Поняв, что может в любой момент взорваться, Бич испытал своего рода шок. Он всегда считался самым добродушным и покладистым из Моранов и был полной противоположностью младшему брату Рено, отличавшемуся изрядным упрямством. Но, очевидно, несговорчивость Шеннон вывела его из себя.– Нет ничего страшного в том, что вы один раз согласитесь принять помощь, – проговорил Бич как можно более спокойным тоном.– Чероки, шаман, рассказывал, что люди приручают мустангов, предлагая им еду, когда те голодны, и воду, когда животные страдают от жажды. А перед этим люди загоняют мустангов почти до смерти, и животные мучаются от голода и жажды. И тогда-то люди предлагают им руку помощи, держа в другой лассо.Улыбка смягчила суровое выражение лица Бича.– Это один из способов, – согласился он."Но Вулф Лоунтри учил меня другому способу, – вспомнил Бич. – Ты постоянно находишься на виду у мустанга, не дергаешься и не суетишься, и постепенно мустанг привыкает к твоему присутствию. Затем ты приближаешься к нему. Мустанг нервничает, и ты останавливаешься, чтобы он научился принимать тебя на этом расстоянии.Постепенно ты подходишь еще ближе и выжидаешь, затем еще ближе и снова выжидаешь, пока в конце концов этот красавец не начнет принимать пищу из твоих рук.Конечно, таких, на которых стоит тратить столько времени, чертовски мало".Налетел порыв ветра, и одежда облепила фигуру Шеннон.Бич затаил дыхание. Может быть, на первый взгляд Шеннон выглядела худой, но под одеждой скрывались такие формы, которые способны бросить мужчину в дрожь и породить в нем страстное желание."Черт побери! Если бы она была моей, я ни за что на свете не оставил бы ее одну ради охоты за золотом или зверем. Я постоянно был бы рядом, и мы могли бы доставить массу удовольствия друг другу. Я бы не от-Пустил ее до тех пор, пока мы не устали так, что не могли бы даже облизать губы".– Шеннон… – В этот момент яркая молния раскроила небо пополам. По горам прокатился гром такойСилы, что задрожала земля. В воцарившейся после этого тишине послышался нарастающий шум дождя, серебряная стена которого приближалась к хижине.Бич был очарован красотой надвигающейся стихии, хотя не был этой красотой обманут. Он хорошо знал коварство высокогорья. Хотя уже начиналось лето, после захода солнца наверняка резко похолодает, и с восходом луны жди мороза. К утру глубина снежного покрова может быть по грудь лошади. А сойдет снег на следующий день.Впрочем, он может лежать и целый месяц, поскольку весна в этом году поздняя.Тех продуктов, которыми располагала Шеннон, едва ли хватит ей на пару недель.– Где носит вашего мужа? – в сердцах воскликнул Бич. – Ему бы следовало быть здесь!Шеннон надеялась, что уже достаточно стемнело и Бич не сможет прочитать тревогу в ее глазах. Чероки была права. Что бы ни случилось с Молчаливым Джоном, люди должны верить, что он жив, может в любой момент появиться без предупреждения, поразить оленя или человека с трех тысяч ярдов.– Молчаливый Джон там, где он находится, – сурово ответила она.– В Холлер-Крике ходят слухи, что вы вдова, – возразил Бич. – Говорят, что Молчаливый Джон погиб и что вы голодаете в своей забытой Богом хижине.Красавчик зарычал.Бичу захотелось также зарычать.Шеннон не ответила. Она продолжала стоять, расставив для устойчивости ноги и сжимая дробовик в занемевших руках.Внезапно начавшийся ливень обрушился на поляну, погасив последние краски заката. Время от времени потоки воды стекали с широкополой шляпы Бича на плотную шерстяную куртку.От дождя Шеннон защищал козырек крыши, но от пронизывающего ветра защиты не было. Временами ее окатывало брызгами, и видно было, что она дрожит мелкой дрожью.– Будьте же наконец благоразумной, – как можно более спокойно проговорил Бич.– Я веду себя вполне благоразумно…– Мэрфи обманывал вас много лет, – продолжал Бич, не обращая внимания на реплику Шеннон. – Когда я указал ему на это, он решил выдать разницу, вот и все. И никаких обязательств с вашей стороны не требуется.Шеннон открыла рот, собираясь что-то сказать, но Бич не дал ей такой возможности:– И не думайте, что вы обязаны мне чем-то за доставленные продукты. Я ехал в сторону золотых залежей выше Аваланш-Крика, так что никак не мог объехать вашу хижину.– Очень милая сказочка, – перебила Бича Шеннон, хотя в душе ей очень хотелось бы в это поверить. –Я ее уже слышала и раньше. Я не принимаю помощи от изголодавшихся по женщине мужчин.Холодная струя хлестнула Бича по одной щеке, высказанная правда – по другой, словно испытывая его терпение.– Я не такой, как другие, – процедил он сквозь зубы.– Ну да, рассказывайте, – не согласилась Шеннон. – Вы намерены сказать, что не хотите меня?Бич открыл было рот, но тут же закрыл его. Ложь была не в его характере.– Я хочу вас, – признался он.Невольная дрожь прошла по телу Шеннон, когда она услышала столь откровенные слова Бича.– Но я никогда не стану принуждать вас, Шеннон, – тихо добавил он. – Обещаю.– Чтобы вам было легче сдержать свое обещание, садитесь на лошадь и уезжайте.– Послушайте, – начал Бич.– Нет, это вы послушайте, – решительно перебила его Шеннон. – Вы точно такой же, как и все другие. Вы хотите моего тела и больше ничего. Вы не собираетесь жениться, не мечтаете о детях и о том, чтобы делить горести и радости всю жизнь. Все, что вам хочется, сводится к тому, чтобы провести несколько минут во тьме с «симпатичной малышкой», которая может быть вдовой, а может и не быть ею.– Все обстоит совсем не так, – сердито возразил Бич.– Разве? Вы хотите сказать, что предлагаете не только постель, но и руку и сердце?Выражение лица Бича сказало Шеннон больше, чем ей хотелось узнать. Ее короткий смешок был холоднее свирепствующего в этот момент дождя.– Я так и думала, – подытожила она. – Спасибо, но мне ничего не надо. У меня имеется все необходимое до возвращения Молчаливого Джона.– А если он не вернется? Проклятие, если он погиб?! Что тогда?Лежащий на спусковом крючке палец Шеннон напрягся. Слова Бича, его горячность усилили ее собственные страхи.«Не спорь с ним, – приказала себе Шеннон. – Ты проиграешь. И уподобишься тем двум несчастным шлюхам… и тогда все мужчины на территории Колорадо будут знать цвет твоих сосков».– Вы заслужили свое прозвище, – хрипло сказала Шеннон, – но даже вы не сможете упредить выстрел из дробовика. Так что забирайте свои продукты и увозите с собой свой голодный взгляд.Шеннон показалось, что прошла целая вечность до того момента, когда Бич после ее слов повернулся и стал снова грузить мешки на тощую черную вьючную лошадь.Молния на мгновение расколола сумеречную мглу. Удар грома последовал почти без задержки, поглотив все другие шумы и звуки. Дождь превратился в ливень, который, казалось, был способен погасить само адское пекло.Хотя Бич находился всего в двенадцати футах от нее, Шеннон с огромным напряжением различала контуры его фигуры. Она отчаянно моргала глазами, понимая, что должна держать его под наблюдением, как бы ей ни мешали слезы и дождь.Когда опять сверкнула молния, Шеннон увидела, что поляна безлюдна.Бич исчез.Шеннон закусила губу, чтобы не выкрикнуть его имя, не позвать его обратно и не предложить все, что он хочет, в обмен на пищу и безопасность.А чего он хочет, она знала совершенно точно.Калпепперы ей недвусмысленно объяснили, чего постоянно хотят мужчины. Они хотят поставить ее лицом к стулу, нагнуть и…При мысли об этом она ощутила спазм в желудке, ей стало не по себе.«Но может быть, Бич не станет просить меня об этом. Может быть, он просто хочет помочь мне, его удовлетворят моя благодарность и приготовленная мной домашняя пища».Но затем Шеннон вспомнила его признание, горячий взгляд его серых глаз и решила, что не стоит себя обманывать.«Бич хочет меня, это ясно. Точно так же, как Калпепперы».Шеннон зябко поежилась, чувствуя, что насквозь продрогла. Ее личного опыта пока не хватало, чтобы прийти к выводу, что женщина терпит домогательства и грубые ласки мужчин в обмен на кров, пищу и безопасность.И еще за детей. Этих милых малышей, которых можно пеленать, ласкать и любить, петь им колыбельные.Красавчик заскулил и мягко обхватил руку Шеннон зубами, напоминая о своем присутствии. Это напомнило ей также о том, что она стоит под ледяным вечернимДождем и душа ее столь же пуста, как и поляна после ухода Бича."Перестань предаваться мечтам, – сердито приказала себе Шеннон. – Мать тоже мечтала – и что в результате? Явился никчемный заезжий мужчина, а затем навсегда бросил ее.У нее появилась я. Я любила ее, а она любила только опий.Чероки права. Любовь – это сказка, придуманная для, того, чтобы женщины не оставались одинокими и о них заботились мужчины".Шеннон медленно повернулась и вошла в хижину, в которой было не намного теплее, чем под дождем. Глава 3 Шеннон проснулась, когда еще не занялась заря. Гроза к тому времени утихла. Небо постепенно светлело и приобретало серебристый оттенок.Как глаза Бича…Красавчик тихонько заскулил и ткнулся носом в щеку Шеннон.– Б-р-р, у тебя нос холодный как лед, – поежилась Шеннон.Все же она погладила пса. Он был единственным живым существом, который отвечал ей любовью на любовь. Шеннон не представляла, что бы она делала без Красавчика, когда Молчаливый Джон надолго исчез зимой шестьдесят пятого года.Вряд ли можно было назвать ее двоюродного деда интересным собеседником. Он вполне заслуженно носил прозвище Молчаливый Джон. Но тем не менее Шеннон была благодарна ему. Какой бы тоскливой и трудной ни была жизнь в долине Эго, Шеннон отдавала ей предпочтение, когда сравнивала с той, оставшейся в прошлом, жизни в Виргинии.На территории Колорадо Шеннон была свободна. В Виргинии ей жилось хуже, чем рабыне.– Доброе утро, мой славный зверь, – потягиваясь, проговорила Шеннон. – Как ты думаешь, лето и впрямь уже пришло? Иногда мне бывает так холодно, что даже в горячем источнике не могу согреться.Услышав слова «горячий источник», Красавчик навострил уши. Он поднял голову и заскулил, повернувшись в ту сторону комнаты, где виднелась буфетная дверца, открыв которую, можно попасть в узкий тоннель. Тоннель приводил к пещере, где находился горячий источник. Нужно сказать, что вода в нем была не сернистой, как обычно, а почти пресной.Молчаливый Джон лечился целебной водой из источника, когда у него разыгрывался артрит. Шеннон просто доставляло удовольствие лежать в дымящейся теплой воде. Горячий источник экономил им дрова при стирке и купании. Поношенная одежда, в которой постоянно ходила Шеннон, благодаря источнику была неизменно чистой. В этом диком месте, где отсутствовали практически любые блага цивилизации, горячий источник являл собой величайшую роскошь.В первые зимы своего одиночества, когда у Шеннон не хватало ни сил, ни умения рубить большие деревья, чтобы отапливать хижину, горячий источник буквально спасал ей жизнь. Сейчас она гораздо лучше управлялась с топором, молотком и пилой, хотя и не так хорошо, как следовало бы. Возле хижины находился запас дров, которого хватит всего лишь на несколько дней.«Хвала Господу за горячий источник! А то я стала бы грязнулей не хуже Мэрфи или Калпепперов».Увидев, куда смотрит хозяйка, Красавчик радостно взвизгнул. Псу очень нравилось охотиться за тенями в ручье, который вытекал из озерка вокруг горячего источника. Ручей этот был коротким и исчезал в трещине скалы.– Не сейчас, – сказала, обращаясь к Красавчику, Шеннон. – Прежде нам надо вернуть соль, которую мы брали взаймы у Чероки. Она – тьфу! – он нуждается в ней. – Шеннон нахмурилась и снова обратилась к Красавчику:– Хорошо, что никого поблизости нет… Я уже привыкла, что меня называют женой Молчаливого Джона, но мне потребуется время, чтобы я стала говорить о Чероки, что это «он», хотя точно знаю, что это «она».Шеннон вспомнила скабрезные реплики Калпепперов и горестно поджала губы.– Конечно, я не осуждаю Чероки за этот маскарад… Чем дольше будет отсутствовать МолчаливыйДжон, тем больше у меня шансов узнать, почему она решила переодеться мужчиной, назвала себя шаманом и стала жить в долине Аваланш-Крик.Решительным движением руки Шеннон отбросила теплое одеяло из медвежьей шкуры, которое спасало ее ночью от холода.Особых дел по дому в это утро не предвиделось. Поскольку Шеннон не собиралась оставаться в хижине, не было смысла разводить огонь. Было ни к чему и зажигать фонарь и тратить драгоценное масло, темБолее что до восхода солнца оставалось не так уж много времени.Из серебряного кувшина, некогда принадлежавшего матери, Шеннон налила в чашку воды. Вода была настолько холодной, что ломило зубы, тем не менее с ней легче было прожевать вяленую оленину.Не переставая жевать, она надела одну из самых лучших курток Молчаливого Джона и направилась к входной двери. На ходу сунула еще несколько кусочков оленины в карман.«Это последняя оленина, – с тревогой подумала Шеннон. – Слава Богу, что олени начинают возвращаться на высокогорье».Прежде чем отпереть дверь хижины, она сняла висевший недалеко от входа дробовик. Привычным движением она разрядила его, взяла фланелевую тряпку и стала протирать.Шеннон едва исполнилось пятнадцать лет, когда Молчаливый Джон потребовал, чтобы она научилась пользоваться его оружием и ухаживать за ним. В этом отношении он был с ней строг. Правда, владеть должным образом ружьем пятидесятого калибра, которое предпочитал Молчаливый Джон, она так и не научилась, но с более легкими видами оружия обращалась вполне уверенно и способна была защитить себя.Однако нужно было также обеспечивать себя едой. Денег на покупку дополнительных патронов, чтобы совершенствоваться в стрельбе, не было, поэтому Шеннон старалась подойти к добыче как можно ближе, чтобы не истратить заряд попусту. В результате животное обнаруживало ее присутствие и уходило.– Но я стреляю все лучше, – утешала себя Шеннон. – Зимой Чероки не придется охотиться за двоих.Быстрыми, уверенными движениями Шеннон протерла дробовик, удостоверилась, что внутрь не попала влага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40