И как обычно бывает в таких случаях, на первом этапе уборки грязи было больше, чем до ее начала. Пыль, сажа и паутина поднялись вверх и носились в воздухе. Чтобы не мешать слугам, Джапоника решила предпринять поход по магазинам. Была на то еще одна причина: убежав из дома, она могла не опасаться встретиться с лордом Синклером.Хинд-Див не умер! Он был в Лондоне и жил под одной с ней крышей. Он, конечно, изменился, но не настолько, чтобы в один прекрасный день не вспомнить где и при каких обстоятельствах произошла их первая встреча.Джапоника зябко ежилась всякий раз, думая об их встрече. На следующее утро Бершем застал ее спящей с виконтом в одной постели! Она не имела в виду ничего плохого, только хотела согреть больного, чтобы он перестал дрожать. Согреть и вернуться в кресло. Но ночь была такой холодной и темной, и спать в постели было так естественно…Джапоника поспешила отвернуться к окну. Только бы никто не заметил, как она покраснела.Отец Джейми был жив! Но Синклер никогда не должен узнать о том, что у него растет сын.Джапоника не переставала думать об этом. Она с трудом держала себя в руках последние три дня. Тот факт, что лорд Синклер запретил всем, кроме Бершема, заходить к нему, не облегчил ее страданий. Рано или поздно он вспомнит о ее существовании, и ей придется предстать перед ним. Единственный выход — как можно скорее бежать из Лондона.Она не была настолько труслива. Но и вернуться в комнату лорда у нее тоже не хватало духу.Сестры Шрусбери тоже, казалось, попали под влияние Синклера. Его незримое, но ощутимое присутствие значительно снизило количество ссор и скандалов. Увы, как только сестры оказались на значительном расстоянии от дома и вне досягаемости таинственного и грозного виконта, ссоры и скандалы возобновились. Привычки брали свое.— Что вы об этом думаете, мисс? — спросила Пиона. Она, единственная из сестер, обращалась к своей мачехе «мисс», в то время как остальные избегали вообще как-то ее называть. Девочка сделала перед ней реверанс, расправив широкие юбки нарядного розового платья с завышенной талией и голубой лентой под грудью.— Оно идет тебе, — сказала Джапоника, — но, перед тем как его надевать, стоит как следует вымыть шею.— Да уж, у тебя в ушах скоро репа вырастет, а вши так и прыгают с кудряшек, — съязвила Цинния.— Неправда! — У Пионы задрожала нижняя губа. — Зато у меня нет прыщей размером с блюдце по всему лицу!— Вшивая!— Прыщавая!— Девочки, прекратите! — Джапоника прижала ладонь ко лбу. Голова трещала. Она обещала себе ни во что не вмешиваться, что бы сестры ни говорили и как бы себя ни вели. Не ее это дело. Но два часа, проведенные в их компании, заставили усомниться в правильности своего решения уехать из дома. Лучше бы ей остаться и выбивать половики! — Мне кажется, нам пора забрать покупки и уходить.Мадам Соти выбрала именно этот момент, чтобы вмешаться в эту непрезентабельную сцену из жизни аристократов.— Я сберегла напоследок самое лучшее! — Она хлопнула в ладоши, и две помощницы вынесли из рабочей комнаты, скрытой за портьерами, роскошный вечерний наряд. — Мое последнее творение!То был наряд из индийского муслина такого тонкого и воздушного, что он заколыхался, когда одна из помощниц перевернула его, чтобы показать покрой. Золотое кружево окаймляло весьма глубокое декольте и короткие рукава платья с модной завышенной талией. Нижняя часть, расшитая блестками в виде крохотных веточек, удерживалась поясом в виде широкой ленты с вышитыми букетиками, украшенными тонкими ленточками. Белая лента, расшитая блестящими веточками, окаймляла подол. На плечи полагалась пелерина в том же стиле.— Вот именно то, о чем я мечтала! — воскликнула Лорел, потянувшись к наряду.— Но это платье, наверное, для мадемуазель Эббот, — с хитрой улыбочкой заметила модистка.— Она хочет сказать, что ты для него слишком жирная, — с удовольствием перевела Цинния.— Чучело огородное! — крикнула Лорел и вцепилась в воздушный подол.Гиацинта нетерпеливо фыркнула:— Мадам Соти хочет сказать, что это платье предназначено для более взрослой девушки.— Этот наряд для замужней дамы. — Модистка со значением улыбнулась Джапонике.С большой неохотой Лорел ослабила хватку.Мадам Соти обвела взглядом скандальное семейство, задержав взгляд на вдовствующей виконтессе. Она, конечно, уже знала о том, что лорд Эббот неожиданно для всех обзавелся женой в колониях. Знала и о том, что виконт взял в жены женщину не из своего круга и намного моложе. Знала мадам Соти и о том, что виконтесса не появлялась в обществе и, следовательно, никто не мог сказать о ней ничего определенного. Вот в этом-то как раз и состояла великая, нежданно свалившаяся на модистку удача: теперь она была единственной обладательницей достоверной информации о загадочной виконтессе Шрусбери. Господь благословил ее, направив леди Эббот именно в ее салон за покупками. Стоит лишь пустить слушок о том, что госпожа Эббот заглянула сюда, как от покупательниц отбою не будет; Да и сама госпожа Эббот уже выбрала товаров на солидную сумму. Иметь такую покупательницу в постоянных клиентках другие только мечтают. Итак, самое время завоевать сердце и кошелек вдовствующей виконтессы. Но для того чтобы план осуществился, надо произвести на новую патронессу хорошее впечатление.Несмотря на то что виконтесса была одета в невзрачное платье из коричневой саржи, а прическа ее была просто ужасна, в этой женщине чувствовалось что-то от настоящей леди: красивая осанка, врожденная пластика, свободная грация движений. Надо было только все это подчеркнуть, и гадкий утенок превратится в лебедя. Модистка раскинула платье перед Джапоникой.— Ну, скажите, разве не прелесть? Такое элегантное, и подходит только для женщины с идеальной фигурой, такой, как у вас. Может, леди Эббот захочет его примерить? Просто для того, чтобы я смогла увидеть, как оно должно смотреться.— Я? — удивленно переспросила Джапоника. — О нет, мне такие роскошные наряды ни к чему.Модистка удивленно приподняла бровь:— Ни к чему? Но через пару недель начнется сезон, и вам потребуется дюжина таких нарядов!— Я не… — Джапоника вовремя осеклась. Она чуть было не проговорилась о том, что не собирается задерживаться в Лондоне до начала сезона. Но падчерицам знать об этом ни к чему: как только они убедятся в том, что мачеха скоро исчезнет из их жизни, они превратят последние дни ее пребывания в Англии в ад. И вообще, зачем их обнадеживать? Пусть помучаются. — Я не рассчитываю, что меня станут приглашать.— Вы не ждете приглашений? Уверяю вас, совершенно напрасно! Новое лицо в городе? Молодая вдова с такими роскошными рыжими волосами? Мадам будет гвоздем сезона! Настоящей звездой!— О, мисс, почему бы вам его не примерить? — несмело предложила Пиона.— Да, милая мачеха, почему бы нет? — поддакнула Лорел в надежде на то, что в бальном платье мачеха будет выглядеть глупо и нелепо. Все сразу поймут, что она за птица, эта наглая особа, посмевшая вторгнуться в чужую семью.— Ну, я не… — Джапоника взглянула на модистку. Она искала у нее одобрения. — Примерить? — Мадам Соти и ее помощницы закивали в знак одобрения и даже захлопали в ладоши.Джапонику долго упрашивать не пришлось. Давным-давно она не покупала себе ничего нового. Тем более у лондонской модистки.В примерочной мадам Соти помогла клиентке раздеться до рубашки и чулок.Потерев между пальцами грубый хлопок ниж него белья Джапоники, привыкшей оценивать белье с точки зрения удобства и комфорта, но не производимого впечатления, модистка заявила со всей безапелляционностью:— Прочь все это. Начнем с нуля.Несколько мгновений крайней неловкости, пока Джапоника стояла в примерочной совершенно голая, показались ей вечностью. Потом ей принесли тончайшие телесного цвета шелковые чулки с изящными подвязками, украшенными розочками, и короткую нательную рубашку, едва прикрывавшую срам.Мадам Соти суетилась вокруг Джапоники, стоявшей на возвышении.— Потребуется лишь легкий корсет и никакой набивки для лифа. Вы быстро оправились после рождения младенца, — сказала она, фамильярно похлопав Джапонику по плоскому животу.— Я… — Джапоника густо покраснела.— О, мадам, я, должно быть, ошиблась, — поспешила отреагировать находчивая модистка, — но я много прожила на свете и достаточно мудра для того, чтобы признавать свои ошибки.Джапоника пристально посмотрела женщине в глаза, но ничего, кроме искреннего сожаления, в них не увидела.— Это очень запутанная и деликатная история, — начала было Джапоника, но модистка перебила ее, заверив, что в Лондоне таких сложных и запутанных историй больше, чем можно представить.— Какие только тайны не становятся известны модисткам, — сказала она, — но мы умеем их хранить, чтобы быть достойными доверия своих клиентов.Джапоника прикусила губу. Теперь ей оставалось лишь положиться на порядочность этой женщины.Пока ее затягивали в корсет, Джапоника ругала себя за дурацкое тщеславие на чем свет стоит. Ей никогда не приходило в голову, что тело может ее предать. Если бы не желание покрасоваться в новом наряде, никто ничего бы не узнал. А теперь тайна оказалась известна той, у которой не было никакого резона хранить ее. Джапоника подумала было предложить модистке денег, но боялась оскорбить ее. Мадам Соти и так ясно дала понять, что не станет никому ничего говорить о своей догадке. Но если держать язык за зубами было не в ее правилах, никакие деньги тут не помогут.К тому моменту, как ее облачили в платье, настроение Джапоники испортилось настолько, что ей уже было все равно, как она выглядит.— Платье действительно очень милое, — сказала Джапоника, даже не взглянув в зеркало. — Но не для меня.— Но мадам должна преподать своим приемным дочерям… так сказать… урок.— Конечно. — Девушка еще не успела забыть, что двигало ею, когда она согласилась примерить наряд, и потому решительно направилась к выходу из примерочной.— Подождите! — остановила ее модистка, и одна из помощниц поставила перед Джапоникой пару золотистых бальных туфелек. Мадам Соти хлопнула в ладоши, и в примерочную влетели еще две помощницы с гребнями и заколками. У одной в руках были горячие щипцы для завивки. Не дав Джапонике и слова сказать, они распустили ее волосы и принялись трудиться над непослушной шевелюрой. Работа в четыре руки спорилась, и прическа была готова минут за десять, не больше. В довершение всего на уложенную голову водрузили диадему. Еще одна помощница принесла длинные, по локоть, бальные перчатки и натянула их Джапонике на руки. Никогда в жизни Джапоника не румянила щеки, но не стала возражать, когда ее щек коснулась бархатка с пудрой, а губ — помада. Может, мадам Соти и считалась служанкой у английских аристократок, зато в пределах своего магазина она была настоящей генеральшей, строгой и требовательной, привыкшей к безусловному подчинению. И даже ее клиентки порой терялись под таким жестким напором. Впрочем, результат всегда оправдывал средства.Работая над клиенткой, мадам Соти раздумывала над тем, какими словами станет описывать виконтессу тем привилегированным покупательницам, которые вскоре заскочат к ней за покупками. Она прекрасно понимала, как много от нее зависит. Ведь это ее суждение, суждение модистки, будут потом на все лады повторять роскошные лондонские дамы в светских салонах, естественно, не называя автора.«Виконтесса словно создана для нарядов, которые только я одна и могу для нее создавать. Хрупкая, даже слишком худенькая — это верно. Но какие плечи и какая грудь! Многие юные девушки могут позавидовать. В моих руках она расцветет! Такая молодая, а уже вдова. Но чувствуется, во вдовах ей ходить долго не придется. Ибо кто может устоять перед рыжими кудрями самой лисе на зависть!»Наконец мадам Соти отступила с довольным видом:— Voila! Вот теперь, виконтесса, вы готовы к выходу! Когда Джапоника вышла в общий зал, все головы повернулись в ее сторону.— Надо же! — Некий джентльмен, сидевший в углу, даже привстал.Дамы забыли про свои покупки и, раскрыв рты, смотрели на Джапонику.— Но вы красивая! — воскликнула Бегония так, будто до сих пор никогда не видела мачеху.— Мадам, вы — само совершенство, — сказала модистка у нее за спиной. Джапоника никогда в жизни не получала столько комплиментов, и, что было всего приятнее, — эти комплименты, судя по всему, делались совершенно искренне.Раскрасневшись от смущения, она огляделась и поймала взглядом свое отражение в зеркале. Увидела и обомлела. Она сама себя не узнавала. Да, это было ее лицо, несколько преображенное прической и косметикой. Впервые в жизни ей открылось то, что она никак не считала возможным. Она могла быть красивой!Пиона подошла к мачехе, глядя на нее с изумленным восторгом, словно видела перед собой фею из волшебной сказки.— О, мисс, вы самая красивая женщина в Лондоне!— Я бы так не сказала. — Лорел надеялась, что наряд поможет выставить мачеху на посмешище, но каким-то чудом произошло прямо противоположное. Платье преобразило ненавистную родственницу, сделав поразительно, шокирующе привлекательной.В чем было дело: в хитром крое декольте, таком, что грудь мачехи неожиданно стала казаться пышной, или в прическе, благодаря которой волосы вдруг стали блестящими и яркими? Лорел не могла понять и от этого страшно злилась.— Она выглядит совсем неплохо для простолюдинки.— Она выглядит как сказочная принцесса! — воскликнула Пиона.Цинния и Бегония согласно кивнули. Только Гиацинта фыркнула и отвернулась, такая же недовольная и раздосадованная, как и ее ближайшая по возрасту сестра.— Я заверну его для виконтессы, — сказала модистка.— Да, я его беру, — словно издалека услышала свой голос Джапоника, а ведь минуту назад она решила, что не станет покупать платье.— Вы же сказали, что у вас не будет случая его надеть, — напомнила ей Лорел.— Возможно, это и так, но я буду чувствовать себя лучше, зная, что у меня есть такой наряд. Итак, вы уже сделали свой выбор?— Вы хотите сказать, что у вас еще осталось несколько пенни на нас?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45