— Ты знала? И тем не менее обращалась с ним с добротой и дружеским расположением? Почему ты вообще согласилась слушать его? Ведь он предал тебя.
— Он был всего лишь одним из людей, которые предали меня, — поправила его Джулия. — Два других человека из той же группы жаждали мести, так как в свое время были жестоко обмануты Джеффри. Так что у них были веские причины. Что касается остальных, то я отвергла официальные предложения большинства из них, — добавила она. — Но ты, зная о причастности Питера к скандалу, почему ты воспользовался его услугами?
— Мои источники рекомендовали Карберри из-за его положения в обществе и продолжительных дружеских отношений с твоей семьей.
— Я знаю Питера лучше, чем любого из братьев. И я внимательно выслушала его, когда он излагал суть твоего предложения. У меня нет сомнений в том, что Питер искренне раскаивается в причастности к скандалу, опозорившему меня.
Брейдер недоверчиво хмыкнул.
— Питер накинул на меня пальто и вывел меня из комнаты в то время, как все остальные только громко смеялись. — Смеялись, подумала она. Если бы только смеялись. В ушах до сих пор стоит оглушительный мерзкий гогот, вульгарные слова. Ей до сих пор мерещились руки, цинично указывающие на нее. Глубоко вздохнув, она призналась.
— В том, что произошло тогда ночью, виновата только я. У Лоренса Алькорна за душой не оказалось ничего, кроме привлекательной внешности. Самый тяжелый момент в моей жизни наступил, когда я с ужасом осознала, что выбор, сделанный мной, привел меня к позорному столбу. Лоренс говорил о любви так же, как сегодня Питер. Но мне не следовало принимать предложение сбежать с ним. Это было дурным тоном, — мрачно усмехнулась она. — Если бы я несколько лет тому назад прислушивалась к негласным правилам, царившим в свете, со мной бы не произошло подобного скандального случая.
Джулия подняла голову.
— Сегодня Питер снова предложил выбор, который, несмотря на обилие красивых слов о любви, неминуемо привел бы меня к гибели.
Вдруг она одарила Брейдера ослепительной улыбкой, когда повернула ручку и толкнула дверь, в ее глазах было торжество победы.
— Но на этот раз он потерпел фиаско.
Пусть Брейдер должным образом поразмыслит над сказанным!
Она открыла дверь.
— Джулия! — Звучный баритон мужа остановил ее. Она повернулась к нему. Брейдер стоял у каминной полки, одна рука свисала вдоль тела, в другой он по-прежнему держал стеклянную фигурку. И все-таки лицо его напоминало непроницаемую маску идола.
— Что, Брейдер?
— Скажи честно, ты не уехала сегодня с Питером только потому, что дала клятву верности?
Она широко улыбнулась.
— Я до самой смерти останусь верна этой клятве, — с гордостью пообещала она и сделала шаг за порог. — Ты чем-нибудь занят до ужина? Если нет, мы могли бы совершить небольшую прогулку верхом. Погода, по-моему, подходящая.
Он отрицательно покачал головой, однако не двинулся с места, чтобы проводить жену из комнаты.
— Ты собираешься вернуться в кабинет и поработать?
— Нет. Думаю задержаться здесь на некоторое время. Я хочу побыть один.
Джулия удивленно заморгала. Брейдер редко проводил время в одиночестве в гостиной. Его просьба показалась необычной. Хотя…
— Конечно, Брейдер. Я увижу тебя за ужином?
— Да.
Она послала ему очаровательную улыбку. Но улыбка, похоже, не стерла его мрачной мысли. Лицо мужа застыло бесстрастной маской. — Хорошо, встретимся за ужином, — повторила она и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.
Уже будучи на середине лестницы, девушка услышала звук разбитого стекла, долетевший из гостиной. Стеклянной фигурки больше не существовало!
Понимая, что к ней прикованы пристальные взгляды Фишера и лакеев, которых даже вышколенность не могла удержать от любопытства, Джулия замедлила шаг.
Дверь гостиной распахнулась. На пороге появился Брейдер, уравновешенный и спокойный. Его бесстрастные глаза встретились с глазами жены. Несколько секунд они испытывающе смотрели друг на друга, затем Брейдер отвел взгляд и безмолвно проследовал в кабинет.
Дождавшись, пока дверь в кабинет закроется, Джулия повернулась к Фишеру и слугам, ставшими нежелательными свидетелями немой сцены. С гордостью чувствуя твердость голоса, она сухо распорядилась:
— Фишер, думаю, в гостиной нужно убрать мусор и привести все в порядок.
После этих слов она проследовала вверх по ступенькам, размышляя на ходу о том, что Питеру удалось похитить нечто ценное, что существовало между ней и Брейдером… Что же предпринять, чтобы вернуть украденное достояние?
Глава XVIII
После ужина в канун Рождества, который Джулия с Брейдером провели в обществе миссис Эллиот в комнате Нэн, большинство прислуги было отпущено по домам. У миссис Браун, вдовы, семьи не было, и она решила провести праздники с Нэн. Миссис Эллиот намеревалась после Рождества отправиться на пару дней к старшей дочери.
Ослабевшая, но пребывавшая в прекрасном настроении, Нэн с восторгом щупала мягкую кашемировую шаль, которую подарила Джулия, и с радостью ребенка приняла остальные подарки, которые сделал Брейдер. Затем супруги в сопровождении миссис Эллиот посетили предпраздничную службу в маленькой церквушке.
Наконец они остались одни. Только что часы в холле пробили полночь, наступил первый час Рождества.
— Брейдер, извини меня, — никогда еще в словах Джулии не звучало большей сердечности.
Она сидела посередине постели, положив руки на колени. Одетая в тонкую батистовую сорочку, с волосами, уложенными высоко на голове, и свисающими до плеч локонами, обрамляющими лицо, она не могла не осознавать, насколько соблазнительно выглядела в роли кающейся грешницы.
Ее слова застигли Брейдера врасплох. Он даже приостановился на пороге спальни, вернувшись после обхода по дому, который совершал, чтобы убедиться, все ли двери и окна закрыты на ночь.
— Джулия, тебе нет необходимости извиняться. — На нем был надет узорчатый халат из кашемира, просторные брюки, в которых он обычно спал, и тапки без задников.
— Нет, я должна извиниться за недоразумение с Питером сегодня днем.
Брейдер выглядел растерянным.
— Я уже знаю, что ты не давала повода Питеру. — Он сбросил тапки с ног и поставил у кровати, но не сделал ни шага к Джулии.
Она поднялась на коленях и обратилась к мужу с мольбой в голосе.
— Тогда объясни, что происходит. С момента появления Питера ты сам не свой, ходишь как потерянный, непривычно притихший. Днем разбил фигурку в гостиной, вечером в церкви сжимал мою руку так, словно боялся, что я убегу. Даже мать заметила твое состояние и спросила, хорошо ли ты себя чувствуешь. Брейдер, клянусь, я не имела понятия, что Питер заявится сюда с подобным нелепым предложением! В противном случае я бы не пустила его на порог дома!
— Джулия, дело не в этом. — Он так и не дошел до кровати, остановившись метрах в двух от нее, в полураспахнутом халате с обнаженной грудью. Он напоминал турецкого пашу: мужественный, сильный… и недосягаемый.
— Но тебя по-прежнему что-то беспокоит, — настаивала Джулия. — Пожалуйста, скажи мне. Я хочу, чтобы все стало на свои места и было так же, как до злосчастного появления Питера. — Она снова опустилась на постель, в глазах застыла немая мольба.
Брейдер сурово сжал губы, однако во всем его облике чувствовалась нерешительность. Она притихла, сожалея, что ей не дано проникнуть в его думы. Наконец он повернулся, подошел к гардеробу и достал из выдвинутого ящика деревянную шкатулку размером не более нескольких дюймов. Затем осторожно, разглядывая, повертел ее в руках и повернулся к жене. Скрестив руки на груди, он некоторое время изучающим взглядом смотрел на Джулию, затем решительно шагнул к ней. Сел на край постели.
Джулия осторожно придвинулась к мужу, навалившись на правую руку.
— У меня есть рождественский подарок для тебя.
— Еще один? Сапфирового ожерелья, которое ты подарил за ужином, вполне достаточно.
Джулии не доводилось раньше видеть такую странную улыбку на лице Брейдера. Казалось, он сомневался в собственной значимости.
— Ну, это была своего рода подстраховка.
— Подстраховка?
— На тот случай, если тебе не понравится то, что я дам сейчас.
Ветер, бушевавший за стенами дома, стучал в окна. В камине потрескивали поленья, танцующие язычки пламени то освещали комнату, то погружали в полумрак. Джулия наклонилась к Брейдеру, притягиваемая теплом его тела и неповторимым мужским духом, смешанным с запахом сандалового дерева.
— Что бы ты ни подарил мне, я приму с радостью.
— Правда? — совершенно серьезно спросил он. Эта его серьезность начала беспокоить Джулию. Ей хотелось прильнуть к нему, прикоснуться губами к уголку его рта и отогнать прочь его тягостные мысли. Но зная гордость мужа, она подавила порыв.
Опустив глаза на шкатулку, он быстро открыл крышку, державшуюся на крошечных петлях, вывернул содержимое на ладонь и протянул руку к Джулии. Луч света выхватил из полумрака тоненькое золотое обручальное кольцо.
Оно было, видимо, недорогое, возможно, даже не из чистого золота. Свет играл тенями на гладкой полированной поверхности кольца.
Джулия отвела взгляд от подарка и встретилась глазами с мужем. Напряженное ожидание, застывшее в глубине его глаз, и жесткий изгиб губ напугали ее.
Словно уловив ее страх, он заставил себя улыбнуться и пояснил с горечью в голосе.
— Это единственное наследство, которое досталось мне от отца.
От услышанного у Джулии перехватило дыхание. Она склонила голову и снова посмотрела на кольцо.
— Не слишком много, верно? Он должен был дать матери свою фамилию. Кольцо служило залогом обещания. Но обещанию не суждено было исполниться. Не оставалось времени перед тем, как… — Брейдер запнулся и нахмурился. — Перед тем, как его повесили.
Джулия ожидала, что он скажет больше. Но он молчал.
— Но как оно попало к тебе?
— От матери. Она подарила его мне накануне нашей свадьбы.
Джулия окинула мужа острым взглядом. Новость удивила и поразила ее. На свадебной церемонии, действительно, не было кольца. Да ей было и не до кольца, та как она была всецело поглощена явной враждебностью, исходившей от мужа, и находилась в смятении чувств по поводу безжалостного отношения родителей и братьев.
И только сейчас Джулия осознала, как далеко они вместе с Брейдером унеслись с момента свадьбы. Но, видимо, недостаточно далеко для того, чтобы одно неосторожное слово не смогло разрушить гармонию их хрупких отношений. Мысли вихрем пронеслись в голове, но Джулия подавила порыв высказать их вслух.
Не отрывая глаз от тонкого кольца, Брейдер продолжал говорить:
— Мать просила отдать его тебе, но я не хотел. Невыносимо трудно было объяснить ей, что наш союз больше походил на деловую сделку, чем на брак.
Холодок пробежал по спине Джулии. Она резко выпрямилась.
— Брейдер…
— Выслушай меня, Джулия. Я не уверен, что у меня хватит мужества высказать все это в другой раз. Я чувствую себя нищим бродягой из сказки, которому улыбнулась удача, послав прекрасную принцессу.
Джулия собралась было возразить, но Брейдер приложил палец к ее губам, не позволяя произнести ни слова.
— Нет, не говори ничего. Сейчас моя очередь говорить. — Его палец соскользнул по краю нижней губы Джулии, прошел по овалу лица и изгибу шеи.
— И ты осталась со мной, с бродягой, правда? Принцесса? Я знаю, что ты никогда не опозоришь мое имя. В твоем чувстве собственного достоинства мне никогда не придется сомневаться. В тебе столько совершенства, что о такой жене может только мечтать любой мужчина.
Слова Брейдера пробудили в душе Джулии надежду. Не отрывая взгляда от глаз мужа, она немного успокоилась и расслабила плечи. Как зачарованная, она смотрела в темные глаза Брейдера, в бездонных глубинах которых читала то, что, как ей казалось, было совершенно несвойственно ему, — уязвимость.
Она затаила дыхание.
— Я свято верю, что мой отец любил мать и, сложись обстоятельства по-иному, он бы обязательно женился на ней. Но, увы, он успел лишь подарить ей кольцо в знак любви. Я же женился на женщине, но так и не успел подарить ей обручальное кольцо.
Джулия открыла было рот, чтобы заверить его в том, что ей достаточно и зародившейся между ними духовной близости.
Но Брейдер покачал головой.
— Нет, ни слова. Сегодня, Джулия, ты будешь только слушать.
Он взял ее за руку.
— Я ведь мог погубить тебя. Я старался избавиться от тебя… и никогда не доверял тебе. Но несмотря на такое несправедливое отношение с моей стороны, ты верила мне и надеялась, что я не изменю клятве верности, клятве, которую я поначалу не собирался исполнять.
Джулия, боясь даже перевести дыхание, легонько пожала его пальцы.
— Это кольцо не слишком большая награда за твое доверие, — продолжал он. — Я мог бы купить в Лондоне что-нибудь более стоящее. Но я и сам не осознавал, что ты значишь для меня или во что превратится моя жизнь, если ты покинешь меня, пока этот идиот Карберри не сделал сегодня свое безрассудное заявление.
Джулия слабо улыбнулась, услышав характеристику Питера. Брейдер не рассердился сегодня днем! Он просто ревновал! От радости ей захотелось расцеловать и мужа, и «этого идиота» Карберри.
— И я не собираюсь ждать другого подходящего момента для того, чтобы сделать то, что я должен сделать.
Муж надел кольцо на указательный палец Джулии.
— Я не могу подобрать нужных слов, Джулия, но я не хочу потерять тебя из-за того, что мне не хватает слов. Однако ты должна поверить, что я говорю от чистого сердца. И чувства, переполняющие мою душу, связывают меня с тобой крепче, чем любая клятва, которую послушно повторяют вслед за священником.
Он опустил взгляд на ее руку.
— Я обещаю заботиться о тебе, — он погладил кольцо на пальце жены, — сохранять верность, — он снял кольцо и надел его на средний палец, — и любить тебя, — он снова снял кольцо и надел его, наконец, на безымянный палец, — до конца своих дней, — он поднял голову, на горле заходил кадык, в темных глазах светилась искренность, и закончил, — пока смерть не разлучит нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40