https://wodolei.ru/
– Вчера вечером!
На глаза у нее навернулись слезы.
– Успокойся, милая, это еще не конец света! – Леон погладил жену по спине. Заметив на крыльце полицейского, он спросил: – Вы не могли бы ввести меня в курс дела, констебль? Разговаривал ли мой сын с кем-то о побеге? Не делился ли он с ребятами своими планами?
Полицейский растерянно захлопал глазами. Сын? Что за чертовщина? Что себе позволяет этот черномазый! Выпятив грудь и важно надув щеки, он раздельно произнес, грозно сверкая глазами:
– Послушайте, что я вам скажу!
Но договорить ему не дала миссис Дикин, вбежавшая в палисадник. Она крикнула:
– Констебль! Сад на добрую половину залит водой! Нужно принимать срочные меры! Я звоню в пожарную службу! Вызывайте «скорую помощь» и спасателей! Быстрее, время не терпит!
Глава 2
К тому времени, когда Керри покинула дом Эммерсонов, было уже поздновато навещать бабушку, а следовало поскорее бежать домой. Роза наверняка уже беспокоится, куда запропастилась ее мама, а Дэнни скорее всего ушел в клуб голодный. Чтобы не проходить мимо отчего дома, она пошла по левой стороне площади.
– Что за переполох в доме Эммерсонов? – поинтересовалась Нелли Миллер, ее тучная соседка. – Опять Лука что-то натворил?
Нелли восседала в кресле, в дверном проеме, словно царица на троне. С крыльца она обозревала всю площадь и знала обо всем, что где происходит.
– На сей раз виновник переполоха Джонни, – солгала Керри. – Баловник отвинтил от крана шланг и пустил воду, а закрутить его не смог. Теперь сад Кейт похож на пруд в Блэкхите.
– Вот проказник! – Нелли расхохоталась. – Передай ему в следующий раз, что я припасла для него коробочку конфет. Пусть заходит!
Керри обещала непременно так и сделать и прошла по садовой дорожке к своему дому. Было уже половина седьмого. Ей подумалось, что Дэнни вряд ли приготовил жаркое из бараньих отбивных, лежащих в кладовой. Она толкнула входную дверь и громко, как на базаре, крикнула:
– Если ты еще дома и сидишь голодный, Дэнни, то пеняй на себя! Пора бы знать, где хранятся продукты!
– Будь я проклят, если это не жена Дэнни! Только так и нужно приветствовать мужа, – услышала она приятный мужской голос и застыла на середине коридора. В дверном проеме кухни стоял человек. Она никогда раньше его не видела. Он больше походил на киноактера, чем на квартирного вора. Высокий, стройный, широкоплечий, с коротко стриженными золотистыми волосами, он насмешливо смотрел на нее, прислонившись спиной к дверному косяку и скрестив мускулистые руки на груди. По выражению его лица можно было подумать, что хозяин здесь он, а она – незваный гость.
Керри окинула взглядом коридор и пустую гостиную, заметила висевшую на дверной ручке мужскую куртку, и ее охватила паника. Дрожащим голосом она спросила:
– Где Дэнни? Где Роза? Какого дьявола вы тут делаете?
Незнакомец нахально ухмыльнулся, опустил руки и, выпрямившись, невозмутимо ответил:
– Дэнни в клубе, Роза у прабабушки. А меня зовут Зак Хемингуэй. Я поселился у вас, чтобы быть поближе к клубу. Полагаю, вы – Керри. Дэнни предупредил меня, что вы должны скоро вернуться домой.
– Он оставил вас здесь, чтобы вы меня поприветствовали?
Керри стала снимать пальто, мысленно суля мужу взбучку. Как он посмел оставить чужого человека в доме? Ей хотелось пройти на кухню и расколотить парочку горшков от злости. Но проклятый Зак Хемингуэй загораживал собой проход. Она швырнула пальто на перила винтовой лестницы и с вызовом воскликнула:
– Значит, вы и есть тот самый новый боксер? Кажется, вы сняли комнату у Куини Тилет, а не у нас. Ее дом неподалеку, думаю, вы найдете туда дорогу.
Нахальный тип снова ухмыльнулся, и на его подбородке обозначилась ямочка. Керри так и подмывало сказать грубияну, что он похож на звезду американского кино Керка Дугласа. Она засунула загрубевшие руки в карманы фартука, решив пока не снимать его, чтобы незваный гость не истолковал это как приглашение задержаться.
– Куини, наверное, вас уже заждалась, – едко заметила она, видя, что Зак и не собирается уходить. – А мне нужно заняться домашними делами, приготовить ужин…
– Если вы собираетесь пожарить бараньи отбивные, то я должен вам кое в чем сознаться. – Он двинулся к ней пружинистой походкой атлета, и Керри поспешно отступила, полагая, что он направляется к выходу.
– И в чем же вы хотите покаяться? – с деланной непринужденностью спросила она, с ужасом отмечая собственную беспомощность.
Зак остановился в нескольких шагах от нее, засунул руки в карманы и уставился ей прямо в глаза. Она поежилась, невольно отметив, какие сильные у него руки и как хорошо развиты мускулы на груди. Интересно, подумалось ей, как он выглядит на ринге, в одних трусах?
– Так вот, Дэнни, уходя, сказал, что если я голоден, то могу себе что-нибудь приготовить, – промолвил он без тени смущения. – Я не удержался и съел бараньи отбивные. Они были такие аппетитные!
Керри пошатнулась и, схватившись за косяк, изумленно переспросила:
– Вы съели ужин Дэнни? Бараньи отбивные?
Он лишь пожал могучими плечами: дескать, а что в этом удивительного? Лицо его теперь было настолько близко, что она сумела рассмотреть, какого цвета у него глаза. Оказалось, что они не синие, а серые, ясные и живые.
– Дэнни все равно не собирался их есть, он сказал, что заскочит по пути в лавочку и купит пирожков и картошку.
Керри в ярости чуть не заскрежетала зубами. Ну и муженек ей достался! Круглый болван! Попадись он ей под горячую руку, она огрела бы его чем-нибудь увесистым.
Заметив, что у нее скулы свело от злости, Зак молча снял с дверной ручки куртку и, перекинув ее через плечо, с усмешкой обронил:
– Мне бы не хотелось ссориться с женой своего друга.
С застывшим лицом Керри ждала, пока он покинет дом. Наконец он пожал плечами, повернулся и пошел к все еще распахнутой входной двери. Затем помедлил и, обернувшись, задумчиво произнес:
– Один вопрос, просто из любопытства. У вас такой приятный голос, а вы кричите, как торговка из рыбных рядов. Неужели Дэнни не заслуживает лучшего обращения?
Не дожидаясь ответа, Зак одарил ошалевшую Керри очередной улыбкой и, подмигнув, пошел по дорожке к площади.
Она медленно опустилась на ступеньку, ноги у нее стали словно ватные и отказывались держать ее. Какая поразительная наглость! Ей давно не встречались подобные типы! Мало того, этот Зак Хемингуэй, похоже, заигрывал с ней. А ведь ему всего двадцать семь или двадцать восемь лет! Она откинула с лица засаленные волосы и, коснувшись ладонями щек, почувствовала, что они горят. Что скажет Дэнни, когда узнает обо всем случившемся здесь? Пожалуй, он ей не поверит.
На дорожке палисадника появилась фигура дочери. Спустя мгновение она вбежала в дом и воскликнула:
– Что случилось, мамочка? Почему ты сидишь на ступеньках красная как рак? Уж не захворала ли ты?
– Я здорова, моя дорогая! Я раскраснелась от свежего воздуха. Мне всего тридцать пять лет, я полна сил и энергии! Пошли, я приготовлю чай, – ответила Керри и, решительно поднявшись, бодро зашагала на кухню. С этим Заком Хемингуэем она разберется сама, без помощи мужа.
В клубе все с нетерпением ждали появления нового боксера. Дэнни Коллинз осведомился у своего босса:
– Куда запропастился этот парень? Уже половина восьмого, публика волнуется.
Публика – местные подростки, пожилые обитатели площади Магнолий, а также несколько крепких парней спортивного телосложения – действительно начинала беспокойно ерзать на скамейках и стульях, любезно предоставленных клубу хозяйкой паба «Лебедь». Ребята, одетые в майки и спортивные трусы, возбужденно постукивали боксерскими перчатками.
Джек Робсон, прямо-таки излучавший благодушие, невозмутимо промолвил:
– Зак придет, когда ему вздумается, если только не улегся спать. Какое он произвел на тебя впечатление?
Они разговаривали в каморке, служившей владельцу клуба кабинетом. Дэнни, одетый в спортивную холщовую куртку и старенькие парусиновые брюки, с махровым полотенцем через плечо, не производил впечатления атлета, хотя был мускулист и жилист. Он коротко стриг волосы, отчего смахивал на бывшего заключенного, хотя в тюрьме, слава Богу, ни разу не сидел. Его рыжая шевелюра отливала начищенной медью.
Джек Робсон был человеком совершенно иного склада. Невысокий, он благодаря своему крепкому телосложению походил на богатыря. За годы службы в войсках специального назначения его тело стало твердым, как камень, выносливым и сильным. Твердо очерченный мужественный рот, курчавые темные волосы, безупречно сшитый серый костюм… Джек был обезоруживающе привлекателен и обаятелен, но, к огорчению всех посещающих клуб молодых дам, женат и счастлив в браке.
Дэнни задумчиво потер подбородок.
– Даже не знаю, что сказать. Он выглядит так, словно способен поднять мизинцем двухъярусный пассажирский автобус, но подозрительно смазлив на физиономию. Если он действительно бывалый боксер, почему у него не сломан нос и не порваны уши?
Джек усмехнулся и поправил фотографию в рамочке, стоящую на его поцарапанном письменном столе.
– Именно потому, что на ринге он динамит. Двигается быстро, как молния; глядя на него, и не скажешь, что он тяжеловес.
Он взглянул на портрет Кристины, сделанный прошлым летом на взморье в Маргейте. Ветер растрепал ее волосы, рассыпал их по плечам, но она не расхохоталась, закинув голову, как сделала бы любая другая девушка, а лишь слегка склонила ее набок и, прищурив глаза, обрамленные длинными черными ресницами, загадочно, как Мона Лиза, улыбнулась.
– Ему поневоле придется быть подвижным на ринге, если он собирается участвовать в неофициальных боях, – заметил Дэнни.
Джек неохотно оторвал взгляд от фотографии жены. Она ни разу так и не посетила клуб, хотя детей у них не было и она могла бы иногда заглянуть сюда хоть на часок.
– Я видел, как он тренируется, наблюдал, как дерется, и вот что я тебе скажу, Дэнни: это настоящий бриллиант! Золото высочайшей пробы! Пока он не пришел, давай-ка займем чем-нибудь публику. Пусть Большой Джамбо проведет показательный бой с Томми. Это успокоит девочек и наших постоянных гостей на некоторое время.
Дэнни усмехнулся и вышел из каморки. Не успел он сделать и нескольких шагов, как столкнулся с Мейвис.
– Осторожнее, смотри, куда идешь! У меня всего одно туловище, и я не хочу стать калекой, – сказала Мейвис, выпячивая грудь, обтянутую ярко-красным свитером.
– С такими буферами тебе не страшно никакое столкновение, – грубовато отшутился Дэнни, знавший сестру своей жены с тех пор, как научился ходить.
– Исчезни! Мне нужно поговорить с Джеком! – скомандовала Мейвис и проскользнула в «кабинет». – Ну, и где же ваш вундеркинд? – Она подтянула подол узкой юбки и села на край стола. – Все хотят посмотреть, как он будет тренироваться, а его все нет и нет!
Джек приветливо улыбнулся.
– Он обязательно придет. Но приказывать ему я не вправе, он вольная птица.
– Счастливчик! Жаль, что здесь таких не много. – Мейвис многозначительно посмотрела Джеку в глаза.
Он помрачнел.
– Оставь свои намеки, дорогая! Ты же знаешь, что к прошлому возврата нет.
– Напрасно ты так говоришь, Джек. Мы не дети, живем один раз. Я всегда относилась к тебе…
В этот момент заглянул Дэнни и весело сообщил, что пришел Зак.
– Спасибо, – поблагодарил его Джек, потрепал Мейвис по плечу и вышел в гудящий от возбуждения зал.
Дэнни еще задержался в кабинете.
– А ты не хочешь взглянуть на новенького? Я думаю, ты могла бы произвести на него впечатление своими женскими прелестями.
– А он того стоит? – не двигаясь с места, задумчиво поинтересовалась Мейвис.
– Мне кажется, да. Будь я на твоем месте, я бы попытался, – с ухмылкой проговорил Дэнни.
Мейвис скользнула взглядом по фотографии Кристины и промолвила с легкой грустью:
– Пожалуй, так я и сделаю. Все равно здесь мне уже ничего не добиться.
– Из-за всех этих напастей, свалившихся на нашу семью, я не смогу пойти в клуб, – с сожалением сказала пятнадцатилетняя Дейзи Эммерсон своему соседу и приятелю Билли Ломэксу, которому исполнился двадцать один год. Они разговаривали, стоя на тротуаре напротив шестнадцатого дома.
Дейзи была приемной дочерью Эммерсонов, ее родные погибли в войну во время бомбежки. Кейт взяла девочку к себе, а позже, выйдя за Леона, удочерила ее. С тех пор Дейзи стала полноправным членом большой и дружной семьи и давала отпор любому, кто говорил, что чернокожий Леон не может быть ее отцом. Она обожала своего нового папу, а он любил и лелеял свою приемную дочь, как родную.
– Но ведь ничего страшного на самом-то деле не произошло, согласись! – резонно заметил Билли. – Ну и что из того, что Мэтью сбежал из школы? Если бы моя мама убивалась всякий раз, когда я удирал с занятий, она бы давно стала седой.
Представив себе седую Мейвис Ломэкс, Дейзи улыбнулась: да она скорее умрет, чем появится на людях в таком виде!
– В вашей семье иные порядки, – возразила Дейзи. И это было еще мягко сказано. У Эммерсонов был налажен быт, там не допускались ни крики, ни грубости, всегда было весело и уютно, гостей непременно угощали чаем, относились ко всем добросердечно. В доме Билли гостям тоже были рады, но порядком там не пахло, а смех нередко сменялся криком и скандалом. Попав туда, Дейзи вскоре начинала чувствовать, что у нее от шума голова идет кругом. – Видишь ли, Билли, школа, в которой учится Мэтью, отличается от местной, до которой рукой подать. Сомерсет находится довольно далеко от площади Магнолий, а Мэтью исчез уже сутки тому назад. Мама и папа себе места не находят.
Билли сделал сочувственное лицо, хотя все равно не понимал, зачем убиваться по пустякам.
– Может быть, он просто-напросто убежал с каким-нибудь приятелем, чтобы развлечься, – предположил он. Сам-то Билли уж точно смылся бы из опостылевших стен и повеселился бы на славу, будь у него столько денег, как у Мэтью. Интересно, какую сумму унаследовал парень, когда скончался его прадед? Наверняка целое состояние. Его прадед, владелец строительной компании, был до неприличия богат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
На глаза у нее навернулись слезы.
– Успокойся, милая, это еще не конец света! – Леон погладил жену по спине. Заметив на крыльце полицейского, он спросил: – Вы не могли бы ввести меня в курс дела, констебль? Разговаривал ли мой сын с кем-то о побеге? Не делился ли он с ребятами своими планами?
Полицейский растерянно захлопал глазами. Сын? Что за чертовщина? Что себе позволяет этот черномазый! Выпятив грудь и важно надув щеки, он раздельно произнес, грозно сверкая глазами:
– Послушайте, что я вам скажу!
Но договорить ему не дала миссис Дикин, вбежавшая в палисадник. Она крикнула:
– Констебль! Сад на добрую половину залит водой! Нужно принимать срочные меры! Я звоню в пожарную службу! Вызывайте «скорую помощь» и спасателей! Быстрее, время не терпит!
Глава 2
К тому времени, когда Керри покинула дом Эммерсонов, было уже поздновато навещать бабушку, а следовало поскорее бежать домой. Роза наверняка уже беспокоится, куда запропастилась ее мама, а Дэнни скорее всего ушел в клуб голодный. Чтобы не проходить мимо отчего дома, она пошла по левой стороне площади.
– Что за переполох в доме Эммерсонов? – поинтересовалась Нелли Миллер, ее тучная соседка. – Опять Лука что-то натворил?
Нелли восседала в кресле, в дверном проеме, словно царица на троне. С крыльца она обозревала всю площадь и знала обо всем, что где происходит.
– На сей раз виновник переполоха Джонни, – солгала Керри. – Баловник отвинтил от крана шланг и пустил воду, а закрутить его не смог. Теперь сад Кейт похож на пруд в Блэкхите.
– Вот проказник! – Нелли расхохоталась. – Передай ему в следующий раз, что я припасла для него коробочку конфет. Пусть заходит!
Керри обещала непременно так и сделать и прошла по садовой дорожке к своему дому. Было уже половина седьмого. Ей подумалось, что Дэнни вряд ли приготовил жаркое из бараньих отбивных, лежащих в кладовой. Она толкнула входную дверь и громко, как на базаре, крикнула:
– Если ты еще дома и сидишь голодный, Дэнни, то пеняй на себя! Пора бы знать, где хранятся продукты!
– Будь я проклят, если это не жена Дэнни! Только так и нужно приветствовать мужа, – услышала она приятный мужской голос и застыла на середине коридора. В дверном проеме кухни стоял человек. Она никогда раньше его не видела. Он больше походил на киноактера, чем на квартирного вора. Высокий, стройный, широкоплечий, с коротко стриженными золотистыми волосами, он насмешливо смотрел на нее, прислонившись спиной к дверному косяку и скрестив мускулистые руки на груди. По выражению его лица можно было подумать, что хозяин здесь он, а она – незваный гость.
Керри окинула взглядом коридор и пустую гостиную, заметила висевшую на дверной ручке мужскую куртку, и ее охватила паника. Дрожащим голосом она спросила:
– Где Дэнни? Где Роза? Какого дьявола вы тут делаете?
Незнакомец нахально ухмыльнулся, опустил руки и, выпрямившись, невозмутимо ответил:
– Дэнни в клубе, Роза у прабабушки. А меня зовут Зак Хемингуэй. Я поселился у вас, чтобы быть поближе к клубу. Полагаю, вы – Керри. Дэнни предупредил меня, что вы должны скоро вернуться домой.
– Он оставил вас здесь, чтобы вы меня поприветствовали?
Керри стала снимать пальто, мысленно суля мужу взбучку. Как он посмел оставить чужого человека в доме? Ей хотелось пройти на кухню и расколотить парочку горшков от злости. Но проклятый Зак Хемингуэй загораживал собой проход. Она швырнула пальто на перила винтовой лестницы и с вызовом воскликнула:
– Значит, вы и есть тот самый новый боксер? Кажется, вы сняли комнату у Куини Тилет, а не у нас. Ее дом неподалеку, думаю, вы найдете туда дорогу.
Нахальный тип снова ухмыльнулся, и на его подбородке обозначилась ямочка. Керри так и подмывало сказать грубияну, что он похож на звезду американского кино Керка Дугласа. Она засунула загрубевшие руки в карманы фартука, решив пока не снимать его, чтобы незваный гость не истолковал это как приглашение задержаться.
– Куини, наверное, вас уже заждалась, – едко заметила она, видя, что Зак и не собирается уходить. – А мне нужно заняться домашними делами, приготовить ужин…
– Если вы собираетесь пожарить бараньи отбивные, то я должен вам кое в чем сознаться. – Он двинулся к ней пружинистой походкой атлета, и Керри поспешно отступила, полагая, что он направляется к выходу.
– И в чем же вы хотите покаяться? – с деланной непринужденностью спросила она, с ужасом отмечая собственную беспомощность.
Зак остановился в нескольких шагах от нее, засунул руки в карманы и уставился ей прямо в глаза. Она поежилась, невольно отметив, какие сильные у него руки и как хорошо развиты мускулы на груди. Интересно, подумалось ей, как он выглядит на ринге, в одних трусах?
– Так вот, Дэнни, уходя, сказал, что если я голоден, то могу себе что-нибудь приготовить, – промолвил он без тени смущения. – Я не удержался и съел бараньи отбивные. Они были такие аппетитные!
Керри пошатнулась и, схватившись за косяк, изумленно переспросила:
– Вы съели ужин Дэнни? Бараньи отбивные?
Он лишь пожал могучими плечами: дескать, а что в этом удивительного? Лицо его теперь было настолько близко, что она сумела рассмотреть, какого цвета у него глаза. Оказалось, что они не синие, а серые, ясные и живые.
– Дэнни все равно не собирался их есть, он сказал, что заскочит по пути в лавочку и купит пирожков и картошку.
Керри в ярости чуть не заскрежетала зубами. Ну и муженек ей достался! Круглый болван! Попадись он ей под горячую руку, она огрела бы его чем-нибудь увесистым.
Заметив, что у нее скулы свело от злости, Зак молча снял с дверной ручки куртку и, перекинув ее через плечо, с усмешкой обронил:
– Мне бы не хотелось ссориться с женой своего друга.
С застывшим лицом Керри ждала, пока он покинет дом. Наконец он пожал плечами, повернулся и пошел к все еще распахнутой входной двери. Затем помедлил и, обернувшись, задумчиво произнес:
– Один вопрос, просто из любопытства. У вас такой приятный голос, а вы кричите, как торговка из рыбных рядов. Неужели Дэнни не заслуживает лучшего обращения?
Не дожидаясь ответа, Зак одарил ошалевшую Керри очередной улыбкой и, подмигнув, пошел по дорожке к площади.
Она медленно опустилась на ступеньку, ноги у нее стали словно ватные и отказывались держать ее. Какая поразительная наглость! Ей давно не встречались подобные типы! Мало того, этот Зак Хемингуэй, похоже, заигрывал с ней. А ведь ему всего двадцать семь или двадцать восемь лет! Она откинула с лица засаленные волосы и, коснувшись ладонями щек, почувствовала, что они горят. Что скажет Дэнни, когда узнает обо всем случившемся здесь? Пожалуй, он ей не поверит.
На дорожке палисадника появилась фигура дочери. Спустя мгновение она вбежала в дом и воскликнула:
– Что случилось, мамочка? Почему ты сидишь на ступеньках красная как рак? Уж не захворала ли ты?
– Я здорова, моя дорогая! Я раскраснелась от свежего воздуха. Мне всего тридцать пять лет, я полна сил и энергии! Пошли, я приготовлю чай, – ответила Керри и, решительно поднявшись, бодро зашагала на кухню. С этим Заком Хемингуэем она разберется сама, без помощи мужа.
В клубе все с нетерпением ждали появления нового боксера. Дэнни Коллинз осведомился у своего босса:
– Куда запропастился этот парень? Уже половина восьмого, публика волнуется.
Публика – местные подростки, пожилые обитатели площади Магнолий, а также несколько крепких парней спортивного телосложения – действительно начинала беспокойно ерзать на скамейках и стульях, любезно предоставленных клубу хозяйкой паба «Лебедь». Ребята, одетые в майки и спортивные трусы, возбужденно постукивали боксерскими перчатками.
Джек Робсон, прямо-таки излучавший благодушие, невозмутимо промолвил:
– Зак придет, когда ему вздумается, если только не улегся спать. Какое он произвел на тебя впечатление?
Они разговаривали в каморке, служившей владельцу клуба кабинетом. Дэнни, одетый в спортивную холщовую куртку и старенькие парусиновые брюки, с махровым полотенцем через плечо, не производил впечатления атлета, хотя был мускулист и жилист. Он коротко стриг волосы, отчего смахивал на бывшего заключенного, хотя в тюрьме, слава Богу, ни разу не сидел. Его рыжая шевелюра отливала начищенной медью.
Джек Робсон был человеком совершенно иного склада. Невысокий, он благодаря своему крепкому телосложению походил на богатыря. За годы службы в войсках специального назначения его тело стало твердым, как камень, выносливым и сильным. Твердо очерченный мужественный рот, курчавые темные волосы, безупречно сшитый серый костюм… Джек был обезоруживающе привлекателен и обаятелен, но, к огорчению всех посещающих клуб молодых дам, женат и счастлив в браке.
Дэнни задумчиво потер подбородок.
– Даже не знаю, что сказать. Он выглядит так, словно способен поднять мизинцем двухъярусный пассажирский автобус, но подозрительно смазлив на физиономию. Если он действительно бывалый боксер, почему у него не сломан нос и не порваны уши?
Джек усмехнулся и поправил фотографию в рамочке, стоящую на его поцарапанном письменном столе.
– Именно потому, что на ринге он динамит. Двигается быстро, как молния; глядя на него, и не скажешь, что он тяжеловес.
Он взглянул на портрет Кристины, сделанный прошлым летом на взморье в Маргейте. Ветер растрепал ее волосы, рассыпал их по плечам, но она не расхохоталась, закинув голову, как сделала бы любая другая девушка, а лишь слегка склонила ее набок и, прищурив глаза, обрамленные длинными черными ресницами, загадочно, как Мона Лиза, улыбнулась.
– Ему поневоле придется быть подвижным на ринге, если он собирается участвовать в неофициальных боях, – заметил Дэнни.
Джек неохотно оторвал взгляд от фотографии жены. Она ни разу так и не посетила клуб, хотя детей у них не было и она могла бы иногда заглянуть сюда хоть на часок.
– Я видел, как он тренируется, наблюдал, как дерется, и вот что я тебе скажу, Дэнни: это настоящий бриллиант! Золото высочайшей пробы! Пока он не пришел, давай-ка займем чем-нибудь публику. Пусть Большой Джамбо проведет показательный бой с Томми. Это успокоит девочек и наших постоянных гостей на некоторое время.
Дэнни усмехнулся и вышел из каморки. Не успел он сделать и нескольких шагов, как столкнулся с Мейвис.
– Осторожнее, смотри, куда идешь! У меня всего одно туловище, и я не хочу стать калекой, – сказала Мейвис, выпячивая грудь, обтянутую ярко-красным свитером.
– С такими буферами тебе не страшно никакое столкновение, – грубовато отшутился Дэнни, знавший сестру своей жены с тех пор, как научился ходить.
– Исчезни! Мне нужно поговорить с Джеком! – скомандовала Мейвис и проскользнула в «кабинет». – Ну, и где же ваш вундеркинд? – Она подтянула подол узкой юбки и села на край стола. – Все хотят посмотреть, как он будет тренироваться, а его все нет и нет!
Джек приветливо улыбнулся.
– Он обязательно придет. Но приказывать ему я не вправе, он вольная птица.
– Счастливчик! Жаль, что здесь таких не много. – Мейвис многозначительно посмотрела Джеку в глаза.
Он помрачнел.
– Оставь свои намеки, дорогая! Ты же знаешь, что к прошлому возврата нет.
– Напрасно ты так говоришь, Джек. Мы не дети, живем один раз. Я всегда относилась к тебе…
В этот момент заглянул Дэнни и весело сообщил, что пришел Зак.
– Спасибо, – поблагодарил его Джек, потрепал Мейвис по плечу и вышел в гудящий от возбуждения зал.
Дэнни еще задержался в кабинете.
– А ты не хочешь взглянуть на новенького? Я думаю, ты могла бы произвести на него впечатление своими женскими прелестями.
– А он того стоит? – не двигаясь с места, задумчиво поинтересовалась Мейвис.
– Мне кажется, да. Будь я на твоем месте, я бы попытался, – с ухмылкой проговорил Дэнни.
Мейвис скользнула взглядом по фотографии Кристины и промолвила с легкой грустью:
– Пожалуй, так я и сделаю. Все равно здесь мне уже ничего не добиться.
– Из-за всех этих напастей, свалившихся на нашу семью, я не смогу пойти в клуб, – с сожалением сказала пятнадцатилетняя Дейзи Эммерсон своему соседу и приятелю Билли Ломэксу, которому исполнился двадцать один год. Они разговаривали, стоя на тротуаре напротив шестнадцатого дома.
Дейзи была приемной дочерью Эммерсонов, ее родные погибли в войну во время бомбежки. Кейт взяла девочку к себе, а позже, выйдя за Леона, удочерила ее. С тех пор Дейзи стала полноправным членом большой и дружной семьи и давала отпор любому, кто говорил, что чернокожий Леон не может быть ее отцом. Она обожала своего нового папу, а он любил и лелеял свою приемную дочь, как родную.
– Но ведь ничего страшного на самом-то деле не произошло, согласись! – резонно заметил Билли. – Ну и что из того, что Мэтью сбежал из школы? Если бы моя мама убивалась всякий раз, когда я удирал с занятий, она бы давно стала седой.
Представив себе седую Мейвис Ломэкс, Дейзи улыбнулась: да она скорее умрет, чем появится на людях в таком виде!
– В вашей семье иные порядки, – возразила Дейзи. И это было еще мягко сказано. У Эммерсонов был налажен быт, там не допускались ни крики, ни грубости, всегда было весело и уютно, гостей непременно угощали чаем, относились ко всем добросердечно. В доме Билли гостям тоже были рады, но порядком там не пахло, а смех нередко сменялся криком и скандалом. Попав туда, Дейзи вскоре начинала чувствовать, что у нее от шума голова идет кругом. – Видишь ли, Билли, школа, в которой учится Мэтью, отличается от местной, до которой рукой подать. Сомерсет находится довольно далеко от площади Магнолий, а Мэтью исчез уже сутки тому назад. Мама и папа себе места не находят.
Билли сделал сочувственное лицо, хотя все равно не понимал, зачем убиваться по пустякам.
– Может быть, он просто-напросто убежал с каким-нибудь приятелем, чтобы развлечься, – предположил он. Сам-то Билли уж точно смылся бы из опостылевших стен и повеселился бы на славу, будь у него столько денег, как у Мэтью. Интересно, какую сумму унаследовал парень, когда скончался его прадед? Наверняка целое состояние. Его прадед, владелец строительной компании, был до неприличия богат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34