Даже девушки с тихой улочки Магнолия-Хилл смотрели на него с неприкрытым интересом. Это было вполне объяснимо: такой редкий в этих местах тип мужчины не мог не привлечь к себе внимание противоположного пола. Никто из молодых людей, которых Керри знала, не потрудился бы посадить себе на плечи чужого ребенка и проводить его няню до дома просто так, ради времяпрепровождения и разговора.
Когда они приблизились к площади Магнолий, Керри задалась вопросом, есть ли у Зака подружка. Если нет, то от желающих занять вакантное место не будет отбоя. В доме Куини, где он снимал комнату, постоянно крутились молоденькие актрисы и танцовщицы. Она нахмурилась: при такой конкуренции у Берил мало шансов обратить на себя его внимание. Жаль девочку. Такие, как она, неиспорченные и добросердечные, встречаются не так уж часто.
– Вы придете вечером в клуб? – спросил Зак, когда они остановились возле дома Керри.
Она изумленно вскинула густые брови и рассмеялась.
– Я? В клуб? Вряд ли. С меня достаточно вони скипидара и дома.
Лицо Зака выразило разочарование, он опустил Джонни на тротуар. Все обитатели этой площади стремились посмотреть, как он тренируется, а единственный человек, которого он хотел бы видеть в спортзале, оказался равнодушным к боксу.
– Дядя Дэнни! Дядя Дэнни! Я катался верхом на ослике и помогал тете Мириам за прилавком на рынке! – завопил мальчуган, устремившись по дорожке к крыльцу, на котором появился муж Керри. Он помахал Заку рукой и улыбнулся Джонни:
– В самом деле? Подозреваю, что ты еще и перекусил! – Сойдя по ступенькам на дорожку, Дэнни добавил: – В отличие от меня, оставшегося без обеда благодаря женушке.
– Не огорчайся, милый, я принесу тебе чего-нибудь горяченького прямо в зал, – успокоила его Керри. Она была так довольна нынешним утром, что пропустила колкость мимо ушей.
Для Зака пикировка супругов была абсолютно непостижима. Он так и не понял, рассердился ли Дэнни на жену за то, что она не приготовила для него вовремя обед, или нет. А если он говорил всерьез, тогда почему такая горячая женщина, как Керри, не возмутилась, а попыталась его задобрить? Зак не впервые становился невольным свидетелем перебранки супругов, но ее истинный смысл по-прежнему оставался для него загадкой. Он сам вырос не в семье, а в сиротском приюте, поэтому не имел опыта общения с близкими родственниками.
– Пока! – попрощалась с ним Керри и, повернувшись, пошла по дорожке к распахнутой настежь двери.
– И когда ты соблаговолишь пожаловать в клуб? – крикнул ей вслед муж.
Керри не ответила, а молча поднялась по ступенькам, торопясь приготовить ему еду.
– А ты когда придешь в спортзал? – спросил Дэнни у Зака.
Но тот также пропустил его вопрос мимо ушей, не в силах оторвать взгляд от исчезающей за дверью Керри. Какими бы ни были их с Дэнни отношения, он твердо знал, что его неудержимо влечет к этой женщине какая-то темная сила и он не может ей противостоять.
Глава 7
Джек с удовлетворением оглядел свои новые владения в центре Сохо. Помимо помоста для выступления стриптизерш, в клубе имелись бар с зеркальной стеной, два бильярдных стола для любителей погонять кием шары, несколько карточных столиков и танцевальная площадка. Он купил это заведение вместе с лицензией на торговлю спиртными напитками сроком на десять месяцев и надеялся, что в скором времени число завсегдатаев значительно увеличится.
В первую очередь требовалось подобрать надежный обслуживающий персонал. Джек намеревался изменить профиль клуба, сделать заведение привлекательным не только для отставных офицеров и сержантов, но и для спортсменов, актеров, режиссеров и прочей публики из шоу-бизнеса, людей азартных и любящих тратить деньги. Прежний бармен походил на бравого подполковника как своими залихватскими усами, так и солдафонскими манерами. Вживаясь в роль хозяина злачного места, Джек тщательно продумывал свой облик: он должен был соответствовать поставленной цели.
Сейчас стрелки его золотых наручных часов, чудесно гармонирующих с новым дорогим костюмом, показывали, что оставалось всего несколько минут до встречи с кандидатками на должности официанток и буфетчицы.
Спустя два часа он понял, что столкнулся с серьезной проблемой. Все девушки оказались смазливыми, поднаторевшими в работе такого рода и разряженными по последней моде. Их манеры и чересчур броская одежда и вызвали у Джека тревогу. Когда он завершал беседу словами, что не желает, чтобы его сотрудницы назначали свидание клиентам после работы, девицы удивленно таращили глаза.
В конце концов одна из них заявила без обиняков:
– Так дело не пойдет, хозяин! Это Сохо, и либо мы девочки из бара, которых щедрый клиент может подцепить, либо мы здесь не работаем.
Поблагодарив ее за откровенность, Джек подумал, что поторопился расстаться с прежним барменом. Он хотел оживить атмосферу в баре, но не превращать свое заведение в сомнительную забегаловку. Как выяснилось, осуществить задуманное было не так-то просто. Размышляя над неожиданными проблемами, Джек запер клуб и не спеша двинулся в сторону Дин-стрит, намереваясь заскочить в булочную на углу и купить чего-нибудь вкусного для тещи. Подходя к дверям, он услышал доносящийся из булочной знакомый смех.
– Почему бы вам не привести ко мне на чашку чаю в День коронации вашу бабушку? – вопрошал у Мейвис старый еврей Эдди Леви, отпуская ей дюжину свежеиспеченных бубликов и огромный кекс. – Она не была здесь целую вечность! Отчего она больше не заходит ко мне? Зачем вбила себе в голову, что совсем состарилась?
Мейвис гортанно рассмеялась.
– Эдди, она действительно уже немолода! Она старше вас лет на пятнадцать. Ей по меньшей мере восемьдесят два.
– Восемьдесят три, – войдя в булочную, поправил ее Джек. – Я это точно знаю, потому что она ровесница Кристининой бабушки Якобы. А той в апреле стукнуло восемьдесят три.
Услышав голос Джека, Мейвис страшно оживилась. Глаза у нее заблестели. Она обожала случайно натыкаться на него, а неожиданная встреча вдали от площади Магнолий и соответственно от всех знакомых стала для нее чертовски приятным сюрпризом.
– Что ты делаешь в Сохо в такое время? – медовым голоском поинтересовалась она. – Уж не наведывался ли ты в стрип-клуб, мой дорогой?
– Не угадала, – с улыбкой ответил он. – Я был в собственном клубе, который собираюсь вскоре открыть.
Мейвис распахнула зеленые глаза и, подхватив с прилавка пакет с бубликами, осведомилась:
– Ты купил клуб?
Джек кивнул и сказал Эдди:
– Пожалуйста, дайте мне кусок яблочного пирога. Кстати, – обратился он к Мейвис, – если хочешь, можешь на него взглянуть. Он в нескольких шагах отсюда, за углом.
– С удовольствием! – Радости Мейвис не было границ. Подумать только, Джек приобрел кусочек развратного Сохо! Наверняка об этом еще никто не знает, разве что Дэнни.
– Раньше там собирались отставники, – сообщил булочник, продававший здесь свою еврейскую выпечку уже много лет. – Пожилые военные, вышедшие в отставку, пили розовый джин и потчевали друг друга забавными историями о былой службе.
Мейвис состроила унылую физиономию.
– То есть царила смертная скука. Надеюсь, Джек, теперь там станет веселее?
– Разумеется, – ответил Джек, уже решивший, как именно он этого добьется. – Пока, Эдди. Не шали! – добавил он, взяв с прилавка коробку с кексом.
– Да как ты смеешь так со мной разговаривать, сопляк! – изобразил возмущение Эдди и, расхохотавшись, сделал вид, что хочет запустить в насмешника бубликом. Славно, что Джек будет работать неподалеку от него, такие парни всегда добавят толику пряностей и перца в варево будней.
Мейвис, наверняка по этому поводу не ставшая бы спорить с Эдди, подхватила Джека под локоть и потянула его к выходу.
Он наградил ее своей коронной умопомрачительной улыбкой и спросил нарочито игриво:
– А что ты делаешь в Сохо? Фланируешь по улицам, помахивая своим стареньким ридикюлем? Признавайся, шалунья!
– Конечно же, нет, проказник! – кокетливо потупила глазки Мейвис, ничуть не сердясь на него за параллель с уличной девицей. Мейвис сочувствовала проституткам, считая их труженицами, и, хотя сама не подрабатывала подобным образом, никогда не относилась к ним с презрением. – Просто мне вздумалось прошвырнуться по центру в погожий денек!
Она забавно хмыкнула и вильнула бедрами, обтянутыми тонкой юбкой с разрезами по бокам. От резкого движения полы ее приталенного жакета разлетелись, и двое проходивших мимо мужчин обернулись, чтобы окинуть оценивающим взглядом ее соблазнительную фигурку. Мейвис сильнее прижалась к Джеку и быстрее зацокала по тротуару каблучками своих синих, в тон костюму, замшевых туфель. Они завернули за угол, прошли несколько десятков шагов по Дин-стрит и остановились между входом в стрип-клуб и магазинчиком, где торговали книжками весьма сомнительного содержания.
– Вообще-то я должна была выйти во вторую смену на кондитерскую фабрику, – призналась Мейвис. – Но там сегодня вполне обойдутся и без меня.
Джек достал из кармана брюк ключ и отпер не слишком заметную дверь.
– Ты вкалываешь на такой малооплачиваемой работе? Ты же была буфетчицей в трактире «Якорь» в Гринвиче! – удивился он.
– Я там подрабатываю только по выходным дням. В будни я на кондитерской фабрике.
В ее голосе слышалась тоска. Работа не доставляла ей удовлетворения, она не шла ни в какое сравнение с опасными поручениями, которые Мейвис выполняла во время войны, будучи курьером в войсках ПВО. Потом она недолго была автобусным кондуктором, затем билетершей в кинотеатре. Иногда Керри просила ее постоять вместо нее за овощным прилавком на Главной улице Льюишема. Случалось, Мейвис помогала и хозяйке паба «Лебедь». Но все это было скучно, и порой она с грустью вспоминала лихую военную пору, когда и днем и ночью колесила на мотоцикле Теда по узким улочкам города, доставляя срочные сообщения.
– Вот это да! – воскликнула она, когда Джек распахнул дверь своего заведения. – Какое славное уютное местечко!
– Здесь уютно, не правда ли? – откликнулся Джек, не скрывая удовлетворения своим удачным приобретением. – Надеюсь, что боксерам этот уголок придется по вкусу. Кстати, в двух шагах отсюда находится контора Джека Соломонса. Я рассчитываю завязать с ним деловые отношения.
Джек Соломонс был известным на всю Англию организатором боксерских состязаний. Мейвис прошлась по красному ковру от двери до барной стойки с зеркальной стенкой и спросила:
– Рассчитываешь провести соревнования с участием Зака Хемингуэя?
Прислонившись к дверному косяку, Джек кивнул и посмотрел на нее с нескрываемым одобрением. Даже в сорок лет Мейвис выглядела столь же соблазнительно, как в юности. Ее тщательно подведенные глаза задорно сверкали, длинные ногти, покрытые красным лаком, нервно постукивали по сверкающей барной стойке.
– Ну, и как тебе здесь? – поинтересовался Джек, желая разрядить повисшую в воздухе напряженность. Мейвис, очевидно, истолковала приглашение зайти сюда по-своему и теперь ждала дальнейшего развития событий. – Не хотела бы стать управляющей этим заведением? Работа только по будням, в дневное время, вечерами будешь свободна.
Мейвис судорожно вздохнула, разочарованная и разъяренная таким поворотом событий. До нее не сразу дошло, о чем Джек говорит, настолько она была охвачена похотью. Но уже спустя мгновение она сообразила, что он предлагает ей стать хозяйкой этого маленького райского уголка, о котором наверняка не знает Кристина. Если у них возникнет один секрет от нее, то со временем появятся и другие общие тайны.
– Я согласна, Джек! – воскликнула она и, охваченная эйфорией, закружилась по бару. Работать в центре Лондона, залитом разноцветными огнями витрин и реклам, рядом с любимым мужчиной – что может быть лучше? Такого она не представляла себе в самых радужных мечтах, такое ей и не снилось!
Джек раскинул руки, готовый заключить ее в объятия. Она кинулась к нему, едва не сбив его с ног, он ловко подхватил ее и поднял в воздух. Мейвис расхохоталась, болтая ногами, и предложила:
– Давай откупорим бутылочку шампанского, любовь моя! Отметим начало нашего сотрудничества.
Джек поставил ее на ковер.
– У нас будет замечательная команда! Нас ожидает блестящее будущее!
– Боюсь, что не смогу вас порадовать, дела обстоят очень скверно, – угрюмо проговорил директор школы. – Ни одноклассники Мэтью, ни преподаватели не смогли пролить свет на обстоятельства его побега. Если только это действительно побег, – многозначительно добавил он.
Кейт не стала просить его пояснить свое замечание. Перед тем как прийти сюда, она побывала в местном полицейском участке. Там склонялись к мысли о похищении. Она задала директору тот же вопрос, что и любезному сержанту:
– Но кто мог его похитить? Мэтью не пошел бы с незнакомым дядей, посулившим ему конфетку. Он таинственно исчез в самый обычный учебный день, а не во время далекой воскресной прогулки. Почему?
Упершись локтями в стол, директор сцепил пальцы и задумчиво пожевал губами. Лично он предпочел бы, чтобы Мэтью похитили: для престижа школы такой поворот событий был предпочтительнее побега. Действительно, мальчик не мог покинуть территорию учебного заведения без веских на то причин. Правила запрещали детям уходить из него в будние дни без особого разрешения. Мэтью вел себя примерно, в проступках замечен не был. В связи с этим его исчезновение выглядело особенно загадочным. Директор предполагал, что мотивы необычного поступка его подопечного следует искать в его семейной ситуации.
Он откашлялся, мучительно подбирая слова для выражения своих подозрений. Вопрос был весьма деликатным. Любопытно, как бы отреагировал настоящий отец Мэтью на то, что у его сына чернокожий отчим? Не в силах отделаться от скверного ощущения, будто он беседует не с домохозяйкой из рабочей семьи, а с дамой – представительницей среднего класса, директор промолвил:
– Поскольку причины, толкнувшие Мэтью на побег, вряд ли кроются в стенах нашего учебного заведения, да и злонамеренное похищение тоже сомнительно, мы вынуждены искать мотивы его исчезновения в иной сфере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34