Но не успела карета свернуть на Странд, как из темного проулка выскочила группа всадников. Эмбер еще не поняла, что происходит, как Темпеста сбросили с козел, а Иеремия оказался на земле. Лошади остановились и подали назад от испуга. Эмбер обернулась, не зная, что ей делать. В этот момент дверь кареты распахнулась. Человек в маске бросился к ней, схватил за руки и стал вытаскивать из кареты, Эмбер закричала и начала сопротивляться, хотя и понимала, что это бессмысленно.
Человек в маске грубо встряхнул ее.
— Перестаньте! Я ничего плохого вам не сделаю, только отдайте мешочек с монетами, который вы получили от его величества! И побыстрей!
Эмбер стала бороться с грабителем, стараясь освободить руки, но когда наклонилась, чтобы укусить бандита за руку, тот так ударил ее, что она свалилась на пол кареты и тут увидела направленный на нее ствол пистоля.
— Отдайте мне этот мешочек, мадам, иначе я застрелю вас! У меня нет времени на уговоры!
Эмбер все еще колебалась, ожидая, что ее кто— нибудь спасет, но когда услышала звук заряжаемого оружия, она вынула мешочек из муфты к бросила его нападавшему. Тот поймал деньги, поклонился ей и отстал. Не успела захлопнуться дверца, как Эмбер услышала торжествующий женский смех. Потом голос воскликнул:
— Миллион благодарностей, мадам! Мы ценим вашу щедрость! Обещаю, что деньги пойдут на благое дело!
Дверца закрылась, послышался стук копыт, перешедший на галоп, и всадники умчались по темной Кинг-стрит в сторону дворца.
Некоторое время Эмбер лежала в карете ошарашенная. «Этот голос! — подумала она. — Где-то я слышала этот голос!» Неожиданно она вспомнила: тот же самый смех, та же агрессивность, высокий тембр. Ну, конечно, она слышала этот голос однажды вечером у «Королевских сарацинов»! Это же Барбара Пальмер!
То был последний визит Эмбер в Уайтхолл. Как знали все, король не любил хлопот и неприятностей, он предпочитал мир и покой, а острый, ядовитый язык ревнивой женщины мог нарушить спокойствие. Прошел слух, что Карлу нравится мадам Сент-Клер, но не до такой степени, чтобы жертвовать ради нее своим душевным равновесием. И это спасло Эмбер. Несколько дней она испытывала злобные укусы, но потом от нее отстали и нашли другую жертву.
Через две недели жизнь Эмбер вошла в прежнее русло. Все забыли, что король когда-то посылал за ней. Все, кроме самой Эмбер.
Нет, она не забыла и не собиралась забывать. Она вынашивала свою ненависть к Барбаре Пальмер тайно и бережно. «Когда-нибудь, — обещала она себе, — я заставлю ее пожалеть, что она родилась на свет, я найду способ рассчитаться с ней, даже если погибну после этого!» Эмбер подолгу размышляла на эту тему и испытывала большое наслаждение, представляя себе, как она станет мстить, но образы эти, как и все, что нельзя увидеть или ощутить, постепенно уходили в глубину сознания, в тайники мозга, чтобы выплыть оттуда, когда в них будет нужда.
Однажды вечером Эмбер развлекала дюжину молодых людей, мужчин и женщин, которых пригласила на ужин. Они только что ушли, оставив после себя столы, заваленные грязной посудой, пол, покрытый скорлупой от орехов, апельсинными корками и рваными картами. Повсюду валялись пробки от бутылок, стаканы с засохшими липкими остатками вина на дне; воздух в комнате стоял спертый от табачного дыма, вся мебель была сдвинута с мест.
Нэн собирала грязную посуду и убирала мусор, а Эмбер стояла спиной к камину, задрав юбку, она отогревала замерзшие ягодицы. Теперь в середине декабря впервые за три года землю устилал снег, и даже Темза покрылась льдом. Некоторое время женщины говорили о том о сем, действительно ли леди такая-то завела роман с джентльменом таким-то или с другим, или с обоими сразу, обсуждали длину юбок, детали причесок, фигуры женщин, присутствовавших на вечеринке, и их достоинства.
Эмбер опустила юбку, зевнула, потянулась в своем платье с пышными рукавами и кружевными нижними юбками, и тут раздался стук в дверь. Женщины вздрогнули, посмотрели друг на друга. Нэн пошла открывать, Эмбер застыла в ожидании. Разве может быть, чтобы… а что, если…
В дверях стоял капитан Морган собственной персоной, в низко надвинутой шляпе и с плащом, перекинутым через плечо. Он посмотрел Эмбер в глаза просящим взглядом. Он походил на маленького мальчика, который убежал из дома, а вот теперь вернулся. Мгновенно забыв свои надежды на то, что это посыльный от короля, Эмбер бросилась к нему, раскрыв объятия.
— Рекс!
— Эмбер!
Он приподнял ее от пола, снова и снова целовал ее лицо и наконец засмеялся со слезами на глазах.
— О Боже, как же я рад снова видеть тебя! — он поставил ее на ноги, но не выпустил из объятий, стал гладить по голове, жадно провел руками по спине. — Господи, дорогая! Я просто не смог больше терпеть! Я люблю тебя, Боже, как я люблю тебя!
Он смеялся и плакал. Тут за их спиной послышалось всхлипывание, это была Нэн, которая смотрела на них, улыбалась и тоже плакала.
— Ну входи же, Рекс, дорогой! Закрой дверь. Ах, как хорошо, что ты пришел! Ты что… ты ждал на улице, пока все разойдутся?
Он кивнул, улыбаясь.
— Но ведь ты знаешь всех гостей! Почему же ты не вошел? Господи, на улице так холодно!
— Я… я не был уверен, что ты… впустишь меня, — с сомнением сказал Рекс.
— Ах, Рекс!
Неожиданно Эмбер стало стыдно за себя, она глядела на Рекса, впервые поняв, какой он добрый, щедрый, как поразительно хорошо относится к ней, и из ее глаз полились слезы.
— Иди сюда, дорогая! Из-за чего ты плачешь, лапонька? Не надо плакать, ведь сегодня праздничный день! Посмотри, что я принес тебе… — он вынул из кармана ювелирную шкатулку и протянул ей.
Эмбер медленно открыла ее так, чтобы и Нэн могла видеть содержимое. В шкатулке лежал крупный топаз в золотой оправе и на тяжелой золотой цепочке. Женщины издали крик восторга. Эмбер с сомнением взглянула на Рекса, она понимала, что вещь стоит больших денег.
— Ах, Рекс! — тихо сказала она. — Как красиво, но…
Он махнул рукой, снимая всякие возражения с ее стороны.
— Мне недавно повезло в дайс, и я выиграл. А это — для вас, миссис Нэн.
Нэн открыла коробочку, которую он вручил ей, и увидела пару золотых сережек с маленькими жемчужинами. Девушка взвизгнула от радости, подскочила и поцеловала Рекса в щеку — он возвышался не меньше, чем на фут, над ней. Потом она быстро пришла в себя, покраснела, сделала реверанс и смущенно убежала в спальню.
— Эй, минутку, мисс Нэн! — крикнул Рекс ей вдогонку. — Твоей хозяйке и мне очень нравится здесь, — он повернул Эмбер и подтолкнул ее в сторону спальни. — А тебе придется ночевать тут. Сегодня — особый случай.
Месяц летел за месяцем очень быстро, ибо Эмбер пребывала в счастье, она становилась все более популярной в театре, да и сама считала себя знаменитой. Зима стояла необычно холодная, декабрь, январь и февраль были морозными, снежными, но потом наконец холода прошли, наступила оттепель с дождем, грязью на дорогах и первыми зелеными почками на деревьях. Приближалась весна. Киллигру стал давать ей ведущие роли, и ее дни заполнили репетиции, уроки пения, танцев и игры на гитаре.
Выступая при дворе или в театре, Эмбер видела Карла, но дальше улыбок дело не заходило. Она слышала, что Карл поостыл к Каслмэйн и теперь завел роман с Фрэнсис Стюарт, хотя, как говорили, не особенно успешно — ему не удается ее уломать. Некоторые считали, что миссис Фрэнсис — дурочка, другие — наоборот, что очень умная, но никто не сомневался, что она пленила изменчивое сердце короля, а это уже само по себе немало. Для Эмбер же было безразлично, в кого влюбился Карл, лишь бы Барбара потерпела фиаско.
В середине февраля Эмбер поняла, что снова забеременела. Некоторое время она сомневалась и не говорила об этом Рексу. Она раздумывала, выходить ей замуж за Рекса или нет. Потом отправилась к миссис Фэгт и сделала аборт. На этот раз дело не обошлось отваром из трав и поездкой в коляске без рессор. После процедуры Эмбер почувствовала себя так плохо, что целую неделю не вставала с постели. Рекс страшно сердился и опасался за ее здоровье; узнав об аборте, он стал просить ее выйти за него замуж немедленно.
— Ну почему ты отказываешься, Эмбер? Ты ведь говорила сама, что любишь меня…
— Да, я люблю тебя, Рекс, но…
— Но что?
— А вдруг Льюк…
— Он никогда не вернется, и ты это прекрасно знаешь! А если и вернется, это ничего не изменит. Либо я убью его, либо передам через кого-нибудь дело в суд, чтобы твой брак аннулировали. Так в чем лее дело, Эмбер? Иногда мне кажется, что ты умышленно отказываешься в надежде, что за то бой снова пошлет король. Так?
Эмбер сидела на постели, обложенная подушками, бледная, болезненная, обескураженная, и смотрела, уставившись в потолок.
— Нет, Рекс, дело не в этом. Ты сам знаешь, что не в этом.
Она говорила неправду, она все еще надеялась, но в то же время она была почти уверена, что если выйдет замуж, за Рекса Моргана, то в будущем станет жалеть об этом. Что из того, если она оставит сцену? Она уже полтора года выступает, но ничего это ей не дало. До девятнадцатилетия осталось меньше месяца, и она почувствовала, что время мчится семимильными шагами, а она по-прежнему у разбитого корыта. Да, верно, она любила Рекса, но все равно не могла выкинуть из сердца воспоминания о лорде Карлтоне и собственные честолюбивые мечты о более красивой, богатой и роскошной жизни.
— Дай мне подумать об этом, Рекс… еще не много.
Сыну исполнится уже два года, пятого апреля у него день рождения, но из-за того, что будет занята в этот день, Эмбер решила навестить его первого и привезти ему приготовленные подарки. Рекс ушел из дома в семь еще затемно. Ночью лил дождь, и с листьев плюща стекали капли воды.
Рекс нежно поцеловал ее.
— Я смогу увидеть тебя только через двенадцать часов. Поезжай спокойно, дорогая, и поцелуй малыша за меня.
— О Рекс! Благодарю тебя! — глаза Эмбер засветились от радости, потому что Рекс обычно игнорировал ее посещения сына, показывал тем самым, что для него ребенка Эмбер не существует. Но теперь, когда она почти согласилась стать его женой, он, очевидно, решил примириться с этим фактом.
— Я привезу тебе от него поцелуй.
Он еще раз поцеловал ее, помахал рукой Нэн и ушел. Эмбер тихо закрыла за ним дверь и прижалась к ней спиной, улыбаясь.
— Знаешь, Нэн, пожалуй, я выйду за него, — сказала она.
— Боже, мэм, конечно же! На свете нет более замечательного мужчины, более доброго, чем он. У меня просто сердце разрывается, как он вас любит! Уверена, вы будете счастливы с ним.
— Да, — согласилась Эмбер. — Наверное, я буду счастлива. Но…
— Но что?
— Но больше ничего.
Нэн уставилась на нее, пораженная и непонимающая.
— Господь с вами, мэм! Чего же вы еще хотите? Вскоре пришел преподаватель пения, за ним — учитель танцев, который показывал ей па менуэта, нового танца, завезенного из Франции, — все молодые люди старательно разучивали его. А тем временем Иеремия топал по гостиной, таская ведра с горячей водой и наполняя деревянную кадушку: хозяйка собиралась принимать ванну.
Нэн вымыла Эмбер волосы, насухо вытерла их, подняла наверх и заколола полудюжиной шпилек. Было почти десять часов, вышло солнце, впервые за много дней. Эмбер наслаждалась горячей водой, доходившей ей до плеч, ароматной мыльной пеной, когда раздался стук в дверь.
— Меня нет дома! — крикнула Эмбер вдогонку Нэн. Она не желала нарушать своих планов в этот день, кто бы ни пришел.
Нэн вернулась через секунду.
— Это милорд Элмсбери, мэм.
— О, ну пусть войдет.
Прошлой осенью Элмсбери недолго оставался в городе, но недавно снова приехал на весеннюю сессию парламента и часто навещал Эмбер, хотя деньги больше не предлагал. Но для нее деньги не имели большого значения — она очень любила Элмсбери.
— Он пришел один?
— Нет, с ним еще какой-то джентльмен, — и Нэн закатила глаза, на нее вообще нетрудно было произвести впечатление.
— Пусть подождут в гостиной. Я — скоро. Она встала и начала вытираться полотенцем. Из гостиной доносились голоса мужчин, раскаты смеха Нэн. Эмбер накинула на себя зеленый атласный халат, вытащила шпильки из еще влажных волос и несколько раз провела по ним гребнем, потом надела туфли из бычьей кожи с золотым рисунком и собралась выйти. Но потом вернулась. Ведь граф мог прийти с каким-нибудь важным для нее человеком. Она чуть припудрила лицо, прикоснулась пробкой от флакона духов к вискам, запястьям и к шее, провела кармином по губам. Потом, приспустив вырез халата, чтобы стала видна грудь, подошла к двери и открыла ее.
В гостиной, прислонившись к камину, стоял Элмсбери, а рядом в кресле сидел Брюс Карлтон.
Глава двадцатая
Он быстро поднял голову, когда Эмбер вошла в гостиную, их взгляды встретились. Она стояла неподвижно, держась за притолоку, и не отрываясь глядела на него. Голова у нее закружилась, сердце отчаянно стучало, на нее словно нашло оцепенение, лишившее способности двигаться и говорить. Он поклонился, а Эмбер стояла, дрожа всем телом, и беспомощно глядела на него.
Ее выручил Элмсбери. Он подошел, чмокнул в щеку, слегка обнял за талию.
— Ну, что скажете, милочка? Этот негодяй вчера пришвартовался!
— В самом деле? — слабым голосом спросила Эмбер.
Брюс улыбался, он оглядел ее с головы до ног.
— Моряк пришел домой с моря, — шутливо заявил Элсмбери.
— Чтобы остаться?
— Нет… во всяком случае, ненадолго. Эмбер, мы сможем сегодня выйти в город.
Она удивленно поглядела на Элмсбери, забыв, что сообщила ему о своих планах насчет дня рождения сына.
— Да, конечно, но мне надо одеться.
Она вернулась в спальню вместе с Нэн, и, когда дверь закрылась, прислонилась к ней, зажмурила глаза и почувствовала полное изнеможение, будто закончила тяжелую физическую работу. Нэн встревоженно посмотрела на нее.
— Господи, мэм, что с вами? Вы выглядите больной. Это кто, ваш муж?
— Нет, — Эмбер встряхнула головой, шагнула к туалетному столику, но ноги не держали ее, они были словно ватные. — Достань мне новое платье, которое только что закончила мадам Дрелинкорт.
— Но, мэм, снова пошел дождь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67