Поначалу Элисса надеялась, что присутствие Уила в карете избавит ее от необходимости выслушивать вопросы Ричарда по поводу брачного договора и на них отвечать. Но» потом, увидев в глазах мужа отблески бушевавшего у него в душе гнева, поняла, что избежать неприятного объяснения ей не удастся.
— Вот, кажется, и все, — сказал мистер Моллипонт, опуская крышку большого обитого кожей деревянного сундука. — Теперь, миледи, вам самое время немного отдохнуть. Что-то вы неважно выглядите. Как загнанная лошадь на скачках в Нью-Маркете.
С этими словами мистер Моллипонт взял сундук и направился к двери. Элисса хотела было предложить свою помощь хотя бы на лестнице, но ее остановил красноречивый взгляд мистера Моллипонта.
— Я и сам справлюсь, миледи, — заявил он для пущей ясности.
— Спасибо за помощь.
Мистер Моллипонт, как конь, мотнул головой и двинулся по коридору к лестнице, Элисса же задержалась, чтобы надеть плащ и накинуть на голову капюшон.
Перед тем как выйти из комнаты, она выглянула в окно, чтобы узнать, не идет ли дождь, удовлетворенно кивнула и подумала, что пройдет совсем немного времени, и она окажется наконец дома.
Дома… Вернее, в доме Уильяма Лонгберна, своего первого мужа. А еще раньше этот дом принадлежал Ричарду Блайту, ее второму мужу.
Элисса вспомнила, как в один прекрасный день обнаружила на мраморной облицовке камина процарапанные гвоздем или другим каким-то острым предметом инициалы «РБ». Могло статься, они были сделаны рукой Ричарда Блайта!
Уильям Лонгберн, ее первый муж, отреагировал на ее находку следующим образом — поморщившись, как от зубной боли, он сказал: «Сначала роди мне сына, а потом, если обстановка здесь тебя не устраивает, можешь проваливать на все четыре стороны».
Сжав губы, Элисса завязала у горла тесемки плаща и, прежде чем спуститься по лестнице в прихожую, напомнила себе, что за последние семь лет ей пришлось претерпеть много горя и унижений. Уж если она сумела пережить первый брак и вдовство, ей, без сомнения, вполне по силам вынести и совместную жизнь с сэром Ричардом Блайтом.
Спустившись в прихожую, она, к большому своему удивлению, не застала там ни единой живой души. Решив, что Ричард и Уил отправились на конюшню, она вышла во внутренний дворик, открыла калитку и направилась к одноэтажной каменной постройке, где мистер Хардинг держал своих лошадей. Чутье ее не подвело: у конюшни она увидела Ричарда, который обнимал за плечи Уила, словно своего самого лучшего друга. Они оба с равным интересом и восторгом осматривали новехонький, с иголочки, экипаж, покрытый блестящим черным лаком. У стены конюшни стоял старик, облаченный в высокие сапоги и длиннополый кафтан из зеленого сукна. Элисса сразу поняла, что это кучер.
Удивительное дело, о кучере, который должен был доставить ее маленькое семейство домой, она как-то не подумала, и вот теперь по милости короля получила еще одного слугу, которого, между прочим, надо было кормить и одевать.
Куда большее раздражение, однако, вызвала у нее мысль, что Ричард обращается с ее сыном так, будто он его собственность.
Не обращая внимания на хлюпавшую у нее под ногами грязь, она подошла к ним.
— Насколько я понимаю, ты готовишься к отъезду?
Ричард убрал руку с плеча Уила и повернулся к ней:
— Готова ли ты? Что касается меня, я могу выехать хоть сию минуту.
— Отлично.
Пока Элисса помогала сыну усесться в карету, кучер отделился от стены, которую все это время трудолюбиво подпирал, и начал взбираться на козлы.
Элисса уже хотела было влезть в карету вслед за сыном, но Ричард, властно положив ей руку на плечо, остановил ее:
— У тебя на туфли налип конский навоз. Надо бы его счистить. В противном случае в карете будет дурно пахнуть.
— О Господи!
Элисса принялась с силой шаркать подошвами туфель о каменный бордюр, окаймлявший дорожку. Прикосновение Ричарда взволновало ее, но она взяла себя в руки и мысленно дала себе слово не поддаваться на его уловки.
Через несколько минут она уже сидела в карете рядом с Уилом. Расположившийся на сиденье напротив Ричард театральным жестом поднял руку, постучал в стенку кареты и хорошо поставленным актерским голосом крикнул кучеру: «Трогай!»
Кучер разобрал поводья, цокнул языком, и карета, вздрогнув, сдвинулась с места. Поскольку улица была узкой и по ней во всех направлениях сновал народ, ехать пришлось очень медленно.
Элисса выглянула в окно с закатанными вверх в виде рулончиков шторками и помахала на прощание мистеру Моллипонту, который вышел их проводить за ворота.
— Надеюсь, сегодня нам удастся сделать не меньше тридцати миль, — заметил Ричард, откидываясь на подушки и складывая на груди руки.
— Но уже почти полдень, — сказала Элисса. — Вряд ли мы сможем покрыть такое расстояние до вечера. Для этого нам надо было выехать рано утром.
— Лошади у нас резвые, а погода стоит отличная, так что, очень может быть, нам это удастся. Ну а если нет… — Ричард пожал плечами.
Элисса решила не спорить с ним по этому поводу и тем более не критиковать его нарочито театральные манеры. К тому же это вряд ли что-нибудь изменит, поскольку человек этот всю жизнь прислушивался только к себе и был занят исключительно собственной персоны и. Следовало также принимать в расчет и сына — нельзя выяснять отношения с мужем в присутствии ребенка.
Элисса переключила внимание на мальчика. Он с интересом смотрел в окно и, очевидно, считал все, что происходило на улице, чрезвычайно забавным и занимательным.
Ричард тоже наклонился к окну и указал на кого-то пальцем.
— Видишь лысого мужчину, который правит вон той каретой? — спросил он Уила. — Это кучер герцога. Его светлость требует от своих кучеров, чтобы они сидели на козлах с непокрытой головой. Чтобы всякий знал, какая высокая особа едет в карете.
— Но что будет, если пойдет дождь?
— Как что? Кучеру намочит голову, но что до этого герцогу или герцогине, которые сидят в крытом экипаже! — ровным голосом произнес Ричард.
— Но это же несправедливо!
— Рад, что ты разделяешь мое мнение, юный мастер Лонгберн. К тому же это не только несправедливо, но еще и непрактично. Бедняга может простудиться и умереть, а хороших кучеров в Лондоне днем с огнем не сыщешь. Даже кучер его величества недавно допустил промашку и едва не перевернул карету.
— Да ну?
— Так все именно и было. Хорошо еще, что наш король по натуре человек незлобивый.
Когда Ричард упомянул о короле Карле, Элисса поморщилась, и это не укрылось от его внимательного взгляда. Поначалу он хотел съязвить по поводу ее весьма прохладного отношения к монарху, но подумав, решил этого не делать — не хотел затевать с женой словесную дуэль в присутствии ее сына.
В эту минуту карету качнуло, и колени Ричарда и Элиссы соприкоснулись. Это прикосновение напомнило ему о событиях прошедшей ночи, и соблазнительные картины предстали пред его мысленным взором. Нет… пока рядом с ними Уил, о любовных утехах следовало забыть.
Ричард вновь повернулся к мальчику и спросил:
— Видишь джентльмена, который входит в большой магазин? Он наверняка пришел сюда, чтобы отведать жидкого шоколада, который привозят в Англию из Нового Света.
— А ты пробовал шоколад? — Уил с любопытством посмотрел на Ричарда.
— Пробовал и должен тебе сказать, что более неприятного и горького напитка мне еще отведывать не приходилось.
На мой взгляд, незачем было его сюда привозить.
Продолжая оживленно болтать с мальчуганом, Ричард не заметил, как они выехали из города и покатили по сельской местности. Мерное покачивание кареты убаюкало Уила, и он, склонив голову на плечо матери, закрыл глаза.
Ричард, убедившись, что мальчик уснул, повернулся к Элиссе и негромко сказал:
— У тебя удивительно умный адвокат.
Элисса настороженно посмотрела на мужа.
Блайт продолжал:
— Договор, который он составил, выше всяких похвал.
Остается только выяснить, чья это была идея подсунуть мне его непосредственно перед брачной церемонией, чтобы я не смог его прочитать?
Элиссу охватило негодование.
— В том, что ты не успел его прочитать, виноват один только король, — прошипела она. — Это он назначил время и место брачной церемонии и все время подгонял события, так ему не терпелось сесть за стол.
— Но ты могла послать договор для предварительного ознакомления мне на квартиру.
— Я не знала, где находится твоя квартира, и мистер Хардинг тоже этого не знал. — Элисса отвернулась к окну и стала смотреть на расстилавшийся вокруг ландшафт, давая понять, что разговор закончен.
Ричард наклонился к ней и прошептал:
— Уверен, при желании ты могла бы узнать мой адрес.
Тебе также не составило бы труда явиться в Уайтхолл чуть раньше или, на худой конец, переслать мне документ прямо в театр.
— Мистер Хардинг закончил его переписывать в ту самую минуту, когда нам подали карету, чтобы ехать в Уайтхолл!
— Так это он его писал, а не клерк Моллипонт?
— Да, он.
— Похоже, он принимает твои дела слишком близко к сердцу, — сказал Ричард.
Элисса посмотрела на него с презрением.
— Мне все ясно. Ты не в силах поверить, что мужчина способен относиться к женщине просто как к уважаемому клиенту. Так вот, он составил договор и переписал его набело лично — по той простой причине, что мистер Моллипонт пишет довольно медленно.
— Непонятно, почему в таком случае «железный» Хардинг не взял себе другого клерка?
— Может быть, уже хватит столь неуважительно отзываться о мистере Хардинге? Заявляю еще раз: он не питает ко мне никаких чувств, кроме дружеских, как, впрочем, и я к нему. Он был другом моего отца, и нет ничего удивительного в том, что теперь он относится по-дружески и к его дочери.
Если бы договор составил не он, кто знает, что могло бы со мной случиться в том случае, если…
Она покраснела и отвела от Ричарда взгляд. Грудь ее взволнованно поднималась и опускалась.
Блайт продолжал ее гипнотизировать.
— Дорогая, меня мало занимают твои с мистером Хардингом отношения, — сказал он.
Это была ложь. Мысль, что его жена, возможно, была любовницей адвоката, сводила его с ума.
— Мне важно знать, отдаешь ли ты себе отчет в том, что вы с адвокатом основательно меня надули? Разумеется, я приложу все усилия, чтобы такое впредь не повторилось, но ведь документ уже подписан, верно?
Ричард взял Элиссу за подбородок и заставил ее смотреть ему прямо в глаза.
— Как ты не понимаешь, что этот договор подрывает мой авторитет? — добавил он.
— Сомневаюсь, что кто-то или что-то может подорвать твой авторитет, — хмыкнула Элисса.
Ричард скривил рот в сардонической улыбке.
— Мне, конечно, лестно слышать такие слова, но в действительности, увы, мое положение выглядит отнюдь не блестяще. Хотя король сделал меня графом, в имущественном отношении я — ничто.
— Не понимаю, почему тебе в голову приходят такие мысли? Ты же хотел жить в своем прежнем поместье — так оно и будет.
— На самом деле я хотел быть в своем имении полным хозяином. Но король мне такого права не дал. Хуже того, теперь в соответствии с договором я не более чем твое…
В голосе Элиссы прозвучали нотки, которые можно было с полным правом назвать издевательскими.
— Движимое имущество? — высказала она предположение.
— Это вы мое движимое имущество, миледи! — взревел сэр Блайт. — И таковым останетесь, пусть даже имение принадлежит не мне, а вашему сыну.
Ричард тут же пожалел о своей горячности, поскольку издевательский тон в голосе жены уступил место ледяному холоду.
— Я отлично осведомлена о том, что гласит закон о роли и месте жены в супружеской жизни. Я знаю также, как поступают мужчины, чтобы закрепить унизительное положение женщины в семье.
— Я не Уильям Лонгберн!
— И об этом я тоже знаю, — бросила Элисса. — С другой стороны, если отмести в сторону выводы, которые я сделала на твой счет, мне известно о тебе не так уж много… — Неожиданно Элисса смутилась и замолчала, не закончив фразы.
— Ты говоришь о тех выводах, которые сделала на мой счет вчера ночью? — негромко спросил он, касаясь коленом ее ноги.
— Да — в каком-то смысле…
Все мысли о пресловутом брачном договоре покинули Элиссу, как только она увидела на губах Ричарда победную улыбку соблазнителя.
— Скажи, жена, ты пробовала когда-нибудь шоколад?
Вопрос Ричарда озадачил молодую женщину. Она искоса взглянула на мужа, затем отвела глаза и прошептала:
— Нет, не пробовала…
Ричард некоторое время поглаживал ее затянутые в перчатки руки: начал с пальцев, а потом переключился на ладони. Элисса дышала часто-часто, а потому голова Уила, которая покоилась у нее на груди, опускалась вверх-вниз, и со стороны можно было подумать, что во сне он кивает.
— К его вкусу надо привыкнуть. Впрочем, люди пьют его больше из-за пикантного аромата.
Ричард взял ее руку и положил себе на бедро. Потом его рука пустилась в путешествие вверх по ее руке.
— Говорят, он пробуждает сладострастие.
Элисса с шумом втянула в себя воздух. Поскольку у нее на груди покоилась голова сына, она не могла и шевельнуться, не то что отразить наступление, которое неожиданно для нее предпринял Ричард.
Конечно, она могла бы вспылить и наговорить ему кучу дерзостей, но, во-первых, ей не хотелось будить Уила, а во-вторых, ласки Ричарда настроили ее на весьма миролюбивый лад.
Прикосновения его рук возбуждали ее, рождая в теле сладостную истому. От них кружилась голова и перехватывало дыхание. Хотя все ее помыслы были сосредоточены на его ласках, один вопрос все-таки не давал ей покоя: почему Ричард вдруг заговорил с ней о шоколаде?
— Что пробуждает аромат шоколада? Какое это слово ты только что произнес?
— Сладострастие. Это то же самое, что желание. Шоколад подхлестывает желание — вот что я хотел сказать.
Элисса в эту минуту подумала, что ее желание ничем подхлестывать не надо. Оно и без шоколада жгло ее огнем. Если бы рядом не было Уила, кто знает, какие вольности мог бы позволить себе этот человек. И что самое главное, она наверняка бы уступила его домогательствам!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39