– Не могу представить вас в постели. Только подумаю об этом – и меня мутит. Может, выйти во двор и вызвать его на честный поединок?
– Честный поединок с Эганом? Да здесь кругом его люди! Уходи, Брендон! Ему принадлежит здесь не только земля, но и души человеческие. Он прикажет убить тебя, и они убьют.
– И твоя душа тоже принадлежит ему? И сердце?
– Душа и сердце – нет, но сама я – да, – тихо ответила она.
– Будь он проклят!
– Если бы у меня была хоть малейшая надежда на то, что я нужна тебе… поверь я хоть на минуту, что ты вернешься…
– Да, ты не могла знать, что я вернусь. Я и сам до последнего момента не знал этого.
При этих словах Присцилла едва не бросилась снова ему на шею. Пусть он обнимает и целует ее сколько захочет в этот последний раз. Пусть шепчет на ухо ласковые слова.
Но с каждым мгновением опасность росла.
– Беги, Брендон! Оставь меня!
– Однажды я уже оставил тебя – и жестоко об этом пожалел, – задумчиво отозвался он.
– Другого выхода нет, ведь я замужем! – Присцилла из последних сил старалась держаться спокойно.
Внезапно Брендон схватил девушку за плечи, притянул к себе и впился в ее губы неистовым поцелуем. Она, прижавшись к нему, ответила на поцелуй с такой же пылкостью.
Присцилла ожидала, что объятие будет долгим, отчаянным – прощальным, – но Брендон выпустил ее и пошел к окну. Уже спустив одну ногу наружу, он несколько секунд сидел, оседлав подоконник и как бы не решаясь уйти.
Девушка с трудом сдержала крик: «Вернись!» Ее терзало желание остановить Брендона, но не меньше ей хотелось, чтобы он оказался в безопасности.
– Прежде чем уйти, я должен выяснить одну очень важную для меня вещь, – сказал Брендон. – Если бы я вовремя сделал тебе предложение… ты бы согласилась?
Язык не повиновался ей, и она лишь беспомощно открывала рот.
– Не спеши, Присцилла, не спеши. Может, от этого ответа зависит вся твоя жизнь.
– Я… – она облизнула губы, – для меня было бы честью стать твоей женой, Брендон.
Не колеблясь более, Брендон снова спрыгнул в комнату.
– Надень что-нибудь – все равно что, лишь бы прикрыться. И обуйся. Мы уходим.
– Что?
– Еще не поздно. Пока супружеские права не осуществлены, это брак на бумаге, не больше. Его вполне можно аннулировать, было бы желание. Конечно, в Корпус-Кристи днем с огнем не сыщешь стряпчего, но уж в Галвестоне то, конечно, кто-нибудь да найдется. Там нам помогут, а пока важнее всего убраться отсюда подобру-поздорову.
Присцилла смотрела на него, потеряв дар речи от столь неожиданного поворота событий. Брендона же, напротив, охватила веселая злость. Распахнув роскошный гардероб, он бросил на кровать пару крепких ботинок (тех самых, в которых Присцилла отправилась навстречу тому, что считала своим счастьем) и одно из ее платьев. Из ящика комода он не глядя выхватил какое-то белье и бросил его туда же.
– Но как же Стюарт?
– Оставь ему записку. Вон там, на столике, стопка бумаги и перо.
– Да, но…
– Или я, или Эган, – резко перебил ее Брендон. – Тебе придется решить раз и навсегда.
– Ты!
Его суровый взгляд смягчился, и обаятельная улыбка заиграла на губах.
– Тогда пошевеливайся, радость моя. Представляешь, сколько миль нам предстоит покрыть за ближайшую пару дней?
Присцилла впервые улыбнулась от души за все время пребывания в «Тройном Р».
– Поможешь мне одеться?
– Пожалуй, на это уже нет времени. Лучше пиши записку.
Брендон откинул розовое стеганое покрывало (при этом криво усмехнувшись) и вытащил из-под него легкое одеяло.
Присцилла между тем поспешила к столику, попутно взяв с трельяжа свой медальон и оставив на его месте тяжелое обручальное кольцо. Казалось, при этом с ее души свалился камень. Она улыбалась и пока писала, и потом, когда Брендон накинул одеяло ей на плечи и повлек к распахнутому окну.
– Ты уверена, что сумеешь спуститься? – Брендон с сомнением посмотрел на деревянную решетку, увитую плющом, по которой сам добрался до окна. – Может, перекинуть тебя через плечо, чтобы это больше походило на настоящее похищение? То-то будет романтично!
– Нет уж, я не хочу самым неромантическим образом свалиться с твоего плеча. Поспеши. Чем скорее я отряхну с ног пыль этого дома, тем лучше.
Он расхохотался, потому что это звучало чертовски приятно.
– Тогда давай сюда одеяло. В нем ты не осилишь спуск, только запутаешься и наделаешь шуму. Внизу я верну его тебе.
Присцилла повиновалась. В своем более чем смелом неглиже она выглядела на редкость соблазнительно, и это не укрылось от внимания Брендона. Вырез сорочки разошелся от первого же движения, и кружевной пеньюар скорее обнажал, чем скрывал темные кружки на холмиках грудей. Распущенные волосы, сохранившие следы завивки, почти достигали талии. Дорожные ботинки резко контрастировали с нарядом Присциллы, напоминая о благопристойной, почти чопорной леди, с которой недавно свела Брендона судьба. Ему вдруг неудержимо захотелось сказать, как много она для него значит. Однако он решил, что для этого еще будет время, если все пойдет как надо.
Внимательно оглядевшись, Брендон не заметил поблизости ни одного из сторожей. Значит, можно спускаться. Вскоре он поднял глаза, желая убедиться, что Присцилла спускается следом, но то, что предстало глазам Брендона, заставило его поспешно отвернуться, ибо он боялся не совладать с собой и совершить что-нибудь опрометчивое.
Едва преодолевая желание, Брендон поддержал ее и поставил на землю. Проклятая ткань почти ничего не скрывала!
– Видишь, у меня получилось, – похвасталась Присцилла, не подозревая о его муках.
Ее недавняя бледность сменилась румянцем, и девушка вся светилась. Как ни соблазнительно она выглядела, Брендон не мог позволить себе предаваться созерцанию ее красоты. Он взял одеяло и сделал ножом дыру в середине.
– Было одеяло, а стало пончо, – беспечно заметил он, надевая самодельный дорожный наряд на Присциллу. – Теперь пора в путь.
Держась за руки, они пробрались через темный двор к боковой стене поместья. Преодолеть ее не составило труда. Из-за дома доносились звуки музыки, однако здесь было тихо и совсем безлюдно, только размеренно ходил взад и вперед сторож, что-то бурча себе под нос, – должно быть, он был недоволен, что ему приходится нести дозор, тогда как все ранчо веселится на свадьбе хозяина. Когда он исчез из виду, Брендон и Присцилла пробрались к мескитовому кустарнику, за которым тихо стоял вороной, безупречно вышколенный еще Хеннесси.
Брендон дал ему присоленную горбушку и потрепал по морде, назвав Блэки. Животное как будто не возражало против такой клички.
– Лошади будет легче, если ты сядешь на круп, а не спереди, – слукавил Брендон. – Двинемся по дну оврага.
Присцилла кивнула. Брендон поставил девушку на высокий плоский валун, вскочил в седло и помог усесться ей. Обхватив ее талию, он легонько пришпорил коня. Блэки сразу пошел бесшумной рысью, словно привык к тайным ночным вылазкам.
Вскоре Брендон понял, что не вполне оградил себя от искушения, поскольку даже через одеяло явственно чувствовал, как груди Присциллы прижимаются к его спине. Стеснение в паху было совсем некстати вовремя езды верхом. Однако, ощутив, что девушка вся дрожит, он встревожился.
– Замерзла?
– Нет, это нервная дрожь, – с судорожным вздохом призналась Присцилла. – А если совсем честно, мне страшно до полусмерти! Я и не предполагала, что способна на такое… такое безумие.
– Понятно, что ты нервничаешь. Важно другое: не жалеешь ли?
Брендон улыбался, наслаждаясь ощущением ее близости. Ветер то и дело перебрасывал через его плечо тонкие пряди волос, источающих аромат сирени, и они скользили по щеке Брендона.
– Нет, не жалею, – услышал он.
– А что ты написала ему?
– Что мне очень неловко из-за того, что все так обернулось. Что я совсем не хотела этих осложнений. Что я собираюсь аннулировать наш брак и надеюсь встретить в нем понимание.
– Думаешь, он безропотно даст тебе развод?
– Вряд ли. А ты что думаешь?
– Скорее он перевернет небо и землю, чтобы найти нас и отомстить. Стюарт возьмется за это, как только узнает, что ты сбежала. Вот поэтому я не хочу сразу пускаться в путь. Мы переждем эту ночь где-нибудь вблизи поместья, прямо под носом у Эгана, а в Корпус-Кристи направимся днем, тщательно заметая следы.
– Это как?
– Например, будем петлять, или ехать часть пути по руслу ручья, или привяжем к луке ветки погуще. Не волнуйся, я знаю много способов сбить погоню со следа.
Присцилла, успокоившись, прижалась к нему. Брендон испытывал огромное моральное удовлетворение и столь же тягостную физическую неудовлетворенность. Пытаясь строить планы, он думал лишь о том, что Присцилла Мэй Уиллз покинула «Тройное Р», вверила себя его заботам и они наконец вместе. Ему казалось, что закрылась зияющая бездна в его душе, разверзшаяся в ту минуту, когда он выехал ^•то за ворота, оставив Присциллу, как полагал, навсегда.
Только тогда Брендон понял то, что следовало понять раньше, ибо это было очевидно с самого начала: во всем, что касалось этой женщины, он обречен на трудности.
Однако, зная, что ждет его после похищения законной жены Стюарта Эгана, Брендон был готов ко всему.
Присцилла задремала, убаюканная ровной рысью Блэки, и проснулась только тогда, когда размеренное покачивание прекратилось.
– Где мы? – потягиваясь, спросила она, когда Брендон, привязав коня, снял ее с седла.
– Неподалеку от границ ранчо. Я нарочно сделал круг и вернулся в одно место, которое заприметил еще вчера. Чтобы не заботиться об ужине, я тогда же подстрелил кролика, но не сразу нашел его. Оказывается, он свалился в промоину. Это здесь, в кустах, что-то вроде пещерки.
– Так мы сейчас севернее, а не южнее?
– Южнее мы направимся завтра, а сегодня я хочу понаблюдать за ранчо. Эган, конечно, скоро пустится в погоню. Я только посмотрю, куда направились он и его люди, и сразу вернусь.
– Я пойду с тобой! – воскликнула Присцилла, хватая его за рукав.
– Я бы тоже предпочел взять тебя с собой – так безопаснее. Но мне придется спешить, да и для Блэки двойная тяжесть – помеха. Кто знает, не придется ли спасаться бегством. Лучше постарайся уснуть. Здесь ты в безопасности.
Присцилла невольно вспомнила, чем все кончилось, когда он в последний раз оставил ее одну, вспомнила индейцев и то, что едва не сделал с ней пахнущий прогорклым жиром дикарь. Она была одна и тогда, когда ее укусила гремучая змея, что едва не стоило ей жизни. Нет, никак нельзя оставаться одной!
– Мне будет не по себе…
– Я же сказал, что не оставил бы тебя без крайней необходимости. Вот что, возьми-ка пистолет. Ты ведь однажды уже стреляла из него, правда? Не забыла, как это делается?
Присцилла побледнела. Перед ее мысленным взором всплыло размозженное лицо индейца, упавшего навзничь в фургоне.
– Не надо… не хочу… – Присцилла содрогнулась от ужаса.
Заметив это, Брендон сразу понял, о чем она думает, и привлек девушку к себе. Шепча ей слова утешения, он проклинал себя за то, что сразу не сообразил, к чему приведет его предложение.
– Успокойся, милая, успокойся. Я никуда не поеду, мы вместе проведем здесь ночь. Не все ли равно, куда направится Эган, если мы будем вести себя тихо? – Он приподнял ее подбородок и ободряюще улыбнулся. – Порой я слишком недальновиден. Когда мы обоснуемся в Бразосе, у тебя будет полно времени, чтобы научиться простым вещам, необходимым для жизни в Техасе. Я покажу тебе, как обращаться с револьвером и винтовкой…
– И как ездить верхом?
– А как ты предпочитаешь ездить? В дамском седле или по-мужски? – Брендон улыбнулся.
– И так, и так, – решительно заявила Присцилла, вспомнив, как нравилась Эгану ее беспомощность.
– И еще я научу тебя ухаживать за домашними животными. Ты полюбишь эту землю не меньше, чем я сам.
«Хочется в это верить, милый!» – подумала она, а вслух сказала:
– С тобой у меня все получится.
– Присцилла…
Брендон зарылся лицом в ее волосы, нашел под густыми прядями плечо и прижался к нему губами, потом двинулся дальше, вдоль шеи, мягко ущипнул за мочку уха и наконец добрался до губ. Он умел целовать так, как никто другой на свете! В его властных поцелуях не было собственничества, но от них упоительно подкашивались ноги!
Поцелуи Брендона изгоняли все страхи, оставалась лишь уверенность в том, что она готова последовать за ним хоть на край света. Наконец Брендон чуть отстранился.
– Ну, раз уж мы решили остаться здесь, я спрячу Блэки в кустах и оборудую место для ночлега.
Промоина представляла собой не настоящую пещеру, а похожее на раковину углубление в земле, полузасыпанное камнями. Однако не прошло и пяти минут, как Брендон освободил промоину от них. Заросли укрывали ее со всех сторон, и хотя Присцилле казалось, что места для двоих в ней, пожалуй, едва ли хватит, она все же согласилась спрятаться в этом природном углублении.
– Боюсь, тебе придется ночевать без пончо.
Несмотря на странный тон Брендона, девушка без возражений стянула с себя импровизированное одеяние. Только оставшись в ночной сорочке, она заметила, что глаза Брендона потемнели. Он словно собирался что-то сказать, но лишь откашлялся и отвернулся.
Занявшись устройством спального места, он раскатал тюфяк, положил одеяло и подвернул края, чтобы оно прикрыло овальное дно промоины. Потом откинул один край. Это позволяло заползти в самодельное укрытие. Сделав все, Брендон, все так же сидя на корточках, повернулся к Присцилле:
– У тебя такой простодушный вид, что… черт возьми, ты хоть понимаешь, каково это для меня? Ты только что не голая! По-твоему, и я должен вот так же простодушно моргать, делая вид, что не изводился от желания столько ночей подряд?
Он взял край пеньюара, смял его и тут же разжал пальцы, словно ткань обжигала его.
– Если хочешь, я… я могу надеть платье…
– Ах ты, моя наивная маленькая леди… – Брендон криво усмехнулся. – И когда только я привыкну? Нет уж, милая, оставайся в том, в чем есть.
Брендон приподнял прядь волос и обнажил темный кружок, просвечивающий сквозь кружевную ткань.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53