Акции сайт https://Wodolei.ru
Он попросит брата присматривать за ней и держать охотников за богатством на почтительном от нее расстоянии.
В этом месте Темзы стояло на якоре множество кораблей, между ними и берегом сновали лихтеры с грузами. Лодка замедлила ход. Лодочники тщательно выбирали направление. Скоро они проплыли мимо зловещих массивных стен Тауэра.
Стивен велел гребцам остановиться у первого причала к востоку от Тауэра. Примерно там должен был находиться район, где когда-то располагалась обитель святой Екатерины. Если Розалинда не ошибается, именно в этом районе ее нашли Фицджералды. Приказав слугам следовать за ними чуть поодаль, он помог жене высадиться на берег.
Когда она ступила на осклизлые каменные ступени причала, она пошатнулась, ее лицо побледнело.
— Запах тот самый! — воскликнула она. — Я никогда его не забуду. Должно быть, мы близко.
Это был смешанный запах человеческого пота и грязи, гниющих рыбных отбросов, хмеля и всяких экзотических примесей. Странный, но едва ли приятный.
Увидев, как она побледнела, он нахмурился:
— Ты уверена, что приехать сюда — это хорошая мысль?
Она пожала его руку.
— Нет. Но я все равно должно через это пройти. Они выбрались на берег и пошли по одной из улочек. По обеим ее сторонам стояли прокопченные ветхие дома. После того как они миновали два квартала, он спросил:
— Ты что-нибудь узнаешь?
Она оглянулась, плотнее закутавшись в плащ, хотя и было совсем не холодно.
— Нет. Но место все же знакомое. Здесь должны быть церковь и пивоварня.
— Церковь святой Екатерины совсем рядом, да и пивоварня тоже, очень пахнет хмелем. — Он обвел ее вокруг мусорной кучи. — Поговаривают, что весь этот район будет снесен. Здесь соорудят закрытые доки вроде тех, что построила Ост-Индская компания. Пожалуй, здесь нет ничего такого, что стоило бы сохранить.
Они зашли глубже в лабиринт грязных улиц. Розалинда все время осматривалась беспокойным взглядом.
— Здесь спокойнее, чем я предполагала.
— Я подумал, что лучше приехать сюда пораньше. — Краем глаза он заметил скользнувшего мимо зверька. Это была крыса. — Те, кто работает, уже на работе, а подонки пока еще не поднимались.
Она улыбнулась одними губами.
Стивен почему-то подумал, что она походит на цветок, растущий в коровнике.
Навстречу им приближался грязный оборванец. Его острые, как у хорька, глазки так и впились в них. Хотя Стивен и его жена были одеты очень просто, они резко выделялись среди окружающей обстановки. Оборванец осмотрел Розалинду оскорбительно похотливым взглядом. Ее пальцы сомкнулись на руке Стивена.
— Этот человек…
— Ты его знаешь? — Он оглянулся через плечо, но прохожий уже исчез.
— Нет. Он слишком молод. Н-но напомнил мне кое-кого из тех, кого я здесь видела. — Она вытерла губы тыльной стороной руки.
Мрачно приготовившись услышать что-либо очень неприятное, Стивен спросил:
— Этот человек обидел тебя? Может быть, поколотил?
— Нет, дал мне поесть, — запинаясь, проговорила она. — Кажется, колбаску. Мне не понравился его взгляд, но я была так голодна, что взяла то, что он предложил. Он поймал меня, поцеловал… и сунул руку мне под юбочку. Он был весь провонявший, а его язык… Я подумала, что он хочет меня съесть. — Она вновь вытерла рот, на этот раз ее рука дрожала.
— Он тебя долго… мучил? — спросил Стивен. Попадись ему тогда этот человек, он бы его просто убил.
— Нет, не долго. Я укусила его за язык. Он завопил, уронил меня, и я убежала. — Усилием воли она овладела собой. — Но колбаску я так и не отдала. Спряталась за кучей мусора и съела.
Думая о тех ужасах, что ей пришлось перенести тогда, Стивен испытал беспомощную ярость.
— Как же ты умудрилась выжить? Где ты спала? Она вновь пошла быстрыми нервными шагами.
— Есть множество уголков, где может спрятаться малышка. Конечно, там меня подстерегали другие опасности. — Завернув свой левый рукав, она показала на небольшой, еле заметный шрам под локтем. — Это след от крысиного укуса.
Ему хотелось схватить ее на руки, унести, посадить на лодку и отвезти обратно в безопасный Мэйфер. Но у нее было другое желание, и он вынужден был с этим считаться.
— А ничто не напоминает тебе о том времени, когда ты не была еще сиротой?
— Я помню корабль, на котором мы приплыли в Лондон, — медленно сказала она. — Плавание было тяжелым. — Она помолчала, а затем с удивлением добавила: — Мы отплыли из порта, где говорили по-французски, и я понимала этот язык. В той, конечно, мере, в какой дети могут что-либо понимать.
— И с кем ты путешествовала?
— С женщиной. — Розалинда запнулась, ее глаза смотрели в каком-то неопределенном направлении. — Она была больна, и я носила ей поесть. И каждый раз она стонала и говорила, чтобы я уходила. Я так и не знаю, что с ней было.
— Это была твоя мать?
— Нет, — резко сказала Розалинда. — Это не была моя мать.
Он так и не понял, почему она возразила с такой резкостью. Но ни время, ни место не благоприятствовали дальнейшим расспросам. Он взял ее под руку, они пошли дальше и, завернув за угол, оказались на другой улочке. Как и говорила Розалинда, здесь было тихо и спокойно. Несколько раз он замечал, что из-за закопченных окон кто-то за ними наблюдает, но немногочисленные прохожие смотрели на них равнодушно.
Обходя тощую собачонку, он заметил:
— Находясь здесь, я лучше понимаю, почему никто не протянул руку помощи сироте. Она грустно улыбнулась:
— Не могу даже выразить, скольким я обязана Фицджералдам: к Марии я сразу же почувствовала доверие. Наверное… наверное, она напомнила мне мою мать. Когда она подняла меня на руки и спросила, согласна ли я, чтобы у меня были новые мама и папа, я поклялась про себя, что никогда-никогда не сделаю ей больно.
— Ты выполнила свою клятву. Томас сказал, что ты была просто примерным ребенком. — Стивен улыбнулся. — Даже чересчур примерным.
— Я боялась, что, если буду плохо себя вести, они отведут меня сюда. — Нервным движением она откинула волосы со лба. — Дурацкая, конечно, мысль, но я так и не смогла выкинуть ее из головы.
У Стивена болезненно сжалось сердце, когда он подумал, в каком ужасе в те годы жила Розалинда.
— Неудивительно, что ты была такой примерной. Они вновь завернули за угол. Посреди квартала на ступенях полуразрушенного дома сидела древняя старуха. В деснах у нее была зажата незажженная глиняная трубка.
— Я узнаю ее, — выдохнула Розалинда. — Кажется, это она сидела здесь каждый день. Старая Молли. Помнится, она была замужем за моряком и все время, пока он бывал в плавании, сидела здесь, наблюдая за всем, что происходило вокруг.
— Ты думаешь, это та самая женщина? Прикусив нижнюю губу, Розалинда задумалась.
— Молли уже и тогда казалась старой, но волосы у псе были темные. У этой женщины волосы седые, лицо более морщинистое, но я все же думаю, что это она, Молли. — Розалинда внимательно оглядела грязные окрестные дома. Именно на этой улице она и жила. — Я помню странные фасады этих домов.
— Они построены в голландском стиле. — Стивен попробовал представить себе, какой должна была казаться улица маленькой напуганной девочке. Думать об этом было не слишком-то приятно. — Может быть, есть какая-нибудь особая причина, почему ты помнишь ее все эти годы?
Розалинда кивнула.
— Томас и Мария нашли меня именно здесь, и Молли видела, как все это произошло.
— Попробуй узнать, помнит ли она это до сих пор. — Продолжая придерживать Розалинду за локоть, Стивен приблизился к старухе. Она съежилась, но не сделала попытки уйти. Ее лицо было так сморщено, что вполне можно было предположить, что вот уже несколько десятков лет она в любую погоду сидит здесь на улице.
— Добрый день, — вежливо поздоровался он. — Моя жена хотела бы кое о чем вас спросить. Старуха вынула изо рта трубку.
— Хорошо.
— Давным-давно, двадцать четыре года назад, здесь бродила девочка-сирота. Она жила, подбирая объедки, — сказала Розалинда. — Вы ее помните?
Старуха пожала плечами:
— Тут бродило много сирот.
— Эта была совсем маленькая, кроха. Старуха задумчиво пососала свою незажженную трубку.
— Ах, эта. На улицах не так-то много маленьких девочек. Их забирают в бордели. Ее взяли темноволосый мужчина и женщина. Они не походили на содержателей борделя, а там кто его знает. — Сузив глаза, она присмотрелась к Розалинде. — Должно, ты и есть та самая девочка? Не так уж много светловолосых с карими глазами.
Розалинда кивнула.
Старуха перевела взгляд на Стивена.
— Это твой муж? Тебе повезло.
— Я хорошо это знаю, — согласилась Розалинда. — А вы добрая. Однажды даже дали мне хлеб.
— Не дала, — закудахтала старуха. — Старая Молли ничего не дает бесплатно.
— Верно, я что-то дала вам взамен, — медленно сказала Розалинда. — Вот только не помню, что именно.
— Платочек, — подсказала Молли. — Тонкая ткань, хорошее шитье. Я берегла его долгое время, потом продала за два шиллинга.
Розалинда затаила дыхание, ее глаза расширились.
— Платок? А вы не помните, как он выглядел? Молли вся сощурилась.
— Там были вышиты цветы. Какое-то животное и буква «М». Как и у меня. — Она вновь закудахтала. — Поэтому мне и не хотелось его продавать.
— Стивен, у тебя найдется карандаш и листок бумаги? — взволнованно спросила Розалинда.
Стивен протянул ей карандаш и сложенный конверт. Розалинда быстро набросала небольшой квадрат со стилизованным львом в одном углу и изысканно вырисованным инициалом «М» в другом, с цветами по всему свободному пространству. Затем, показав свой набросок Молли, она спросила:
— Вышивка выглядела так? Старуха скосила глаза на ее рисунок.
— Да, так. Значит, это и впрямь был твой платочек. Стивен взял Розалинду за свободную руку. Рука дрожала.
— Вы не помните, как моя жена появилась на этих улицах? — спросил он.
Молли пожала плечами:
— Говорят, ее вместе с какой-то старухой привезли на боте с корабля. Как только женщина ступила на берег, у нее начался приступ какой-то тяжелой болезни. Она умерла. Сторож попытался поймать девочку, но она убежала. Так говорили люди.
Старая женщина. Это подтвердило уверенность Розалинды, что она путешествовала не с матерью.
— Сколько времени провела моя жена здесь, пока ее не увели?
— Месяца два. Точно не помню.
Стало быть, Розалинда провела здесь восемь или девять недель, живя в грязи, убегая от крыс и всяких извращенцев, подбирая объедки. Эта мысль отозвалась в нем почти физической болью и укрепила его решимость сделать что-нибудь для Томаса и Марии. Он склонил голову, прощаясь с Молли:
— Благодарю вас, мадам.
Она обнажила в улыбке беззубые десны.
— Такой славный джентльмен, как вы, мог бы вознаградить старую Молли за ее помощь.
Он вытащил из кармана золотую монету — полугодовое жалованье для служанки — и дал ее старой женщине.
Радостно хихикая, она поспешила в дом, видимо, боясь, как бы он не передумал и не отобрал монету. Стивен внимательно осмотрел рисунок жены.
— Этот лев похож на геральдическое изображение. Ты ничего больше не помнишь об этом? Розалинда покачала головой:
— Этот лев вспомнился мне только сейчас.
Он всмотрелся в причудливый инициал.
— Может быть, настоящее твое имя начинается с «М»? Мари? Маргарет?
Вся побелев, Розалинда вдруг попятилась от него.
— Господи! Я не должна была сюда приезжать. Это ошибка.
Чувствуя, что его слова пробудили какие-то темные воспоминания, Стивен обнял ее за плечи.
— Сейчас мы отправимся домой, — попробовал он ее утешить. — Все хорошо, Розалинда. Что бы ни произошло тогда, в те давние времена, сейчас все хорошо.
Она растерянно посмотрела на него.
— Отныне уже ничего не будет хорошо. — И она вдруг заговорила по-французски.
Какого же дурака он свалял, что привез ее сюда! Взяв Розалинду за руку, он повел ее к набережной.
— Скоро мы будем дома. Ты больше никогда не вернешься сюда, моя прелестная роза. Никогда.
Она шла, словно ослепшая, спотыкаясь о всякие неровности. Тревожась за нее, он в какой-то мере утратил бдительность. Завернув за угол, они столкнулись с каким-то здешним аборигеном, который держал в руке зловеще поблескивающий нож.
— А ну-ка отдай мне свое золотишко, — угрожающе сказал вор. Он был высокий, с отвислым животом, от него сильно разило виски. — Я видел, как ты дал золотишко старой Молли. Бьюсь об заклад, у тебя найдется еще кое-что для меня. — Он усмехнулся, обнажив свой щербатый рот. — А ну выкладывай, что у тебя есть, и я не трону ни тебя, ни твою леди. — Его взгляд, однако, задержался на Розалинде.
Она испуганно прижалась к Стивену:
— Нет, нет.
С тех пор как они здесь высадились, Стивен испытывал незатихающую ярость, и теперь эта ярость излилась в стремительной реакции. Ударом ноги он вышиб нож из руки вора, а затем мощным прямым ударом справа повалил его наземь.
Тот выкрикнул какое-то непристойное ругательство. Стивен выхватил пистолет, взвел курок и прицелился между глаз вора. Его палец слегка надавил на спусковой крючок, когда он увидел ужас в налитых кровью глазах. Несчастный проклятый ублюдок.
Напомнив себе, что он в змеином гнезде и, стало быть, в случившемся нет ничего удивительного, Стивен убрал палец с крючка.
— Найди себе какую-нибудь честную работу, — холодно бросил он.
В этот момент из-за угла появились слуги, державшиеся на некотором отдалении от них. Увидев, что происходит что-то неладное, они подбежали к своему хозяину.
— Ваша светлость, с вами и с герцогиней ничего не случилось? — взволнованно воскликнул один из них, тот, что повыше. Его лицо было пепельно-бледным.
— Все обошлось благополучно. Но заберите у этого малого нож. — Он показал дулом пистолета на упавшее оружие. — Змея с вырванными зубами уже не представляет никакой опасности.
Он убрал пистолет под пальто, потом повернулся к Розалинде. Привлек ее к себе и сказал:
— Ну что ж, оставим это место крысам? Она ничего не ответила. Вся дрожала и, невзирая на свой рост, казалась почти хрупкой. Он погладил ее шелковистые волосы и прошептал несколько утешающих слов, ощущая странную смесь покровительственного чувства и желания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
В этом месте Темзы стояло на якоре множество кораблей, между ними и берегом сновали лихтеры с грузами. Лодка замедлила ход. Лодочники тщательно выбирали направление. Скоро они проплыли мимо зловещих массивных стен Тауэра.
Стивен велел гребцам остановиться у первого причала к востоку от Тауэра. Примерно там должен был находиться район, где когда-то располагалась обитель святой Екатерины. Если Розалинда не ошибается, именно в этом районе ее нашли Фицджералды. Приказав слугам следовать за ними чуть поодаль, он помог жене высадиться на берег.
Когда она ступила на осклизлые каменные ступени причала, она пошатнулась, ее лицо побледнело.
— Запах тот самый! — воскликнула она. — Я никогда его не забуду. Должно быть, мы близко.
Это был смешанный запах человеческого пота и грязи, гниющих рыбных отбросов, хмеля и всяких экзотических примесей. Странный, но едва ли приятный.
Увидев, как она побледнела, он нахмурился:
— Ты уверена, что приехать сюда — это хорошая мысль?
Она пожала его руку.
— Нет. Но я все равно должно через это пройти. Они выбрались на берег и пошли по одной из улочек. По обеим ее сторонам стояли прокопченные ветхие дома. После того как они миновали два квартала, он спросил:
— Ты что-нибудь узнаешь?
Она оглянулась, плотнее закутавшись в плащ, хотя и было совсем не холодно.
— Нет. Но место все же знакомое. Здесь должны быть церковь и пивоварня.
— Церковь святой Екатерины совсем рядом, да и пивоварня тоже, очень пахнет хмелем. — Он обвел ее вокруг мусорной кучи. — Поговаривают, что весь этот район будет снесен. Здесь соорудят закрытые доки вроде тех, что построила Ост-Индская компания. Пожалуй, здесь нет ничего такого, что стоило бы сохранить.
Они зашли глубже в лабиринт грязных улиц. Розалинда все время осматривалась беспокойным взглядом.
— Здесь спокойнее, чем я предполагала.
— Я подумал, что лучше приехать сюда пораньше. — Краем глаза он заметил скользнувшего мимо зверька. Это была крыса. — Те, кто работает, уже на работе, а подонки пока еще не поднимались.
Она улыбнулась одними губами.
Стивен почему-то подумал, что она походит на цветок, растущий в коровнике.
Навстречу им приближался грязный оборванец. Его острые, как у хорька, глазки так и впились в них. Хотя Стивен и его жена были одеты очень просто, они резко выделялись среди окружающей обстановки. Оборванец осмотрел Розалинду оскорбительно похотливым взглядом. Ее пальцы сомкнулись на руке Стивена.
— Этот человек…
— Ты его знаешь? — Он оглянулся через плечо, но прохожий уже исчез.
— Нет. Он слишком молод. Н-но напомнил мне кое-кого из тех, кого я здесь видела. — Она вытерла губы тыльной стороной руки.
Мрачно приготовившись услышать что-либо очень неприятное, Стивен спросил:
— Этот человек обидел тебя? Может быть, поколотил?
— Нет, дал мне поесть, — запинаясь, проговорила она. — Кажется, колбаску. Мне не понравился его взгляд, но я была так голодна, что взяла то, что он предложил. Он поймал меня, поцеловал… и сунул руку мне под юбочку. Он был весь провонявший, а его язык… Я подумала, что он хочет меня съесть. — Она вновь вытерла рот, на этот раз ее рука дрожала.
— Он тебя долго… мучил? — спросил Стивен. Попадись ему тогда этот человек, он бы его просто убил.
— Нет, не долго. Я укусила его за язык. Он завопил, уронил меня, и я убежала. — Усилием воли она овладела собой. — Но колбаску я так и не отдала. Спряталась за кучей мусора и съела.
Думая о тех ужасах, что ей пришлось перенести тогда, Стивен испытал беспомощную ярость.
— Как же ты умудрилась выжить? Где ты спала? Она вновь пошла быстрыми нервными шагами.
— Есть множество уголков, где может спрятаться малышка. Конечно, там меня подстерегали другие опасности. — Завернув свой левый рукав, она показала на небольшой, еле заметный шрам под локтем. — Это след от крысиного укуса.
Ему хотелось схватить ее на руки, унести, посадить на лодку и отвезти обратно в безопасный Мэйфер. Но у нее было другое желание, и он вынужден был с этим считаться.
— А ничто не напоминает тебе о том времени, когда ты не была еще сиротой?
— Я помню корабль, на котором мы приплыли в Лондон, — медленно сказала она. — Плавание было тяжелым. — Она помолчала, а затем с удивлением добавила: — Мы отплыли из порта, где говорили по-французски, и я понимала этот язык. В той, конечно, мере, в какой дети могут что-либо понимать.
— И с кем ты путешествовала?
— С женщиной. — Розалинда запнулась, ее глаза смотрели в каком-то неопределенном направлении. — Она была больна, и я носила ей поесть. И каждый раз она стонала и говорила, чтобы я уходила. Я так и не знаю, что с ней было.
— Это была твоя мать?
— Нет, — резко сказала Розалинда. — Это не была моя мать.
Он так и не понял, почему она возразила с такой резкостью. Но ни время, ни место не благоприятствовали дальнейшим расспросам. Он взял ее под руку, они пошли дальше и, завернув за угол, оказались на другой улочке. Как и говорила Розалинда, здесь было тихо и спокойно. Несколько раз он замечал, что из-за закопченных окон кто-то за ними наблюдает, но немногочисленные прохожие смотрели на них равнодушно.
Обходя тощую собачонку, он заметил:
— Находясь здесь, я лучше понимаю, почему никто не протянул руку помощи сироте. Она грустно улыбнулась:
— Не могу даже выразить, скольким я обязана Фицджералдам: к Марии я сразу же почувствовала доверие. Наверное… наверное, она напомнила мне мою мать. Когда она подняла меня на руки и спросила, согласна ли я, чтобы у меня были новые мама и папа, я поклялась про себя, что никогда-никогда не сделаю ей больно.
— Ты выполнила свою клятву. Томас сказал, что ты была просто примерным ребенком. — Стивен улыбнулся. — Даже чересчур примерным.
— Я боялась, что, если буду плохо себя вести, они отведут меня сюда. — Нервным движением она откинула волосы со лба. — Дурацкая, конечно, мысль, но я так и не смогла выкинуть ее из головы.
У Стивена болезненно сжалось сердце, когда он подумал, в каком ужасе в те годы жила Розалинда.
— Неудивительно, что ты была такой примерной. Они вновь завернули за угол. Посреди квартала на ступенях полуразрушенного дома сидела древняя старуха. В деснах у нее была зажата незажженная глиняная трубка.
— Я узнаю ее, — выдохнула Розалинда. — Кажется, это она сидела здесь каждый день. Старая Молли. Помнится, она была замужем за моряком и все время, пока он бывал в плавании, сидела здесь, наблюдая за всем, что происходило вокруг.
— Ты думаешь, это та самая женщина? Прикусив нижнюю губу, Розалинда задумалась.
— Молли уже и тогда казалась старой, но волосы у псе были темные. У этой женщины волосы седые, лицо более морщинистое, но я все же думаю, что это она, Молли. — Розалинда внимательно оглядела грязные окрестные дома. Именно на этой улице она и жила. — Я помню странные фасады этих домов.
— Они построены в голландском стиле. — Стивен попробовал представить себе, какой должна была казаться улица маленькой напуганной девочке. Думать об этом было не слишком-то приятно. — Может быть, есть какая-нибудь особая причина, почему ты помнишь ее все эти годы?
Розалинда кивнула.
— Томас и Мария нашли меня именно здесь, и Молли видела, как все это произошло.
— Попробуй узнать, помнит ли она это до сих пор. — Продолжая придерживать Розалинду за локоть, Стивен приблизился к старухе. Она съежилась, но не сделала попытки уйти. Ее лицо было так сморщено, что вполне можно было предположить, что вот уже несколько десятков лет она в любую погоду сидит здесь на улице.
— Добрый день, — вежливо поздоровался он. — Моя жена хотела бы кое о чем вас спросить. Старуха вынула изо рта трубку.
— Хорошо.
— Давным-давно, двадцать четыре года назад, здесь бродила девочка-сирота. Она жила, подбирая объедки, — сказала Розалинда. — Вы ее помните?
Старуха пожала плечами:
— Тут бродило много сирот.
— Эта была совсем маленькая, кроха. Старуха задумчиво пососала свою незажженную трубку.
— Ах, эта. На улицах не так-то много маленьких девочек. Их забирают в бордели. Ее взяли темноволосый мужчина и женщина. Они не походили на содержателей борделя, а там кто его знает. — Сузив глаза, она присмотрелась к Розалинде. — Должно, ты и есть та самая девочка? Не так уж много светловолосых с карими глазами.
Розалинда кивнула.
Старуха перевела взгляд на Стивена.
— Это твой муж? Тебе повезло.
— Я хорошо это знаю, — согласилась Розалинда. — А вы добрая. Однажды даже дали мне хлеб.
— Не дала, — закудахтала старуха. — Старая Молли ничего не дает бесплатно.
— Верно, я что-то дала вам взамен, — медленно сказала Розалинда. — Вот только не помню, что именно.
— Платочек, — подсказала Молли. — Тонкая ткань, хорошее шитье. Я берегла его долгое время, потом продала за два шиллинга.
Розалинда затаила дыхание, ее глаза расширились.
— Платок? А вы не помните, как он выглядел? Молли вся сощурилась.
— Там были вышиты цветы. Какое-то животное и буква «М». Как и у меня. — Она вновь закудахтала. — Поэтому мне и не хотелось его продавать.
— Стивен, у тебя найдется карандаш и листок бумаги? — взволнованно спросила Розалинда.
Стивен протянул ей карандаш и сложенный конверт. Розалинда быстро набросала небольшой квадрат со стилизованным львом в одном углу и изысканно вырисованным инициалом «М» в другом, с цветами по всему свободному пространству. Затем, показав свой набросок Молли, она спросила:
— Вышивка выглядела так? Старуха скосила глаза на ее рисунок.
— Да, так. Значит, это и впрямь был твой платочек. Стивен взял Розалинду за свободную руку. Рука дрожала.
— Вы не помните, как моя жена появилась на этих улицах? — спросил он.
Молли пожала плечами:
— Говорят, ее вместе с какой-то старухой привезли на боте с корабля. Как только женщина ступила на берег, у нее начался приступ какой-то тяжелой болезни. Она умерла. Сторож попытался поймать девочку, но она убежала. Так говорили люди.
Старая женщина. Это подтвердило уверенность Розалинды, что она путешествовала не с матерью.
— Сколько времени провела моя жена здесь, пока ее не увели?
— Месяца два. Точно не помню.
Стало быть, Розалинда провела здесь восемь или девять недель, живя в грязи, убегая от крыс и всяких извращенцев, подбирая объедки. Эта мысль отозвалась в нем почти физической болью и укрепила его решимость сделать что-нибудь для Томаса и Марии. Он склонил голову, прощаясь с Молли:
— Благодарю вас, мадам.
Она обнажила в улыбке беззубые десны.
— Такой славный джентльмен, как вы, мог бы вознаградить старую Молли за ее помощь.
Он вытащил из кармана золотую монету — полугодовое жалованье для служанки — и дал ее старой женщине.
Радостно хихикая, она поспешила в дом, видимо, боясь, как бы он не передумал и не отобрал монету. Стивен внимательно осмотрел рисунок жены.
— Этот лев похож на геральдическое изображение. Ты ничего больше не помнишь об этом? Розалинда покачала головой:
— Этот лев вспомнился мне только сейчас.
Он всмотрелся в причудливый инициал.
— Может быть, настоящее твое имя начинается с «М»? Мари? Маргарет?
Вся побелев, Розалинда вдруг попятилась от него.
— Господи! Я не должна была сюда приезжать. Это ошибка.
Чувствуя, что его слова пробудили какие-то темные воспоминания, Стивен обнял ее за плечи.
— Сейчас мы отправимся домой, — попробовал он ее утешить. — Все хорошо, Розалинда. Что бы ни произошло тогда, в те давние времена, сейчас все хорошо.
Она растерянно посмотрела на него.
— Отныне уже ничего не будет хорошо. — И она вдруг заговорила по-французски.
Какого же дурака он свалял, что привез ее сюда! Взяв Розалинду за руку, он повел ее к набережной.
— Скоро мы будем дома. Ты больше никогда не вернешься сюда, моя прелестная роза. Никогда.
Она шла, словно ослепшая, спотыкаясь о всякие неровности. Тревожась за нее, он в какой-то мере утратил бдительность. Завернув за угол, они столкнулись с каким-то здешним аборигеном, который держал в руке зловеще поблескивающий нож.
— А ну-ка отдай мне свое золотишко, — угрожающе сказал вор. Он был высокий, с отвислым животом, от него сильно разило виски. — Я видел, как ты дал золотишко старой Молли. Бьюсь об заклад, у тебя найдется еще кое-что для меня. — Он усмехнулся, обнажив свой щербатый рот. — А ну выкладывай, что у тебя есть, и я не трону ни тебя, ни твою леди. — Его взгляд, однако, задержался на Розалинде.
Она испуганно прижалась к Стивену:
— Нет, нет.
С тех пор как они здесь высадились, Стивен испытывал незатихающую ярость, и теперь эта ярость излилась в стремительной реакции. Ударом ноги он вышиб нож из руки вора, а затем мощным прямым ударом справа повалил его наземь.
Тот выкрикнул какое-то непристойное ругательство. Стивен выхватил пистолет, взвел курок и прицелился между глаз вора. Его палец слегка надавил на спусковой крючок, когда он увидел ужас в налитых кровью глазах. Несчастный проклятый ублюдок.
Напомнив себе, что он в змеином гнезде и, стало быть, в случившемся нет ничего удивительного, Стивен убрал палец с крючка.
— Найди себе какую-нибудь честную работу, — холодно бросил он.
В этот момент из-за угла появились слуги, державшиеся на некотором отдалении от них. Увидев, что происходит что-то неладное, они подбежали к своему хозяину.
— Ваша светлость, с вами и с герцогиней ничего не случилось? — взволнованно воскликнул один из них, тот, что повыше. Его лицо было пепельно-бледным.
— Все обошлось благополучно. Но заберите у этого малого нож. — Он показал дулом пистолета на упавшее оружие. — Змея с вырванными зубами уже не представляет никакой опасности.
Он убрал пистолет под пальто, потом повернулся к Розалинде. Привлек ее к себе и сказал:
— Ну что ж, оставим это место крысам? Она ничего не ответила. Вся дрожала и, невзирая на свой рост, казалась почти хрупкой. Он погладил ее шелковистые волосы и прошептал несколько утешающих слов, ощущая странную смесь покровительственного чувства и желания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51