Как только луна взошла выше и стала более яркой, воздух наполнился приятным запахом. Раскрылся какой-то экзотический цветок.
Джослин что-то говорил о своем плохом настроении, но она его почти не слушала. Наконец его брюзжание надоело ей, и она положила палец на его губы. Он тут же повернулся и внимательно посмотрел на нее. Его глаза были скрыты тенью. В течение какого-то времени он молчал, а она ждала, затаив дыхание. Затем он поцеловал палец, лежавший на его губах, и взял ее за руку.
— Милая Лайза, — сказал он, — ты простишь меня?
— Возможно.
— Я должен убедить тебя, чтобы ты простила.
Он снова посмотрел на луну, затем прикоснулся щекой к ее щеке.
— Посмотри, — сказал он, показывая на луну:
Эта луна как цветок
В тихих небесных садах.
Свет, словно смеха поток…
— …медленно льет в никуда, — закончила Лайза знаменитые строки.
Он пристально посмотрел на нее, и она могла увидеть на его лице нечто большее, чем просто улыбку.
— Ты знаешь Блейка?
— Это я должна быть удивлена, мой господин, что такой человек, как вы…
Он перестал улыбаться.
— Я не убийца на самом деле.
— Что? — переспросила она, не веря своим ушам. «Неужели он узнал, что она сует нос в его дела?»
— Конница, вооруженные стычки — это все не то, чего я хочу.
— Я чего же ты хочешь?
Он наклонился к ней и нежно поцеловал ее в щеки и лоб.
— Я хочу любви, Лайза, моей любви.
Безумная любовь всегда слепа,
Всегда — свобода и всегда — тюрьма,
К безбрежным удовольствиям тропа
И властно разрывает цепь ума.
Он застыл над ее губами.
— Разорви мои цепи, Лайза, разорви их — ради меня!
Слишком поглощенная нежными поцелуями, Лайза не прислушивалась к его словами. Она чувствовала, как его рука опустилась к краю юбки, поднялась до лодыжки и остановилась там, теплая и одобряющая. В то же самое время его губы все приближались к ее рту, пока наконец он не поцеловал ее.
Она не оказала ему никакого сопротивления, позволив наслаждаться этой невинной близостью. Она чувствовала, что губы его были горячими, как раскаленные угли. Когда он начал засасывать ее губы и язык, она ответила ему тем же. Она была так поглощена движением его губ, что не заметила, как их тела слились в объятии. Он
встал, обнимая ее, и медленно стал двигаться к большому ложу из травы, где можно было свободно разместиться.
Однако вместо того чтобы посадить ее на траву, он никак не мог оторваться от ее лица, осыпая его поцелуями. Она не противилась ему, а он плотно прижал ее к себе и жадно ловил ее рот губами. Ее руки непроизвольно стали гладить его спину.
Как будто подбодренный этим движением, Джослин стал быстро целовать ее шею, опускаясь все ниже к груди, не полностью прикрытой вечерним платьем. Прикосновения его губ к ее груди привели ее в какой-то пугающий восторг, а он, чувствуя это, стал слегка покусывать зубами ее тело.
Неожиданно она оказалась на траве, а его рука снова стала поглаживать ее лодыжку. Его пальцы нежно проникали во все складки и изгибы ее тела, а рот жадно ловил ее губы. Одна нога ее была вытянута, другая согнута в колене; она почувствовала, как его пальцы медленно поднимались вверх. Он шептал ей что-то на ухо, но она не слушала его, полностью сосредоточившись на своих ощущениях от нежных прикосновений его рук к груди и бедрам.
Это были божественные ощущения, и ей очень не хотелось, чтобы он прекратил свои ласки. Она наслаждалась ими; его губы целовали все изгибы ее груди, выступающие из-под платья, а рука неожиданно скользнула вверх, остановившись между бедрами. Все тело Лайзы горело от внезапно охватившего ее жара. Она почувствовала какое-то необъяснимое напряжение внутри, как будто ее выкручивали, как мокрую одежду. Когда его рука достигла места соединения бедер, напряжение достигло такой невероятной силы, что Лайза готова была застонать. Она стала судорожно ловить ртом его дыхание, в то время как он осыпал ее поцелуями. Движения его руки становились все смелее и резче, они как будто чего-то требовали от нее, и она непроизвольно стала совершать движения бедрами.
Джослин застонал от удовольствия и прошептал ей на ухо:
— Еще, Лайза, еще, пожалуйста…
Смущенная происходящим, Лайза едва ли могла слышать его слова. Охватившая ее страсть сводила с ума и заставляла ее двигаться еще быстрее и импульсивнее. С каждым движением ее бедер Джослин целовал ее ухо и подбадривал ее нежными словами. Наступил момент, когда Лайзе стало абсолютно все равно, нравится это Джослину или нет. Она уже не могла контролировать себя. Движения ее бедер происходили уже как бы помимо ее воли, подчиняясь ритму его руки. Он продолжал ласкать ее до тех пор, пока она не закричала и ее тело не забилось в конвульсиях желания.
Джослин прикрыл ее рот рукой, опрокинул ее на спину и оказался на ней. Лайза смутно ощутила что-то длинное и горячее между ног. Он сделал несколько резких движений, и она почувствовала, как что-то прорвалось внутри. Одновременно с болью она ощутила всю полноту его присутствия в себе и снова вскрикнула от удовольствия.
Джослин двигался размеренно и очень осторожно. Он опасался, что может причинить ей боль. Но она вынуждала его двигаться все быстрее. Она притягивала его за спину и всячески поощряла своими ответными движениями. Она все еще ощущала легкую боль, но эта боль не шла ни в какое сравнение с тем блаженством, которое он доставлял ей своей близостью. Лайза просунула руку под его рубашку и обхватила его спину. Она чувствовала пальцами мускулы его тела, напрягавшиеся при каждом движении.
Неожиданно его движения стали резкими и быстрыми. Он тяжело дышал широко открытым ртом. Лайза снова почувствовала сильное напряжение и полностью отдалась стихии конвульсионных движений. Она уже не стонала, а кричала, впиваясь зубами в его шею и царапая ногтями его спину. Он взлетал над ней вверх и вниз, задыхаясь от восторга и звериной страсти. Затем он издал последний крик и рухнул ей на грудь.
Лайза почувствовала на себе всю тяжесть его тела, все еще бившегося в конвульсиях сладострастия. Она отчетливо ощущала его сильное и упругое тело в себе и спокойно лежала на спине, наслаждаясь этим ощущением. Она погладила руками его влажную спину, затем проникла под его одежду и положила руки на ягодицы. Сжимая пальцами его тело, она как бы пыталась помочь ему освободиться от накопившейся в нем страсти. Ей было очень приятно чувствовать, что она смогла удовлетворить его мужскую потребность. Услышав, как она сладострастно стонет, Джослин поднял голову и посмотрел на нее.
— О, Лайза…
— Да, милорд.
— Лайза, Лайза, Лайза…
Он смотрел на нее своими безумными глазами, над которыми нависла непокорная прядь волос.
— Лайза, ты знаешь, что такое опиум? Она молча кивнула.
— Нет, ты не знаешь, — прошептал он. — Это ты, Лайза. — Он слегка прикоснулся своим лбом к ее лбу. — О Господи, Лайза. Я никогда еще не был с невинной девушкой. Тебе не было больно?
Он снова поднял голову и пристально посмотрел на нее. Его сочувствие привело ее в восторг, как ничто другое. Это было даже более приятно, чем то, что он только что с ней проделал. Лайза мило улыбнулась ему.
— Нет, — сказала она тихо. — Мы можем еще раз это сделать?
Он смотрел на нее, удивленно моргая глазами.
— Еще раз?
— Конечно, милорд. Еще и еще…
— Но я предполагал, что тебя будут мучить угрызения совести.
— Да, я знаю, но мне… мне было так хорошо. Пусть угрызения совести будут мучить меня потом. А сейчас я хочу знать, можешь ли ты сделать это еще раз. — Она смотрела в его глаза испытующим взглядом. — Разве ты не хочешь того же?
Он поднял глаза к небу.
— Спасибо тебе, Всемогущий Отец, — сказал он. — Спасибо также тебе, моя милая Лайза.
Когда он освободил ее и сел на траву, она тут же села рядом с ним. Каким-то образом ее платье соскочило с плеч и свободно повисло на бедрах. Она натянула его и почувствовала что-то теплое л липкое между ногами. Это удивило ее, но она была слишком разочарована, чтобы обратить на это серьезное внимание.
— Ты не хочешь, — сказала она огорченно, и ее плечи вздрогнули.
Джослин подхватил ее на руки и посадил к себе на колени. Затем он взял ее лицо в свои руки и поцеловал.
— Глупый комар, — нежно сказал он, — как ты можешь задавать такие вопросы? Разве ты не знаешь, что сегодня это уже невозможно? В другой раз.
— О!
— Ты понимаешь, почему это невозможно?
Он наклонил к ней голову, чтобы она могла видеть его лицо.
— Я не думала, что тебе может быть так неприятно снова испытать близость со мной, — сказала она.
Он с искринкой смеха в глазах ласково улыбнулся ей, и она почувствовала свежую волну страсти. Лайза поцеловала его. Джослин поначалу спокойно подчинился ее воле, но когда она стала дразнить его губы своим теплым языком, он не выдержал и застонал. Поддаваясь влечению, он стал страстно целовать ее губы, теребить пальцами ее волосы и крепко прижимать ее к себе. Он неожиданно почувствовал, как ее язык оказался в его рту. Он вскрикнул и решительно оторвался от Лайзы. Затем с помощью нежных прикосновений руки он успокоил ее.
— Нет! — быстро сказал он и взял ее руки в свои. — Если ты не остановишься, я не смогу удержаться, и тогда тебе будет больно. Не вынуждай меня к этому, Лайза.
— Ну, тогда пообещай мне, что мы снова будем вместе, пожалуйста! Завтра утром.
— Но это слишком быстро…
Он ничего не понимал, а она не могла объяснить ему. Она не могла объяснить ему, что снова возбуждена, что испытывает невероятную потребность в близости с ним. Ее возбуждал его низкий голос, твердые мускулы, перекатывающиеся под ее руками. Она никак не могла избавиться от того напряжения, которое он в ней пробудил.
— Мой господин, — сказала она, — завтра утром или сейчас…
Он уставился на нее:
— Ты это серьезно?
Она не ответила ему, и он усмехнулся.
— Я в вашем распоряжении, мисс Эллиот. Ты можешь устроить нам эту встречу?
— Я готова пойти даже на кладбище, если буду знать, что ты придешь ко мне.
— Нет, я думаю, что в Уиллингхеме будет более приятно.
— Мне все равно, — сказала она. Он засмеялся и повернул ее в противоположную сторону, чтобы застегнуть ее платье.
— Ты в высшей степени необыкновенная девушка.
— Я знаю, — сказала она. — Я всю свою жизнь отличалась от других.
— Чем именно?
Она не могла объяснить ему это, так как ей пришлось бы рассказать слишком многое. Она и так зашла слишком далеко. А он должен пребывать в уверенности, что она старая дева.
— Ну хотя бы тем, что я до сих пор не замужем.
Джослину удалось наконец застегнуть все ее застежки, и он протянул ей перчатки.
— Без всяких на то причин, как я понимаю?
Лайза натянула перчатки и отвернулась от него.
— Я… Я не хотела выходить замуж, понимая, что мой муж будет просто куплен мною. С самого начала я хорошо… — Она откашлялась, чтобы собраться с мыслями:
— Понимаешь, я хотела знать всю правду. Поэтому на одном из моих первых балов я познакомилась с несколькими мужчинами, которые понятия не имели о моих доходах.
Она сделала паузу, так как ее речь натолкнулась на непреодолимую стену душевной боли. Она понимала, что ей не нужно было рассказать все это человеку, который всегда был вне пределов ее досягаемости.
— И тебя проигнорировали, — закончил он ее мысль.
Она молча кивнула, не отрывая глаз от перчаток.
— Я очень рад этому, — сказал он, — так как ты не заслуживаешь того, чтобы на тебя набросились, как на клубничный пирог на ярмарке.
Она удивленно посмотрела на него и увидела его нахмурившиеся брови.
— Ты сердишься, Юпитер… — сказала она с улыбкой.
— Я сердит на тех, кто лишен всяких чувств, как какой-нибудь кусок сала.
Она улыбнулась:
— Ты мне нравишься, милорд.
— В самом деле?
— Почему ты так говоришь, как будто не веришь мне?
Теперь настала его очередь отвернуться, испытывая стыд.
— Понимаешь, мой опыт подсказывает мне, что женщины часто цеплялись за меня не только из-за меня самого.
Она положила свою руку на его лицо и прикоснулась к его губам большим пальцем.
— Еще бы!
Он говорил таким тихим голосом, что она с трудом разбирала его слова.
— И я устал от всего этого. Боже, как я устал!
Она обеими руками сжала его руку.
— В таком случае, — сказала она, и ее голос дрогнул от нервного напряжения, — в таком случае, возможно, мы сможем стать друзьями, так как у нас мало знакомых, которым мы можем полностью доверять. То есть я думаю, что ты, наверное, устал думать о том, что женщины, которые тебя окружают, хотят заполучить твой титул.
— Друзьями?
Лайза резко выпрямилась, положила руки на его бедра и нахмурилась:
— Это вполне возможно.
— Нет, это невозможно, если ты будешь моей, — сказал он. — То есть я хочу сказать, что не хочу быть твоим другом, если это подразумевает, что я не могу быть близок с тобой.
— Почему это должно подразумевать такую ерунду?
Он глубоко вздохнул:
— Ты напугала меня. — Он наклонился и поцеловал ее руку. — У меня никогда не было женщины, которую я считал бы своим другом. Ты большая оригиналка, Лайза Эллиот. И, кстати, ты должна перестать называть меня «милорд», когда мы одни.
— Я попытаюсь, но ты должен знать, что действительно являешься моим господином, милорд.
— Мне проводить тебя в твою комнату? — спросил Джослин, помогая ей встать с их зеленого ложа.
Она бросила быстрый взгляд на его расстегнутую рубашку. Если она прикоснется к его телу, то она снова окажется во власти этой безудержной страсти. А если он останется здесь с ней еще какое-то время, то она непременно прикоснется к его телу. Она остановила взгляд на мускулах у него на груди и почувствовала, что ее кожа снова становится горячей.
— Милорд, — сказала она приглушенным голосом, — не думаю, что это будет мудро с твоей стороны. Если ты останешься со мной еще хотя бы на несколько минут, то ты снова можешь оказаться на земле.
Она покраснела от собственной откровенности. Но ее смущение быстро исчезло, как только он подарил ей свою открытую, счастливую улыбку.
— Ты — само удовольствие, — сказал он.
Она с готовностью ответила ему улыбкой, а он нежно поцеловал ее, прежде чем исчезнуть за стеной папоротника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41