Ее тень на одеяле почти свела его с ума, а когда она села, чтобы расчесать волосы, Клэй чуть было не разломал перегородку и не выхватил у нее щетку, чтобы завершить дело самому.
Клэя смутило, насколько бурно он отреагировал на нее. Это случилось, конечно же, не потому, что ему была нужна женщина. Френчи удовлетворила его желание, когда он был в Монтерее. Нет, он ощущал по отношению к этой монахине нечто совершенно другое. И это другое приводило его в сильное смятение.
Расстроенный Клэй перевернулся, закрыл глаза и натянул одеяло на плечи. Отчаянно стремясь забыться сном, он был доволен, что уедет этим утром. Зная свои чувства по отношению к сестре Марии Регине, Клэй радовался, что не едет на Запад в дилижансе. Он не был уверен в том, что сможет контролировать желание, которое ощущал по отношению к ней. Почувствовав, что засыпает, он хрипло пожелал ей спокойной ночи, зная, что утром уедет еще до того, как она проснется, и никогда больше ее не увидит.

Глава 9

Был почти вечер, когда Филипп и Клэй поднялись по парадному крыльцу Уиндоуна и вошли в дом. Клэй уже пробыл дома почти неделю, и Филипп очень радовался тому, что сын снова здесь. Большую часть дня они провели, объезжая поля и работая с молодняком, а сейчас, оба усталые, но довольные, направлялись в кабинет. Клэй плюхнулся в кожаное кресло с подголовником, а отец прошел к шкафчику со спиртным и налил себе и сыну по высокому стакану лучшего виски. Филипп Счастливо улыбался, подавая Клэю стакан.
– Нет слов, чтобы выразить, как я рад, что ты снова дома! – от всего сердца проговорил он.
– Да, тут хорошо, – согласился Клэй, глубоко и довольно вздохнул, откинулся назад и расслабился.
Он скучал по отцу и Уиндоуну, но не хотел это признавать. При других обстоятельствах он, может быть, подумал бы, не остаться ли здесь подольше. Но в данной ситуации нужно было сосредоточиться на том, что привело его в Луизиану, – поисках Рейны Альварес.
– Жаль, что не могу побыть здесь подольше.
– Мне тоже жаль, – заметил отец, зная, что не стоит больше говорить на эту тему.
Сразу по приезде Клэй сообщил ему о причине своего появления. Он рассказал об аресте его друга Дейва и о том, как его вынудили заняться поисками сбежавшей девушки. Филипп знал, насколько злила и расстраивала сына вся эта ситуация, поэтому он и не стал тратить усилия и настаивать, чтобы сын остался здесь навсегда.
– Если дочка Альвареса не появится к середине следующей недели, мне придется снова уехать. – Клэй нахмурился. Его мысли были омрачены тем, что осторожные вопросы о семье Делакруа ничего не дали. – Проклятие! Если бы она направлялась на плантацию Делакруа, как считал ее отец, то уже прибыла бы туда. Но ее следов нет нигде: ни на пароходной пристани, ни на станции дилижансов, ни в одной из гостиниц.
– Я знаю. Но может быть, ты выяснишь что-нибудь в субботу вечером у Рандолфов? Семья Делакруа будет там.
– Надеюсь, что так, – ответил Клэй, но мало верил в удачное стечение обстоятельств.
С того самого момента, как он начал искать девушку, дела у него шли плохо. Он даже подумал, что в этот раз удача ему изменила.
– Мне очень жаль, что я не слишком хорошо знаком с семейством Делакруа. Это, конечно же, намного упростило бы твое положение. Если бы мы были хорошо знакомы, ты мог бы нанести им неожиданный визит. Дело в том, что я встречался с ними всего несколько раз за последние годы. Эти встречи обычно происходили на больших праздниках. Таким будет вечер у Рандолфов. Настоящая удача, что Делакруа туда приглашены. Может быть, дела наконец-то примут нужное тебе направление.
– Может быть, – покачав головой, проговорил Клэй, – но я начинаю сомневаться в том, что она могла поехать в первую очередь сюда, как посчитал ее отец. Мне трудно поверить, что молодая женщина, занимающая такое положение в обществе, кого нежили и защищали всю жизнь, смогла бы самостоятельно пересечь весь континент.
– Понимаю, откуда у тебя сомнения, но на твоем месте я бы не стал недооценивать девушку, – мудро посоветовал Филипп. – Отчаяние иногда может заставить людей сделать то, что они не стали бы делать ни при каких других обстоятельствах.
– Отчаяние? – высокомерно рассмеялся Клэй. – Она не знает, что означает это слово.
Филипп услышал в его словах горечь и нахмурился от недостатка сочувствия у сына.
– Не будь насчет этого слишком уверен. Ты выслушал только одну сторону.
– Я слышал достаточно, чтобы знать, что Рейна Альварес – избалованная молодая женщина, манипулирующая людьми. Она сделает все, что угодно, чтобы добиться своего. И ее совершенно не заботит, кто при этом Страдает, – осуждающе ответил Клэй и опрокинул в себя оставшееся виски. – К тому же ты на собственном опыте убедился, что ее отец – мерзавец, который сделает все, чтобы достичь собственных целей, – добавил он с убийственной логикой.
– Я бы сказал, что Рейну хорошо выучили.
Клэя удивило, что отец почти что защищает девушку. Его глаза стали жесткими как сталь.
– Все женщины от природы эгоистичны. Ее не надо было никому учить, – усмехнулся он, отказываясь верить в то, что Рейна Альварес могла иметь очень серьезную причину для побега.
– Не все женщины такие, как твоя мать, Клэй, – мягко пожурил его Филипп, все больше беспокоясь от горечи в голосе сына.
Слова отца заставили его вспомнить мягкую преданную сестру Марию Регину, но Клэй отогнал подобные мысли. Он не будет пачкать эти особенные воспоминания о ней общей оценкой противоположного пола.
– Ты очень снисходителен к матери, учитывая, что она с тобой сделала, – воспротивился он.
Отец и сын никогда не говорили открыто о том ужасном периоде их жизни, потому что это было слишком болезненно для них обоих. Филипп знал, что Клэя глубоко оскорбило предательство Эвелины, но был буквально ошеломлен, поняв сейчас, насколько глубокие и долговечные шрамы остались в душе у сына. Он надеялся, что во время отсутствия Клэя сможет вступить в борьбу с демоном вероломства, но боялся признаться даже самому себе, что не сумел сделать этого.
– Все это в прошлом, сынок. То, что случилось с твоей матерью... одно. Твое дело с дочкой Альвареса – другое.
– Может быть, но сначала нужно ее найти. Потом я уже буду думать о том, что с ней делать.
Клэй дал понять движением плеч, что обсуждение закончено, и снова наполнил бокал.
– Ты ее найдешь, – уверенно заявил Филипп.
– Надеюсь, ты прав. От этого зависит жизнь Дейва. И если я снова упустил ее...
– Снова?
– Мне казалось, я точно знаю, где она, когда уехал из Монтерея первый раз, но ошибся.
Он рассказал отцу обо всем, что случилось, когда он догнал дилижанс.
– Я потерял три дня.
– Едва ли эти дни были потеряны, Клэй. Ты спас жизни многим невинным людям.
– Может, их я и спас, но совершенно ничего не сделал, чтобы помочь Дейву.
Филипп положил ему на плечо теплую руку.
– Не волнуйся, сынок. Все получится. Ты всегда завершаешь то, что наметил.
Клэй основательно глотнул крепкого ликера. Может, вера отца в него и непоколебима, но его самого обуревали сомнения. Слишком уж хорошо он помнил то время, когда потерпел неудачу, жалкую неудачу! Сходство матери и Рейны Альварес неимоверно раздражало его, поэтому желание найти девушку и отвезти обратно к отцу становилось все более личным.
– Ты прав, – ответил Клэй, стремясь закончить обсуждение.
– Это лишь вопрос времени. Рейна Альварес должна скоро найтись...
* * *
Эмилия Делакруа, блондинка небольшого роста, была весьма удивлена, когда дверь гостиничного номера открыла монахиня.
– Извините, сестра, – поспешно сказала Эмилия. – Должно быть, портье назвал мне неправильный номер комнаты...
Она уже собиралась выходить, но Рейна потянулась и схватила ее за руку.
– Эмилия! Подожди! Это я! – воскликнула она, радуясь встрече со старой подругой.
– Рейна?
Эмилия ошеломленно уставилась на нее.
– Господи, это ты... – недоверчиво пробормотала она, позволяя втащить себя в комнату.
– Да, в большей степени я, – пошутила Рейна, веселясь над смущением подруги.
Совершенно очевидно, что фокус с переодеванием удался, если ее не узнала даже Эмилия.
Эмилия была поражена видом подруги, одетой в гладкое белое одеяние и длинное черное покрывало монахини, вступившей в орден. Она ошеломленно молчала и наблюдала за тем, как Рейна закрывает дверь.
Эмилия в жизни не могла себе представить, чтобы Рейна ушла в монастырь. Сама мысль об этом казалась абсурдной.
Когда они вместе ходили в школу, Рейна была слишком пылкой и ей было трудно держать себя в рамках приличия.
Она всегда была в центре внимания. Ей это нравилось. Она была красива, богата и пользовалась всеобщей любовью. Мысль о том, что Рейна отказалась от всего этого и дала мрачные священные обеты, привела Эмилию в замешательство. Что же случилось за те несколько лет, которые они не общались? Что-то совершенно изменило ее.
– Рейна, ты никогда мне не говорила... – начала Эмилия, слегка запинаясь от удивления.
В первый раз с момента отъезда из Монтерея Рейна весело рассмеялась.
– У меня не было времени, чтобы тебе рассказать, – начала она свое объяснение.
– Что значит «не было времени»?
Эмилия смущенно нахмурилась, совершенно озадаченная поведением Рейны. Она знала, что монахини проводят минимум год в монастыре в качестве послушниц, прежде чем дать окончательный обет. Рейна явно могла бы связаться с ней в течение этих месяцев.
Рейна снова расхохоталась, чувствуя облегчение от того, что наконец-то находится в безопасности.
– Эмилия, я не монахиня.
– Ты не монахиня? – повторила Эмилия с возрастающим удивлением.
– Я имею в виду, что это – искусная маскировка, – призналась подруга.
– Маскировка? Зачем тебе понадобилась маскировка? – Теперь Эмилия была по-настоящему сбита с толку. – И где твой отец? Разве он не приехал с тобой? – осторожно добавила она, начиная понимать, что происходит нечто странное.
– Нет, он со мной не приехал. Насколько мне известно, он все еще в Калифорнии, – коротко ответила Рейна.
Увидев встревоженное лицо подруги, она смягчилась, а улыбка стала печальной.
– Присядь на кровать, мне нужно многое тебе рассказать.
– Готова на это поспорить. Я так разволновалась, когда получила вчера известие о том, что ты в городе. Мама предположила, что отец приехал с тобой. Она хотела, чтобы я пригласила вас пожить у нас столько, сколько вы пожелаете.
– Я молилась, чтобы вы пригласили меня к себе, – ответила Рейна с дразнящей усмешкой.
– Разумеется, мы приглашаем!
– Я лишь надеюсь, то, что я здесь одна, не изменит мнения твоей матушки.
– Не волнуйся, Рейна. Она всегда будет рада тебе, можешь пожить у нас. Но скажи, что происходит?
Рейна сняла покрывало и присела на кровать рядом с Эмилией. Она убрала заколки и движением головы высвободила тяжелые пряди волос. Вьющиеся и шелковистые, они беспорядочно рассыпались по плечам.
Рейна сделала глубокий вдох и начала все объяснять Эмилии. Она рассказала, как отец обручил ее, намереваясь выдать замуж за того, кого она терпеть не может; как отец хладнокровно нанял охотника за преступниками, чтобы тот выследил ее и вернул домой.
Девушка не назвала имени Корделла из опасения, что он может появиться при одном лишь упоминании о нем. И так плохо, что мысли о красивом, но опасном стрелке постоянно преследовали ее, даже во сне. Ей, конечно, не хотелось говорить о нем более чем нужно.
– На сегодняшний день положение сложнее некуда.
– Готова поспорить, что ты была напугана до смерти.
– Так оно и было. Я была настороже, пока он наконец-то не уехал. Но, зная, что отец так решительно настроен и в таком отчаянии...
– Как думаешь, куда направился охотник за преступниками, когда оставил тебя на станции?
– Не знаю, мне все равно. Пока он направляется в обратную сторону от меня! – с чувством заявила Рейна.
– Могу себе представить, но теперь, когда ты добралась сюда, что ты собираешься делать дальше?
Рейна мучилась той же самой мыслью. Все планы, которые Она строила с целью избежать участи, уготованной отцом, заканчивались безопасным пристанищем у Эмилии. Она подняла темные глаза и взглянула в глаза подруге.
В ее взгляде ясно отразилась нерешительность, которую она чувствовала.
– Честно говоря, не знаю... – нехотя призналась она. – Надеюсь, что мой побег заставит отца передумать. Я думала, что он любит меня, поедет за мной и скажет, что не собирается заставлять меня выходить замуж за Натана. Но сейчас...
– Думаешь, он будет подозревать, что ты приехала сюда ко мне?
– Не знаю. Отец знает, какие мы с тобой близкие подруги, но я не уверена, считает ли он, что я отважусь проделать поездку в одиночестве. Я старалась разговорить охотника за преступниками и узнать, куда он дальше направляется, но тот ни словом не обмолвился.
– Что ты хочешь делать, Рейна? Знаешь, можешь оставаться здесь у меня сколько хочешь.
Рейна взяла ее руку и с чувством пожала.
– Спасибо, Эмилия!
– О чем ты говоришь? Я знаю, ты тоже помогла бы мне, если бы понадобилось.
– Я помогла бы тебе, – согласилась Рейна. – Но я хотела бы попросить тебя лишь об одном...
– О чем?
– Ты не возражаешь, если будешь называть меня по-другому, когда мы не одни?
– Я так полагаю, ты должна скрываться? Рейна кивнула.
– Не думаю, что мой отец так просто отступится. Он может послать сюда кого-нибудь для проверки. А если так, то они будут искать Рейну Альварес. Если я буду называть себя Изабеллой Наньес, никто ничего не заподозрит, и мы не будем никого обманывать. Изабелла – мое второе имя, а Наньес – девичья фамилия моей матери.
– Хорошо, Изабелла, – сказала Эмилия с заговорщической ухмылкой, изумленная тем, что попала в такую интригу. – Но ты собираешься носить одежду монахини или привезла с собой другие вещи?
– У меня не было времени ничего собрать... Эмилия поняла, что им нужно пройтись по магазинам, прежде чем везти подругу домой. Ее мать была ревностной католичкой и не одобрила бы маскарад Рейны. Эмилия направилась к двери.
– Подожди меня здесь.
– А ты куда? Она помолчала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50