В гордом отчаянии она последовала вслед за Рашидом по коридору.
— Если Халиф рассчитывает, что ему удастся дотронуться до меня, то он глубоко ошибается! — заявила она.
Быть может, Рашид и давился от смеха, но шаг его оставался размеренным и спокойным. Он даже не обернулся к ней, только проговорил:
— Ты должна делать то, что прикажет султан.
— Вот свинство! — возмутилась Шарлотта. Рашид наконец-то обернулся.
— Да, ты не продержишься здесь особенно долго, — В голосе слышалось сожаление. — Ты слишком непокорна и горделива.
Шарлотта театрально вздохнула.
— И что же ты со мной сделаешь? Скормишь меня акулам?
Евнух убыстрил шаг.
— Я могу заверить тебя — такая судьба во много раз прекрасней, чем вызвать гнев султан-валид.
Шарлотта промолчала. Она подозревала, что Рашид, скорее всего, прав. Они вошли в огромный зал. Вокруг там и сям возвышались кушетки и пуфики, на помосте в центре зала свергал и переливался мириадами искристых блесток полот широкой софы, предназначенной для султана. Вокруг него, позвякивая в такт движениям маленькими серебряными колокольчиками, закрепленными на браслетах, порхали танцовщицы.
Халиф, в роскошном наряде, восседал посреди зала, как никогда похожий на настоящего султана. Его тюрбан был увенчан немыслимых размеров сапфиром. Но вот Халиф устремил испытующий взгляд на вошедших.
— Шарлотта, — ей показалось, что он произнес это с усмешкой, — подойди сюда. Я хочу взглянуть на тебя.
Шарлотта приблизилась, нервно облизнув пересохшие губы.
— Повернись! — приказал он. Тон его был доброжелательным, но в нем чувствовалась властность человека, привыкшего повелевать.
Шарлотта медленно подчинилась приказу.
— Да, — вздохнул султан, иногда честь — это большая обуза…
Шарлотта непонимающе уставилась на Халифа.
— Садись, — с еще более тяжким вздохом молвил Халиф, указывая на небольшой пуфик поблизости от софы, — наслаждайся праздником. Сегодня счастливый день для всех нас. Мы полны радости пред лицом Аллаха.
Она смущенно опустилась на указанное место. Ей туг же принесли бозу в золотой чаше. Как ни удивительно, но вскоре Шарлотта смогла действительно расслабиться, чтобы не без удовольствия наблюдать за порхающими вокруг, подобно тропическим птичкам, танцовщицами.
Хотя Шарлотта не признавала дворцового этикета, она все же понимала, что ей не стоит первой заводить разговор с султаном. Ее препирательство с Рашидом — это одно, ибо она уже давно поняла, что терпение Рашида подобно терпению слона, а вот с Халифом лучше не шутить — он держит ее жизнь и смерть в своих руках. Он, конечно, хорошо к ней отнесся, даже спас от приставаний брата, но Шарлотта понимала, что он мог быть и грубым и иногда даже жестоким.
— Ты уже видела моих сыновей? — спросил Халиф, жестом отпуская танцовщиц, которые немедля направились к длинному низкому столику, близ софы султана, где оживленно приступили к еде, не переставая весело щебетать.
Шарлотта не была готова к вопросу, ее взгляд отрешенно блуждал по залу в безуспешных поисках капитана Треваррена. Однако, быстро опомнившись, она с легкой улыбкой качнула головой:
— Меня не пустили к Алев, но я слышала про близнецов.
Султан довольно кивнул:
— Сыновья — это опора и гордость любого мужчины! — и лицо его расплылось в блаженной улыбке.
Подавив желание узнать, чем плохи дочки, Шарлотта со скрытым сарказмом спросила;
— И много их у вас? По лицу султана пробежала тень беспокойства.
— Да, но, к сожалению, я не могу быть уверенным в их будущем.
Шарлотту пробрала дрожь.
— Но ведь здесь, во дворце, ваши дети в безопасности?!
— Дворец кишит шпионами, — задумчиво проговорил Халиф. — И у меня везде хватает врагов, даже среди моих женщин. — Но уже спустя мгновение задумчивость слетела с его лица и он подал знак продолжать праздник. И вновь танцовщицы вихрем закружились вокруг султана, замелькали по залу их пестрые, разноцветные одеяния…
От сумасшедшей пляски у Шарлотты зарябило в глазах. Она отвела взгляд и застыла в изумлении: у стены, беспечно скрестив руки, стоял Ахмед. Ее взор скользнул по его богатым одеждам и неожиданно встретился с пристальным взглядом темных глаз Ахмеда.
Праздник длился еще долго, и наконец, когда танцовщицы выдохлись, а смеяться ни у кого не осталось сил, Халиф отобрал женщин, остающихся с ним. Остальные во главе с Рашидом покинули зал, и среди них Шарлотта, держащаяся поближе к евнуху из опасения снова встретиться с братом султана.
Уже глубокой ночью, лежа в одиночестве на кушетке, Шарлотта поняла, что Патрик к ней никогда не вернется. Она твердо взвесила все «за» и «против» и решила бежать.
На следующий день она начала готовиться к побегу: спрятала корзину с необходимой одеждой под старым вязом и стала потихоньку сносить туда порции пищи. Однако главной проблемой оставалась вода.
Наконец она украла серебряную фляжку у одной из женщин. Шарлотта не задумывалась о наказании — она наполнила фляжку водой и спрятала в той же корзинке.
Ночью, собрав все пожитки и припасы. Шарлотта прокралась по двору, как обезьяна, вскарабкалась на вяз и, перебравшись через стену, окружавшую дворец, бегом бросилась в пустыню. Несколько раз она оглядывалась, страшно боясь: нет ли за ней погони. Она бежала изо всех сил прочь от ненавистного дворца, бежала и бежала, пока, окончательно выдохшись, не рухнула в полном изнеможении на песок. Через некоторое время, собравшись с силами, она поднялась и медленно побрела дальше.
Шарлотта шла, глядя на звезды, и думала о том, что надо беречь воду. Она не знала, куда точно хочет попасть, но надеялась набрести на какое-нибудь селение или город, где ей укажут британское или американское (что еще лучше!) посольство…
Наконец на горизонте показался яркий диск восходящего солнца. Наступило утро, солнце палило нестерпимо. Шарлотта ненадолго остановилась подкрепиться и снова продолжила свой, казалось, нескончаемый путь.
Потом начались миражи. Сначала она увидела мачеху, степенно вышагивающую по пустыне впереди нее. Потом мачеха исчезла и появился доброжелательный отец. Он что-то говорил ей, но Шарлотта понимала, что это всего лишь миражи. В полубреду она увидела невдалеке цепочку песчаных дюн и, добравшись до самой высокой, которая, как ей показалось, отбрасывала небольшую тень, рухнула на песок и забылась.
Очнулась она оттого, что кто-то тряс ее за плечо. Сначала она предположила, что это уже на небесах, но, открыв глаза, увидела только хмурое лицо Халифа.
— Вот дурочка, — пробормотал султан, помогая ей подняться.
Она увидела, что вокруг стоят люди султана. Кто-то дал ей воды, потом Халиф посадил ее позади себя на лошадь, и они тронулись во дворец. Во время скачки она то забывалась в полусне, то вновь приходила в сознание. На какое-то время она очнулась уже в гареме, когда заботливые руки Алев и Рашида (она слышала их голоса) натирали ее тело какой-то мазью…
Долгое время, наверное, несколько дней, после этого она лежала в полубреду на кровати, не осознавая происходящего вокруг нее, да и не особенно интересуясь им. Изредка до нее доносились разговоры Алев и Рашида.
Однажды она открыла глаза и увидела склонившуюся над ней Алев.
— Как твои дети? — прошептала Шарлотта.
— Мои сыновья — замечательно, улыбаясь, ответила Алев. — Скажи, Шарлотта, как ты могла решиться на такое? Ты подвергла опасности свою жизнь, и, кроме того… ты украла флягу!
— Я хотела быть свободной, — блаженно улыбнулась Шарлотта и закрыла глаза.
На следующий день к ней зашел Халиф, необычайно суровый и сдержанный, сделал ей выговор за происшедшее и предупредил об ожидающем наказании, но о его содержании султан Шарлотту не просветил, и она находилась в тревожном неведении относительно своей дальнейшей участи.
— Я не могу изменить вековые обычаи даже ради такой женщины, как Шарлотта, — задумчиво сказал Халиф своему прибывшему другу.
Они сидели в одной из уютных комнат дворца, уединившись друг с другом и с бодрящими напитками.
— Если я прощу ее, это может вызвать всеобщее возмущение или даже открытые беспорядки. Кроме того… дурной пример заразителен!
Патрик улыбнулся необычной торжественности и серьезности речи друга, но тут же сам посерьезнел. Необходимо что-нибудь сделать — что-нибудь, что могло бы помочь Шарлотте избежать наказания, И тем не менее Халиф тоже прав — он не может простить Шарлотту без урона своему авторитету.
— Я не хотел бы, чтобы ей причинили вред.
— Согласись, я предупреждал тебя: Шарлотта должна принять наши обычаи. Она этого не сделала. Мало того, она подвергла опасности кучу жизней: свою, моих людей и изрядного количества прекраснейших лошадей из моих конюшен!
Патрик успокаивающе похлопал друга по плечу.
— Я прекрасно понимаю, какую глупость она сотворила, Халиф, но она ведь выросла в том уголке земного шара, где вода не ценится, ибо ее столько, сколько здесь песка. И, конечно, она не имела раньше возможности близко познакомиться с пустыней.
— Есть лишь один путь, посредством которого я могу переложить ответственность за ее дурацкие поступки на твои могучие плечи… Ты понимаешь, о чем я? — тихо проговорил султан после долгого молчания.
Патрик тяжело вздохнул и с истинно христианским смирением промолвил:
— Да, я должен жениться на этой маленькой дурочке. Да поможет мне Господь!
Глава 6
К моменту, когда Шарлотту призвали к Халифу, она уже столько раз в уме проигрывала эту сцену, что даже испытала некоторое облегчение. Обычные процедуры омовения и натирания она перенесла с несвойственной ей стойкостью.
Алев и Пакизаa помогли ей одеться в белоснежные одежды, — как решила Шарлотта, белый цвет символизировал ягненка, приготовленного к закланию. На этот раз ей не стали укладывать волосы в косы, а оставили их распушенными. Наконец Рашид подал знак, и Алев торжественно расцеловала ее в обе щеки. В отличие от других женщин, она была без паранджи.
Распрямив грудь и гордо подняв голову, Шарлотта последовала за Рашидом, своим трагическим достоинством напоминая Марию Шотландскую, когда та направлялась на эшафот.
С учащенным сердцебиением она следовала за евнухом по лабиринтам дворцового коридора. Подвергнется ли она публичному избиению? Или ее бросят в тюрьму, ужасную зловонную камеру с крысами? Или отвезут обратно в пустыню — что может быть страшнее смерти от жажды?
Халиф, как всегда, роскошно одетый, приветствовал ее коротким холодным кивком. Вопреки все усиливающимся страхам, она неожиданно почувствовала приступ гнева и чуть не высказала в лицо султану все, что думает по поводу него, его происхождения и его тирании. Однако предупреждающий взгляд Рашида удержал ее от этого.
Султан жестом показал евнуху на дверь, и Рашид не замедлил покинуть апартаменты. Шарлотта еле удержалась, чтобы не броситься за ним, умоляя о защите. Вместо этого, отважно взглянув в суровые, глубокие глаза Халифа, она сказала:
— Ладно, давайте побыстрее кончайте! Я уже устала ждать этого чертова суда!
Халиф улыбнулся, но Шарлотта решила не обманывать себя этим проявлением доброжелательности.
— Возможно, — сказал султан, что этот день запомнится как день Страшного суда не тебе, но кому-то другому, как ни печально все это…
Она окинула взглядом роскошные покои, но их уединение никем не нарушалось.
— Я не понимаю.
Султан сухо усмехнулся.
— Боюсь, моя дорогая, ты скрываешь от себя правду о себе и вообще — о многих вещах…
Он дернул золотой шнурок, торчащий из стены как пародия на звонок.
— Ради тебя самой и ради всех остальных, о которых ты задумываешься довольно редко, надо сказать, я бы посоветовал сомкнуть твои прекраснейшие уста и не следовать обычной манере говорить все, что придет в голову.
Шарлотта густо покраснела. Она знала, что он кого-то позвал, дернув за звонок, но кого? Слугу с орудиями пыток или палача, который отрубит ее молодую и прекрасную голову? Плотно прикрыв глаза, она попыталась восстановить самообладание, а когда она их открыла, то увидела Патрика, застывшего в проеме двери. Он был одет в обычный наряд брюки, высокие ботфорты и пиратскую рубашку, а его темные длинные волосы были перехвачены на затылке черной шелковой лентой. Он улыбнулся ей, и у Шарлотты подогнулись колени от неожиданного счастья. Он подошел к ней, обнял и благодушно поцеловал в лоб.
— Я слышал, ты плохо себя вела. Шарлотта. Как ни странно, что меня не удивляет.
У нее перехватило дыхание. Удивительным образом любовь и ненависть сплелись в единый клубок чувств к этому человеку. Патрик отошел oт нее. Она едва удержалась от того, чтоб не сползти на пол от испытанного шока. Он усмехнулся и, кивнув султану, обернулся к Шарлотте.
— У тебя есть выбор, моя богиня. Ты можешь либо выйти за меня замуж, либо подвергнуться избиению.
Шарлотта слушала его и не могла поверить в происходящее, — она была бы счастлива стать спутницей жизни Патрика, но его равнодушно-легкомысленная манера была совсем не тем, что ей хотелось.
— Это сложный выбор, — заметила она. Избиение, каким бы жестоким оно ни было, продлится всего несколько минут, тогда как свадьба может стать лишь началом моих несчастий.
Патрик пристально взглянул на нее:
— Придержи свой язычок, моя дорогая, — ядовито заметил он, — а то ты можешь совместить приятное с полезным — свадьбу и наказание.
Шарлотта проглотила возражения и враждебно посмотрела на Халифа, Потом нерешительно приблизилась к Патрику.
— Зачем ты вообще тогда собираешься на мне жениться, если так ко мне относишься? — прошипела она.
Он оглядел Шарлотту с ног до головы, подробно изучив ее пышный бюст и округлые бедра.
— В каких-то вещах я предпочитаю быть оптимистом, — объяснил он, не сводя с нее глаз. — Я верю, что тебя еще возможно спасти, хотя для этого придется приложить немало усилий.
Шарлотте очень хотелось в ответ на эти слова заехать Патрику прямо в челюсть, но она постаралась мило улыбнуться.
— Ну что ж, мы можем даже объединить наши усилия, — любезно предложила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42