Когда его руки опустились ей на плечи, она держалась прямо, отказываясь сдаться немедленно, пытаясь бороться с тем сумасшествием, которое охватило ее от прикосновения Клэя.
Это и было настоящим сумасшествием. Их слияние было подобно катаклизму. Каждая ласка была требовательнее предыдущей. Каждый последующий поцелуй был более отчаянным. Злость превратилась в желание, желание перешло в экстаз страсти.
Одежда Клэя была торопливо сброшена. Ярость страсти торопила их... торопила воспользоваться моментом, пока не вмешалась реальность. Когда волнение вознесло их вверх, на самую вершину восторга, все остальное было уже забыто. Они вдруг стали не противниками, а безымянными любовниками без прошлого и будущего. Клэй больше не охотился, а Рейна перестала быть жертвой. Их души слились в единое целое. Они были связаны чем-то настолько сильным, что боялись взрыва чувств, а поэтому отрицали существование этого нечто.
Клэем руководил долг. Его сердце все еще относилось с холодом и подозрительностью к тому, что называется любовью.
Рейна тоже не верила. Ей казалось, что физическая потребность, которую она испытывала только по отношению к Клэю, не могла быть чем-то большим. Она считала, что его желание было лишь средством принуждения, а в действительности он не чувствовал к ней ничего. Разве он не так говорил?
Но даже в тот момент, когда эмоции раздражали и смущали, они купались в море восторга. Все рациональные мысли были утрачены, пока их тела соединялись в единое целое. Существовали только чувства, прикосновения и жар любви.
Все кончилось быстро. Рейна не смогла заставить себя взглянуть на Клэя. Она отодвинулась от его опьяняющей близости. Ей нужно было время, чтобы собраться. Это должно кончиться! Она не может позволить этому продолжаться. Рейна встала и завернулась в одеяло.
– Знаешь, что ты со мной сделал? – спросила она, желая получить ответы на вопросы, которые даже не могла пока сформулировать.
Клэй был слишком сбит с толку тем, что между ними произошло. Он не хотел шевелиться или думать, пока Рейна не заговорила.
– О чем ты говоришь? – Добродушное настроение испарилось от холодности ее вопроса. Он взглянул на нее и увидел в ее глазах унижение и муку.
– Тебя послали для того, чтобы вернуть меня отцу. Тебя наняли, чтобы ты защищал меня во время этой поездки. – Она усмехнулась. – Но похоже, ты единственный, от кого мне нужна защита.
Ее слова были словно удары кнута, разрывавшие ему душу.
– Я не могу драться с тобой. Ты сильнее меня. Я не могу убежать от тебя. Ты преграждаешь мне путь и стережешь мой каждый шаг. Чего ты хочешь от меня? – Когда он не ответил, она продолжила: – Оставь меня в покое, Клэй. Просто держись от меня подальше.
Слова, сказанные ею ночью, снова отдались в нем болезненным эхом. Он может владеть ее телом, но никогда не овладеет ею. Клэй оделся, испытывая странное чувство, будто лишился чего-то. Он собрал одежду мальчика и направился к двери.
– Я забираю это с собой. Мне нужно быть уверенным, что ты не уйдешь, пока меня не будет. Как только я увижу, что с корабля сгрузили наши последние вещи, – вернусь.
Рейна не подняла головы. Она сидела на краю постели спиной к нему и долго оставалась в таком положении уже после его ухода. Лишь тогда она дала волю слезам.

Глава 26

Маколи не оставлял надежды, направляясь на лошади на вершину невысокого холма. Он знал, что путь сюда неблизкий. Но если в результате ему удастся спасти человеческую жизнь, время будет потрачено не зря. Взглянув вниз на ветхую хижину, шериф почувствовал удовлетворение. Он сразу узнал стреноженную лошадь Уилли.
– Проклятие! – пробормотал Маколи. Он ведь знал, что среди этих холмов у Уилли была земля, и был недоволен тем, что не сразу вычислил, куда он уехал.
Маколи пришпорил лошадь и направился вниз по узкой каменистой тропе, которая вела к домику. Будучи тем, кто не встречает возможные неприятности безоружным, он на всякий случай держал руку на боку. Он видел множество вооруженных людей в течение тех лет, что пребывал на посту служителя закона, и учитывал любую возможность.
– Эй, Уилли! Ты дома? – крикнул он, остановившись перед хижиной.
– Кто это меня зовет? – пьяным голосом поинтересовался Уилли.
Он споткнулся у двери, прислонился к косяку и выглянул наружу.
– Шериф! – ошеломленно выдохнул он.
– Да, это я, Уилли. Ты один?
– Один? А что ты хочешь? – подозрительно поинтересовался старик и замер, когда Маколи спешился и подошел.
– Я хочу поговорить с тобой, вот и все. – Шериф видел, что Уилли по-настоящему расстроен и нервничает, поэтому попытался его успокоить. – Мне нужны ответы на несколько вопросов, а потом я уеду.
Уилли поднес к губам бутылку виски, сделал большой глоток, вытер губы тыльной стороной ладони и с минуту рассматривал служителя закона.
– Что за вопросы?
– Можно мне войти? Мы с тобой посидим и поговорим. Загнанный в угол Уилли знал, что выбора у него нет.
– Полагаю, да.
Он направился внутрь нетвердой походкой, а за ним последовал шериф Маколи.
Внутри хижина выглядела еще хуже, чем снаружи. Все было покрыто слоем грязи и пыли. Одно окно было выломано. Камин выглядел так, словно им годами не пользовались, а мебель пришла совсем в ветхое состояние. Единственная узкая кровать была провисшей и грязной, стол и два стула выглядели очень шаткими.
– Ты часто здесь бываешь? – спросил шериф, чтобы поддержать разговор.
– Нет.
– С чего ты вдруг решил приехать сюда сейчас? Уилли смерил шерифа нервным взглядом и плюхнулся на один из стульев.
– Мне нужно было уехать на некоторое время.
– Была ли для этого какая-то особенная причина? – поинтересовался шериф, присаживаясь напротив.
– Зачем все эти вопросы? Ты проехал все это расстояние не для того, чтобы узнать, как у меня дела.
– Ты прав, Уилли. Мне нужно с тобой поговорить. Ты единственный, кто может мне помочь.
– Что ты имеешь в виду? В чем помочь?
Маколи решил перейти прямо к делу:
– Я хочу узнать, почему ты уехал так внезапно.
Старик с негодованием фыркнул, не желая, чтобы о его трусости стало известно.
– Я не уезжал внезапно. Просто решил, что пришло время проверить хижину, вот и все.
– Как раз после того, как заплатил миссис Джонсон за месяц?
Уилли покраснел оттого, что его поймали, и сделал еще один большой глоток. Как же ему хотелось, чтобы шериф поскорее уехал! У него и так достаточно неприятностей, не хотелось усугублять ситуацию.
– Что случилось, Уилли? Что случилось тем вечером в салуне? Кто заговорил о том, чтобы повесить О'Кифа?
Глаза Уилли бегали. Он пытался что-то придумать, чтобы не рассказывать правду.
– Уилли, – настаивал Маколи, – если ты волнуешься, что с тобой случится что-то плохое, обещаю тебе – я сделаю все, что смогу, чтобы ты был цел и невредим. Ставка в этом деле – человеческая жизнь, жизнь невиновного.
– Ну так я тоже ни в чем не виноват! А что, если я буду в конце концов мертв?
– Не будешь, если расскажешь мне все прямо сейчас. Давай я тебе помогу. Это моя работа.
– Это был Стивенс! Чарли Стивенс! Именно он все начал в тот вечер. Это он хотел вздернуть О'Кифа! Он очень неплохо говорил, а остальные были сильно пьяные и пошли за ним толпой.
– Продолжай.
Нуждаясь в подкреплении сил, Уилли снова хлебнул виски.
– Позднее, вернувшись тем же вечером в салун, он был вне себя от ярости: Не знаю, почему ему так сильно хотелось, чтобы О'Кифа повесили. Черт, я даже не знал, что они с Сантаной были такими близкими друзьями.
– Они ими не были. Мне об этом точно известно, – зло и выразительно проговорил Маколи.
Чарли Стивенс... совпадает. Он знал, что в этом человеке нет ничего хорошего, но раньше никогда не ловил его на месте преступления. Он арестует Чарли за нарушение покоя, как только вернется обратно в город. Но прямых доказательств участия этого человека в убийстве Сантаны у него все еще нет.
– Что случилось дальше? – поинтересовался Маколи, надеясь, что узнает чуть больше.
– Ну, во всяком случае, он сидел там и увидел в баре меня. Думаю, он понял, что тебя предупредил именно я. Он велел мне убраться из города, вот я и убрался. Он подлый парень, так что я не захотел иметь с ним никаких дел.
– Зачем ему понадобилось выгнать тебя из города?
– Я не спросил. – Уилли скептически взглянул на собеседника. – Я просто уехал.
Шериф понимающе кивнул:
– Хочешь вернуться со мной сейчас?
– Сейчас? – При мысли об этом глаза старика округлились. – Нет. Думаю, я некоторое время побуду здесь.
– Можешь спокойно отдыхать, Уилли. Я собираюсь докопаться до сути дела.
– Надеюсь на это, шериф.
Маколи сел в седло и направился обратно в Монтерей. Это была долгая утомительная поездка. Он знал, что надо было бы переночевать в хижине Уилли и дать лошади отдохнуть, но чувствовал, что дело слишком важное. Хотелось добраться до Стивенса, пока есть такая возможность.
Всю обратную дорогу он складывал головоломку смерти Сантаны.
Ранчеро был убит выстрелом в спину и ограблен. На месте преступления нашли медальоны О'Кифа, а в его вещах была обнаружена большая сумма денег. После того как О'Киф провел под арестом несколько недель, Стивенс возмущает толпу и пытается сделать так, чтобы арестанта линчевали. Почему? Едва ли из соображений морали. Стивенс и Сантана были едва знакомы. Там было что-то еще, и шериф был полон решимости восполнить недостающее звено цепи, которое помогло бы ему ответить на все мучившие его вопросы. Найдя Стивенса в городе и приведя к себе, он заставит его немного попотеть. Тогда, может быть, он и получит ответы, которые ищет.
На мгновение ему пришло в голову, что О'Киф на самом деле виновен. Шериф понимал, что он тоже может ошибаться в человеке, но, вспомнив попытку побега Дентона и то, что О'Киф не пытался бежать даже сейчас, решил, что был прав. О'Киф невиновен. Значит, нужно найти того, кто виновен.
– Чарли, разве тебе это не действует на нервы? Все только и говорят о том, что шериф Маколи пытается найти того, кто был зачинщиком беспорядков прошлым вечером, – несколько нервозно сообщил Баки, заливая в себя очередную порцию пива.
– Черт, нет, я не нервничаю. С чего мне нервничать? Ведь не произошло ни насилия, ни кровопролития, – ответил Чарли, внимательно изучая свои карты.
Трое приятелей пили и играли в покер в «Золотой подкове» в лучшее вечернее время. Общее настроение было хорошим, пока Баки не заговорил о том, как не повезло толпе линчевателей.
– Но шериф – упрямый человек, – предостерег Рекс. – Он не собирается прекращать поиски.
– Пусть ищет, – выразительно проговорил Чарли.
– А если кто-нибудь скажет ему, что это был ты?
– А кто собирается это сделать? Уилли был единственным дураком на всю округу. Все остальные достаточно сообразительны, чтобы держать рот на замке.
– Думаю, ты прав, – согласился компаньон, несколько расслабившись.
– Проклятие, я прав! Никто ничего не собирается докладывать шерифу, если только об этом не подумывает один из вас.
– Черт, нет! – быстро опровергли это предположение компаньоны.
– Ну и хорошо, потому что вы двое знаете, что случится, если кто-то из вас это сделает, не так ли?
Чарли поднял голову от карт. Его взгляд был холодным и угрожающим.
Совершенно запуганные, Рекс и Баки кивнули. В тот день, когда он убил Сантану, они были рядом. Чарли тут же на месте ясно дал понять, что они виновны в убийстве так же, как и он, хотя стрелял он один. Он поклялся, что в случае ареста позаботится о том, чтобы арестовали и их. Ему поверили.
– Мы не собираемся болтать, Чарли. Ты хорошо нас знаешь. Мы просто боимся, что кто-нибудь может кое о чем сболтнуть.
– Что ж, если бы кто-то собирался это сделать, то уже сделал бы, не так ли? – с сарказмом поинтересовался он. – Не волнуйтесь. Все будет хорошо. А от нас требуется только одно – вести себя тихо.
Была полночь, когда в «Золотую подкову» вошел шериф Маколи. Он устал от поездки, продлившейся целый день, но не обращал на это внимания. Маколи был слишком сосредоточен на том, что должен был сделать.
Он держал пистолет в руке.
– Добрый вечер, шериф! – крикнул Эйбел.
– Приветствую, Эйбел, – кивнул Маколи в ответ, сосредоточившись на жертве, игравшей в карты у задней стены салуна.
– Вы ожидаете неприятностей?
– Нет, я могу с ними справиться, – ответил шериф, медленно направляясь к Стивенсу.
Чарли увидел, как Маколи вошел в бар, но и не подумал волноваться до тех пор, пока не выяснилось, что служитель закона явно направляется к нему. Он оглянулся, оценивая расстояние до задней двери, но тут же понял, что надежды выбраться нет. Помощник шерифа Картер только что вошел через эту дверь и охранял ее, наблюдая за Чарли. Понимая, что в данный момент он не в состоянии ничего сделать, Чарли откинулся на стуле, будто у него не было никаких забот, и поднял стакан.
– Чарли Стивенс, я хотел бы переговорить с вами у себя в конторе, – дружелюбно заявил Маколи, остановившись в нескольких футах от стола.
– Да? О чем же это?
Он кинул на служителя закона косой взгляд, будто присутствие этого человека было для него совершенно не важно.
– Там ты мне все расскажешь, – ответил шериф. – Идем. Очень спокойно положи пистолет на стол.
Ружье-дробовик упиралось Чарли прямо в грудь.
– Хорошо, шериф, но я не понимаю, о чем речь и зачем вам все это оружие, – удивился Чарли. – Мы с приятелями просто по-дружески испытываем судьбу.
– Не пытайся меня развеселить, парень, я говорю очень серьезно. Закрой рот и пошевеливайся, Стивенс! – приказал шериф чуть резче. – И без фокусов, а то старине Картеру, возможно, просто придется пристрелить тебя... если я не попаду.
Чарли подчинился, не желая раздражать шерифа, пока тот держал его на мушке.
– Как скажете, шериф. Вы главный.
– Ты чертовски прав, так оно и есть! – зло проговорил Маколи. – А теперь шевелись.
Чарли пришлось выходить из салуна первым, сразу за ним шел шериф.
Картер взял со стола пистолет и двинулся за ними. Добравшись до тюрьмы, они сразу же поместили Чарли в камеру и закрыли дверь на ключ.
– Я ничего не понимаю, шериф Маколи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50