Миссис Гудмен покачала головой и сочувственно сжала руку Эмбер. Эмбер осталась очень благодарна своей новой знакомой за интерес к ее жизни и сочувствие. Потому что одно то, что у нее есть, с кем поговорить по душам и поделиться впечатлениями, значило для нее многое. Ведь в одиночестве она всегда чувствовала себя такой несчастной и растерянной.
Чейндж размещался на пересечении Корнхилл и Треднидл-стрит, неподалеку от «Королевских сарацинов».
Здание галереи представляло собой гигантский прямоугольник с двором внутри, а галереи разделялись на маленькие магазинчики, где хозяйничала одна симпатичная молодая женщина, которая все время выкрикивала: «Что желаете, джентльмены? Что желаете, дамы? Ленты, перчатки, духи…» Там толпились молодые франты, заигрывали с продавщицами и, прислонившись к колоннам, разглядывали проходящих дам, нахально заговаривая с ними. Двор заполняли строго одетые торговцы, они вели серьезные разговоры о делах, об акциях и закладных, о морской торговле.
Когда дамы вошли внутрь и стали подниматься по лестнице, Эмбер последовала примеру Салли Гудмен и надела маску, хотя и неохотно. Что толку от миловидного лица, если никто его не видит? И она раскинула полы плаща, чтобы показать свою фигуру. Но несмотря на маску, она привлекала внимание. Ибо пока они шли по торговому ряду, останавливаясь, чтобы примерить пару перчаток, рассмотреть расшитые ленты или кружева, их сопровождали комментарии мужчин.
— А она хорошенькая… очень даже хорошенькая! Держу пари!
— Какие глазки! Прямо убивают на месте!
— Такая красотка на две недели любви — мечта мужчин.
Эмбер ощутила приятное волнение, она бросала взгляды по сторонам, чтобы определить, сколько мужчин смотрят на нее и насколько они красивые. Однако миссис Гудмен по-другому расценивала комплименты. Она прищелкивала языком и качала головой.
— Боже, как нахальничают нынче молодые люди! Несколько удивленная этим, Эмбер перестала посматривать по сторонам и чуть нахмурилась, чтобы показать, что тоже недовольна. Но недолго она оставалась нахмуренной, потому что выкрики и общая обстановка прямо одурманивали ее.
Ей хотелось купить почти все, что она видела, хотя совсем не разбиралась ни в ценах, ни в товарах, а любопытство захватывало ее целиком. Эмбер считала себя безгранично богатой и не видела причин, почему бы не купить все, что хочется.
Наконец она остановилась у прилавка, где торговала пышнотелая черноглазая молодая женщина в окружении клеток с птицами. В каждой из разноцветных — золотистых, серебряных ярких клеток сидела или канарейка, или попугай, или какая-нибудь другая экзотическая птица.
Пока Эмбер выбирала и никак не могла решить, то ли остановиться на длиннохвостом попугае бирюзового цвета, то ли на большой зеленой птице, она вдруг услышала за спиной мужской голос:
— Господи, какая красавица. Как ты думаешь, кто она?
Эмбер обернулась на голос, и в этот момент его собеседник ответил:
— Никогда не видел ее при дворе. Наверное, из загородных поместий. Во что бы то ни стало познакомлюсь с ней!
Мужчина шагнул вперед, широким жестом скинул шляпу и поклонился.
— Мадам, если вы позволите, я бы хотел подарить вам эту птицу, которая, на мой взгляд, далеко не так красива, как вы.
Восхищенная этим комплиментом, Эмбер улыбнулась и только собралась сделать реверанс, как раздался резкий голос миссис Гудмен:
— Как вы смеете так развязно разговаривать с благородной дамой, сэр? Уходите немедленно, пока я не вызвала констебля и вас не забрали в каталажку за дерзкое поведение!
Франт удивленно поднял брови и на мгновение заколебался, не зная, принимать вызов или нет, но миссис Гудмен так грозно взглянула на него, что он очень церемонно поклонился разочарованной Эмбер и отошел в сторону к своему приятелю, пробормотав уходя:
— Так я и думал — шлюха под охраной хозяйки. Она, очевидно, бережет ее для какого-нибудь старого козла-графа.
В этот момент Эмбер осознала, что слишком открыто радуется всякому новому знакомству. Она стала нервно обмахиваться веером.
— Боже мой! Клянусь, мне показалось, что видела этого молодого человека у тетушки! — Она плотнее завернулась в плащ и снова занялась выбором птицы в клетке.
Она заплатила за позолоченную клетку с бирюзовым попугаем монетой, которую наугад вынула из муфты. И тут миссис Гудмен снова пришла ей на помощь. Она схватила Эмбер за руку, когда та брала из рук продавщицы полученную сдачу.
— Подождите, дорогая. Думаю, вам недодали шиллинг.
Продавщица быстро дала шиллинг и, улыбнувшись, сказала, что обсчиталась. Миссис Гудмен сурово посмотрела на нее, дамы вышли из магазина и спустились к карете.
По дороге обратно миссис Гудмен взялась предупреждать Эмбер об опасностях, которые подстерегают в городе молодую хорошенькую женщину. Времена наступили жестокие, говорила она, благородная дама вынуждена сохранять не только свою честь, но и внешнее достоинство.
— Потому что мир устроен так, дорогая, — поучала она, — что дама столько же теряет от не верного поведения, сколько и от неблаговидных поступков.
Эмбер кивнула с серьезным видом, она чувствовала свою вину и сейчас размышляла: не дала ли она действительно повод для этих нравоучений. Тут карета остановилась, Эмбер выглянула в окно и, резко отшатнувшись, громко испуганно вскрикнула: по улице вели женщину; она была обнажена до пояса, длинные волосы прядями свисали ей на грудь, женщина еле тащилась, а мужчина время от времени ударял ее хлыстом по плечам, отчего она вздрагивала и стонала. За ними тянулась большая толпа — мальчишки, мужчины, женщины — они смеялись, дразнили несчастную, всячески издевались над ней.
— О, посмотрите на эту женщину! Ее бьют!
Салли Гудмен взглянула в окно и равнодушно отвернулась.
— Не растрачивайте на нее свое сочувствие, дорогая. Мерзкое создание. Она, должно быть, родила незаконного ребенка. Это вполне обычное наказание, и девка его заслужила.
Эмбер, как завороженная, не отрывая глаз от ужасной процессии. На голых плечах женщины виднелись рубцы и кровоподтеки. Эмбер снова оглянулась на несчастную и крепко зажмурила глаза. На мгновение ей стало плохо до обморока, и только из страха перед миссис Гудмен Эмбер сумела взять себя в руки. Вся ее веселость испарилась, и, как никогда прежде, Эмбер осознала, что совершила ужасное преступление — преступление, за которым следует наказание.
«О Господи Всевышний, — думала она в отчаянии, — ведь это могла быть я! Это буду я!»
На следующее утро Эмбер встала, накинула халат и принялась за крыжовенное желе, которое, как считали, помогает от тошноты. Раздался стук в дверь, а затем веселый голос миссис Гудмен, которая позвала Эмбер. Та быстро спрятала тарелку с желе под кровать и впустила соседку.
— А я как раз причесываюсь.
Миссис Гудмен подошла с ней к туалетному столику.
— Позвольте я помогу вам, дорогая. А ваша служанка уехала за границу?
Опытные руки ловко укладывали прическу, переплетали волосы в толстую косу сзади, взбивали наверху, затем миссис Гудмен закрепила тяжелые локоны шпильками с золотыми головками.
— Я… я уволила служанку. Она… она забеременела, — это единственная причина, которая пришла ей в голову.
Миссис Гудмен покачала головой, но ее рот заполняли булавки, и она не могла осуждающе прищелкнуть языком.
— Ужасные нравы в наше время, вот что я вам скажу. Но, Господи, милочка, как же вы обходитесь без служанки?
— Не знаю сама. У моей тети много слуг, она всех привезет с собой, — нахмурилась Эмбер.
Миссис Гудмен закончила прическу, и Эмбер расчесала длинные пряди с боков и распустила густые локоны по плечам.
— Конечно, дорогая. Но пока что — Боже, разве может дама обойтись без служанки?
— Не может, конечно, — согласилась Эмбер. — Но я не знаю, где мне найти служанку, ведь я никогда не жила в Лондоне, а одинокая женщина должна быть очень осторожной с незнакомыми, — добавила она добродетельно.
— Непременно, дорогая, это совершенно верно. Вы очень разумно рассуждаете. Возможно, я смогу вам помочь. Одна моя приятельница только что переехала к себе в загородное поместье и оставила кое-кого из прислуги здесь. Я имею в виду одну подходящую особу — опрятную, скромную девушку, и если она еще не подыскала себе места, я пришлю ее к вам.
Эмбер согласилась, и не прошло часа, как появилась пухленькая девушка с простым лицом в аккуратной темно-синей юбке, в чистеньком белом переднике и белой блузке с длинными рукавами, в полотняной косынке, закрывавшей волосы и завязанной узлом под круглым подбородком. Она сделала реверанс, скромно опустив глазки, и тихо сказала, что никогда не обманывала своих хозяев. Звали девушку Онор Миллз. Эмбер сразу наняла ее за два фунта стерлингов в год, включая жилье, питание и одежду.
Теперь, когда служанка расчесывала ей волосы, следила за одеждой, бегала по мелким поручениям и сопровождала на улице и в лавках, Эмбер чувствовала себя очень богатой и элегантной. Ей доставляла удовольствие также и компания девушки. Онор была спокойной, всегда аккуратной, всегда в хорошем настроении и являла собой превосходную слушательницу, влюбленную в хозяйку.
Но тем не менее, Эмбер помнила совет лорда Карлтона, что следует хорошенько прятать деньги и никому не доверять. Однако она не стала обращаться к Шадраку Ньюболду, как рекомендовал Брюс, ибо никогда даже не слышала о банкирах, поэтому боялась доверить деньги совершенно чужому человеку и решила, что справится сама. Она не последовала и другому совету Брюса — насчет пансиона у женщин, сдающих квартиры, — она отложила это до тех пор, пока ее внешний вид не вынудит заняться поиском нового жилья.
Эмбер и миссис Гудмен стали неразлучными подругами. Они вместе обедали, вместе ездили в Гайд-парк или на улицу Мэлл, вместе захаживали в Чейндж или торговый дом Ост-Индской компании. Однажды Эмбер предложила посетить театр, но миссис Гудмен очень сурово отозвалась о нравах, царящих в театрах, после чего Эмбер уже и не заикалась о спектаклях.
Муж миссис Гудмен задерживался на Континенте по делам дольше, чем предполагалось. А Эмбер заявила, что получила письмо от тети, где сказано, что она тоже пробудет во Франции еще недели две. А подойдет срок, Эмбер придумает что-нибудь другое. Она убедилась, что у окружающих складывается лучшее мнение не тогда, когда выкладываешь о себе правду, а когда приукрашиваешь свое положение.
Приятельницы были знакомы не менее двух недель, когда Салли Гудмен рассказала Эмбер о своем племяннике. Они как раз возвратились из церкви — было воскресенье — и беседовали в комнате Эмбер. Подруги лакомились креветками в горячем масле и запивали их рейнским вином. Онор раздувала мехами огонь в камине: день стоял довольно прохладный, и над городом повис тяжелый туман.
— Держу пари, — проговорила миссис Гудмен, не поднимая глаз и сосредоточив все внимание на тарелке, — вы получили бы большое удовольствие, если бы послушали, как мой глупый племянник расхваливал вас вчера вечером. Говорит, такой красавицы никогда в жизни не встречал.
Эмбер сунула в рот толстую хрустящую креветку и быстро взглянула на собеседницу:
— А когда же он меня видел?
Эмбер не познакомилась еще ни с одним молодым человеком, хотя возможностей имела много: она была убеждена, что не сможет ни в кого больше влюбиться, и в то же время тосковала по мужскому обществу. Она считала, что женская компания скучна и пресна, как стакан воды. Что же касалось мужчин, то среди них она не встречала ни одного, кто не обладал бы хоть одним подкупающим достоинством.
— Вчера, когда вы выходили из кареты. Думала, он вывалится из окна и сломает себе шею. Но я сказала ему, что у вас есть жених, граф.
О, ну зачем же! — посерьезнела Эмбер.
А почему бы нет? — теперь миссис Гудмен занялась французской булочкой. Она разломила ее на две части, намазала маслом, вареньем из розы и добавила миндаля. — Ведь это в самом деле так, верно?
— Ну да, конечно. Но он ваш племянник, а вы так добры ко мне, миссис Гудмен, поэтому если ваш племянник захочет познакомиться со мной…что же тут плохого?
Льюк Чаннелл собирался навестить свою тетю в тот же вечер, и миссис Гудмен пообещала привести его к Эмбер и познакомить. Он как раз возвращается из путешествия и сейчас на пути к своему загородному поместью в Девоншире. Эмбер очень оживилась в надежде, что он окажется красивым. Она переоделась и велела Онор снова сделать ей прическу. Она не надеялась, что Льюк будет похож на лорда Карлтона, потому что не встречала в Лондоне таких мужчин, как Брюс, но перспектива побеседовать с молодым человеком, возможно, немного пофлиртовать с ним и заметить блеск восхищения в его глазах — все это чрезвычайно взволновало Эмбер.
Однако Льюк Чаннелл глубоко разочаровал ее.
Немногим выше Эмбер, коренастый, с курносым носом и без двух передних зубов, с каким-то зеленым лишайником под носом вместо усов — вот каким оказался племянник миссис Гудмен. Но по крайней мере, он был хорошо одет, с лентами, повязанными на локтях, бедрах и коленях, и вел себя уверенно и по-светски, но главное, он оказался без ума от Эмбер. Льюк не переставал улыбаться, он не сводил глаз с Эмбер и даже по временам терял нить разговора посредине предложения, так его поразила девушка.
Как и большинство молодых людей, вернувшихся из-за границы, он вставлял в речь французские выражения и поговорки, через слово добавлял «морбле» или «морди»1. «Черт побери, (франц.)» Он рассказал ей, что Лувр гораздо больше, чем Уайтхолл, и что в Венеции проститутки ходят по улице с голой грудью, и что немцы пьют больше, чем англичане. Перед уходом он пригласил Эмбер и свою тетю в Малберри Гарден на завтрашний вечер, и Эмбер приняла это приглашение с улыбкой.
Не успели они закрыть дверь, как Онор спросила хозяйку:
— Ну что, мэм, он понравился вам? Какой щеголь, правда?
Но Эмбер неожиданно почувствовала себя усталой и разбитой. Такие приступы мрачного настроения становились все чаще по мере увеличения срока беременности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67