По всей вероятности, он провел долгие осенние и зимние месяцы высоко в горах безо всякого сообщения с внешним миром. Этот срок представлялся Маре вечностью, и подчас она задумывалась над тем, жив ли ее брат или охота за золотом свела его в могилу. Сезон осенних дождей с туманами и зимних ледяных ветров, который они с Пэдди и Джэми переждали в Сан-Франциско, заставил их ощутить на себе враждебность здешнего — климата по отношению к человеку. Но у них, по крайней мере, была крыша над головой. А как зимовал Брендан в горах? Бедняга!
Маре доводилось слышать устрашающие истории о зимовках в высокогорных лагерях старателей. Выпивка и карты — единственные развлечения золотоискателей, обреченных на долгую изоляцию от общества, принужденных по нескольку месяцев безвылазно пережидать непогоду в палатках и хижинах. Для Брендана такое время препровождение крайне губительно, если не смертельно опасно, поскольку и к тому и к другому он неравнодушен, а значит, вполне может попасть в историю. Стоит Брендану пропустить несколько стаканчиков, и он становится невоздержанным на язык. Держаться в тени и не ввязываться в сложные ситуации он также не умеет. А в горных поселениях зачастую не бывает представителей закона, и старатели решают спорные вопросы своими силами.
Ход мрачных мыслей прервали двое пьянчуг, перебиравшихся прямо по грязи через улицу как раз к тому месту, где остановилась девушка. Один был в широких кожаных штанах с подтяжками и с шестизарядным пистолетом, засунутым за кушак, поддерживавший огромный живот. Его лицо невозможно было разглядеть из-за широких полей шляпы и курчавой окладистой бороды. И он, и его товарищ носили клетчатые рубашки и высокие ботинки на шнуровке, столь излюбленные старателями. Вооружение второго состояло из ружья; перекинутого через плечо, и охотничьего ножа, рукоятка которого также торчала из-за пояса. Оба, вероятно, только что вышли из питейного заведения, поскольку шагали нетвердо, то и дело спотыкаясь и скользя по грязи. Во всю мощь легких они горланили веселую песенку, их нестройные голоса сливались в своеобразный гимн Калифорнии:
Бравая команда и отважный капитан,
Повидал немало я на свете разных стран.
Дунул ветер и надул на мачте паруса.
Мчится бриг туда, где происходят чудеса.
В Калифорнии далекой золото искать
Все равно что с полубака в океан плевать.
Но обогнуть мыс Горн коварный всем не по плечу.
К черту в глотку, к Богу в душу кувырком лечу!
Заметив Мару, которая слушала их с любопытством, они тут же запели другую песенку:
Румяные щечки и яркие шляпки,
Как поцелуешь — беги без оглядки!
С широкой самодовольной улыбкой на лицах старатели подошли к ней вплотную и стали восхищенно и пристально разглядывать хрупкую фигуру, закутанную в накидку, из-под которой торчал забрызганный грязью подол юбки. Mapa демонстративно отвернулась от них и с полным безразличием уставилась вдаль. Ее профиль с поджатыми губами и гордо приподнятым подбородком выражал нежелание вступать с незнакомцами в беседу.
— Клянусь дьяволом, это самое хорошенькое личико, которое я видел в Сан-Фриско! — воскликнул один из приятелей и сделал попытку галантно поклониться, чуть было не закончившуюся падением в грязь. — Что-то меня качает, — заметил он, нахмурившись, но тут же расплылся в торжествующей улыбке. — Джордж Абрахам Уэст, позвольте представиться. Я не прочь стать спутником для такой милой леди.
— Спасибо, не стоит, — строго ответила Mapa.
Приятель Джорджа Абрахама Уэста разразился оглушительным хохотом и, корча уморительные рожи, визгливым голосом спародировал Мару:
— «Спасибо, не стоит». Знаешь что, дружище, черт меня побери, если она не настоящая леди. Такие красотки требуют тонкого обращения. Так что поворачивай оглобли, Джордж. — С этими словами он шагнул вперед и сорвал с головы видавшую виды шляпу, под которой оказалась копна спутанных волос неопределенного цвета. — Фредди Уотсон, мэм, уроженец Баубелса, прибыл из Сиднея. В Австралию попал по недоразумению. Так сказать, являюсь жертвой судебной ошибки, — усмехнулся он.
Mapa взглянула в свирепое, с уродливым шрамом через всю щеку лицо и прочла в глазах незнакомца хладнокровную жестокость. Когда он подошел ближе, на девушку пахнуло винными парами, которыми, казалось, насквозь пропитались его одежда и внутренности.
— Так как насчет меня? — осведомился беглый каторжник. — Может быть, найдем какое-нибудь теплое, уютное местечко? — предложил он, и в его мутных глазах сверкнула похоть. — Такой милашки, как ты, я не видел с тех пор, как был в Лондоне. Карманы у меня набиты золотым песком, так что называй свою цену, не стесняйся.
Mapa возмущенно повернулась к ним спиной и не проронила ни слова.
— Гляди, не по нраву ей твое тонкое обращение! — рассмеялся его приятель.
Волна пьяной ярости поднялась в душе Фредди Уотсона при виде удаляющейся женской фигуры.
— Выходит, Фредди Уотсон недостаточно хорош для тебя? — взревел он вслед Маре. — Да таких, как ты, у меня десяток в Лондоне! И все сбегаются, стрит лишь мне появиться на улице! — С этими словами отвергнутый ухажер бросился за Марой и попытался ухватить ее за подол, но тут же получил сильнейший удар ботинком в грудь и опрокинулся навзничь. Барахтаясь в грязи и силясь подняться, Фредди не сразу обратил внимание на то, что его приятель хранит какое-то странное молчание. Он поднял голову и увидел прямо перед собой двухметрового громилу, стоявшего на тротуаре, расставив ноги для устойчивости и уперев в бока огромные кулаки.
— Вам помочь перейти на ту сторону улицы, джентльмены? — вежливо поинтересовался гигант. Он говорил совсем тихо, понимая, что при его росте незачем повышать голос, чтобы донести до окружающих суть своих намерений.
Mapa с удовольствием наблюдала из-за широкой спины своего спасителя затем, как пьяницы, что-то недовольно бурча себе под нос и держась друг за друга, чтобы не упасть, заковыляли прочь. Она одарила гиганта благодарной улыбкой и сказала:
— Я очень вам признательна.
— Пустяки, мэм. При такой комплекции я ничем не рисковал. Хотите, провожу вас? Вам, вероятно, нужно попасть на противоположную сторону улицы?
Не успела Mapa опомниться, как незнакомец легко подхватил ее на руки и шагнул с тротуара в грязь. В полном смятении она посмотрела ему в лицо, не зная, как отнестись к самоотверженному поступку. Однако стоило ей взглянуть в его небесно чистые голубые глаза, как девушка успокоилась и поняла, что бояться этого человека не стоит. Mapa полностью расслабилась и решила, пользуясь случаем, получше разглядеть своего спасителя. Он был одет в серые брюки и, по-видимому, недавно сшитый темно-синий сюртук, распахнутые полы которого позволяли видеть модный жилет. Густая светлая шевелюра напоминала львиную гриву, а лицо с правильными крупными чертами и волевым подбородком украшали пушистые, аккуратно подстриженные усы.
Он осторожно опустил Мару на дощатый тротуар, после чего окинул свирепым взглядом прохожих, заинтересованных таким необычным зрелищем — здешние нравы не допускали, чтобы мужчина носил женщину на руках. Незнакомец показался Маре похожим на переростка сенбернара, охраняющего покой хозяина.
— Спасибо, не беспокойтесь обо мне, — сказала она. — Я достаточно долго живу в Сан-Франциско и могу защитить себя. Особенно при помощи моего маленького друга. — Mapa открыла сумочку и показала незнакомцу дамский пистолет.
— Да, мэм, ваш друг вполне может замолвить за вас словечко при случае, — задумчиво проговорил он. — И все же лучше, когда знаешь, что рядом есть человек, на которого можно положиться. Хотя я не сомневаюсь, что вы прекрасно умеете обращаться со своим другом.
— Разумеется, — беспечно заявила Mapa, закрыла сумочку и медленно пошла по тротуару. Каково же было ее удивление, когда она почувствовала, что ее локоть сжимает твердая рука, а незнакомец неотступно следует за ней, расчищая путь сквозь толпу прохожих своим крупным телом! — Спасибо, я сама могу о себе позаботиться, — сказала она, ускоряя шаг, стараясь заглянуть ему в лицо.
— Я никуда не тороплюсь, мэм. Мне будет спокойнее, если я провожу вас туда, куда вы направляетесь, — отозвался гигант с теплой улыбкой, и Маре ничего не оставалось делать, как ответить ему тем же.
— Ну что ж, благодарю вас, — сказала она, с удовольствием наблюдая, как люди расступаются перед ее спутником. В нем странным образом переплетались суровая недоброжелательность и мягкая галантность, и это поразило Мару до глубины души. Они пересекли оживленную площадь, где располагалось множество игорных домов и питейных заведений, и, наконец, Mapa остановилась перед дверью пансиона, где они с Джэми и Пэдди снимали комнаты. — Я пришла. Еще раз благодарю и до свидания.
Незнакомец придирчиво оглядел невзрачное двухэтажное строение, словно желая убедиться, что это достаточно респектабельное жилище для порядочной женщины.
— Рад был служить вам, мэм. Если понадоблюсь, то меня зовут Карл Свенгард, для друзей просто Швед.
— Хорошо, я запомню. — Mapa улыбнулась, кивнула на прощание и направилась к двери.
Швед опередил ее и галантно распахнул дверь.
— Я живу в «Паркер-хаус», в Керни, — добавил он напоследок.
— До свидания, Швед, — с улыбкой отозвалась Mapa.
Он еще немного постоял, молча глядя в темный дверной проем, затем развернулся ив задумчивости побрел через площадь. До чего красивая женщина! Она совсем не похожа ни на разряженных кокеток, которые фланируют по тротуарам, помахивая сумочками, и завлекают простодушных старателей в надежде на поживу, ни на чопорных сухопарых дам, которые вместе со своими мужьями отправляются в торы осваивать золотоносные участки. Нет, она существо из другого мира, настоящая леди! Такие женщины, к сожалению, не для него. Уж скорее она подойдет для Николя. Швед усмехнулся, представив, как загорелись бы глаза его друга при виде такой красавицы. Но говорить Николя о ней он не станет. Если им суждено встретиться, то пусть это случится без его помощи. Швед поежился на ветру и вошел в салун, с порога погрузившись в атмосферу веселья, музыки, женского смеха и звона бокалов.
За Марой закрылась входная дверь, но теплее от этого не стало. Изо всех щелей в полу сквозило, старая мебель в холле отсырела, и от нее пахло плесенью. Mapa, снимая шляпку и перчатки, не сразу заметила хозяйку пансиона, молча наблюдавшую за ней из дверей кухни. Их взгляды встретились, домовладелица смущенно улыбнулась и, притворив за собой дверь, подошла к Маре.
— Добрый день, мисс О'Флинн, — приветливо поздоровалась она. — Позвольте, я помогу вам.
— Спасибо, миссис Маркхэм, — ответила Mapa, освобождаясь с ее помощью от накидки.
— Пожалуйста, называйте меня Дженни. Во-первых, у меня нет человека ближе вас в этом проклятом городе. А во-вторых, вы самая давняя из моих постояльцев. Так что нет причин для церемоний.
— Благодарю вас. А меня зовут Mapa. Если хотите, тоже можете называть меня по имени, — ответила девушка с улыбкой.
Миссис Маркхэм не могла быть старше Мары больше, чем на пять-шесть лет. Mapa относилась к ней с симпатией и часто думала, что если бы Дженни Маркхэм улыбалась почаще, ее вполне могли бы счесть привлекательной. Разумеется, ни времени, ни поводов для веселья у этой маленькой женщины не было, поскольку ей приходилось работать с утра до вечера — на ее плечах лежало воспитание детей и пансион. С трудом верилось, что она мать троих розовощеких конопатых сорванцов, старшему из которых семь лет, а младшему — три. Такое открытое и доброе лицо с невинным взглядом синих глаз могло быть только у чистой юной девушки, не имеющей представления о грязи и жестокости мира.
Дженни смущенно опустила глаза и покраснела, не выпуская из рук, огрубевших от работы, накидку Мары.
— Для меня это большая честь, мисс О'Флинн, — тихо вымолвила она. — Но мне кажется, что называть по имени человека, который платит тебе за постой, не вполне прилично. И все же я надеюсь, что вы не откажете и будете звать меня просто Дженни.
— Хорошо, — усмехнулась Mapa и взяла из ее рук накидку. — Извините, мне пора. Я должна отнести Пэдди эти конфеты.
— Простите, мисс О'Флинн, но Джэми полчаса назад отправилась в магазин покупать ботинки вашему малышу, — сказала Дженни. — Она взяла с собой и моих ребят.
? Ах да, она мне говорила, что собирается в магазин… Я совсем забыла.
— Мисс О'Флинн, я как раз сварила кофе… Может быть, вы не откажетесь составить мне компанию?
Это предложение прозвучало для Мары крайне неожиданно, но при мысли о глотке обжигающего ароматного напитка девушка оставила всяческие сомнения и последовала за хозяйкой в комнату, где постояльцы собирались к обеду. Стол, за которым с легкостью помещалось тридцать человек, тянулся во всю длину комнаты. По обе его стороны стояли длинные лавки. В центре стола под белоснежным полотенцем была сложена посуда: тарелки, чашки с блюдцами и дешевые серебряные приборы.
На подносе дымился старенький кофейник с треснутой крышкой, стояли чашки из того же сервиза, а вот сахарница с отбитой ручкой не удостоилась чести стоять на подносе и скромно жалась к блюду, на котором лежали кусочки пирога. Дженни кивнула на разномастную посуду и с тяжелым вздохом сказала:
— Это все, что осталось от сервиза. Остальное, за исключением нескольких тарелок и чашек, побилось в пути. Вы не будете возражать, если мы выпьем кофе здесь? Мы могли бы поговорить, пока я буду накрывать на стол.
Mapa кивнула и уселась за стол. Ее не покидало ощущение, что Дженни специально поджидала ее и приготовила кофе к ее приходу.
— Я надеялась, что не пропущу момента, когда вы вернетесь и у нас будет возможность поболтать, — словно прочитав ее мысли, заговорила Дженни. — Мой младшенький угомонился и спит, постояльцев нет, так что никто нам не помешает.
— А о чем вы хотели поговорить? — спросила Mapa, в то время как Дженни разливала кофе.
— Прежде всего я хочу сказать, что предпочитаю называть вас по фамилии не потому, что вы актриса и работаете в «Эльдорадо», — прямо глядя Маре в глаза, заявила Дженни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75