Они видели, что он свободно владеет оружием — револьвером и ножом.Но всего этого было явно недостаточно, чтобы хорошо узнать человека, волею случая оказавшегося в их среде. Никто из них не был уверен, что понимает его, и все гадали, какую тайну он скрывает. Даже долгий и трудный переход в Эбайлен и обратно не помог им разобраться в нем. Это удивляло Мэта, который с самого начала невзлюбил Маноло и никогда не доверял ему. Теперь он почти не сомневался в том, что Маноло не скотовод, как они все решили вначале.Когда они добрались наконец до дома, их встретили крики, рыдания, ярость и страх. Мисси, с потемневшими от слез глазами, выскочила на дорогу из хижины старого индейца, некогда бывшего вождем племени.— Они сожгли наш дом! — закричала Мисси. — Сожгли все, даже мамины книги. А потом пришел дядя Ник и притворился, что очень расстроен и взволнован случившимся. Я не стала слушать его и разговаривать с ним. Это все… это все сделал Билли-Бой Дозьер. Он сказал… что вы все погибли. Только так ему удалось выманить Терезиту из дома! Он сказал, что всех вас застрелили по дороге домой… Солдаты все перерыли, перевернули вверх дном. Они что-то искали… С ними были люди шерифа, эти грязные подонки и мерзавцы… с огромными собаками-ищейками… Я думала… Мы все решили, что вы погибли! О, папа… Мэт… Мы думали…Она подбежала к Маноло и бросилась ему на грудь, содрогаясь от рыданий. Пораженный, он стоял неподвижно. Ее отец с болью подумал о том, что с такой радостью встречают только мужей, вернувшихся после долгих странствий.Солдаты пытались сжечь все, чтобы выкурить отсюда всех жителей. Но у них ничего не вышло. Они спалили дом, который Картеры выстроили своими руками на небольшом островке, но на том все и кончилось. Другие жители болот бросили свои дома и ушли в такие места, куда не решились отправиться даже солдаты со своими винтовками и собаками, хорошо понимая, что им оттуда не выбраться.Джо Картер, поняв, наконец, что произошло, увел Мисси с собой, крепко обняв ее за плечи. Она все еще вздрагивала от рыданий, и ему стоило немалых усилий успокоить ее.Маноло остался со стариком индейцем, братом матери Терезиты. Лицо старика было сморщенным, сухим, как пергамент.— Тот парень, который смотрел на мою племянницу жадными глазами, — начал старик, — спросил ее, почему она сделала такой глупый выбор. Потом засмеялся и сказал, что она могла бы стать его женой. Он уверял ее, что солдаты убили вас всех, когда вы возвращались домой. Она поверила этому, как и все мы.Старик вдруг замолчал и задумался.— Надо ли продолжать? — тихо спросил он, но, не получив ответа, продолжил: — Мое сердце обливается кровью. Твоя женщина была младшей дочерью моей любимой сестры. Она пришла ко мне за несколько дней до этого, сияя от счастья, ибо носила под сердцем твоего ребенка. Она отчаянно и храбро боролась с тем белым подонком, который избил ее, а потом изнасиловал. Она не вынесла этого и бросилась на свой нож, чтобы ты не узнал о ее позоре.Старый индеец говорил на своем языке, словно общался с соплеменником. Маноло все понял. Старик заметил, как в его голубых глазах зажегся мстительный огонь. Эти страшные глаза ярко блестели в полумраке индейской хижины.— Я отомщу за свою женщину, — тихо сказал Маноло. — А скальп белого мерзавца, опозорившего ее, скоро украсит твою хижину, старик. Клянусь!Мисси, ее отец и братья не сразу узнали о трагедии. Терезиту хоронили по обычаю ее племени, с которым все это время жил Маноло. Никто не мог отличить его от индейцев. Он провел с ними несколько дней, обдумывая план мести.Когда траур закончился, Маноло стал тщательно готовиться к войне, как это всегда делали воины племени команчей. Однажды ночью он покинул свое убежище.Теперь он был похож на индейца, ставшего на тропу войны. Свои длинные волосы он завязал на затылке, разрисовал лицо и тело символическими знаками и темными полосами, надел брюки и мокасины.Он понимал, конечно, что повсюду его будут подстерегать люди Тони Лэсситер. В старом доме Мэдена все еще пьянствовали солдаты. Но воин племени команчей мог легко проскользнуть мимо них, с детства обученный незаметно пробираться в стан врага. Именно поэтому команчи были известны как ловкие конокрады.Билли-Боя Дозьера не было в том доме, куда временно поселила его Тони. В это время он находился у Тони Лэсситер, в ее комнате, слабо освещенной лампами. Ночь была темная, и лишь изредка из-за облаков проглядывала яркая луна.Под окном комнаты Тони был небольшой балкон, к которому тянулись толстые ветви старых деревьев. По ним не составляло труда добраться до балкона. Маноло постоял у стены, прислушиваясь к тихим звукам разговора.У Тони Лэсситер было на редкость отвратительное настроение. Она не скрывала, что весьма недовольна Билли-Боем, и отчитывала его за допущенные промахи.— Ты самый настоящий дурак! — злобно сказала она. — А больше всего меня раздражают дураки и тупицы! О чем ты думал, изнасиловав эту индейскую сучку? Я поняла бы это, если бы ты таким образом решил заманить его в ловушку! Но просто так, ради удовлетворения похоти! Непостижимо! Неужели тебе не ясно, что он может выследить тебя и убить? И все из-за того, что ты возомнил себя неотразимым жеребцом и бросаешься на каждую бабу. Хоть бы со мной посоветовался!— Заткнись, черт бы тебя побрал! — так же злобно отозвался Билли-Бой, с трудом сдерживая досаду. — Чего ты, черт возьми, хочешь от человека, которому порядком надоело вынимать острые иглы из своей шкуры? Ты же сама не велела мне ехать с тобой в Эбайлен! И все из-за того, что ты вдруг решила произвести впечатление на этого толстого полковника, на этого гнусного янки! А когда ты послала мне телеграмму, черт бы ее побрал, я подумал, что могу делать все, что хочу! Откуда я мог знать, что эта сука бросится на нож только потому, что ее оттрахал настоящий мужчина? Я думал внести разнообразие в ее жизнь.— Настоящий мужчина… Вот как ты себя называешь? Учти, даже мой старый муж, даже этот толстый полковник… Они и то мужчины по сравнению с тобой! Не выношу твоей развязности и чванливости, твоего самодовольства. Ты же хвастлив, как заяц, и ни на что серьезное не годишься. Даже Ники со всеми его слабостями…Издевательский смех Тони оборвался, когда в окне мелькнула чья-то тень. Она не верила своим глазам. Ей казалось, что она увидела призрак. В ту же секунду в открытое окно впрыгнул обнаженный по пояс человек с чем-то блестящим в руке. Тони не сразу поняла, что это — нож или револьвер?— Ни звука! — спокойно предупредил незнакомец. — Не двигаться. — Он был совершенно невозмутим, но холодный блеск остро отточенной стали убеждал в серьезности его намерений.Тони неожиданно рассмеялась.— Я же говорила тебе, не так ли? — обратилась она к Билли-Бою. — Ты всегда был дураком, мистер Дозьер! Посмотрим, что ты сделаешь теперь!Незнакомец заговорил с Тони, словно хорошо зная, что она здесь главная.— Мне нужен он, — твердо сказал он. — Но я с удовольствием разберусь и с тобой.— Проклятие! — испуганно воскликнул Билли-Бой, тщетно пытаясь вспомнить, где оставил свою кобуру с револьвером. В этот момент в его мозгу промелькнула странная мысль: уж не подстроила ли она сама все это?— Тони…— Нечего таращиться на меня, дорогой! — злорадно сказала она, догадываясь, о чем он подумал. — Я не имею к этому никакого отношения. Надеюсь, ты слышал, что сказал этот человек? Он сказал, что ему нужен ты. Я правильно вас поняла? — спросила Тони, повернувшись к незнакомцу.— Послушай, парень… — начал Билли-Бой, прекрасно понимая нелепость своего положения: он был голым и безоружным и даже не помнил, где бросил одежду и револьвер. Ощущение беспомощности подавляло его и вызывало панический страх. Он понял, что расплата неотвратима.Билли-Бой все еще был в постели с Тони, хотя уже не лежал, а сидел. Едва он вскочил с постели и опустил ноги на пол, у его шеи тотчас же взметнулось лезвие ножа. Билли-Бой замер с открытым ртом.— Не двигаться, — повелительно и брезгливо потребовал Маноло. Билли-Бой таращил глаза на обнаженное тело Тони. Он заметил, что она дрожит.— Что вы собираетесь с ним сделать? — спросила Тони. — Если хотите драться, я не стану в это вмешиваться, обещаю вам. Может, вы хотите просто перерезать ему горло? — Выпалив все эти вопросы, Тони вдруг перешла на французский: — Если ты намерен драться, имей в виду, что под моей подушкой лежит нож. Только сам достань его оттуда. Я не хочу пострадать из-за тебя.Маноло рассмеялся, обнажив белоснежные зубы. От этого жуткого смеха у Билли-Боя волосы встали дыбом.— Ладно, — сказал ему Маноло, — почему бы тебе не взять этот нож? Ты уже понял, что не можешь рассчитывать на ее помощь? Но сперва свяжи ей руки за спиной. Так будет спокойней. Воспользуйся ее ночной рубашкой.— Вы говорите по-французски? — изумленно спросила Тони. — Впервые в жизни вижу индейца, говорящего по-французски. А может, вы лишь наполовину индеец? Может, индейцем был ваш отец, и потому вас так разозлило, что Билли-Бой изнасиловал вашу женщину? Он говорит, что она не очень-то сопротивлялась… Расскажи ему то же, что и мне, Билли-Бой. Может, он не станет перерезать тебе глотку и ограничится тем, что отрежет твои…— Заткнись! — грубо оборвал ее Маноло. — Заткнись и повернись на бок. А если ты попытаешься полезть под подушку, я разобью в кровь твою симпатичную мордашку. А ты быстро свяжи ей руки, — снова приказал Маноло, — а потом поднимайся, если у тебя не отнялись от страха ноги.— Так вы даете ему возможность защищаться? — тихо спросила Тони. — Или побоитесь вступить с ним в поединок как мужчина с мужчиной? Если вы так хорошо владеете ножом, вам нечего опасаться. Если это будет честный поединок, вы убьете своего врата, а я отпущу вас на свободу.— Я и сейчас свободен, — резко возразил Маноло.Тони рассмеялась.— Конечно, свободны, — согласилась она. — А вот руки Билли-Боя так дрожат от страха, что он не может связать меня.— Сука! — гневно воскликнул Билли-Бой. — Ты… Ты самая настоящая сука! — Он привстал, но тут же опустился на кровать, почувствовав у горла лезвие ножа, и издал слабый стон. — О Господи! Послушай, это она заставила меня! Я не хотел! Вам сказали, что я не убивал ее? Она сама! Ей стало стыдно, ведь она дала мне понять, что я ей нравлюсь. Тони! Ради Бога, скажи что-нибудь!— Хватит ныть, Билли-Бой. Почему бы тебе не встать и не сразиться с этим команчи, как он предлагает?Билли-Бой не сомневался, что индеец прирежет его на месте. Но оказалось, что это не так. Тот отошел от кровати, не поворачиваясь, правда, к нему спиной. Билли-Бой даже не понял поначалу, что происходит. Только услышав злорадный смех Тони, он наконец сообразил, что нужно делать.— Мне кажется, — нарочито весело сказала Тони, — что сейчас начнется волнующее зрелище. Вы же могли давно убить бедняжку Билли-Боя, если бы хотели этого. Но убить человека в честном поединке более благородно, не так ли? Ваша индейская кровь взывает именно к такому поединку, правда, команчи?Тони быстро приподнялась, и в ее руке тускло блеснул двухзарядный револьвер. Никто не успел заметить, как он оказался в ее руке. Билли-Бой кинулся к подушке и вытащил длинный и острый нож.— Вы будете драться, используя любые приемы, без всяких ограничений, и к тому же бесшумно, — грозно сказала Тони. — Я застрелю того, кто попытается убежать или позвать на помощь!Циничный и жестокий смех Тони ошеломил Билли-Боя. Медленно приближаясь с ножом к своему противнику, он вдруг подумал о том, что напрасно связался когда-то с Тони Лэсситер. Но эту мысль тотчас вытеснила другая: как ему спастись? У него возникло предчувствие неизбежного конца.Билли-Бой понял, что Тони не собирается помогать ему и не станет стрелять в его противника. Ему следовало предвидеть это.А ведь из-за нее, в сущности, он и набросился на ту поганую индейскую женщину. Уж та в отличие от Тони наверняка умела делать так, чтобы мужчина чувствовал себя мужчиной. Почему, черт побери, она оказалась такой упрямой и строптивой?Это была последняя мысль Билли-Боя. Поединок приближался к роковой развязке. Вообще-то Билли-Бой всегда отлично владел всеми видами оружия, включая и нож. Но этот индеец владел ножом куда лучше, чем он. Лезвие быстро мелькало перед лицом Билли-Боя.— Будь ты проклят, индейский подонок! — крикнул, задыхаясь, Билли-Бой. — Будь ты проклят! — За его спиной послышался тихий смех Тони. Неужели она не понимает, что его сейчас убьют?В этот момент индеец, которому надоела эта игра, видимо, решил, что пора кончать. Он сделал выпад вперед — и нож Билли-Боя отлетел в сторону. На запястье Билли-Боя появилась глубокая рана. Еще один выпад — и индеец воткнул нож в живот противника. Тот вскрикнул и замертво рухнул на пол. Все было кончено.— О Боже! — воскликнула пораженная Тони. — Я никогда не видела ничего… Вы были прекрасны… как дикое животное… Как настоящий мужчина… Как восхитительна мужская сила! Чего же вы ждете? — Маленький револьвер выпал из ее руки. Тело Тони напряглось, а голос дрожал от волнения. — Ну же! Вы же видите, я готова отдаться вам! Я у ваших ног! Можете делать со мной все, что хотите! Он изнасиловал вашу женщину, верно? Так отомстите же за нее! Око за око, зуб за зуб. Разве не за этим вы пришли сюда? Билли-Бой был моим любовником, и теперь вы можете овладеть мною так же, как он сделал это с вашей женщиной. Возьмите меня… Изнасилуйте меня! Разве это не та месть, к которой вы стремились?Он молча стоял перед ее кроватью, лихорадочно обдумывая ситуацию. Жажда мести постепенно оставляла его, вытесняемая вожделением. Он не отрываясь смотрел на ее обнаженное тело и понимал, что не совладает с животным инстинктом. Перед этой женщиной трудно было устоять.— Сколько у тебя еще припрятано оружия?— У меня только этот револьвер, милый. — Тони подняла грудь и раздвинула ноги. — Если ты настоящий мужчина, то, может, ты так же сразишься и с этим?— Ты чертовски хорошая сучка, Мессалина.— Да… А ты настоящий самец и будешь трахать меня так, как я того хочу. Ты ведь тоже хочешь этого? Ну давай же! О Господи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75