Потянув Дэвида за собой, Гвинет вдруг обнаружила, что офицер смотрит на нее так, как будто это она, а вовсе не Дэвид, упала с лошади и ударилась головой. Она перевела взгляд на Дэвида, но он, так же как и офицер, недоуменно взирал на нее.
– Капитан Пеннингтон. – Кавалерист протянул Дэвиду руку. – Я не был уверен, что это вы. Меня смутило то, что вы не в форме.
– Лейтенант Чедвик, очень рад вас видеть.
Гвинет поняла, что попала впросак. Пока эти грубые мужланы болтали о своем, она попыталась улизнуть, но Дэвид вовремя схватил ее за руку и удержал на месте. Господи, о чем она думала, когда бросилась его спасать? Он разрушил ее планы, испортил ей жизнь! Лучше бы она сбежала, пока была такая возможность. Ей надо было это сделать!
–..мисс Гвинет Дуглас.
Она сообразила, что Дэвид наконец догадался представить ее. Гвинет смущенно посмотрела на улыбающегося офицера.
– Я должна извиниться за представление, лейтенант. Но у меня есть два больших желания в жизни: одно – это выступать на сцене, а другое – как можно сильнее досадить вашему приятелю, капитану Пеннингтону. Будьте великодушны и забудьте все, о чем я тут наговорила, и позвольте мне вернуться за наш стол.
Не обращая внимания на развеселившегося Чедвика, Гвинет резким движением сбросила с себя руку Дэвида и оставила мужчин наедине. Сэр Аллан почему-то не появлялся. Она подумала, что сейчас весьма подходящий момент, чтобы ускользнуть от Дэвида, но потом решила повременить. Если она сделает хоть шаг к двери, то Дэвид на глазах у всех начнет гоняться за ней вокруг столов – от одной этой мысли ей стало дурно.
Подали заказанные блюда, и Гвинет приступила к еде, не дожидаясь Дэвида. Она решила пренебречь правилами приличия и на время забыть о непрошеном опекуне. Однако он не заставил себя ждать.
– Итак, он здесь? – спросил Дэвид.
Гвинет огляделась вокруг и увидела, что сэр Аллан вошел в трактир и сел за соседний стол.
– Нет, – выдавила из себя Гвинет, удивляясь про себя, почему ее окружают такие тупоголовые мужланы. Баронет знал об Эмме и об истории ее замужества. Ему также было хорошо известно, что Гринбрей-Холл соседствовал с Баронсфордом, родовой усадьбой Пеннингтонов.
– Какой неожиданный сюрприз, капитан Пеннингтон, встретить вас сегодня утром в этом трактире! – громко произнесла она, зная, что сэр Аллан прислушивается к каждому слову.
– Ты имеешь в виду прошлую ночь? Разве можно забыть о ней?
Гвинет покраснела.
– Ты мог бы и не вспоминать об этом. Ты был настолько пьян, что вряд ли отдавал себе отчет в своих действиях, когда ломился в мою дверь. Думаю, что даже такой невоспитанный тип, как ты, не захотел бы, чтобы всем стало известно, как ты уснул в моей кровати, в то время как я вынуждена была всю ночь просидеть в неудобном кресле!
– Тебе хорошо известно, что я бы не возражал, если бы ты присоединилась ко мне. – Его взгляд скользнул по ее лицу и с восхищением остановился на глубоком вырезе платья. – Я с удовольствием предоставил бы тебе место рядом с собой.
В другое время она пришла бы в восторг от его слов. Ведь это был тот самый Дэвид Пеннингтон, вокруг которого она в детстве вертелась словно восторженный щенок. Тот самый Дэвид, который никогда не проявлял к ней особого интереса и всегда обращался с ней словно с ребенком – вплоть до последнего времени.
– Я требую, чтобы ты немедленно прекратил болтать глупости! – Гвинет наклонилась к нему и произнесла, понизив голос:
– Твое поддразнивание может быть превратно истолковано.
Он тоже наклонился над столом:
– Вот уж не подозревал, что ты так чертовски щепетильна в этом вопросе, особенно если учесть то, что ты решила сделать.
– Ты имеешь в виду, что я все еще не отказалась от своего решения, – резко парировала она.
– Конечно, этим и объясняется мое присутствие здесь. А я здесь для того, чтобы сопровождать тебя в Гретна-Грин, на встречу с твоим возлюбленным, но прежде я найду его и сверну этому подлому негодяю шею.
– Ты не сделаешь этого!
– Еще как сделаю. С каким нетерпением я предвкушаю встречу с этим лживым прохвостом, которому не хватает порядочности открыто просить твоей руки; с этим трусом, который надеется устроить свое счастье, сначала скомпрометировав тебя, поставив в безвыходное положение, а потом заставить выполнять любые его прихоти. Этот вероломный, двуличный…
Гвинет поставила локти на стол и спрятала лицо в ладонях, как только увидела, что сэр Ардмор встал. Дэвид продолжал обозленно что-то говорить, и она была уверена, что баронет тут же умрет, как только подойдет к их столу. Он вызовет Дэвида, они сразятся, и кровь сэра Аллана будет на ее совести, как если бы она сама пронзила его шпагой или послала пулю в сердце.
Как глупо было упорствовать в осуществлении намеченного плана, после того как Дэвид случайно наткнулся на нее в Лондоне. Ей надо было там и остаться. Несколько дней отсрочки ничего не меняли. Последнее полученное ею письмо с угрозами и требованиями денег давало ей месяц на раздумья. Они с сэром Алланом могли перенести свой побег на более позднее время.
Дэвид продолжал ругать ее будущего мужа, однако Гвинет не слышала ни шума опрокидываемых стульев и столов, ни резкого ответа сэра Аллана. Она украдкой посмотрела сквозь раздвинутые пальцы и обнаружила, что сэр Аллан ушел, не проронив ни слова.
Как он мог?!
Она опустила руки и огляделась. Он действительно ушел. Наверно, только из трактира, заверила себя Гвинет. Сэр Аллан не мог бросить ее из-за такой пустячной угрозы. Просто он настоящий джентльмен и не станет ставить ее в неудобное положение у всех на виду. Откинувшись на спинку стула, Гвинет подумала, что она и Ардмор, вероятно, пришли к одному выводу – они встретятся, но позже. Она повернулась к сидевшему напротив нее грубияну:
– Мне гораздо легче переносить твое вмешательство, если оно совершается молча.
Несмотря на все его разглагольствования, он тем не менее успел покончить не только с содержимым своей тарелки, но также и с тем блюдом, которое предназначалось ей.
– Я готова идти.
Она взяла свой плащ и только начала подниматься со стула, как его громадная рука сомкнулась на ее кисти, заставляя вернуться на место.
– Ты подождешь, пока я оплачу счет, – заявил он.
Когда они вышли из трактира, дождь уже закончился и на небе ярко светило солнце. Жители этой небольшой деревушки с шумом высыпали на улицу. Гвинет пыталась высмотреть баронета среди уличных прохожих, но его нигде не было видно.
– Я возвращаюсь в Лондон, – объявила она, как только они направились к карете.
– Да неужто? Нет, в Лондон мы не вернемся.
– Ты не можешь заставить меня ехать в Гретна-Грин! – выпалила она раздраженно. – Я сказала, что возвращаюсь к тете. Я уже осознала свою ошибку и не собираюсь бежать с кем бы то ни было.
В это время неподалеку остановились несколько прохожих и с любопытством уставились на них.
Вероятно, эти зеваки думают, что ее принуждают выйти замуж. Это давало ей шанс избавиться от Дэвида.
– Я прошу вас, капитан! – громко запричитала она. – Пожалуйста! Как же я стану жить без своей семьи? Мои родные будут презирать меня. Пожалуйста, верните меня домой!
– Нет.
– Но вы же знаете, я несовершеннолетняя. Я не могу выйти замуж без согласия моей семьи. Не принуждайте меня, пожалуйста, и отвезите к тете.
– Нет, моя дорогая, это невозможно, раз ты в положении и не замужем.
Скабрезно осклабившись, он на глазах у всех подхватил ее на руки. Гвинет не успела опомниться от его наглой, беспардонной лжи, как он крепко поцеловал ее.
– Несмотря на твою погубленную репутацию и то обстоятельство, что ты носишь чужого ребенка, я все-таки джентльмен и поступлю должным образом.
– Так почему…
Но не успела Гвинет закончить фразу, как почувствовала, что ее буквально забросили в карету.
* * *
Гвинет не имела ничего общего с той девушкой с красивыми мечтательными глазами, которую он когда-то знал. Разгневанная, упрямая, своенравная – разве мог он себе представить, что Гвинет так сильно изменится? Но несмотря на это, Дэвид не собирался отступать.
За несколько минут, которые он провел в городском доме леди Кэверс, Дэвид узнал, что тетка Гвинет два дня назад уехала в Бристоль. Слуги не знали – или скорее всего скрывали, – где она остановилась и как долго там пробудет. Много пережившая на своем веку графиня не любила делиться своими планами. Слуги лишь сообщили ему, что в зависимости от погоды и от количества отдыхающих на водном курорте графиня могла переехать – в поместье своих друзей, к примеру. Точно было известно лишь то, что в конце концов она все же вернется в Шотландию, в Гринбрей-Холл, где ее должна была ожидать Гвинет.
Именно в Гринбрей-Холл Дэвид собирался доставить Гвинет и передать ее с рук на руки тете Августе.
Но дело приобрело совсем иной оборот, и теперь Дэвиду было все равно – ехать прямиком в Гринбрей-Холл или, сделав небольшой крюк и потратив от силы день-полтора, заехать в Гретна-Грин. Дэвида уже не слишком заботила поимка негодяя, с которым Гвинет намеревалась сбежать. Не то чтобы у него пропало желание вызвать этого мерзавца на дуэль, в случае если их пути пересекутся, нет, упрямое поведение Гвинет – вот что повлияло на его решение. Теперь Дэвид собирался проехать через Гретна-Грин только для того, чтобы ей досадить. К тому же каждая лишняя минута, проведенная в ее обществе, была для него настоящим праздником.
Дэвид смотрел на нее, сидевшую в противоположном углу кареты с открытым дневником на коленях. Несмотря на тряску и ухабы, карандаш так и летал по бумаге.
Вид у Гвинет был восхитительный! Ее медно-рыжие волосы рассыпались по плечам. По ее чувственным губам время от времени скользила озорная улыбка. Даже веснушки на ее чуть вздернутом носике выглядели симпатичнее, чем когда бы то ни было. Ее едва распустившаяся красота не могла оставить Дэвида равнодушным – впрочем, в этом он боялся признаться даже самому себе. К тому же подчеркнутая манера Гвинет выглядеть деловой дамой приводила его в восхищение.
– Не пора ли тебе отложить в сторону свое сочинение? – спросил он. Голова теперь почти не болела, а после еды он был благодушно настроен. – Ты все еще ведешь дневник, или это один из твоих очередных рассказов?
Голубые глаза Дэвида встретились с зелеными Гвинет.
– Это подлинное событие, взятое из моей жизни. Я как раз собиралась выпотрошить и четвертовать тебя. – И она снова принялась что-то царапать карандашом по бумаге.
У Дэвида было огромное искушение выхватить у нее тетрадь, чтобы самому прочитать, что там она написала. Но Гвинет, как будто угадав его мысли, быстро закрыла дневник и, спрятав на груди, посмотрела в окно. Они въезжали в какой-то город.
– По-видимому, это Сент-Олбанс, – объявила она и выжидающе покосилась на него.
Он мельком окинул дома и лавки, мимо которых они проезжали.
– Я договорился с кучером, что до самого Нортхемптона мы будем останавливаться лишь для того, чтобы поменять лошадей.
– Я ни о чем не спрашиваю, – заметила она. – Я только объявляю населенные пункты на нашем пути, чтобы доставить тебе удовольствие. Итак, Сент-Олбанс? Хартфордшир? Мелбери-Холл?
Дэвид смотрел на нее не отводя глаз.
Она пересела так, чтобы оказаться прямо напротив него.
– Ты знаешь, что твой брат Лайон снова женился, правда?
– Конечно, – бросил он отрывисто. Он получил целых два письма – одно от матери, а вслед за ним и от Лайона. Брат все еще не пришел в себя от полученных ран и ушибов при падении со скалы. По-видимому, он был счастлив во втором браке, устроенном их вдовствующей матерью. Это был брак по расчету, выгодный для обеих сторон. Миллисент Вентворт, новой супруге Лайона, брак позволял решить все ее денежные проблемы. Бедная женщина была вдовой и пыталась найти выход из финансового краха, в котором оказалась по вине своего последнего мужа. В свою очередь, Лайон получал заботу и уход, необходимые ему после падения, а также Мелбери-Холл, поместье жены к северу от Лондона, где они могли жить уединенно вдали от Баронсфорда.
Из письма брата Дэвид заключил, что обе стороны получили гораздо больше того, на что рассчитывали. Каждое слово письма Лайона было пронизано любовью и блаженством.
Дэвид отправил короткое поздравительное послание, а затем благополучно выкинул Лайона и его проблемы из головы. Он пришел к выводу, что лучше не вспоминать о некоторых событиях своей жизни. Одним из них была смерть Эммы.
Эмма упала со скал Баронсфорда, которые нависали над бурным Твидом. Тела Лайона и Эммы лежали рядом, когда Пирс их нашел. Они вместе с Уолтером Траскоттом подняли их наверх. Кое-кто называл это несчастным случаем, но другие, а их было большинство, считали, что это убийство. Лайон сильно разбился при падении, так что врачи предупреждали, что даже если граф выживет, он может остаться калекой на всю жизнь. Однако благодаря заботам жены Лайон быстро пошел на поправку.
Но слухи об убийстве не прекращались.
Лорда Эйтона официально не обвиняли в смерти жены, но в глазах общества он был виновен. Сам Дэвид знал одно – каждый раз, думая о брате, он вспоминал о смерти Эммы. Его раздумья прервала Гвинет:
– Тебе, должно быть, известно, что лорд Эйтон и его вторая жена большую часть года проводят в поместье Миллисент, в Мелбери-Холле?
– На что ты надеешься? На приглашение? – сухо отозвался он. – Я уже говорил тебе – никаких остановок вплоть до Нортхемптона.
– Из всех, кого я знаю, ты, Дэвид, самый грубый и упрямый человек. – Прищурившись, она бросила на него быстрый взгляд. – Ты вернулся в Англию, но никто не знает об этом. Твои родственники волнуются о тебе. В начале месяца я вместе со всеми присутствовала на бракосочетании Пирса. Там собралась вся твоя семья. Так почему ты не смог приехать?
– Кажется, ты забыла, что, выполняя свой долг, я служил королю и отечеству в Ирландии. – Дэвид снова выглянул в окно. Известие о браке его второго брата тоже в некоторой степени повлияло на его решение подать в отставку.
Получив приказ о переводе в Массачусетс, он почувствовал неладное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42