Она подняла глаза, и он увидел, что ее лицо исполнено странной безмятежности.
— Ты обнаруживаешь все новые и новые таланты, Стивен. Если бы ты был младшим сыном и вынужден был проходить службу в армии, не сомневаюсь, что ты преуспел бы на этом поприще.
Он понял, что она обладает почти сверхъестественной способностью мгновенно подавлять страх и беспокойство. Именно это качество, видимо, и помогло ей выжить в тех ужасных условиях, в которых она оказалась… Размыкая свои объятия, он сказал:
— Мужчина должен уметь защищать себя. Это необходимо.
Пока они возвращались к пристани, где их ожидал бот, он придерживал ее за плечи. На этот раз слуги старались не отставать от них.
Стивен подумал, что темные воспоминания еще долго будут преследовать Розалинду, даже когда они покинут этот грязный район.
Глава 25
Сначала, пока они ехали назад, Розалинда укрылась в том уголке души, где привыкла прятаться с раннего детства. Гуда, в это светлое место, не было доступа ужасающей реальности. Ничто не могло ранить ее там. Немного погодя, однако, она вышла из своего убежища. Конечно, она помнила, что случилось, но уже сумела избавиться от болезненных ощущений.
Заметив, что Стивен наблюдает за ней с глубоким участием, она улыбнулась и взяла его за руку.
— Расскажи мне о кораблях, стоящих на швартовых у таможни.
Успокоившись, он начал рассказывать ей о различных примечательных местах. После того как их бот буквально протолкнулся через густое скопление лихтеров и барж, он сказал:
— Если ты еще не совсем устала, я хотел бы показать тебе одно место около «Ковент-Гардена».
— Я не устала, — заверила она, радуясь возможности отвлечься.
Сам Стивен также вполне мог бы испытывать усталость, но выглядел он бодро. Удачная расправа над грабителем как будто бы придала ему живости духа. Они высадились у нового моста Ватерлоо. Стивен отослал своих слуг вместе с ботом, нанял кеб, и они поехали по направлению к « Ковент-Гардену».
Когда они проехали мимо шумного рынка, Стивен остановил извозчика, расплатился с ним и велел подождать их возвращения. Выйдя из кеба, Розалинда оказалась перед небольшим театром.
— «Атенеум»? Никогда не слышала о таком.
— Он закрыт уже много лет. Это место представляет исторический интерес, поэтому я подумал, что ты захочешь его осмотреть. Это последний из театров, построенных после того как Карл Второй был восстановлен на престоле и отменил пуританский запрет, наложенный на всякую театральную деятельность. Остальные сгорели или были заменены новыми. — Стивен подошел к маленькой двери справа от главного входа и громко постучал.
Пока они стояли там в ожидании, к ним подошла цветочница с корзиной, наполненной цветами теплых осенних тонов. Опытным взглядом оглядев Стивена, она сказала:
— Купите цветы для своей прекрасной леди, сэр, — и искушающе протянула букет.
Она не ошиблась в выборе покупателя. Щедро заплатив за цветы, Стивен с улыбкой подарил их Розалинде.
— К сожалению, роз нет.
— Мир был бы менее интересен, если бы в нем росли одни розы. — Она погрузила лицо в осенние цветы. — Спасибо, Стивен. Ты такой заботливый.
Он скривил губы:
— Если бы я действительно заботился о тебе, я бы не повез тебя сегодня в трущобы.
В глубине ее души, угрожая подорвать спокойствие, зашевелилось что-то темное, зловещее. Она даже вздрогнула. Но отрицательно помотала головой.
— Хорошо, что я туда съездила. На ее губах промелькнула печальная усмешка. — Но не все, что для нас хорошо, бывает приятно.
В открывшихся дверях показался пожилой человек с куском сыра в руке. Рядом с ним стоял пес с грустными глазами.
— Да?
— Я Ашбертон, — сказал Стивен. — Извините, что оторвал вас от еды. Вы сторож Фарли? Если да, то вас должны были предупредить о моем приходе.
— Да. — Фарли шагнул в сторону, пропуская Стивена и Розалинду в запущенный вестибюль. Стивен с серьезным видом подождал, пока пес одобрительно фыркнет, и только тогда сказал:
— Вы не возражаете, если мы осмотрим все сами? — Пожалуйста, сэр, а я вернусь обратно в фойе. — Фарли откусил кусочек сыра и пошел по боковому коридору, сопровождаемый лениво трусившим рядом с ним псом.
Розалинда прошла прямо в зрительный зал. Он был тускло освещен высокими подпотолочными окнами.
— Какой чудесный театр, — сказала она, опытным взглядом осматривая сцену и места для зрителей. — Достаточно вместителен и в то же время невелик, чтобы актеры могли говорить, не напрягая голоса. Ничего похожего на «Друри-Лейн»: он, конечно, очень красив, но все амбары по сравнению с ним кажутся уютными.
— «Атенеум» никогда не имел королевского патента, у него довольно богатое прошлое. Им управляли разные директора, и зрелища в нем показывались разные. — Стивен углубился в проход между рядами скамей без спинок. — Отсутствие средств помешало перестроить «Атенеум» в большой театр наподобие «Ковент-Гардена» или «Друри-Лейн». Я с удовольствием бывал здесь и был огорчен, когда «Атенеум» закрылся.
Идя за ним следом, она чихнула.
— Он нуждается в полном переоборудовании.
— Совершенно верно. — Он достиг места, где размещался оркестр. Отсюда на сцену вела узкая лестница. Обернувшись, он протянул руку. — Ипполита, ты последуешь за мной?
Жизнь была много проще, когда он был мистером Ашем, а она бродячей комедианткой. Стремясь хоть на несколько минут вернуться в прошлое, она расстегнула плащ, чтобы он развевался как королевская мантия, и, преобразившись в повелительницу амазонок, взяла руку мужа.
— С удовольствием повинуюсь тебе, дражайший Тезей.
Они поднялись на сцену, как если бы был их выход в пьесе «Сон в летнюю ночь», но Стивен изменил роли, наградив ее смачным театральным поцелуем, как это делал, когда играл любвеобильного герцога в «Неверном возлюбленном». Однако, невзирая на отсутствие публики, его поцелуй был полон самого искреннего чувства. Очевидно, он уже оправился от недавнего приступа боли.
Когда их уста наконец разомкнулись, она рассмеялась. Жгучее дыхание страсти развеяло холодок, еще оставшийся в ней после их утренней прогулки в минувшее.
— Вы забываетесь, сэр. Ведь мы не одни, а перед публикой.
Он улыбнулся. Его загорелая кожа собралась в мелкие морщинки вокруг глаз.
— Тут никого нет, только мыши и пауки.
— Неправда. — Вырвавшись из его объятий, она вышла на авансцену. — Зал полон призраков перебывавших здесь людей: они готовы смеяться, плакать или швыряться гнилыми апельсинами, если что-нибудь им не нравится. — Она изящно поклонилась незримой публике, левой рукой придерживая юбки, а правой гордо подняв букет.
Он заинтересованно спросил:
— Значит ли это, что нам следует попрактиковаться в поцелуях, чтобы достичь профессионального уровня? Она кокетливо улыбнулась, но покачала головой:
— Вы знаете, чем это кончится, мой господин и повелитель, мы только до смерти напугаем пауков.
Посмеиваясь, он прошел в затененную глубь сцены.
— Судя по остаткам декораций, в последний раз здесь исполнялась какая-то мрачная готическая мелодрама. — Он отодвинул в сторону полотно с изображением отдаленного зловещего замка. За ним оказалась залитая солнцем идеализированная пасторальная сцена, которая, очевидно, служила декорацией для счастливого конца.
Розалинда наблюдала за его ловкими атлетическими движениями, стараясь запомнить еще один образ для своей личной портретной галереи. Мысленно она назвала картину: «Стивен в его прекрасном, героическом обличье». Появись он в черном костюме, традиционной одежде Гамлета, это была бы настоящая сенсация. Темный камзол подчеркивал бы ширину его плеч, а широкие бриджи — длинные мускулистые ноги. А уж какой у него гульфик…
Эта нескромная мысль заставила ее покраснеть. Она хотела предложить вернуться в Ашбертон-Хаус, но это было бы неблагодарно по отношению к Стивену, который ради нее устроил посещение этого очаровательного театра. К тому же предвкушение могло только усилить ожидающую их конечную радость.
Она с наслаждением понюхала букет. Может быть, Стивен и по-настоящему любил свою первую жену, но и его второй жене не на что жаловаться.
Он поднял глаза:
— Эти веревки и висячие дорожки вверху, вероятно, использовались для всяких сценических эффектов? Она кивнула.
— И я насчитала не меньше трех потайных дверей, откуда могли бы появляться призраки и всякие сверхъестественные существа. Брайану очень бы здесь понравилось.
Он усмехнулся:
— Для того чтобы летать по воздуху, не надо хитроумных приспособлений. В замке Бурн даже Мария раскачивалась среди деревьев, как обезьяна.
Она рассмеялась, вспомнив эту картину. Казалось, долгие годы отделяли их от святой Екатерины и старой Молли.
— Может быть, нам стоит осмотреть весь театр? Она заткнула цветы за корсаж.
— Тогда мне придется вернуться домой и немного полежать. Сам знаешь, день выдался довольно тяжелый.
— Ах вот как. — Понимающе кивнув, он открыл дверь в задней части сцены. — Тяжелый день.
Улыбаясь» она вышла через открытую дверь. Из Стивена мог бы получиться прекрасный комический актер. При желании он мог вложить лукавый смысл в самое простое замечание.
В «Атенеуме» оказалось множество артистических уборных, гримерных и мастерских. Выросшая в театре Розалинда смешила Стивена своими уморительно забавными замечаниями. Оба они играли в тонкую игру, которая разжигала их чувства в ожидании возвращения домой. Когда он открывал дверь, она непременно задевала его своими шуршащими юбками. Он же пользовался любым поводом, чтобы, взяв ее за руку, погладить ладонь.
Максимум соблазна и максимум возможностей. Осмотрев нижний этаж, они поднялись выше. Здесь размещалась мастерская для изготовления декораций.
— Странная история, — заметила Розалинда, когда увидела посреди мастерской полузаконченные декорации. — Театр, должно быть, закрылся совершенно неожиданно.
— Да. Меценат вдруг обанкротился. Владелец театра не пожелал расстаться со своей собственностью, но и не смог найти нового мецената, который согласился бы оплатить уже сделанные долги. Поэтому, почти все осталось в том виде, в каком театр был в день закрытия. — С этими словами Стивен принялся открывать другие двери. Почти нее они вели в кладовые, заваленные бутафорской мебелью и декорациями.
Последняя дверь вела в костюмерную. На полках лежали шляпы, королевские регалии и всякая всячина, костюмы висели на вбитых в стены крючках. Розалинда подошла к ближайшему костюму и сняла с него чехол.
— Да это же костюм Генриха Восьмого. Его всегда шьют по портрету Гольбейна.
Стивен улыбнулся, узнав разрезные, подбитые ватой рукава и роскошную ткань.
— В этом костюме Томас выглядел бы просто великолепно. Очень величественно. — Он снял следующий полотняный чехол. — Жабо, высокие сапоги. Вероятно, Фальстаф?
— Да. Похож. В последнее время стараются, чтобы костюмы более точно соответствовали эпохе, но до совершенства туг еще далеко. — Розалинда обеими руками подняла сверкающую помпезную корону. — Вот это подошло бы папе. В следующем сезоне он хочет сыграть Лира. Лира, считает он, можно играть только после пятидесяти.
Стивен вынул шпагу из груды оружия у стены и сделал ею несколько выпадов.
— Томас прав. Молодость верит, что она бессмертна. Если бы только молодой актер мог понять неутолимые желания и отчаянное безрассудство старости в преддверии неминуемой смерти. — Он был неприятно поражен, уловив элегические нотки в своем голосе. Это уже походило на жалость к себе.
Он сделал еще несколько движений шпагой, проверяя, хорошо ли она сбалансирована.
— Этой шпагой, пожалуй, даже и сыра не разрезать.
Розалинда наблюдала за ним с нескрываемым восхищением.
— Видимо, как подобает аристократу, ты учился фехтованию с самого детства. Он кивнул.
— Я неплохо освоил это искусство. В своей мелодраматической юности мне случалось ожидать вызова на дуэль. Если бы выбор был за мной, я бы предпочел шпаги пистолетам. — И он пронзил клинком невидимого противника.
— Какими кровожадными бывают молодые люди! — Розалинда положила большую корону и взяла другую, поменьше. — Я хотела бы купить папе новую корону. Старая уже никуда не годится. И диадему для Марии. Честно сказать, я хотела подарить ей роскошную горностаевую мантию. — Она обвела комнату слегка опечаленным взглядом. — Как ты думаешь, возродится ли когда-нибудь «Атенеум»?
— Вполне возможно. — Он бросил бутафорскую шпагу на груду оружия. Время как будто бы вполне подходило для задуманного разговора. — А как ты полагаешь, «Атенеум» понравится твоим родителям?
— И даже очень. Только представь себе, как мама лежит в роли Изабеллы на диване. Она умирает, и вся публика рыдает взахлеб. — Розалинда нежно улыбнулась. — Или папу в роли обезумевшего короля Лира, которого ведет по сцене Джессика в роли Корделии.
— Ну так что, купить мне этот театр для них? — деланно небрежным тоном спросил Стивен.
Поглощенная мечтами, Розалинда не сразу осознала смысл его слов. А когда осознала, опустила корону, и глаза у нее стали как два больших блюдца.
— Ты шутишь?
— И не думаю. Я все размышлял, каким образом обеспечить старость твоих родителей. И мне кажется, что театр — самое лучшее для этого средство. Будучи его владельцем и директором, твой отец сможет делать все, как пожелает. Вместе с твоей матерью они наконец-то смогут добиться заслуженного успеха. — Он посмотрел на алебастровую колонну с полуразбитым бюстом Юлия Цезаря. — У меня сохранились самые теплые воспоминания об «Атенеуме». Я просил своего адвоката проверить, каково его финансовое состояние.
— Театр сдается в аренду? — тихо спросила Розалинда.
— Вообще-то говоря, театр, все, что в нем есть, и скромный дом позади него продаются. Я хочу передать всю эту собственность в бесплатное владение твоим родителям, оплатить его ремонт и переустройство и создать фонд для оплаты издержек за первые два года. — Он взял корону из ослабевших рук Розалинды и лихо надел ее на голову Цезаря. — Поскольку им не придется платить арендную плату, они смогут, невзирая на небольшие с современной точки зрения размеры театра, получать хорошую выгоду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51