— Ты слышала о Билле Андерсоне?Андерсон. Она попыталась вспомнить, но не сумела, и покачала головой.— Во время войны он командовал отрядом партизан в Канзасе и Миссури.Во время войны Мэри Джо жила в Техасе. Ей тогда было пятнадцать, шестнадцать, семнадцать лет, и она любила техасского рейнджера. Она попыталась вспомнить, не упоминалось ли имя Андерсона в рассказах о войне, которые стекались в Техас, но ее больше волновал Джефф и то, что его друзья рейнджеры, слава Богу, остались в Техасе.— Отряд партизан?Уэйд снова пошевелился, оторвав руку Мэри Джо от своего лица, и принялся рассеянно перебирать ее пальцы. Но так ли рассеянно? Его брови были насуплены, губы плотно сжаты.— Андерсон любил повторять, что он солдат конфедерации, но правда такова, что большинство повстанцев отреклись от него. — Уэйд не щадил себя. — Он и его люди убивали, грабили, насиловали. Они даже снимали скальп с некоторых своих жертв. — Уэйд отпустил ее пальцы. — Я был одним из головорезов Андерсона.На щеке раненого дернулся мускул.— Я примкнул к его отряду после того, как мою семью убили сторонники северян. Они были по большей части аболиционисты, но имели много общего с Андерсоном. Некоторые из них убивали просто потому, что любили убивать.Мэри Джо почувствовала, как кровь отхлынула от ее щек. Он никогда раньше не упоминал ни о ком из своих родственников, кроме Чивиты и сына.— Что произошло? — Голос был так тих, что она засомневалась, услышал ли он ее.— Мой отец был фермером в Миссури. Он не был сторонником рабства, но очень не любил, когда ему указывали, что делать. Когда он отказался примкнуть к отряду налетчиков, они заехали, чтобы преподать ему урок. В тот день меня послали в город за припасами, и я там задержался. Вернувшись, я нашел отца и брата повешенными на дереве, а мать и сестру растерзанными. — Он помолчал. — Это была моя вина. Если бы я вернулся раньше, то помог бы им отстреливаться, и может быть…— И может быть, тебя тоже убили бы, — мягко перебила Мэри Джо.— Так было бы лучше, — сказал он. — Мне хотелось убить каждого сторонника северян, которого я встречал на своем пути. Поэтому я вступил в отряд Куонтрилла и Андерсона. Мы нападали на фермы, такие же, как наша, и убивали фермеров, таких же, как мой отец. Мне было шестнадцать, потом исполнилось семнадцать, и я был полон ненависти. Господи, она переполняла меня. — Он сжал пальцы в кулак, а она крепко обхватила этот кулак. — Вот так я узнал Келли и Айзу Джеймса и братьев Янгер. Я всех их знал. Я грабил вместе с ними, и мысленно находил оправдание каждому налету. Это были люди, которые убили моих родных. А затем… — Голос дрогнул, он замолк, и глаза его увлажнились.— Затем? — тихо повторила она.— В Миссури был маленький городок, называвшийся Сентралией, Янки захватили его, но Андерсон выступил успешно со своим отрядом, и мы отбили город, временно. На вокзал прибыл поезд, полный солдат-отпускников, мы задержали его, — Уэйд запнулся. — И Андерсон, и Куонтрилл вообще редко брали пленных, и как раз двумя днями раньше северяне повесили нескольких ребят Андерсона. А тому был бы только повод. Он приказал всем янки выйти из поезда и раздеться. Никто не сопротивлялся. Все они были ужасно напуганы. Выстроились в ряд, раздетые, дрожащие от страха. А потом Андерсон отдал приказ стрелять. Некоторые пытались бежать, но далеко уйти им не удалось. Я видел, как нескольких беглецов скальпировали. — Он закрыл глаза, и Мэри Джо поняла, что он снова там, видит всю картину.Ей оставалось только держать его руку, хотя внутренне она вся сжалась от того, что услышала. Через секунду он судорожно сглотнул.— Один солдат сумел убежать за поезд. Совсем еще мальчишка, наверное, он еще никогда не брился. Андерсон послал меня вслед за ним. Я не стрелял вместе со всеми, но и не сделал ничего, чтобы остановить это. До сегодняшнего дня я не понимаю, почему во весь голос не завопил, протестуя против убийства, почему не помешал им. Мне до последней секунды не верилось, что это случится, хотя в глубине души я знал, что Андерсон способен на все. Да, черт возьми, он был способен на все, но большинство его людей были готовы последовать за ним даже в ад. Я сам был таким долгое время.— А что с тем мальчиком, за которым он тебя послал? — напомнила она.— Я пошел за ним. Я понимал, что так у бедняги будет хоть какой-то шанс. Ведь я собирался его отпустить. Но кроме меня Андерсон послал еще одного человека, и тот настиг мальчишку первым. Я кричал, чтобы он остановился, но он выстрелил парню в спину, а потом склонился над ним, чтобы прикончить. Я снова закричал, и тогда он обернулся и хотел выстрелить в меня. — Уэйд замолчал, — Я убил его, убил такого же, как я сам.Уэйд посмотрел на Мэри Джо и увидел, как по ее щеке скатывается слезинка.— Я спешился и осмотрел мальчика, — продолжил Уэйд. — Он умирал. Перед смертью он попросил меня написать его матери. — Уэйд закрыл глаза. — На нем не было одежды, он стеснялся своей наготы и думал о матери. Бормотал что-то о доме, о своей ферме. Он напомнил мне моего брата. Такое же открытое серьезное лицо, такая же любовь к дому и семье. Я оставался рядом с ним, пока он не умер, потом прикрыл его кое-как, сел на лошадь и уехал. Мне казалось, что с меня довольно убийств…Он замолчал, собираясь с мужеством. Мэри Джо выглядела опустошенной, но ей придется узнать все до конца.— Я думал, что больше никогда не смогу причинить никому зла. И в горы я ушел, чтобы скрыться не от властей, а от самого себя, от того, каким я стал. — Он попытался отнять руку. — Но от зверя в себе не избавиться, как бы ты ни старался. Когда убили Чивиту и Дру, я опять стал тем же, чем был двенадцать лет назад. Это оказалось очень просто.— Так вот о чем знал Келли? — спросила она.— В тот день в Сентралии он был вместе с нами. На всех людей Андерсона был объявлен розыск… после того, что произошло. На меня тоже. У Мэтта Синклера есть листовка.— Поэтому он и запер тебя?Уэйд кивнул, взгляд его был настороженным.Мэри Джо окаменела, когда до нее дошел смысл всего сказанного. Теперь она вспомнила разговоры о жестоких боях в Канзасе и Миссури, вспомнила даже фамилию Куонтрилл. Но она не могла представить весь ужас того, о чем он рассказал, не могла поверить, что Уэйд Фостер принимал в этом участие. Она могла понять убийство старателя — она сама убила бы любого, кто покусился бы на Джеффа. Но все остальное… Налеты, убийства фермеров, простых людей, каким был ее отец. Она продолжала цепляться за руку Уэйда, борясь со своими чувствами.— Прости меня, Мэри Джо. Я хотел дать тебе понять, что я совсем не тот, каким ты хотела меня видеть.Уэйд был совершенно уничтожен, и она понимала, что он вновь отгородился от нее стеной, которую разрушил несколько дней назад, когда, рискуя оказаться за решеткой или погибнуть, открыл Мэтту Синклеру правду о своем прошлом. И сделал он это ради нее, ради Джеффа, ради города, который стал для нее домом. Он поступил так не ради себя.Постепенно Мэри Джо очнулась от забытья, почувствовав боль Уэйда, как собственную.— Что собирается делать Мэтт? — спросила она.Глаза Уэйда застлала пелена, когда он слегка пошевелился и отвернулся, как будто ее здесь не было. Потом он пожал плечами, словно это было уже неважно.— Мэтт хочет отвезти меня в Денвер, когда я смогу сесть на лошадь. Там он попытается добиться для меня прощения.Он говорил так, словно ему было все равно, добьется успеха Мэтт или нет, и Мэри Джо поняла, что разговор с ней стоил ему не меньшей крови, чем рана, полученная во время ограбления банка. А она хотела только одного — вылечить его.— Уэйд!— Меня зовут Брэд Аллен, — отрезал он. — Я бы хотел побыть один.Она прикусила губу.— Это не имеет значения, все это неважно, — начала она.— Ты не умеешь лгать, Мэри Джо. По крайней мере, не умела, пока не встретила меня. Я порчу людей. Из-за меня они погибают. И это имеет значение. Я прочел это в твоем взгляде и не виню тебя. Ничего, кроме отвращения, ты не могла почувствовать. Я благодарен тебе за все, что ты сделала, но больше ты мне не нужна. — Слова давались ему с большим трудом. — Убирайся отсюда и забери с собой эту чертову собаку.Она поднялась, ничего не видя перед собой.— Проклятье, убирайся! — В его голосе было столько боли, что ее проняла дрожь.Мэри Джо судорожно вздохнула.— Джефф…— Ступай домой, Мэри Джо, и забери с собой ребенка. Если тебя хоть что-то волнует, ступай домой.— Уэйд… — с порога донесся голос Джеффа. Мальчик держал поднос и выглядел очень маленьким и неуверенным. Интересно, что он успел услышать, подумала Мэри Джо. Она перевела взгляд на человека, лежавшего в кровати, человека, которого она знала так хорошо. Вернее, думала, что знает хорошо.— Я… не могу, — сказала она. Он слегка приподнял плечо.— Тогда оставайся в городе, но держись подальше от меня, — тихо произнес он. — Ты мне здесь не нужна. Если хочешь помочь, скажи Синклеру, чтобы он зашел.У Джеффа дрожали губы. Он донес поднос до столика возле кровати и с большим достоинством опустил его.— Я хочу остаться с тобой.— Если хочешь что-то сделать для меня, поезжай домой и хорошенько заботься о лошадях, которых я вырастил. Меня беспокоит, как они там.— Такер хорошо о них позаботится.— Никогда не рассчитывай, что кто-то другой будет заботиться о твоих животных, — отчитал мальчика Уэйд. — Если хочешь стать настоящим хозяином ранчо.Джефф переступил с ноги на ногу.— Я не хочу уезжать, — упрямо твердил он.— Делать то, что не хочется, означает взрослеть, Джефф. Мальчик засомневался.— Сделай это для меня, — сказал Уэйд.— Выходит, ты не собираешься остаться с нами?— У меня есть одно дельце в Денвере, а потом мы посмотрим.Он солгал, и Мэри Джо поняла это. Одно неосторожно брошенное замечание — и она лишилась возможности счастья. На глаза Джеффа навернулись слезы, но он, как настоящий мужчина, просто протянул руку.— Для меня была честь познакомиться с вами, сэр, — церемонно произнес он.Мэри Джо впервые слышала, чтобы ее сын произносил такие слова. Она, конечно, учила его обращаться к старшим «сэр», но остальное?..Джефф повернулся и выбежал из комнаты, опять став мальчишкой.Мэри Джо помедлила еще минуту.— Пожалуйста, уйди, — снова сказал Уэйд, и голос его дрогнул.Он просил, и она поняла, что сейчас он не собирается ее выслушивать. Может быть, позже. Мэри Джо повернулась и вышла из комнаты.
Уэйд понимал, что не имеет права ни на что надеяться» не может позволить Мэтту Синклеру легко перечеркнуть его прошлое. Он повернулся к стене, не обращая внимания на боль. Она была ничтожной по сравнению с тем, что он чувствовал, когда увидел ужас в глазах Мэри Джо после его рассказа об Андерсоне и Сентралии. Она попыталась скрыть свои чувства, но не сумела. Точно так, как он не сумел скрыть, что из себя представляет.«Я люблю тебя», — сказала она несколько дней назад. И потому что когда-то она его любила, она попытается. Она попытается изо всех сил любить его, забыть о его темном прошлом. Но он никогда бы не смог быть уверенным, что однажды оно снова не даст о себе знать.Настойка опия. Сейчас бы она пригодилась. Хотя вряд ли помогла бы. Боль сидела слишком глубоко.Уэйд попытался сесть. Боль была мучительной. Он вновь опустился на кровать. Посмотрел на поднос, принесенный Джеффом, и ему захотелось смахнуть его на пол. Но чем скорее он окрепнет, тем раньше сможет уехать. Денвер. Тюрьма. Суд. Уэйд больше не верил в прощение. Как не верил и в то, что Мэри Джо когда-нибудь сможет принять его таким, каков он есть.
Через шесть дней Уэйд настоял на поездке в Денвер, куда отвезли двоих пленников. Теперь он тоже считал себя пленником, хотя Мэтт Синклер отмахнулся, услышав его предложение переехать в тюрьму. Просто Уэйду было все равно, где он находится. Он хотел только убраться из города.Мэри Джо он больше не видел, хотя Мэтт говорил, что она справлялась о нем.Неужели она уехала домой?Синклер теперь стал для него Мэттом. Даже другом. Услышав последний вопрос, он пожал плечами.— Ты должен дать ей время, — ответил он. — Ты слишком много обрушил на нее. Когда я впервые услышал твою историю, мне тоже она не понравилась.— Она тебе до сих пор не нравится.Синклер опять дернул плечом.— Она не имеет никакого отношения к тому человеку, каким ты стал теперь.— Хотелось бы мне в это верить, — удрученно произнес Уэйд. — Я ведь намеревался убить Келли.— Но не убил же.— Только потому, что у меня не было возможности. Мэтт сердито посмотрел на него.— Многие, включая меня, думают иначе.Уэйд доканчивал миску жаркого, которую ему принес Мэтт. Мэри Джо готовила гораздо вкуснее. Хотя, вероятно, в денверской тюрьме он и такого не получит.— Когда мы отправляемся? — поинтересовался он.— Завтра, раз ты так рвешься. Поедем в фургоне. Думаю, для седла ты еще слабоват.Впервые после ограбления Уэйд улыбнулся:— Самое дурацкое место, куда тебя могут подстрелить.— Во все другие, как оказалось, уже стреляли, — ответил Мэтт. — Врач в Денвере осмотрит твою руку.Позже к Уэйду заглянул парикмахер. Бритье бесплатное, сказал он. У него был счет в городском банке. Потом заскочил владелец лавки и оставил новую одежду. Он тоже хранил деньги в банке. Доктор, от которого постоянно пахло виски, осмотрел рану и сказал, что плату не потребует.Позже пришел мэр, постоял неловко, прокашлялся.— Шериф Синклер сказал, что вы передаете свое вознаграждение на строительство школы. Для города это очень важно. — Он запнулся. — Если что нужно, дайте знать. Банк очень много значит для живущих здесь людей. И Мэтт тоже, — добавил он, бросив взгляд на шерифа.Синклер подмигнул Уэйду. И все же ничто не помогло Уэйду заглушить чувство одиночества, мучительную потребность увидеть рядом Мэри Джо и Джеффа. Он втайне от самого себя желал, чтобы они вернулись, преступив его запрет. Он все время ожидал услышать легкую поступь Мэри Джо, увидеть яркую улыбку Джеффа. И потому невольно то и дело бросал взгляды на дверь.С каждой минутой, проходившей в разлуке с ними, его одиночество усиливалось.Мэр в конце концов ушел, сказав напоследок, что лично он, да и весь город, хотел бы, чтобы Уэйд сюда вернулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46