Бич обеими руками прижимал к себе Шеннон, чувствуя, как она дрожит.Бич мог точно сказать, когда включился мозг Шеннон. Она все еще продолжала дрожать, но внезапно напряглась и попыталась отстраниться от Бича. Однако он не разжал объятий.– К-крас-савчик, – пробормотала она.– С Красавчиком все в полном порядке. Он чувствует себя гораздо лучше, чем ты. Нет необходимости выскакивать и бежать к нему. Ты все еще как сосулька. Оставайся в воде, пока окончательно не согреешься.Шеннон не стала спорить. Говорить ей было трудно, и она лишь кивнула.Но больше она не прижималась к Бичу. Она хорошо помнила, как он в прошлый раз оттолкнул ее, и не хотела снова оказаться в таком же положении. Это было бы слишком горько и больно.А Бичу было приятно своим телом ощущать тело девушки, чувствовать легкое прикосновение шелковистых волос к своему плечу, когда Шеннон слегка покачивалась в воде.Но стоило ему только обнять ее покрепче, как она напряглась и сделала попытку отодвинуться.В конце концов тепло сделало благое дело, и Шеннон оттаяла. Тело ее обмякло и расслабилось.Наступил момент, когда девушка вдруг поняла то, что Бич осознавал еще тогда, когда спускался с ней в бассейн: они оба были нагими.– Отпусти меня, – отчужденным голосом сказала она.– Ты ведь еще дрожишь.И действительно, трепет прошел по ее телу, хотя он уже не имел никакого отношения к ознобу.– Я чувствую с-себя х-хорошо, – прошептала Шеннон.– Превосходно, – холодным тоном произнес Бич. – В таком случае ты можешь мне объяснить, какого дьявола тебя понесло на холод, когда следовало спокойно спать в тепле и в безопасности?– Я пошла охотиться.– Это я и сам вижу. Но зачем?Шеннон подняла голову и в первый раз взглянула Бичу в глаза. Несмотря на внешнее спокойствие, чувствовалось, что он взбешен.«Ничего нового, – подумала Шеннон. – Он бешеный с того момента, когда я сказала, что люблю его».– А зачем люди вообще охотятся? – вопросом на вопрос ответила Шеннон.– Неужто ты думаешь, что я такая скотина, что не обеспечу тебя олениной?В сапфировых глазах Шеннон отразилось неподдельное изумление.– Я так не думаю.– Если бы я стал охотиться ради тебя, ты бы приняла от меня дичь?– Да.– В таком случае объясни, для чего ты отправилась на охоту? – допытывался Бич.– Ты же не будешь все время за меня охотиться, поэтому я должна научиться обеспечивать себя.– Ты гораздо лучше обеспечивала бы себя, если бы жила у Кэла и Вилли.– Это ты так считаешь.– А ты, конечно, так не считаешь.– Не считаю, – подтвердила она. – И кроме того, я не могу оставить Чероки и Красавчика.– Красавчика можно взять на ранчо.– Чероки не пойдет.– Откуда тебе знать?– Это первое, о чем я спросила, когда вернулась.Теперь пришла очередь Бича удивиться.– Неужто ты спрашивала?Шеннон молча кивнула.– У меня было достаточно времени, чтобы поразмышлять о том, почему ты уехал таким расстроенным и сердитым, – сказала Шеннон. – Я решила, что надо вернуться, чтобы… затем попытаться жить не своей, а чужой жизнью.Веки Бича дрогнули – он увидел боль в глазах Шеннон.– Но я не смогла бы уйти отсюда, не позаботившись о Чероки.Бич почувствовал внезапное облегчение. Он ослабил объятия, его губы коснулись волос Шеннон, но сделал это он легонько, и она скорее всего не заметила.– Такой старик может сам себя обеспечивать еще много-много лет, – сказал Бич. – Он может выжить один, а ты не сможешь.– Чушь, – отреагировала Шеннон. – Она долгое время сама о себе заботилась. Ей это по душе. И поэтому она намерена остаться.– Она?– Да, она. Чероки – женщина.– Всемилостивый Боже! А ты уверена в этом?Шеннон кивнула.– Так что перестань обо мне беспокоиться, вечный странник, – вполголоса сказала Шеннон. – Женщина может прожить в одиночку даже здесь, в долине Эго.– Нет! Ты не переживешь зиму одна, – бесстрастно проговорил Бич, словно речь шла о банальной и бесспорной истине.– Я пережила прошлую зиму, пережила позапрошлую и позапозапрошлую, – возразила Шеннон.– Что ты хочешь этим сказать?– Молчаливый Джон пропал три зимы назад.Некоторое время Бич ошеломленно молчал. Затем тряхнул головой, словно его стукнули и он хотел прийти в себя.– Ты три зимы жила одна?– Да.Бичу хотелось, чтобы все сказанное было не правдой, но душой он чувствовал, что Шеннон не лгала.– Значит, Молчаливый Джон погиб, – пробормотал Бич.Шеннон кивнула и закрыла глаза.– Он погребен под оползнем в верховьях ручья.– Откуда ты знаешь? – раздраженно спросил Бич.– Уже на вторую зиму я предполагала, что он погиб.– Но окончательно узнала не так давно… Чероки рассказала мне, что она прошла по следу пришедшего без хозяина Разорбека до свежего оползня, когда Молчаливый Джон не вернулся со своего участка.– Стало быть, здесь тебя удерживает только твое упрямство, – сказал Бич.– В жизни только и можно держаться на упрямстве, – устало проговорила Шеннон.– И ты собираешься оставаться здесь.Шеннон кивнула.– Проклятие! – выругался Бич. – Ты хочешь связать меня по рукам и ногам!– Нет! Я просто говорю…– Как я могу оставить тебя, беспомощную и беззащитную, одну? – сурово спросил он, сверля Шеннон стальными глазами. – Я не могу, и ты прекрасно это знаешь! Ты рассчитываешь, что я…– Я не беспомощная! – перебила его Шеннон. – И я ни в чем не рассчитываю на тебя! Я не нуждаюсь в тебе!Буря эмоций охватила Бича, вызвав спазмы в горле, породив в нем глухой гнев. Холод и мучения, которые он недавно пережил, не шли ни в какое сравнение с леденящей пустотой, овладевшей им, когда он подумал о возможной гибели здесь Шеннон, могила которой будет никем не отмечена, как и могила Молчаливого Джона.– Черта с два не нуждаешься! – прохрипел, сдерживая гнев, Бич. –Ты и сегодня едва не погибла.Несколько секунд Шеннон смотрела на человека, который находился так близко от нее и в то же время был так бесконечно далек. Отсветы лампы золотили его волосы и придавали некую таинственность его холодным серым глазам. Она готова была многое отдать, чтобы увидеть свое отражение в его глазах, в его сердце и душе.Она готова была продать душу, чтобы стать тем солнечным восходом, который позовет его… и услышит отклик.– Да, – согласилась Шеннон. – Ну и что из этого? Звезды снова появятся вечером на небе, солнце, как всегда, завтра утром взойдет… Только и того, что я этого не увижу. – На лице ее появилась странная, чуть печальная улыбка. – Мало что изменится. Так же, как сейчас. Смотри.Шеннон подняла над водой руку. Вода булькнула и сомкнулась, словно и не было руки в том месте, словно руку никогда не омывала теплая влага источника.Глядя на темную воду, Бич испытал боль, словно в его сердце вонзили нож и разрезали надвое.– Видишь? – вполголоса спросила Шеннон. – Ничего не изменилось… а теперь, Бич, сделай то, что сделала вода, – отпусти меня.– Ты все еще дрожишь.– Я перестану дрожать как только оденусь.– Вода греет получше, чем твои тряпки.То, что руки Бича старались как бы защитить Шеннон, было гораздо красноречивее слов. Он не любил ее, но он заботился о ее безопасности.Какое пьянящее чувство – сознавать, что о тебе заботятся, что тебя жалеют, что ты не одинока – даже если это не навсегда, если это всего лишь на время!Искушение положить голову на грудь Бичу уравновесило стремление вырваться из его объятий. Как хорошо было бы прижаться к могучему, горячему телу, накрыться им, словно живым одеялом, почувствовать его жар и трепет.Но внезапно ей вспомнились слова, брошенные Бичом, когда она потянулась к нему.«Не трогай меня!»И в Шеннон снова поднялось чувство стыда и унижения. Она резко оттолкнула руки Бича, пытаясь освободиться от объятий.– Какого дьявола! – удивился Бич. – Почему ты меня отталкиваешь? Ты ведешь себя так, словно я собираюсь насиловать тебя!Из груди Шеннон вырвался звук, похожий одновременно и на смех, и на рыдание.– Ты ни за что не стал бы меня насиловать, и ты знаешь это сам. – В голосе Шеннон звучала горечь.– Опасные слова, сладкая девочка, – хрипло сказал Бич.– Почему же? Ты даже не хочешь, чтобы я касалась тебя… Мои прикосновения тебе неприятны…Боль и горечь в голосе Шеннон пробили броню сдержанности Бича. Внезапно он дернулся и, разбрызгиваяВоду, поймал руку Шеннон. Он потянул ее под воду и прижал к возбужденному доказательству своего неукротимого желания. При этом он со свистом выдохнул воздух и тихонько застонал.– Вот, – процедил он сквозь зубы, – теперь попробуй мне сказать, что я не хочу, чтобы ты касалась меня… Да я до смерти хочу тебя, и ты это отлично знаешь!В сапфировых глазах, которые смотрели на Бича, читалось смятение.– В таком случае зачем ты меня отталкиваешь? – задыхаясь, проговорила Шеннон. – Ведь я не призываю тебя любить меня… Я не прошу тебя оставаться со мной… Я лишь хочу почувствовать себя живой, прежде чем умру. Я вдова, которая никогда не была невестой, и если ты не возьмешь меня, я уйду в могилу и никогда не узнаю, что значит отдаться мужчине, которого ты любишь…Неожиданно Бич взял девичью руку и оторвал от ноющей возбужденной плоти.– Я не могу, – резко сказал он.Шеннон нервно засмеялась и снова сжала его плоть.– Чепуха, я-то вижу, что ты можешь…Бич прерывисто, возбужденно задышал, когда Шеннон затеяла игру с тем, что служило доказательством его мощи.– Ты девственница, – произнес Бич сквозь зубы.– Я вдова.– Но ты можешь забеременеть!– Я хотела бы иметь от тебя ребенка.– Я не могу тебя оставить, если ты забеременеешь… Ты этого добиваешься? Хочешь вынудить меня остаться?– Ни в коем случае. Ты бы тогда меня возненавидел.– Я бы возненавидел себя… О Господи, прекрати!..Мягко, но решительно Бич остановил нескромную девичью руку, которая все более дерзко ласкала его, поднес к губам и поцеловал в ладонь. Поцеловал просто, слегка куснув зубами, подняв в Шеннон волну желания.– А что ты делал с другими вдовушками? – хрипло спросила Шеннон.На скулах Бича выступил легкий румянец.– Сладкая девочка, ты задаешь… чересчур каверзные вопросы.– Или они были настолько старые, что не могли забеременеть? – не унималась Шеннон.Лишь задним числом Бич сообразил, что Шеннон не спрашивает о подробностях его любовных утех с женщинами. Он облегченно вздохнул, слегка развеселившись и в то же время несколько досадуя по поводу удивительной наивности Шеннон и одновременно ее обезоруживающей откровенности.– Нет, они не были настолько старые, – сказал Бич. – Но они были достаточно взрослые, чтобы знать, как избежать беременности.– Давали обет безбрачия…В голосе Шеннон прозвучало откровенное разочарование. Бич от души рассмеялся и почувствовал к ней еще большую симпатию.– Существуют и другие способы, – проговорил он наконец.– Правда? И какие же?– Не заниматься любовью.– Для меня это не отличается от обета безбрачия.– Бич улыбнулся медленной, по-настоящему мужской улыбкой.– Это не совсем одно и то же, сладкая девочка. Это уже по крайней мере полхлеба… Помнишь, как было там, под брезентом, когда по нему молотил град?Словно молния в ту грозу, сверкнуло воспоминание, и внезапная сладость пронизала Шеннон.– Ты… хочешь этого? – понизив голос, спросила она.– Во всяком случае, это гораздо лучше, чем ничего.– Н-но…– Да? – Бич еще плотнее прижал к себе девушку.– Я тоже хочу прикасаться к тебе. Я хочу, чтобы мир вокруг тебя заполыхал и засверкал, – прошептала Шеннон, вспоминая собственные ощущения. – Я хочу видеть, как ты сам пылаешь… Хочу доставить тебе такую же радость, чтобы ты кричал от счастья, а мир переливался для тебя всеми цветами радуги.Бич почувствовал, как у него подпрыгнуло сердце и кровь гулко застучала в жилах. Спазмы сжали горло, и он с огромным трудом смог произнести:– Ты все это почувствовала, когда я ласкал тебя, сладкая девочка?– Да, – тихо ответила она. – Только еще лучше. У меня не хватает слов, чтобы все передать… Только…Бич ткнулся ртом в волосы Шеннон, ожидая продолжения.– Да?– Только я хотела еще большего, – призналась Шеннон. – Я хотела чувствовать всем телом твое горячее и сильное тело. Я хотела… Я не знаю, чего я хотела… Я знала лишь, что мне чего-то недостает.Каждый мускул в теле Бича буквально содрогнулся. Он с трудом выдохнул из груди воздух.Он-то знал, чего ей недоставало.– Это плохо? – спросила Шеннон, видя, что Бич молчит.– Ничего плохого, – хрипло возразил Бич. – Наоборот, это просто замечательно. Некоторым женщинам достаточно и такой ласки, которую они получают время от времени, но мужчины хотят большего.– Всего такой ласки? И женщины хотят только этого?– Н… да!Шеннон нахмурилась:– Все время такой ласки?Бич осторожно сжал ухо девушки и почувствовал, что ей это очень понравилось.– Конечно, это лучше, чем ничего, – сказала после паузы Шеннон. – Но если… гм… в руках весь хлеб, почему же довольствоваться только половиной?Бич мысленно усмехнулся и подумал: может ли мужчина умереть от желания, находясь обнаженным в теплом бассейне и сжимая в объятиях нагую девственницу и вдову, которая любопытна, словно маленький котенок?И в придачу страшно неосмотрительна.– У женщин вероятность забеременеть приходится на определенные дни месяца, – проговорил Бич. – Вот тогда-то появляется возможность… гм… не довольствоваться лишь половиной хлеба.– Ты смеешься надо мной.– Нет, сладкая девочка, не над тобой. Я просто вообще смеюсь!– Почему?– Ты приводишь меня в восторг, – шепнул Бич на ухо. – Мне хочется целовать тебя с головы до пят, а затем в обратном порядке, но я не доверяю себе.Шеннон, трепеща, посмотрела в сверкающие серебряным блеском глаза и почувствовала, что ее сердце может вот-вот остановиться.– Мне тоже хочется целовать тебя… всего, с головы до пят… У тебя очень красивое тело… здоровое и крепкое, и…Теплые мокрые пальцы Бича легли на губы Шеннон, прервав поток ее слов.– Не надо больше, сладкая девочка… Ты заживо сжигаешь меня.Ласково коснувшись подбородка, он не спеша убрал руку.– Я не намерена тебя сжигать, – все так же шепотом ответила девушка. – Я даже не знаю, как это делать. Ты научишь меня, Бич? Как сделать мир радужным и сверкающим всеми красками?– Нет, – решительно сказал Бич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40