Он думал, что она останется в городе, только жить будет где-то в другом месте.— Чертовка!Леди Эббот вернулась в Крез-Холл. Если бы она продолжала жить в городе, у него нашлось бы с десяток поводов встретиться с ней. Но как он мог поехать в графство Суррей? Возможно, что виконтесса восприняла бы его приезд как попытку преследования? До сих пор он не мог этого сделать. Узли дал ему повод.Синклер выглянул из окна. Карета как раз проезжала мимо модного магазина. В витрине он увидел платье изумрудного цвета из ткани столь тонкой, что она скорее напоминала вуаль, и только очень смелая леди могла решиться надеть его. И когда Синклер представил себе Джапонику Эббот в этом одеянии, он на миг обомлел.Стильная женщина, говорил Узли. Леди Эббот не имела стиля, если только полное отсутствие такового не воспринимать как собственный стиль. Если она согласится помочь ему, ее придется одеть с головы до пят. И одеть, как полагается. Чтобы она могла произвести впечатление на перса, имеющего пристрастие ко всему яркому, богато украшенному. Очевидно, ей понадобится его помощь.Не заботясь о том, что могут подумать о джентльмене, входящем в дамский магазин в одиночестве, без дамы, выбежавшей поприветствовать его модистке Девлин сразу указал на платье в витрине и велел его завернуть.Модистка, сразу заметившая, что господин покупает платье не по прихоти и с какой-то серьезной целью, ободряюще улыбнулась:— У месье великолепный вкус. Может, он хочет приобрести для своей дамы еще некоторые мелочи? К платью?— А у вас они есть? — Он нетерпеливо окинул рукой магазин.— Разумеется! Позвольте показать господину…— Меня зовут лорд Синклер.Хотя господин явно спешил, хозяйка магазина не могла не отметить, что к своей задаче покупатель подошел со всей серьезностью. Он очень тщательно отобрал из того, что было предложено, все аксессуары к платью, начиная от нижнего белья и чулок и заканчивая туфельками, шалью и заколкой для волос. И еще — этот господин отличался отменным вкусом.— Счастливого Рождества вам, лорд Синклер! — весело крикнула ему вслед модистка, при этом ее фальшивый французский акцент куда-то пропал, потонувши в радости от заработанной суммы. Чудо из чудес! Этот аристократ не выписал вексель, что чаще всего с ними бывало, а расплатился наличными!— Ну конечно, подарок на Рождество! — Девлин испытывал гордость за себя. Теперь у него появился очередной повод, чтобы наведаться к леди Эббот. То, как она отреагирует на предложение, покажет, кто она такая на самом деле.— Я рада, что дома. — Бегония стыдливо улыбалась, вплетая ленты в новую шляпку, которую купила ей Джапоника. У Бегонии был талант украшать шляпки. — Только в нашей маленькой церкви я хотела бы встречать Рождество. В другом месте это было бы совсем не то.— С каких это пор ты полюбила посещать церковь? — спросила Лорел.— С тех пор, как там появился новый викарий, — насмешливо заметила Цинния. — Бегония считает, что он душка.— Священнослужитель? — Озадаченное выражение на лице Лорел казалось вполне искренним. — Не могу представить, чтобы какая-нибудь леди искренне увлеклась человеком, который все свои интересы свел к заботам о горестях и болезнях других людей. Пасти заблудшие души — тоже мне занятие для мужчины! Вот уж его никогда бы не выбрала себе в мужья! Уж если выходить замуж, то за человека, который, — тут она принялась загибать пальцы, — обходительный — раз, красив лицом — два, имеет состояние, которым может распоряжаться, — три…— О чем это вы? — спросила Джапоника, заходя в комнату.За то время, которое Джапоника провела с падчерицами, их отношение к мачехе изменилось коренным образом. Старшие сестры уже не выказывали своей враждебности открыто. Они просто не замечали ее, как не замечают слуг.Вот и сейчас девочки переглянулись, как заговорщицы, и по молчаливому согласию предоставили право ответа Гиацинте, которая, явно забавляясь, ответила:— Лорел перечисляла ценные, по ее мнению, качества мужчины, с которым намерена вступить в брак.Джапоника кивнула:— Мне было бы интересно узнать, какой брак вы бы сочли удачным.— Естественно, интересно. — Лорел вызывающе улыбалась. — Откуда вам знать, что такое удачный брак для аристократки. Женщины нашего круга выходят замуж за мужчин, имеющих достаточный доход, чтобы составить хорошее дополнение к нашему приданому, и чье воспитание и происхождение не бросят тень на родословную — чтобы никто не посмел сказать, что брак был неравный.Джапоника оставалась невозмутимой:— И ты нашла себе такого человека?— Бегония нашла! — В восторге от собственной шалости Пиона запрыгала и захлопала в ладоши. — Она влюбилась в викария!— Обманщица! — Бегония вспыхнула. — Если ты кому-нибудь скажешь, я…— Что, «я»? Обольешь всех нас слезами? Как будто мало тебе повода проливать слезы, когда ты выйдешь за священника, благочестивого святошу, который только и будет тратить свои и твои деньги на помощь несчастным? Так лучше уж тогда за простолюдина выйти!И снова Джапоника сделала вид, что не поняла намека. Она пришла сюда с определенной целью.— А как ты намерена найти себе подходящую пару? Лорел просияла. Очевидно, эта тема была ей по душе.— Я найду мужа в Лондоне во время сезона.— Во время сезона, — задумчиво повторила Джапоника и села. — А что именно означает «сезон»?Сестры наперебой принялись посвящать ее в детали. — Это время, когда самые благородные и знаменитые семейства приезжают в Лондон…— Время открытия зависит от того, когда открывается парламент…— Но лишь после того, как морозы сходят на нет и лисы начинают приносить потомство…— Это значит, что многие семьи остаются за городом до марта.— Но некоторые приезжают в Лондон сразу после Рождества.— Во время сезона так много всего: балы и рауты, опера…— Ужины и суаре…— Весной выставки и концерты…— Балы и театры…— Танцы и спортивные соревнования…— И балы! — в третий раз сказала Лорел. Джапоника удивилась тому, сколько эмоций вызвало в девушках одно упоминание о сезоне.— И это важно для замужества?— Да, мисс. Только там можно найти подходящую партию.— Для того чтобы познакомиться…— И выйти замуж.— Но вначале, конечно, надо получить право выхода, — веско заметила Гиацинта.— И что это значит?— Когда молодые леди достигают возраста семнадцати лет, их представляют королю в Сент-Джеймсе. До тех пор, пока они не удостоены этой чести, они не могут появляться в обществе и посещать ужины и приемы.— И что, все молодые женщины должны встретиться с королем? — удивленно спросила Джапоника.— Все, кто хочет удачно выйти замуж, — коротко ответила Гиацинта.— Ну, тогда вы уже были на приеме?Гиацинта густо покраснела, раздраженно поджав и без того тонкие губы.— Ни одна из нас не получила права выхода, — ледяным тоном сообщила Лорел, — поскольку для этого нужен спонсор. Надеюсь, теперь в лице лорда Синклера мы такового обрели.— На это не рассчитывайте, — тихо, почти неслышно, пробормотала Джапоника.Она не могла прогнать из памяти насмешливую ухмылку, которая преследовала ее на всем пути в Крез-Холл. Не станет он представлять дочерей лорда Эббота своим друзьям. И уж тем более не будет хлопотать, чтобы «букет Шрусбери» был принят при дворе.«Он не помнит меня!» Это ранило Джапонику сильнее, чем она считала возможным. Отец ее ребенка был жив, но для нее это ровно ничего не значило! Не могло значить!И вдруг она почувствовала, как слезы прихлынули к глазам. Еще немного, и она расплачется.Джапоника быстро встала.— Я… У меня в глаз что-то попало. Простите меня. — С этими словами она выскочила из комнаты.Уже в коридоре она зажала себе рот ладонью, чтобы сдержать рыдания. Оглядевшись, она заметила в дальнем конце коридора дверь. Она была приоткрыта и вела в музыкальную комнату. Джапоника только успела прикрыть за собой дверь, как непрошеные слезы покатили из глаз, а из груди вырвались рыдания. Девушка прислонилась к двери спиной и медленно сползла по ней на пол. Она плакала так, как будто жизнь для нее кончалась. Глава 13 Джапоника не могла справиться с собой. Она рыдала в голос, уже более не заботясь о том, что ее могут услышать. Последнее время она вообще перестала себя понимать. Никогда раньше она так часто не плакала.Должно быть, все потому, что она скучала по Джейми. Почти месяц прошел с тех пор, как она уехала, оставив своего ребенка там, в далекой Португалии. Какой будет их встреча? Узнает ли он свою мать? Или побоится подойти? Каждый день, закончив писать Агги очередное письмо, Джапоника лила слезы. Столько писем она успела отослать, и ни одного не получила. В каждой весточке она умоляла старую няню как можно подробнее рассказывать о Джейми, понимая при этом, что с младенцем на руках у служанки едва ли хватает времени на подробные отчеты. К тому же Агги едва умела писать. Отсутствие писем, конечно, влияло на состояние Джапоники, но дело было не в одной лишь почте.О, как жестока и несправедлива была к ней жизнь! Джапоника уже смирилась с тем, что ей придется растить ребенка без отца. Она была готова к чему угодно, только не к тому, что Хинд-Див жив!Он не узнал ее! Конечно, нет! Но дело не только в том, что он потерял память. Дочь торговца с заурядной внешностью едва ли могла произвести впечатление на Хинд-Дива.— Гувернантка, в самом деле! — жаловалась она в перерывах между всхлипываниями. Его бестактные реплики были так унизительны, что ей хотелось провалиться под землю!Джапоника поднялась с пола, вытащила из рукава носовой платок и громко высморкалась. Почему ей не все равно, что он о ней думает? Ведь и раньше, до встречи с ним, ее никто не называл ослепительной красавицей. Никто и никогда не видел в ней ничего примечательного. В шестнадцать лет у нее был опыт общения с противоположным полом, но, как оказалось, ее ухажеру нужны были лишь ее деньги. Так что те слова, которые говорил ей лейтенант из британского гарнизона, не в счет.— Невыносимый тип! — Джапоника попыталась найти отдушину в гневе. Увы, то была лишь жалкая попытка уйти от горькой правды, которой она должна наконец посмотреть в глаза.Джапоника была потрясена, когда, проанализировав свое поведение, увидела, что она страдает от всех этих женских штучек, к которым, как она полагала, у нее давно выработался иммунитет. Гордость, тщеславие и желание быть любимой. Она не стремилась произвести на лорда Синклера хорошее впечатление, но сейчас девушка с горечью сказала себе, что как женщина она показала себя из рук вон плохо.— Это все не важно! Все! — шептала она. Он все равно не мог вспомнить ни Багдад, ни свое пребывание в роли Хинд-Дива, ни маленькую «гури», которая посмела торговаться с ним. Которая просила у него спасти ей жизнь, а в итоге потеряла невинность. Так какая ей теперь разница? Джапоника принялась ходить взад-вперед, надеясь, что движение поможет усмирить слезы.Как странно, как поразительно то, что им случилось встретиться. И произошло это за тысячи миль от Персии! Как поразительно то, что новым виконтом суждено было стать ему! Необъяснимо, как она могла выйти замуж за его родственника! Казалось, сам космос решил сыграть над ней злую, жестокую шутку.Джапоника подошла к пианино и села на скамью. Просто так, чтобы собраться с мыслями, подумать о чем-то более насущном, чем о той сделке, что она заключила когда-то с получеловеком-полулеопардом.Обаятельной леди из нее не получилось. Так, может, из нее получилась неплохая гувернантка? Увы, и в этой роли она показала себя из рук вон плохо. Жестокая карикатура на пятерых воспитанниц Джапоники, та; что словесно изобразил лорд Синклер, была подозрительно похожа на правду. Затем у него хватило наглости приписать отсутствие у них хороших манер ее влиянию. Это ее задело еще сильнее. Отчего? С каких это пор она стала такой уязвимой к досужему вымыслу? Так, может быть, она так болезненно реагировала на его замечания потому, что в них все же было зерно истины?Нет, не так! Джапоника перевела дух. Никто не может превратить черта в ангела за один месяц.— Что случилось, мисс? — Джапоника не заметила, как Пиона открыла дверь.Виконтесса Эббот отвернулась и провела ладонью по лицу. Слезы она стерла, но покрасневшие припухшие глаза все равно не спрячешь.— Я просто нездорова.— Что это было? Она плакала? Над чем это, интересно знать, она могла так сокрушаться? — Голос Гиацинты действовал на Джапонику, как скрежет металла по стеклу.Джапоника повернула голову и увидела, что все пятеро стоят в дверях. Несомненно, именно этого они и ждали — застать ее в слезах. Они порадуются, решат, что это их рук дело.Последняя слезинка скатилась с подбородка в руку, и это решило дело. Джапоника разозлилась на себя, и гнев придал ей решимости и сил. Как смеют они лезть ей в душу? Как смеют они спрашивать, о чем она думает и над чем плачет, когда считают ее неспособной мыслить и неспособной чувствовать!— Если вы намерены войти, то оставьте дверь открытой. Я боюсь задохнуться, оказавшись взаперти со всеми вами пятью!— Что вы хотите сказать? — с нажимом в голосе спросила Гиацинта. — Требую объяснений!— От вас воняет. — Джапоника встала. Сейчас она все им скажет напрямик. Пусть поплачут, если эта правда доведет их до слез. Какими задаваками выглядят старшие девушки. Но они не понимают того, что знает она. В этом мире они никому не нужны. Может, и к лучшему, что у них не хватает мозгов это понять. Выросшие в обстановке полнейшего попустительства, они и представления не имеют о том, что такое характер и что такое порядочность. Они не понимают, что стоит ей уйти из их жизни, и они попадут в беду, о масштабах которой даже не хочется думать.Она была уже готова произнести эти слова вслух. Они жгли Джапонике язык. Но она ничего не сказала. Гиацинта и Лорел, исполненные совершенно неуместной, смехотворной гордыни, смотрели на мачеху сверху вниз, и она пожалела их. Не стала разбивать вдребезги эту слепую веру в то, что мир относится к ним благосклонно.Несмотря на то что Лорел была Джапонике ровесницей, а Гиацинта и того старше, эти девушки были не в пример глупее ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45