив леди Баллимер. Рывок — и путешествие в Рочдейл началось.
Между матерью и лордом Малкомом завязался довольно беспорядочный разговор. О чем — Синтия при всем желании не могла понять, потому что была не в силах ни говорить, ни следить за ходом беседы. Она сидела молча и почти неподвижно, опасаясь выдать чувства, бушевавшие в ее душе.
Дерек не спускал с нее глаз. Отвернувшись, она смотрела в оконце кареты невидящим взором, но, как всегда, ощущала пристальный и напряженный взгляд Дерека. Она понимала, что он пытается силой воли заставить ее посмотреть в его сторону, но упорно сопротивлялась этому. Ей казалось, что окно может стать барьером, хоть и ненадежным, который поможет ей отгородиться от Дерека.
Время от времени, когда карета подпрыгивала на ухабах, их колени на мгновение соприкасались в темноте, и каждый раз она испытывала потрясение. Ее то пронизывал холод, то бросало в жар. Эти прикосновения заставляли се содрогаться, пальцы ног непроизвольно поджимались в каком-то неописуемом желании сделать… что? Она не знала, что именно, но желание было чувственным и диким.
Она никак не могла избавиться от него. Не могла сделать так, чтобы эти случайные соприкосновения не повторялись. Не могла ни избежать их, ни подавить в себе чувств, которые они у нее вызывали. Хуже, они будили в ней стремление снова и снова переживать шок, который она испытала при первом соприкосновении. Сначала Синтия не могла предотвратить, чтобы их колени время от времени касались друг друга. Но очень скоро поймала себя на том, что намеренно это провоцирует. Она слегка подалась вперед, и теперь каждый ухаб на дороге, на который попадала карста, увеличивал ее шансы войти в тайный контакт с коленями Дерека.
Когда до нее дошло, что она делает, се обдало жаром.
Если это распутство, она должна была бы раскаиваться. Но случилось обратное. Ее желание прикасаться к нему все росло. И она сразу поняла, что Дерек делает то же самое. Он, должно быть, нарочно дотрагивается до ее колена. Это же Дерек! Он, несомненно, все время делал это нарочно! И под самым носом у леди Баллимер и лорда Малкома! Да как он посмел!
Но как это возбуждало!
Противиться у нее не было сил. Интересно, как далеко он зайдет в своей смелости? Все еще безучастно глядя в окно, она на один дюйм подвинула вперед ногу в бальной туфельке. Возможно, движение было совсем крошечным и почти незаметным, но собственное бесстыдство привело ее в трепет. Она и не подозревала, что столько смелости притаилось в ее сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36