А портфель небось родом оттуда, где все еще делают зонтики для королевы Виктории. Сердце у Эллен упало.
Она постаралась подавить в себе зависть. Да, очень богатые люди сделаны из другого теста, безрадостно подумала она. Для начала, они живут дольше.
Тем хуже для остальных!
Рядом с изысканной, ухоженной женщиной Элен чувствовала себя старой, плохо одетой и неуклюжей. Она представила себе, как Чарльз сравнивает ее с изящной Йосико, и ей захотелось провалиться сквозь землю. Нет, пусть лучше провалится Йосико!
– Миссис Кёниг? Я с прискорбием узнала о смерти вашего мужа.
– Зовите меня Элен. Вы о Филиппе? Да, я… Дело в том… – О Господи! Что она мямлит?
Чарльз, как всегда, пришел ей на помощь.
– Спасибо, Йосико. Да, это был выдающийся человек; большая утрата – для Элен и для нас всех. – Он повернулся к трапу, чтобы представить второго гостя. – Элен, познакомься, мистер Бакли.
Она протянула руку. Моложавый мужчина приветствовал ее вежливо, но без тени улыбки. Голос, костюм, бледное ухоженное лицо, рубашка, застегнутая на все пуговицы, очки в стальной оправе – все выдавало в нем американца, энергичного выпускника частной школы, а лет ему могло быть и двадцать восемь и все пятьдесят.
– Бакли, Крэйг Бакли, мэм. – Акцент управляющего выдавал в нем жителя Новой Англии. – Я помощник миссис Мацуда по финансовым вопросам. Моя задача – разобраться в цифрах нашей сделки. Рад с вами познакомиться.
Элен представила себе, как они будут выглядеть в глазах Джона – стальная магнолия и лишенный чувства юмора прилипала, похожий в своих очках на молодого нациста, для которого Кёнигсхаус – набор цифр, не больше. Джон их возненавидит.
На нее все еще был устремлен бесстрастный взгляд угольно-черных глаз.
– Мистер Кёниг – Чарльз – сообщил мне, что у вас есть сын, миссис Кёниг, – произнесла Йосико.
– И приемный сын тоже, – устало ответила Элен.
Миссис Мацуда загадочно улыбнулась.
– И приемный сын. Какая вы счастливая. Я с нетерпением жду встречи с ними обоими.
Пока все прекрасно, повторил Алекс свою излюбленную приговорку – он прибегал к ней в щекотливых ситуациях. В столовой, залитой светом, сверкало серебро, белело камчатное полотно скатерти. Только что как по волшебству появилось первое блюдо, и вкус у него был тоже волшебный. Знакомство с гостями шло прекрасно, но не благодаря братцу Джону!
– Еще вина, Йосико? А вам, Крэйг?
Лучезарно улыбаясь, он от души налил сидевшим рядом с ним гостям прекрасного «Шираз» – Алекс откопал его в отцовском погребе и не поленился заблаговременно открыть, чтобы насладиться ароматом восхитительного кроваво-красного напитка.
– Элен? Бен? Не передадите бутылку Бену? Да, спасибо, Йосико, рад, что вам понравилось.
Ну какого, спрашивается, хрена этот долбаный Джон скорчил такую мину, будто его вот-вот поволокут на убой? Нужно срочно принимать меры! Алекс вновь чарующе улыбнулся и попробовал разрядить обстановку.
– Итак, Йосико, что вам удалось посмотреть у нас в Австралии?
Японка пожала плечами.
– Сидней, Большой Барьерный Риф, Эйерс Рок.
Чарльз рассмеялся.
– То, что показывают всем туристам! А мы сможем показать вам настоящую Австралию, если, конечно, у вас найдется время.
Миссис Мацуда еле заметно улыбнулась.
– Больше всего мне бы хотелось посмотреть ранчо Кёнигсхаус.
– Ферму!
Джон вел себя как слон в посудной лавке.
– Ферму! – воинственно повторил он, расплескивая вино. – Это у американцев на Диком Западе ранчо, а у нас в Австралии фермы, скотоводческие фермы.
Ну спасибо, маленький братец! В груди Алекса стал закипать холодный гнев. Ладно, никто не ожидал, что Джон придет в телячий восторг от мысли о продаже Кёнигсхауса, от приезда покупателей. Но можно хотя бы вести себя прилично!
Особенно теперь, когда у самого – ни единого шанса заполучить ферму. Неужели так трудно помочь номеру первому с продажей, подставить свое чертово плечо?
«А когда мы приберем к рукам всю сумму, Джонни, мой мальчик, – великодушно обещал ему Алекс, – я о тебе позабочусь, можешь не сомневаться! Старина Чарльз сказал мне, что, если отстегнуть тебе солидный кусочек, дать возможность встать на ноги, это окажется хорошим вложением капитала. Дай только совершить сделку, и ферма для маленького Джонни окажется первой на очереди!»
Я бы и на это пошел, подумал Алекс, лишь бы младший братец взял себя в руки и хоть немного подлизался к Мамочке Денежный Мешок! А этот чертов ребеночек не нашел ничего лучшего, как навалиться на стол и расплескать отличное вино, как будто это простой лимонад, да еще выглядеть при этом таким же счастливым, как ублюдок в День отца!
Алекс посмотрел на сидящую рядом с Джоном чистенькую изящную девушку в модном бледно-розовом платье без пояса, с сережками-цветками в ушах и чуть не рассмеялся вслух.
Черт бы побрал этого Джона!
Нужно же быть таким идиотом!
Неужели он не видит, что зря пыжится, бедной девке нужно совсем другое. Вырядилась, а что толку?
Близорукость других мужчин приводила Алекса в изумление. Они могут встретить женщину, готовую тут же, на месте, выскочить для них из штанишек, а они лишь приподнимут шляпу и спокойно пойдут дальше. Потрясающе! А что касается этой крошки, то дай ей волю, она окажется почище Элли, или он ничего не понимает в женщинах!
Украдкой разглядывая Джину, Алекс заметил, что Чарльз, сидевший слева от миссис Мацуда, завел речи о продаже.
– Нам нужно многое вам показать, и я уверен, что увиденное вам понравится, – вкрадчиво произнес он. – Площадь фермы более семи тысяч квадратных километров, но главное, конечно, это усадьба.
Миссис Мацуда обвела глазами столовую, внимательно осмотрела сизо-серые панели, отделанный багетом потолок, натертый пол.
– Дом очень старый? – спросила она.
– Историческая ценность, – Чарльз пристально посмотрел на Элен. – Хозяйка сама вам все расскажет.
– Он построен больше ста лет назад, – послушно начала Элен, а душа ее изнемогала от муки. «Я оказалась меж двух огней, – думала она с тоской, – если по моей вине продажа не состоится, Джон ничего не получит. А если состоится – станет ли он со мной разговаривать?»
– Это одна из самых старых ферм в Северной Территории, – голос у нее охрип. – Она упоминается во всех справочниках, о ней писали в местных газетах. Это безусловная достопримечательность, образец колониального стиля в архитектуре…
Элен замолчала. Непроницаемо-черные глаза смотрели на нее все так же внимательно.
– Но это ваш дом. А я хочу его купить и жить здесь. Это вас не огорчает?
Огорчает ли это ее? Она сама не знала.
– Пожалуй, нет, – твердо произнесла она. – Времена меняются.
– Может быть, вы с мужем хотели уйти на покой? – продолжала миссис Мацуда. – Передать сыновьям управление фермой и поездить по свету, навестить друзей, попутешествовать?
Элен чуть не рассмеялась. Чтобы Филипп ушел от дел – такое и представить себе невозможно, как невозможно представить себе, чтобы они отправились посмотреть мир. Этакие старички-бодрячки: мы путешествуем по свету на закате дней своих.
– Нет. Он никогда об этом не говорил. Миссис Мацуда кивнула с самым серьезным видом.
– Понимаю. Муж никогда не говорил с вами о делах?
Почему этот вопрос показался ей таким унизительным?
– Нет, никогда. Последовал новый кивок.
– Мой муж был точно таким же. Он был очень старомодным человеком, приверженцем традиций. – Миссис Мацуда звонко рассмеялась. – Но мужчины умирают, и женщины берут все в свои руки.
Она наклонилась вперед, ее точеный пальчик цвета слоновой кости с розовым лакированным ногтем стал постукивать по белой скатерти.
– Деньги мужа стали моим начальным капиталом. После его смерти, после того, как я нашла помощника, очень нужного помощника… – Японка искоса глянула на очкастого Бакли – тот ловил каждое ее слово. – Знающего и преданного… я увеличила капитал в десять раз.
Она снова посмотрела на Бакли, на этот раз ее глаза недвусмысленно сверкнули. Управляющий с вызовом оглядел присутствующих. Казалось, ее взгляд отражался в его очках.
– И мне приятно сознавать, – миссис Мацуда подняла свой бокал, – что я вела себя как примерная жена. Мне кажется, что мистер Мацуда был бы рад моим успехам.
– Еще бы!
Джон снова вступил в разговор, намеренно громко и воинственно. Миссис Мацуда ненадолго задержала на нем свой взгляд, однако ее реплика относилась ко всем присутствующим.
– Здесь так красиво. Странно, что вы хотите продать поместье.
– Да, но видите ли… – начал Чарльз. Господи, до чего он хорош сейчас, в сиянии свечей, подумала Элен. – Мы считаем, что «Кёниг Холдингз»…
– А я не хочу! – яростно вскричал Джон, наваливаясь на спинку стула. – Я не хочу продавать! Провалиться мне на месте, если это не так! Но вам на меня начхать, не правда ли? Я всего лишь младший брат, что меня слушать?
«Так заткнись, твою мать, а не то…» – подумал Алекс, задыхаясь от гнева. А он-то надеялся, что давным-давно избавился от этого чувства – в тот самый день, когда отряхнул со своих ног прах Кёнигсхауса.
Однако стальная бабочка ничуть не растерялась.
– Мистер Кёниг, – обратилась она к Джону, обнажив в улыбке прекрасные белые зубы. – Вы недооцениваете себя. Ваш дядя Чарльз рассказал мне о вас, о Кёнигсхаусе, о том, как хорошо вы умеете обращаться со скотом.
Такой красивый юноша, с сожалением подумала она, голубоглазый, светловолосый. А какое потрясающее тело…
Жаль, что эти прекрасные и столь желанные юноши совсем не развиты. Хорошо бы взять его с собой в Европу, научить ценить пищу и вина и – и все остальное.
Особенно теперь.
Особенно теперь, когда Крэйг стал таким старым и надоедливым. Наверно, двадцать восемь лет – слишком много для нее, ей нужен мужчина помоложе. Может быть, потом. Посмотрим, как пройдет продажа. Она снова посмотрела на Джона, стараясь не выдать своих мыслей.
– Вы первый ковбой в моей жизни, и я рада познакомиться с вами.
Что это – в ее словах действительно прозвучал призыв, или ему послышалось? Возбуждение Алекса возросло. А почему бы и нет? Этим можно воспользоваться!
Если хоть немного обращать внимание на женщин, разобраться в их поведении труда не составляет. Джон – красивый парень, именно такие и должны нравиться дамам постарше и с хорошим вкусом. И если бы он подумал о своей выгоде, он бы сломя башку бросился за Мадам Юм-Юм, несмотря на красивые грустные глазки Джины!
Если бы он подумал о своей выгоде.
Интересно, братец слишком глуп или слишком пьян?
– Ковбой?! – крикнул Джон. – Стоп! Мы говорим «скотовод» и «ферма» вместо «ранчо». И это моя ферма, и поэтому я буду противиться продаже до последней капли крови!
Он неуклюже наклонился вперед и с пьяным задором продолжал:
– Может, вы поймете, о чем речь, если я вам скажу, что здесь похоронены все мои предки! Предки. Вы хоть знаете, что это такое?
Повисла гнетущая тишина. Презрительная улыбка исказила тонкие губы Крэйга.
– Видите ли, мистер Кёниг, в Японии живут не только кули, гейши и рикши. Сфера деятельности нашего консорциума далеко не ограничивается пределами одной страны. Еще посмотрим, можно ли сказать то же самое о «Кёниг Холдингз»!
Джон язвительно рассмеялся.
– Смотрите, смотрите!
Он слишком много пьет, с ужасом подумала Элен. О Господи, что будет дальше?
Миссис Мацуда отодвинула тарелку, изящно промокнула губы салфеткой.
– Нам необходимо посмотреть бухгалтерские книги и отчеты за последние пять лет. – Она вела себя так, будто ничего не случилось. – А также заверенные инвентарные ведомости, словом, любые документы, показывающие состояние дел на ферме.
– Естественно.
Кивком головы Чарльз указал на Бена – тот молча сидел на другом конце стола.
– Бен наш директор по финансовым вопросам, и пока вы здесь, он в полном вашем распоряжении. Не возражаешь, дружище?
– С превеликим удовольствием, – ответил Бен. Что-то не заметно, чтобы он пребывал наверху блаженства, подумал Бакли. Черт, да что с ними приключилось?
Бен смущенно откашлялся, прикрывая рот рукой.
– Вы здесь до которого числа?
Миссис Мацуда бросила взгляд на своего управляющего и улыбнулась.
– Думаю, мы можем побаловать себя, пробыть здесь столько, сколько захотим. Что скажешь, Крэйг?
Бакли мгновенно вытащил из кармана тоненькую электронную записную книжку и стал нажимать на кнопки.
– Наверно, мы управимся довольно быстро, но дня два-три… до двадцать второго, – неизвестно зачем объявил он. – Тогда к двадцать пятому числу мы успеем в Чикаго, на конференцию производителей и потребителей говядины.
– До двадцать второго?
Пора вмешаться, подумал Алекс, с трудом сдерживая раздражение. Пора взять инициативу в свои руки, хотя это не входило в его планы – он предпочел бы остаться в тени. Показать этим ублюдкам, кто здесь хозяин! От этих идиотов никакой пользы, они понятия не имеют, что значит продавать!
А что касается Джона…
Но он им покажет фокус, научит, как вести дела.
– Вы все успеете, – Алекс приветно улыбнулся. – Чарльз с Беном уже давно готовились к продаже, так что у нас все документы в порядке. Мы с радостью вам поможем.
Джон с грохотом отодвинул свой стул.
– «Мы с радостью вам поможем», – передразнил он Алекса. – Конечно, мы вылижем все задницы до самого Киото, если это поспособствует драгоценной сделке! Но без меня! На меня можете не рассчитывать! И если все вы тут решили разнести Кёнигсхаус в клочья, то я костьми лягу, чтобы этому помешать!
Пошатываясь, он направился к двери.
– Мне очень жаль, миссис Мацуда, – заискивающе произнесла Элен. – Джон никогда так себя не вел. Не знаю, что на него нашло.
Она сама не верила своим словам. Японка только улыбнулась.
– Ваш сын несчастлив, – промурлыкала она. – К тому же любой юноша может иногда напиться. Но дело есть дело: Кёнигсхаус продается или нет?
17
– Извините!
Стараясь не выдать своих чувств, Джина встала из-за стола, вежливо попрощалась и вышла из столовой. И сразу же увидела Джона – спотыкаясь и пошатываясь, он брел к выходу. Два шага, и она его догнала.
– Джон!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39