Халат распахнулся, сполз с плеч и упал к ее ногам. Грудь ее вздымалась, сердце колотилось как сумасшедшее, и его стук эхом отдавался у нее в ушах.
Ричард неожиданно прервал поцелуй и подхватил Элиссу на руки.
— Куда ты меня несешь? — прошептала она.
— В такое место, где нам не надо было бы соблюдать тишину.
Склонив голову ему на грудь, она вспоминала их брачную ночь и те удивительные чувства и ощущения, которые она тогда испытала.
Более того, ее первое несчастливое замужество, отнявшее у нее несколько лет жизни, стало представляться ей кошмаром, который с появлением в ее жизни Ричарда должен был прекратиться.
Так сложилось, что она как бы начинала жизнь сначала, но уже без свойственных юности иллюзий.
Ричард с Элиссой на руках прошел через кухню и вошел в небольшое темное помещение, которое, судя по разнообразным приятным запахам, доносившимся со всех сторон, представляло собой кладовую, где хранилось продовольствие.
Он усадил ее на мешки, в которых хранилось что-то мягкое и сыпучее — скорее всего мука, потом закрыл дверь, и они погрузились в непроглядную темень.
Звуки сюда тоже не долетали. Элисса слышала лишь их дыхание: учащенное — ее собственное и тяжелое, прерывистое — Ричарда. «Быть может, он дышит так оттого, что нес меня на руках?» — подумала она, но потом решила, что причина этого кроется все-таки в другом.
Она раскинула в стороны руки, чтобы поскорее отыскать в темноте Ричарда и заключить в свои объятия. Она вожделела его ничуть не меньше, чем он вожделел ее прошлой ночью, и не собиралась этого скрывать или отрицать.
Когда он упал на мешки с мукой с ней рядом, она поцеловала его, а потом дрожащими от страсти пальцами стала расстегивать воротник его рубашки. В следующее мгновение ее руки легли на его тело и стали его ласкать. Когда он застонал от удовольствия, она неожиданно почувствовала себя очень сильной и могущественной. У нее появилось странное ощущение, что она, женщина, может повелевать таким сильным и опытным мужчиной, как Ричард. Она подумала также о том, что сможет стать ведущей в их любовных утехах — и это после того, как ей на протяжении семи лет, пока длилось ее первое замужество, постоянно внушали мысль, что она ничто и недостойна даже малейшей ласки!
Вдохновленная этой мыслью, она прикоснулась кончиком языка к его губам, а когда они, повинуясь нажиму, раздвинулись, просунула язык ему в рот.
Они целовали друг друга, и напряжение в ее теле стало нарастать. Когда оно стало нестерпимым, она отодвинулась от него, вскинула вверх руки и одним движением стянула с себя рубашку.
Возбужденный Ричард целовал ее груди. Элисса застонала, и в голосе ее, пропитанном негой, слышалось страстное желание.
— Я больше не могу терпеть. Я хочу тебя, — хриплым голосом пробормотал Ричард и, оторвавшись от нее, стал торопливо распутывать завязки своих панталон.
Когда плоть Ричарда освободилась от покровов, Элисса сама взяла ее в руки и направила в свои влажные недра.
Потом, положив ладони ему на плечи, она стала двигаться вверх-вниз, повинуясь известному только ей одной ритму.
Ричард несильно прикусил зубами ее сосок, и она, выгибая спину, прижалась грудью к его рту, чувствуя, как каждое прикосновение его губ, языка и зубов к ее груди рождает у нее все новые и новые порывы страсти.
Желание, огненное, как вулканическая лава, захлестывало ее с головы до ног, в голове шумело, а перед глазами вспыхивали искры.
А потом, когда возбуждение уже больше нельзя было таить в себе и оно выплеснулось наружу, они разом вскрикнули, содрогаясь от страсти, истекая любовными соками.
Элисса положила руку ему на грудь и стала слушать, как, постепенно успокаиваясь, все ровнее и глубже билось его сердце.
— Как странно, — задумчиво произнес Ричард, прикасаясь в темноте к ее волосам и перебирая их шелковистые пряди, — когда мальчишкой я укрывался в этой темной кладовке, играя в прятки, мне и в голову не приходило, что через пятнадцать лет я испытаю такое всепоглощающее счастье на этом же месте.
Она стала вырываться из его объятий.
— Не уходи, прошу тебя! — воскликнул он. — Нам ведь некуда спешить.
— Нам нужно вернуться в спальню, милорд.
— Я, конечно, знал, что меня будут так называть, но от своей жены этого не ожидал.
— Тебе бы больше понравилось, если бы тебя называли так Портовые шлюхи?
Ричард гордо вскинул голову и голосом театрального героя-любовника произнес:
— В жизни не платил женщинам за любовь. Даже шлюхи не требовали от меня денег.
— Все это, конечно, хорошо, но должна признаться, что эта возня на мешках с мукой основательно меня уто» мила.
Ричард понял, что снова невольно задел чувства жены.
— Извини меня, дорогая, но эти слова всего лишь пустая болтовня, так что не стоит придавать ей значения. Все это зубоскальство имело какой-то смысл лишь в Лондоне.
— Но мы давно уже не в Лондоне.
Ричард неслышно, как пантера, вскочил с места, натянул панталоны и принялся завязывать стягивавшие их шнурки и тесемки.
— Знаешь, Элисса, я не могу за одну ночь» отделаться от всех своих холостяцких привычек, — сказал он с ноткой раздражения в голосе. — Конечно, я сделаю все, что смогу, чтобы обуздать свой язык, но, предупреждаю, для меня это будет непросто, так что наберись терпения. В течение многих лет меня окружали в основном актеры, актрисы и придворные — такие же, как я, насмешники и зубоскалы. И их речи ничуть не отличались от моих. Но я исправлюсь, поверь.
Поскольку Элисса продолжала хранить молчание, Ричард взял ее руки в свои и прошептал:
— Моя дорогая женушка, я очень хочу сделаться образцовым деревенским сквайром. Ты не представляешь себе, как давно я об этом мечтал!
— Правда?
— Правда. Более того, я бы хотел, чтобы в деле превращения меня в сельского помещика инициативу в свои руки взяла ты. Я же со своей стороны готов подчиняться тебе во всем.
Он нагнулся и поцеловал ей руку. Элисса вспыхнула, Но не поцелуй был тому причиной.
— Думаю, что и мне есть чему у тебя поучиться, — тихо сказала она.
— Очень хорошо, женушка, — прошептал он, снова увлекая ее на груду мешков с мукой. — В таком случае мы будем учиться друг у друга.
Глава 10
— Что случилось? — спросила Элисса, когда кучер неожиданно натянул поводья и остановил лошадей.
Пожав в недоумении плечами, она посмотрела на Ричарда, который сидел рядом с мистером Седжмором, клевавшим всю дорогу носом.
— Представления не имею, — сказал Ричард и одарил ее нежной улыбкой, в которую вложил только им одним понятный смысл.
Она сразу поняла значение и его улыбки, и его взгляда и покраснела, как юная девушка в первом приступе влюбленности. Между тем Уил взгромоздился коленями на сиденье и высунул голову в окно кареты в надежде увидеть препятствие, которое преградило им путь.
Мистер Седжмор приоткрыл припухшие, налитые кровью глаза и, широко разинув рот, зевнул.
В четырехугольном окошке кареты появилась голова кучера. На его физиономии было виноватое выражение.
— Прошу прощения, милорд, — сказал он, обращаясь к Ричарду и приподнимая шляпу. — Хочу поставить вас в известность, что впереди нас ожидает крутой спуск, а дорога здесь грязная и скользкая. Так что вам, к моему большому сожалению, придется спуститься с холма пешком.
— Помню, что в детстве я вылезал из экипажа и шел вниз по склону в этом же самом месте, — заметил Ричард. — Похоже, с тех пор дороги здесь лучше не стали. Впрочем, прогулка на свежем воздухе нам не помешает — особенно бедному мистеру Седжмору.
— Это точно, — пробормотал мистер Седжмор сонным голосом. — Я слишком много вчера выпил, и мне надо проветриться.
В отличие от Ричарда Элисса выходить из кареты и идти пешком не хотела. После вчерашней ночи она испытывала сильное утомление, а потому бодрость и оживление, которые демонстрировал ее муж, вызывали у нее немалое удивление.
По счастью, дорога оказалась не такой уж грязной, так что вероятность окунуть ноги по щиколотку в жидкую глину или, не дай Бог, поскользнуться и упасть была невелика. Элисса, недовольно поморщившись, выбралась из экипажа и огляделась. Ее муж прошел вперед и стоял рядом с лошадьми, обозревая дорогу. На лужке у обочины спокойно паслись овцы — появление на дороге экипажа не вызвало у них ни любопытства, ни тревоги.
— Нам далеко еще ехать? — спросил Уил, выпрыгивая из кареты.
Ричард, не оборачиваясь, произнес:
— Блайт-Холл скрывается за следующим холмом. Мне бы ничего не стоило добраться до него пешком. — Глубоко вздохнув и втянув в себя пахнущий луговыми травами воздух, он добавил:
— Как легко здесь дышится после Лондона!
Что же до этих милых овечек, — он ткнул пальцем в сторону пасшегося на обочине маленького стада, — то у меня такое ощущение, что это те же самые животные, которых я видел из окна кареты, когда уезжал из дома.
— До Блайт-Холла еще пять миль, — сказала Элисса.
Она не испытывала ни малейшего желания возносить вместе с мужем хвалу чистому деревенскому воздуху или обсуждать достоинства овец, жевавших на лугу траву.
— Как ни крути, это довольно далеко и, по моему разумению, тащиться туда, шлепая ногами по грязи, не стоит.
Элисса знала, что прогулка в пять миль для длинноногого Ричарда — ничто, но ей подобная перспектива нисколько не улыбалась. «Этот человек, — с неожиданно возникшей неприязнью подумала она о муже, — даже не попытался представить себе, как тяжело идти по разбитой дороге в длинной широкой юбке и в башмаках на тонкой подошве». Кроме того, он не подумал ни о маленьком Уиле, ни о страдавшем от похмелья мистере Седжморе, для которых подобный пеший переход превратился бы в настоящее испытание.
Словно отвечая на ее мысли, Ричард произнес:
— Думаю ты права. Кое-кому из нас этого расстояния не одолеть.
Судя по всему, Ричард в первую очередь имел в виду мистера Седжмора, который в этот момент склонился над дренажной канавой и извергал из себя остатки съеденного им за завтраком цыпленка.
Повернувшись к жене, Ричард холодно добавил:
— Таким типам, как мистер Седжмор, следует воздерживаться от вина.
— Потому что вино с ним борется, да, мама? — поинтересовался Уил.
— Точно, борется, — с недовольным видом сказала Элисса.
Уил был еще слишком мал, чтобы вникать в проблемы пьянства, и Ричарду развивать эту тему не стоило.
Ричард улыбнулся и снова бросил взгляд на открывавшуюся перед ними долину.
— Видите тот каштан у обочины? — спросил он. — Маленьким я частенько на него залезал.
— Пойду узнаю, не нужна ли мистеру Седжмору помощь, — сказала Элисса, которую экскурсы Ричарда в прошлое стали утомлять.
— Мне кажется, ему следует в одиночестве пожинать то, что он посеял, — заметил Ричард. — Если он не в состоянии совладать с похмельем, пусть воздерживается от…
Уил ткнул пальцем в сторону облюбованного Ричардом каштанового дерева с могучими ветвями и пышной кроной и крикнул:
— Хочу на него залезть! Хочу залезть!
— Я прослежу за мальчиком, моя дорогая, и помогу, если ему потребуется помощь, — сказал Ричард. — Насколько я помню, вскарабкаться на этот каштан было нетрудно. Правда, за эти годы он вырос, но не так чтобы очень.
— Тогда пойдем! — крикнул Уил и припустил вниз по склону.
— Хорошо, лезь! Только очень высоко не забирайся! — крикнула ему вдогонку Элисса, а потом посмотрела на Ричарда:
— Нам тоже надо идти, но прежде я все-таки помогу мистеру Седжмору.
— Ты считаешь, этот пьяница заслужил награду?
— Награду? — в недоумении переспросила она.
— Если бы я знал, что у тебя возникнет желание стать сестрой милосердия, то вчера за ужином я пил бы наравне с Седжмором, а не наливал бы себе по полстакана.
Глаза у Элиссы расширились:
— Так вот почему мистер Седжмор вчера так…
Ричард растянул рот в хищной, коварной улыбке.
— Куда ему со мной тягаться! Меня учили пить лучшие из лучших. — Ричард перешел на интимный шепот:
— Хочешь, тебя научу?
Она вспыхнула, отвела от него глаза и, с минуту помолчав, сказала:
— Кажется, ты собирался помочь Уилу?
— Я от своих слов не отказываюсь. — Ричард повернулся и вальяжной походкой двинулся вниз по склону.
Элисса посмотрела ему вслед. Этот человек и в самом деле был чрезвычайно привлекательный мужчина — а какой актер! По грязной дороге он шел так, будто ступал по алой ковровой дорожке в королевском дворце.
— Леди Доверкорт! — слабым голосом позвал Элиссу Седжмор.
Скривившись, она оторвалась от созерцания мужа и поспешила на помощь соседу. По счастью, худшее было уже позади и мистер Седжмор чувствовал себя, в общем, не так плохо. Подхватив Седжмора под руку, Элисса стала вместе с ним спускаться по крутому склону.
— Прошу меня простить, — пробормотал с чрезвычайно смущенным видом Седжмор. — Мне не следовало пить вровень с таким признанным экспертом по части выпивки, как Ричард Блайт.
Потом Седжмор кивком указал на Ричарда и Уила и спросил:
— Вы думаете, это разумно?
— А что? Уил лазает по деревьям с тех пор, как научился ходить, — ответила Элисса, замедляя шаг, чтобы мистеру Седжмору было легче за ней поспевать.
Кучер хлестнул лошадей, и оставшийся без пассажиров экипаж, скрипя тормозами, двинулся следом за Элиссой и Седжмором.
Между тем Ричард, приподняв Уила как пушинку, помог ему взобраться на мощные нижние ветви каштана.
— Я не о том. Не кажется ли вам, что ваш сын слишком уж сдружился с Блайтом?
Когда карета проехала мимо, Элисса остановилась и повернулась к мистеру Седжмору.
— Ну и что в этом такого?
Мистер Седжмор с сожалением на нее посмотрел и перешел на шепот:
— Вы же знаете, какая у него репутация! Бог знает, чему он может научить вашего сына.
— Я приложу все усилия, чтобы их общение не отразилось на мальчике дурно.
— А вы сами? Не отразится ли общение с Ричардом дурно на вас?
У Элиссы на душе сделалось премерзко. Уж не видел ли, чего доброго, Седжмор, как Ричард вчера поздно вечером нес ее на руках в кладовку? Холодно посмотрев на него, она спросила:
— Вы полагаете, он может меня растлить?
Седжмор в ужасе выпучил глаза:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39