Если Августа Бойд — продукт материального благополучия и высокого социального положения, то Мем была рада, что у нее нет ни того, ни другого.
Она быстро закончила мыться, наслаждаясь холодной водой, от которой покалывало тело, и ощущением чистоты, потом выбралась из ручья, вытерлась, наскоро просушила волосы и поспешно оделась.
— Простите, что задержалась, — извинилась «на перед Перрин. Раскинув руки, Мем засмеялась, глядя на свою бледную кожу, какая всегда бывает у огненно-рыжих. — Вода прекрасная! Мне так не хотелось вылезать.
Перрин улыбнулась — и превратилась в настоящую красавицу. Внимательно посмотрев на нее, Мем решила, что такой красивой женщины, как Перрин, ей никогда не доводилось видеть. Миссис Уэйверли была небольшого роста, худенькая, но Мем чувствовала: за этой хрупкостью таится недюжинная сила характера. Для того чтобы противостоять тем сплетням, которые распространяли о Перрин, требовались сила и отвага.
Мем не знала, насколько правдивы были эти слухи. Она не знала, действительно ли Перрин — падшая женщина. Но после некоторого размышления пришла к заключению, что ей это совершенно безразлично.
По мнению Мем, всякая женщина может оказаться в подобном положении. Если бы Бути и Роберт не приютили ее под своей крышей, что могло бы случиться с ней самой? Может быть, она тоже… Но думать о таком просто невыносимо. Куда забавнее думать, что она — старая дева и девственница… Как хорошо, что Бути не умеет читать ее мысли!
— Вы с Хильдой планируете посетить ферму Адисонов сегодня днем? — спросила Мем.
Перрин коснулась своих пыльных волос и посмотрела туда, откуда доносились крики и смех. В ее огромных темных глазах промелькнуло нетерпение.
— Я пойду, а Хильда еще не решила.
— Не хотите ли… — Мем немного помолчала и поспешила закончить свою мысль, чтобы не передумать: — Я подожду вас, пока вы будете стирать и купаться. Не хотите ли пойти на ферму вместе?
Ясно, такое предложение шокирует Бути.
Перрин подняла голову, и ее глаза наполнились слезами благодарности.
— Хочу, — сказала она тихо. — Очень. Обещаю, я не долго задержусь.
— Не спешите из-за меня. Мне еще возиться с лепешками, а потом я хотела переставить вещи у нас в фургоне.
Перрин коснулась рукава Мем, потом пошла вниз по тропинке к ручью к остановилась, чтобы бросить на Мем взгляд через плечо.
Осмотревшись вокруг и убедившись, что погонщики за ней не подглядывают, Мем села на большой камень и раскинула по плечам свои еще влажные волосы.
Перед ее внутренним взором возникли огромные глаза Перрин и слезы благодарности в них. Мем поняла, что должна предложить Перрин Уэйверли свою поддержку.
«Во имя Господа Бога…»
На ферме нет ничего интересного, решила Августа. Она зря прошла такое расстояние. Сидр сына Адисона с виду казался слабоватым, а стоил три пенни за кружку. И все же ей хотелось пить после долгой прогулки, поэтому она порылась в своем ридикюле с выражением замешательства на лице и притворилась, что забыла взять с собой деньги. Великодушно позволяя Бути угостить ее кружкой сидра, Августа понимала, что теперь придется общаться с Бути оставшуюся часть дня, — такая пытка, но ведь это стоит кружки сидра!
Сидр был сильно разбавлен водой, как она и предполагала, однако холодный. Освежившись, они с Бути зашли в дом — нанести визит вежливости миссис Адисон. Комнаты были просторные, но обстановка унылая, как и давно вышедший из моды наряд миссис Адисон.
— Полнейшее отсутствие чувства стиля, — прокомментировала Августа, когда они спустились с крыльца и раскрыли свои зонтики.
— Полнейшее, — эхом отозвалась Бути.
Они пересекли двор и отошли на некоторое расстояние от фермерских построек. Здесь прямо на голой земле сидели с отрешенным видом три индейца, просившие подаяния, — двое мужчин и женщина. Вокруг них собралась группа невест, и Августа заметила, как Люси Гастингс дала одной из этих тварей монету в пять центов.
— Она дочь священника, но все же…
Бути уже была готова согласиться, но не успела и рта раскрыть, как от группы женщин, окружавших индейцев, отделилась Кора Троп. Она подошла к ним с выражением угрюмой решимости на лице.
— Могли бы и мне предложить кружку сидра, — заявила Кора.
— Извините нас, — сказала Августа, обращаясь к Бути. Схватив Кору за локоть, она оттащила ее в сторону. — Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне?!
Кора вздернула подбородок:
— Я бы и сама купила себе прохладительный напиток, если бы вы заплатили то, что должны мне! И еще брелок, если захочу. Но я полагаю, этого не произойдет. Во всяком случае, сейчас. Поэтому дайте мне хотя бы на сидр.
Августа похолодела. Она не знала, что предпринять. Кора день ото дня становилась все более воинственной и настойчиво требовала вернуть долг. А Августа не могла ей заплатить. Оскорбленная гордость и страх разоблачения превратили ее в комок нервов. Она пристально посмотрела на дешевую шляпку Коры, на ее поднятый вверх подбородок. И поняла, что пройдет совсем немного времени, и та начнет жаловаться другим невестам, что ей не платят.
При этой мысли Августа почувствовала, что вот-вот упадет в обморок. Она этого не вынесет! Семейная честь Бойдов зависит от благоразумия дочери могильщика! Она умрет, умрет от стыда, если люди узнают, что у нее всего только сорок долларов на дорогу до Орегона. Сорок долларов — это все ее состояние, все, что осталось после того, как она заплатила долги отца.
А Кора хотела получить одну восьмую от всех ее денег. Если Августа заплатит Коре те пять долларов, что задолжала ей, у нее останется всего лишь тридцать пять, которые нужно растянуть на пять месяцев, на двести миль пути.
Мгновение Августа смотрела в дерзкие глаза служанки. Она ненавидела Кору Троп с такой страстью, на которую, как ей казалось, она прежде не была способна. Наконец, поджав губы, Августа с дрожью открыла свой маленький ридикюльчик, свисающий с запястья, и разыграла сцену, которую уже исполнила перед Бути Гловер.
— Я потратила все деньги, что взяла, — сообщила она Коре высокомерным тоном.
— У вас же нашлись деньги, чтобы заплатить за сидр, — возразила Кора. — Я тоже хочу. — Она топнула ногой. — Черт побери, платите!
— Тише! — Ладони Августы покрылись предательским потом. — Не кричи так. Я… я заплачу тебе доллар, когда мы вернемся в наш фургон.
— Хорошо. Но сидра я хочу сейчас!
Перепуганная громогласным возгласом Коры, Августа быстро огляделась — не услышал ли кто? Нужно было что-то предпринять. И как можно быстрее.
— Подожди здесь, мерзкая попрошайка!
Вместо того чтобы оттаскать Кору за ухо, как ей хотелось, она заставила себя подойти к Бути.
— Милочка Бути, мне не хотелось бы пользоваться вашей щедростью, но бедняжка Кора не взяла с собой ни гроша, а я ведь и сама, как вы знаете, забыла — как глупо мы обе поступили, — поэтому прошу вас: не могли бы вы одолжить мне еще три пенса? На солнце жарко, бедняжка с удовольствием выпила бы чего-нибудь холодненького.
Буга, отступив на шаг, внимательно посмотрела на Кору и прошептала:
— Она говорила… так настойчиво. Неужели вы позволяете ей разговаривать с вами в таком тоне?
Августа подняла обтянутую перчаткой руку — ее небрежный взмах изображал предельную терпимость и снисхождение.
— Ей жарко, и она очень устала, бедненькая. Нужно быть сострадательной и принимать во внимание сложившиеся обстоятельства.
Буш потянула за тесемку своего ридикюля.
— Я поражена, Августа. Вы на удивление великодушны.
— Очень мило с вашей стороны, что вы заметили это, — пробормотала Августа, скромно опуская ресницы.
Как только три пенса оказались у нее в руке, Августа возвратилась к служанке. Бросив на ладонь Коры монеты, она сказала:
— Вот! Ты довольна?
— Нет, — заявила Кора, пересчитывая монетки. — И я не успокоюсь, пока не получу все, что мне причитается!
— Тише! — Запаниковав, Августа молилась, чтобы никто их не услышал.
Бути наблюдала за ними, но Августа полагала, что та стоит слишком далеко, чтобы расслышать, о чем речь. Во всяком случае, она надеялась, что Бути не слышит. Холодный пот заливал Августу, Губы ее дрожали. Прищурившись, она наблюдала, как Кора с самодовольной улыбкой направилась к прилавку с сидром. Лицо Августы исказилось гримасой. Кора хочет унизить, растоптать ее. Хочет уничтожить тех Бондов, что приплыли на « Мейфлауэре».
С помощью адвоката Августе удалось скрыть позор отца и устроить так, что самое ужасное из произошедшей катастрофы не стало достоянием общественности. Но она не знала, как остановить Кору. Для этого требовались деньги.
На мгновение она сникла. В глазах ее блеснули слезы беспомощности. Деньги у нее не появятся, как бы сильно она того ни желала.
И днем и ночью она думала только об этом. Ей отчаянно требовались деньги, чтобы заплатить Коре за работу и заткнуть ей рот. Но где их взять? Каждую ночь, пока Кора спала, Августа пересчитывала свои сорок долларов, пересчитывала снова и снова, моля Бога, чтобы она ошиблась и в ее кошельке оказалась бы сотня.
— Августа! — позвала Бути.
— Минуточку, — ответила та, надеясь, что голос не выдаст ее состояния. «Ты — из Бондов, — напомнила она себе, обретая мужество, присущее гордому старинному роду. — Бонды не выставляют свои чувства напоказ».
Теперь она заметила, что группа мужчин, без дела сидящих под цветущим тополем, пристально наблюдает за ней. Ферма Адисона являлась пристанищем для всевозможных сомнительных типов. Грязные, бородатые и полупьяные, все эти мужчины походили на отъявленных головорезов. Она смерила их презрительным взглядом и присоединилась к Бути.
— Любой из них способен ударить женщину по голове, чтобы выдернуть сережки у нее из ушей. Это подлость, что мистер Сноу и этот индеец подвергают нас такой опасности!
— Не могу не согласиться, — хмыкнула Бути.
Бути согласилась бы, даже если бы Августа сказала, что небо сделано из синего пудинга. И действительно, Августа ждала от тех, кого допускала в свой круг, что они будут во всем полностью с ней согласны.
Один из мужчин, сидящих под деревом, отошел от своих приятелей, утер губы рукавом и неторопливо направился к женщинам, не сводя своих странных желтоватых глаз с груди Августы.
— Извините, леди. Вы случайно не невесты из каравана капитана Коуди Сноу?
Августа бросила на него холодный взгляд и повернулась спиной, однако успела заметить, что борода мужчины нечесана и нестрижена и от него разит дешевым виски. Она была крайне оскорблена тем, что он вообразил, будто такая леди, как она, заметит его существование и станет говорить с ним.
Руки Бути метнулись к лентам шляпки. Она бросила неуверенный взгляд в направлении каменного профиля Августы.
— Ах… ну… да.
Августа вздохнула. Бути Гловер — такое глупое, возмутительно жалкое создание. Если бы она могла поймать взгляд Бути, не глядя на ее собеседника, она бы поставила это безмозглое создание на колени только одним своим ледяным взором.
— Мы с парнями интересуемся… чего это еще везет Коуди в грузовых фургонах.
— Вы что, друг мистера Сноу? — спросила Бути.
Августе ужасно захотелось врезать ей пощечину. Она уже уловила в ее тоне нотки доверительности. Эта женщина безнадежна! Существует ли на земле хоть кто-то, с кем она не пожелала бы заговорить? Неужели она так неразборчива?
— Я знаю капитана много лет, мэм. Служил под его командованием в армии.
— О, ну тогда, я полагаю, можно сказать. Мы перевозим оружие в штат Орегон и мелассу до форта Ларами.
— Скажите пожалуйста! Мелассу и оружие! Я вас правильно понял, мэм? Вы сказали — мелассу?
— Два полных фургона, — весело сообщила Бути. — Мы собираемся продать…
Августа больше не смогла бы выдержать и минуты. Резко повернувшись, она схватила Бути за руку и сжала ее изо всех сил, чтобы болтушка наконец-то замолчала.
— Если вы хотите обсудить наши дела, — она холодно взглянула на Бути, а затем на подвыпившего мужчину, — я предлагаю вам обратиться непосредственно к мистеру Сноу. — И она потащила Бути прочь от незнакомца.
— На случай, если мне не придется увидеться с мистером Сноу, скажите ему, что вы встретили Джейка Куинтона. Передайте этому сукиному сыну, что старина Джейк ничего не забыл.
Угроза, прозвучавшая в его голосе, заставила Августу оглянуться. Она увидела самую подлую, холодную и угрожающую ухмылку, которую ей только доводилось видеть. Ледяные иголочки кольнули ее сердце. Августа тотчас же поняла, что эта ужасная ухмылка и этот змеиный взгляд желтоватых глаз будут ей сниться в ночных кошмарах. Она в отчаянии поискала глазами Майлза Досона и Билла Мейси, погонщиков, которые сопровождали женщин до фермы. Но не увидела ни того, ни другого.
— Кажется, вы… В чем дело? — спросила Бути, едва поспевая за ней. — Он сказал, что он — друг мистера Сноу.
— Замолчи, — прошипела Августа. — Этот человек вовсе не друг мистеру Сноу.
Когда она бросила еще один быстрый взгляд через плечо, то увидела, что Джейк Куинтон облизывается; тяжелый взгляд его прищуренных глаз следовал за их развевающимися юбками.
— Боже правый, — пробормотала Августа пересохшими губами.
Уэбб Коут и Коуди Сноу, широко шагая, направлялись к ферме. Но когда Августа бросила еще один испуганный взгляд на мужчин, сидящих под тополем, Джейк Куинтон исчез.
— Слава Богу! — воскликнула она.
Приподняв юбки, Августа поспешила к ферме, чтобы передать Коуди слова Джейка Куинтона и побранить Уэбба Коута за то, что тот выбрал такое ужасное место для лагеря.
Сердце ее забилось чаще, когда она заметила, что Коут смотрит, как она приближается.
Августа Бойд никогда не унизит себя чувством симпатии к какому-то индейцу. Она знает себе цену!
Глава 4
Из моего дневника.
18 апреля 1852 года.
Каждый день мы меняем фургоны местами. Первый фургон отправляется назад, и таким образом каждый фургон меняет свое место. Все мы ненавидим ехать последними из-за пыли. Она попадает в рот и глаза, на одежду и покрывает ведра с водой словно пеной.
Первое место — самое лучшее, потому что я могу видеть его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47