– Кухни в домах на площади Магнолий на удивление просторные и уютные, – делилась она своими впечатлениями с Дженеврой. – Сейчас, в июне, на кухне у Эммерсонов, к примеру, светло целый день.
Особенно полюбилось ей кресло-качалка. Сидя в нем, Дебора могла часами любоваться расставленными повсюду букетиками цветов и наслаждаться ароматным чаем.
– Передай маме, молодой человек, – промолвила она, стягивая лиловые сетчатые перчатки с худых рук, – что на День коронации мы с Дженеврой не намерены торчать в Кенсингтоне. Возле Кенсингтонского дворца будет ужасная суматоха, а я не переношу барабанного боя и топота марширующих гвардейцев. Я полагаю, что не следует тратить драгоценное время на созерцание подобных глупостей. Твоим родителям также вряд ли захочется участвовать в празднестве. По-моему, будет лучше, если мы с Дженеврой приедем в этот день к вам в гости.
Разумеется, Дебора лукавила, объясняя таким образом свое желание провести День коронации на площади Магнолий. Объяснить мальчику истинный мотив своего поведения она не могла хотя бы потому, что затруднялась выразить его словами. Ей казалось, что в такой день Мэтью непременно должен вернуться домой. А если уж и тогда не объявится… Искривленные пальцы Деборы сжались в кулак. Значит, придется распроститься с надеждой на его благополучное возвращение.
На судорожный жест гостьи Лука внимания не обратил, но был рад, что обе тети Мэтью проведут в их доме целый день. Сам он не собирался пропускать это историческое событие, поэтому просто пожал плечами, обещая выполнить ее поручение.
Дебора благосклонно кивнула и оглядела кухню. На сосновом столе в покрытом глазурью коричневом чайнике красовались хрупкие гвоздики. С подоконника им подмигивали голубоглазые бледно-розовые флоксы, засунутые в молочник. Как ни странно, здесь, в доме Мэтью, она быстро успокаивалась и чувствовала себя комфортно, забывая все свои тревоги. Возможно, потому, что здесь всегда что-то происходило – такое, по поводу чего нельзя было не высказать своего мнения. Например, сейчас ее внимание привлекли странные маленькие предметы на крышке стиральной машины, в которых зеленела какая-то травка.
– Что это такое, Лука? – спросила Дебора, с радостью ухватившись за возможность отвлечься от назойливых мыслей о Мэтью.
Лука сел за стол, подтянул к себе альбом для рисования и лишь после этого с улыбкой ответил:
– Блюдца из игрушечного сервиза Джилли. Джонни проращивает в них горчицу и салат.
Деборе тотчас же вспомнилось, что в детстве она тоже проращивала горчицу и кресс-салат, только во влажной тряпочке.
– А чем занят ты? – грубовато-деловым тоном поинтересовалась она.
Лука, привыкший к ее бесцеремонным манерам, развернул альбом так, чтобы ей было видно.
– Рисую здание. Вернее, небоскреб наподобие тех, что в Нью-Йорке и Чикаго. Здесь такие большие дома не строят. Жаль, не правда ли? – Он ожидал ответа, но его не последовало.
Дебора изумленно уставилась на рисунок. На нем был изображен не обычный дом, а его вертикальный разрез, как на чертеже архитектора. Да и вся конструкция, многоэтажная и, несомненно, металлическая, не походила ни на одно из виденных ею зданий. Она рассматривала сотни чертежей в строительной компании «Харви», но ничего подобного ей видеть не довелось.
– Такой дом рухнет, – безапелляционно заявила она. – Где опорные балки? И где сами стены?
Лука расплылся в улыбке: оказывается, эта старая карга вовсе не дура!
– Небоскребы строятся по иным принципам, чем обыкновенные здания, в этом-то и заключается их особая прелесть.
Он подвинулся поближе к тетушке и стал давать пояснения, используя карандаш как указку.
Принцип сооружения многоэтажных зданий на стальном каркасе был, несомненно, оригинален. Но Дебору больше поразил не он, а то, что она с интересом слушает объяснения Луки Эммерсона, темнокожего парнишки, постоянно попадавшего в разные неприятные истории из-за своей непоседливости и невнимательности. Такому вроде бы сам Бог велел идти по стопам отца и стать лодочником. А он, оказывается, интересуется архитектурой!
Это открытие пробудило в памяти Деборы кое-что неприятное. Однажды Эммерсоны сказали ей, что Темзу обожает Мэтью – будущий владелец строительной корпорации. Она судорожно вздохнула: как несправедливо порой оделяет Всевышний людей талантами! По иронии судьбы, склонность к строительству обнаружилась не у Мэтью, а у его брата Луки.
Заметив на ее лице признаки смятения, мальчик с сожалением отодвинул альбом и встал.
– Не желаете ли чаю? У нас есть сорт «Лапсанг сушонг».
Мисс Харви кивнула, обрадовавшись, что в доме Кейт есть приличный чай, пусть его и держат исключительно для гостей. Как-то раз она попыталась приучить к этому чудесному сорту свою новую подружку Нелли, но та не сумела оценить его по достоинству. Отхлебнув из чашки, она поморщилась и воскликнула:
– Кошачья моча! Добавь мне в чашку сгущенки и сахару, может быть, тогда я смогу пить эту дрянь.
– Архитектура входит в твою учебную программу? – с сомнением спросила Дебора. Ей не верилось, что в государственной школе на окраине Лондона могут преподавать такую сложную дисциплину, тем более детям этого возраста.
Мальчик покачал курчавой головой и налил в чайник воды.
– Такого предмета в нашей программе нет. Но мы изучаем искусство и математику. На уроках по искусству нам приходится склеивать всякие дурацкие коробочки, а с учителем арифметики мы решаем простенькие задачки.
Дебора еще раз посмотрела на профессионально выполненный чертеж небоскреба в разрезе.
– Но в таком случае как ты сумел это нарисовать?
Лука деловито поставил чайник на плиту, повернулся и облокотился на спинку стула.
– Меня научил этому дедушка Фойт. Он немец, – пояснил мальчик на всякий случай.
Дебора вздрогнула: она знала, что отец Кейт – фриц. Именно по этой причине прадедушка Мэтью и не желал общаться с семьей Фойт. Немцев старик Харви ненавидел всей душой.
Оставаясь в счастливом неведении о неприятных ассоциациях Деборы, Лука продолжал, радуясь возможности поболтать:
– Дедушка Фойт не хотел, чтобы я обо всех немцах думал плохо. Он рассказал мне о тех, которые покинули Германию и позже прославились на весь мир. Например, о Мисе ван дер Роэ. Он возглавлял школу конструирования и строительства «Баухауз» в Веймаре.
– Мне знакомо это имя, – заметила старая леди, желая показать свою осведомленность: как-никак она имела непосредственное отношение к семейному бизнесу Харви. К сожалению, подумала она, с немецкими архитекторами их компания не сотрудничает, даже с теми, кто ненавидел нацистов.
Лука взглянул на нее с неподдельным интересом. Янтарно-карие глазки мальчугана засветились. Ему впервые попался собеседник, интересующийся архитектурой. Он снял чайник с плиты и сказал:
– Я взял в библиотеке книгу, посвященную деятельности Миса. В ней много фотографий небоскребов. Они грандиозны! Черная сталь и стеклянные стены, покрытые слоем бронзы. Эти сооружения не похожи на настоящие здания, они напоминают те, что изображены в фантастических книжках. Но они существуют на самом деле, вот что самое удивительное!
Лука ополоснул маленький чайник кипятком и насыпал в него заварку. Дебора не могла избавиться от ощущения, что весь этот разговор ей пригрезился. Вот если бы они говорили с Мэтью, тогда другое дело. Но Мэтью не проявлял интереса ни к архитектуре, ни к строительной компании, которую ему предстояло возглавить. А этот необыкновенный мальчуган в отличие от него очарован красотой строений.
Над этим стоило задуматься.
– Вот я все думаю, – заговорщицким тоном произнесла Нелли, наклоняясь к своей подруге Лии, – и не могу себе представить, как сложатся отношения между твоей Мейвис и Джеком, когда они выйдут из больницы. Может быть, они станут жить вместе? Ведь то, что они крутят шуры-муры, всем известно!
Брякни такую глупость кто-то другой, Лия наверняка бы рассвирепела. Но на свою старинную приятельницу она не обижалась, зная, что та ляпнула это по простоте душевной. Лия подтянула одеяло с Бутсом к себе, чтобы Нелли его случайно не раздавила, и сказала:
– Какие бы шуры-муры они ни крутили, официально это закреплено не будет. Они одного поля ягодки и под одной крышей не уживутся, милочка. К тому же Тед не даст Мейвис развода. Если бы он этого хотел, он бы развелся с ней еще десять лет назад.
Против этого справедливого довода Нелли было нечего возразить.
– Может, оно и к лучшему, – философски заметила она. – Впрочем, теперь, со шрамами на лице, она, как раньше, не попорхает. С таким уродством хвостом не покрутишь, верно? Арчи Дьюк ее здорово разукрасил, подлец!
Лия поджала губы. Поведения старшей внучки она не одобряла, но все же бедняжка не заслужила, чтобы ее так зверски изуродовали.
– Он чудовище! – промолвила Лия. – Подонок. Жаль, что Джек его не убил. За что на нашу площадь свалилось сразу столько напастей? За какие грехи? Мейвис и Джек в больнице, юный Мэтью Харви как сквозь землю провалился, а Билли связался с артисткой из цирка, живущей у Куини Тилет.
– С кем он спутался? – вытаращила глаза Нелли.
– С циркачкой! Я своими глазами видела их вместе вчера вечером. Боже, в каком наряде она разгуливает! В черных сетчатых чулках, туфлях на шпильках, фраке и котелке. Настоящее огородное пугало! И в таком виде она куда-то укатила с Билли на его грузовике.
– Вот это новость! – всплеснула руками Нелли. – Да она, наверное, укротительница львов! Не думаю, что цирк здесь надолго задержится, небось скоро переедет в другое место. Впрочем, и за пару недель она успела бы обучить Билли забавным трюкам, вроде глотания огня или хождения по канату.
Лия не отреагировала на это замечание. Вокруг и без того творилось достаточно чудес. Взять, к примеру, странное увлечение бедняжки Берил боксером, который снимал комнату у Куини. Глупышка мечтала, что он обратит на нее внимание, постоянно наведывалась в спортзал, но никак его не заставала. Если же Зак Хемингуэй и бывал там, то он ее в упор не видел.
– Он интересовался тетей Керри, – как-то раз сообщила Берил, забежав к Лии. – Как ты считаешь, бабуля, он хочет поговорить с ней обо мне? Может быть, он боится сам со мной заговорить?
Лия с сожалением взглянула на простодушную правнучку. Зак Хемингуэй совершенно не походил на застенчивого парня, напротив, он держался весьма самоуверенно и проявлял живой интерес к зрелым женщинам. А вот этого-то ему делать и не следовало!
– Ох, горе, горе! – воскликнула Лия, вспомнив, как смущалась Керри всякий раз, когда при ней упоминали Зака.
– Не расстраивайся, – сказала Нелли, думая, что подруга убивается из-за Билли, спутавшегося с циркачкой. – Все образуется. Так всегда бывает.
Но Лия продолжала горестно вздыхать и качать головой. Если Керри действительно закрутила роман с Заком Хемингуэем, это непременно закончится бедой.
Зак неторопливо вошел в паб «Заяц и пень». Заведение только открылось, но он уже успел провернуть несколько дел и теперь хотел отметить это пинтой пива.
– Ты сегодня рано, – добродушно отметил бармен. – Что будешь пить? Как обычно?
Боксер кивнул. В этом заведении он чувствовал себя спокойнее, чем в пабе «Лебедь». Там его постоянно донимали азартные поклонники, мечтающие заработать на нем немножко денег. А в его намерения не входило потеть на ринге и получать травмы ради того, чтобы другие набили себе карманы.
Отхлебнув пива, Зак представил свое блестящее будущее. Один надежный человек, с которым он познакомился в порту, шепнул, что в понедельник из Рио придет судно «Орион». Весь день оно, дескать, простоит в доке под разгрузкой и погрузкой, а ночью уйдет. Капитан хочет покинуть Лондон раньше, чем начнется всеобщая суматоха по поводу коронации.
– И он без лишних вопросов возьмет меня на борт? – уточнил Зак. – А если я попрошу его взять еще и женщину?
– За хорошее вознаграждение капитан Хуарес возьмет на борт даже беглых заключенных, – с ухмылкой ответил посредник.
Бармен обвел скучающим взглядом пустое заведение и, подойдя к Заку, негромко обронил:
– Жаль бедняжку с площади Магнолий, которую порезали. Я слышал, что Джек Робсон едва не убил изуродовавшего ее негодяя. – Он стал протирать салфеткой стойку, радуясь возможности поговорить с человеком, наверняка более сведущим в этом вопросе, чем он сам. – Странно, что Робсон его не убил! – продолжал он. – Ведь он служил в войсках специального назначения. А там учат убивать врага голыми руками.
– Это верно, – согласился Зак. Ему самому хотелось задушить мерзавца, изуродовавшего Мейвис. Утром он попытался разыскать Керри и выяснить подробности, но не смог нигде ее найти. Решив, что она поехала в больницу проведать сестру, он отправился в порт, где и услышал приятную для себя новость. – Этот садист заслужил, чтобы ему пересчитали ребра, – хмуро добавил он. – Так что досталось ему поделом.
– Возможно. Только ту красотку разукрасил стеклом вовсе не он, а его приятель Арни, – раздался из угла бара чей-то хриплый голос. Он принадлежал Вонючке.
Зак и бармен одновременно обернулись.
– Повтори, что ты сказал, приятель, – потребовал боксер.
Вонючка поежился под его тяжелым взглядом, но с готовностью повторил:
– Девчонку Джека Робсона порезал не Дьюк, а парень по имени Арни. Но он смылся из клуба раньше всех, так что досталось от Джека Робсона Арчи.
– Чтоб мне провалиться на этом месте, если Робсона обрадует такая новость! – в сердцах воскликнул бармен.
– А кто такой этот Арни? – поинтересовался Хемингуэй.
– Он боксер. Дерется для Дьюка в нелегальных матчах. Говорят, что в понедельник у него бой с Большим Джамбо, – доложил Вонючка. – Только я не знаю где.
Зак сжал кулаки. Он знал, где будет проводиться встреча на ринге. «Орион» отходил ночью, так что еще оставалось время, чтобы поквитаться с ублюдком. А поскольку терять ему все равно нечего, он может позволить себе прибить этого подонка.
Глава 19
Зак по-хозяйски ввалился в кухню Керри, когда она обмывала теплой соленой водой лицо Дэнни, сплошь покрытое швами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34