– Я люблю тебя, Бич, – тихо проговорила Ева. – Тебя, Калеба и Виллоу, Вулфа. и Джесси. Ты член моей семьи, которой у меня не было в детстве и о которой я всегда мечтала… Позлись на меня, если это тебе поможет. Но пойми, что я очень хочу помочь тебе. У меня сердце кровью обливается сейчас, когда я вижу, какой ты несчастный.Бич зажмурился, чувствуя, как задрожали у него руки. Он с силой сжал края стола, затем постепенно ослабил пальцы, открыл глаза и посмотрел на Еву. На лице его появилась улыбка, но она показалась Еве такой печальной, что к ее глазам подступили слезы.– Ты совсем как Вилли, – тихо сказал Бич. – Как лучик солнечного света. Я не могу долго на тебя злиться.Ева дотронулась рукой до щеки Бича и тоже улыбнулась.– Что влечет тебя в столь любимые тобой далекие страны?– Это трудно выразить словами…– А ты попробуй.Бич провел пальцами по шевелюре, затем дотронулся до витков кнута на своем плече. Этот жест, а также прищуренные глаза и появившаяся складка у рта выдали его волнение.– Это потрясает, – сказал он наконец.– Что именно? – не унималась Ева. – Новая страна? Новые языки? Новые города? Или новые женщины?Насупившись, Бич стал рассеянно перебирать витки кнута.– Дело не в женщинах, – заговорил после паузы Бич. – Да, есть очень даже симпатичные, это верно. Иногда очень экзотичные и чертовски пикантные. Но Шеннон мне милее любой из девчонок, которых я видел за морями. Такая красота, как у нее, не приедается. Чем больше я смотрю на нее, тем красивее она кажется.Черные брови у Рено поползли вверх, тем не менее он не проронил ни слова. Если бы он сейчас сказал, что то же самое он испытывает к Еве, это лишь еще больше разволновало бы Бича.– Языки – это действительно страшно интересно, – помолчав, добавил Бич. – Конечно, в китайском языке сам черт ногу сломит. А вот португальский – совсем другое дело. Потомки португальцев осели во многих отдаленных портах, и с английским и португальским языком можно вполне хорошо себя чувствовать во многих странах Азии, особенно если не удаляться от портов и моря. – Португальский и испанский хоть и отличаются, но имеют немало сходства. Просто нужно понять как по-разному произносить похожие друг на друга слова. С испанским можно объездить Южную Америку и Мексику.Рено спокойно слушал, как брат пытается разобраться в причинах своей страсти к странствиям.Ева стояла рядом с Бичом, время от времени касаясь его плеча, побуждая его выговориться и тем самым облегчить душу.– А города… – начал было Бич и внезапно замолк. Некоторое время он рассеянно перебирал витки хлыста.– А города… – повторила Ева слова Бича, подталкивая его к продолжению разговора.Бич еле заметно шевельнул запястьем. Хлыст упал на пол и по-змеиному зашевелился.– Вначале меня манили в первую очередь города, – возобновил рассказ Бич. – Я прямо-таки не мог на них насмотреться. В каждом городе – оригинальные дома и кварталы, экзотические лица, новые запахи, незнакомые звуки, непривычная пища… Что-то из виденного было хорошим, что-то, наоборот, ужасным, но всегда отличалось от того, что мне было знакомо раньше.Рено кивнул, демонстрируя всем своим видом, что ему очень интересно.Ева выжидательно молчала.– Правда, – продолжал Бич, – с течением времени все эти различия поражали меня все меньше… Но об этом я как-то не задумывался вплоть до этой минуты.Хлыст его замер, но через минуту снова зазмеился и зашелестел, словно помогая Бичу размышлять.– А что касается этой страны, – продолжал Бич, – какое разнообразие! Эти равнины, реки… И горы, – совсем разные, совсем непохожие.– Да, – подхватил Рено. – Я пришел сюда, потому что территория Колорадо – самая живописная и ни с чем не сравнимая страна. Не говоря уже о том, что здесь золота пруд пруди, надо лишь руку приложить.– А у тебя есть любимое место, – поинтересовалась Ева, – куда бы ты хотел вернуться?– Я никогда не возвращался на одно и то же место.– Получается, что ты пока не нашел того, что ищешь? – просто спросила Ева.Бич собрался было ответить, но промолчал.Он поднялся и вышел из дома. Вслед за ним по полу, а затем по траве с шелестом змеились витки кнута.– Что он собирается делать, как ты думаешь? – обратилась Ева к Рено.– То же самое, что делал всегда, – ответил Рено.– Странствовать?– Да.– Бедная Шеннон!– Бедный Бич! Во всяком случае, счастливым его не назовешь.– Это его выбор. Шеннон не вынуждала его к этому.– Похоже, ты готова все время вдалбливать эту мысль в его упрямую голову.– Мне хватает одного твердолобого.– Ты имеешь в виду меня?Ева бегло улыбнулась, подошла к Рено и взъерошила пальцами его черные как смоль волосы.– Кого же еще!Рено притянул к себе Еву и усадил на колени. Некоторое время на кухне слышались звуки поцелуев, высказанные шепотом мольбы и данные шепотом обещания удовлетворить все просьбы, когда оба окажутся одни на просторной кровати.Когда Бич наконец вернулся в дом, кнут аккуратно лежал у него на плече. В возобновившемся разговоре никто не поминал ни о Шеннон, ни о страсти Бича к путешествиям. Бич позволил говорить только о золоте – где найдено, как найдено, как его добывать. Рено внимательно слушал, пока Бич рассказывал об участке, на котором работал. Разговор затянулся за полночь.На рассвете тишину нарушил стук копыт. Кто-то на полном скаку приближался к дому.Буквально через несколько секунд Бич выскочил из задней двери, держа в руке ружье. Он едва успел застегнуть брюки, зато кнут, как и положено, находился у него на плече. У распахнутого окна, прищурив глаза, вглядывался вдаль Рено. Рядом с ним с дробовиком в руках стояла Ева.Лошадей было две. Лишь на одной из них восседал всадник. Рено без затруднений узнал возмутителей тишины. Подобного гнедого красавца арабской породы с ослепительно белыми чулками и поднятым, словно красное знамя, хвостом, ни у кого, кроме как у Виллоу, быть не могло.– Это Измаил! – воскликнул Рено. – А на нем Вулф.Рено подал сигнал свистом, которому научился еще в детстве. Бич появился из-за угла и бросился приветствовать Вулфа. Он тут же отметил про себя, что лошади основательно взмылены, и понял, что Вулф без остановки скакал поочередно то на одном, то на другом жеребце. Второй рысак был высок, длинноног и поджар и соединял в себе красоту скаковой лошади с выносливостью мустанга.– Что-нибудь случилось? – спросили Бич и Рено, когда Вулф спешился.– Кэл прискакал ко мне, привел с собой Измаила, передал повод и сказал, чтобы я немедленно разы-Скал Бича. После этого во весь опор помчался назад к Виллоу.Бич впился глазами в смуглое лицо Вулфа, встретившись с пронзительным взглядом индиговых глаз.– Ты разыскал меня, – сказал Бич. – Теперь выкладывай.– У тебя есть женщина по имени Шеннон? – спросил Вулф.Бич ошеломленно молчал.– Хорошо, скажу по-другому, – не без сарказма проговорил Вулф. – Если тебе известна женщина по имени Шеннон, то знай, что она больше не у Виллоу и Кэла.– Что? Где она?!Вулф сорвал с головы шляпу, пригладил ладонью прямые черные волосы и снова надел ее. Бич напряженно ждал. Вулф, казалось, физически ощутил напряженность друга.– Калеб сказал только то, что путь ее лег на север и что он не может сейчас бросить Виллоу и сопровождать Шеннон, – пояснил Вулф. – И еще он добавил, что Шеннон не заблудилась, она знает, куда едет.Хотя ругательства, которыми облегчил свою душу Бич, были все сплошь на языках незнакомых, все понимали, что в эту минуту он произносил слова отнюдь не благонравные.Он бросился к конюшне, продолжая на чем свет стоит ругаться.– Сделай остановку у нас! – крикнул ему вслед Вулф. – Джесси даст тебе еще одну лошадь в дополнение к твоей.Бич сунул ружье в футляр, сдернул уздечку и седло с полки и понесся к стреноженным лошадям, которые паслись в сотне футов от конюшни на берегу реки.Рено посмотрел на Вулфа:– Ты едешь с нами?– Вам нужно дополнительное ружье? – напрямик спросил Вулф.– Вряд ли.– В таком случае я останусь с Джесси, – широко улыбнулся Вулф, и суровость тут же сошла с его лица. – Вот уже неделю как она стала отказываться от завтраков.На лице Рено затеплилась ответная улыбка.– Поздравляю! А вообще как она переносит это и чувствует себя?– Отлично. После того как она увидела рождение Этана, страхов у нее сильно поубавилось. У меня теперь задача – не позволять ей слишком много танцевать от радости.Бич вскочил на Шугарфута, и кентером направился к дому.– Где я найду тебя? – спросил Рено.– У ручья Аваланш.– У какой развилки?– Восточной.Бич сдавил пятками бока мерина и галопом помчался вперед. Глава 16 Шеннон остановилась у порога крохотной лачуги Чероки. Красавчик был здесь и выглядел почти таким же здоровым, как и до роковой схватки. Колорадское небо над головой Шеннон клубилось облаками всех оттенков – от жемчужных до свинцовых и черных.Порывистый ветер, дующий с гор, надрывно завывал в узких каменных ущельях, пригибал осины чуть ли не до земли.– Симпатичный мул, – сказала, появляясь в дверях, Чероки.Шеннон перевела взгляд на старую женщину. Чероки опиралась на палку, которую вырезала в отсутствие Шеннон – щиколотка еще болела. Шеннон подумала, что палка может стать постоянной и неотъемлемой принадлежностью Чероки на всю оставшуюся жизнь. Сердце у Шеннон сжалось. Ведь только благодаря умениюЧероки выследить добычу они обе продержались долгую зиму, которая началась раньше обычного и завершилась позже, чем всегда.– Прошлый раз я видела такого мула почти два года назад, – проговорила Чероки. – Я в тот раз продырявила в двух местах шляпу Калпеппера с расстояния в тысячу с лишним ярдов.– Они решили тогда, что стрелял Молчаливый Джон.– Была причина так думать – ведь я стреляла из его длинного ружья. Очень точно стреляет, спасибо ему… А какой смысл ездить на хорошем муле, если плохо стреляешь?Шеннон посмотрела на длинноногого мула, которого она привязала к дереву.– После долгой дороги от ранчо Блэка Разорбек страшно устал и нуждается в отдыхе, – пояснила Шеннон. – Мне не по душе садиться на мула покойника, но выбора не было. А Краубейт не объезжена.– Гром и молния! Девочка, ты ездишь на муле покойника уже не первый год! Пора это признать и смириться с этим.Шеннон поморщилась:– Теперь Калпепперов нет, и я думаю, что ничего страшного, если люди узнают правду. Конечно, есть Мэрфи, но я могу с ним управиться.– Натрави Красавчика на этого парня. Бьюсь об заклад, у него манеры от этого улучшатся.Улыбаясь и почесывая пса за ушами, Шеннон снова бросила взгляд на неприветливое небо. Ветер, овевавший ее лицо, был студеным и колючим.– Мне надо возвращаться к себе, – сказала Шеннон. – Кажется, скоро пойдет снег.– Уже не первый раз снег идет в июле, – кивнула Чероки.– По чистому снегу удобно дичь выслеживать.Чероки выпрямилась, перенесла тяжесть тела с больной ноги на здоровую. Хотя она перевязывала щиколотку и регулярно лечила припарками и мазями, нога упорно не заживала.– Собираешься на охоту?– Конечно! – как можно более бодрым голосом ответила Шеннон.Старая женщина хмыкнула, повернулась и, прихрамывая, вошла в хижину. Когда она снова появилась в дверях, в ее руках была коробка с патронами для дробовика. Чероки протянула коробку девушке.– Вот, бери, – нетерпеливо проговорила она. Я пока что не могу охотиться, а упускать такой снежок грешно. Тебе не надо будет подбираться ко всякой живности так близко, что ее в пору и ножом прикончить.– Я уже и без того твоя должница – ведь ты вылечила Красавчика.– А, чушь собачья! – отмахнулась Чероки. – Мы с тобой всем делимся уже третий год, а до этого так же было с Молчаливым Джоном целых десять лет. Так что забирай патроны и расходуй столько, сколько нужно, чтобы добыть нам оленины.– Но ведь…– И не зли меня, девочка. А с Красавчиком вовсе никаких хлопот не было. У него череп как гранит, да и тело под стать. Скажи, разве не так, норовистый бандит?Красавчик посмотрел на Чероки, замахал хвостом и снова повернулся к Шеннон. Пулевые ранения на его теле затянулись и были почти незаметны. Первоначально они казались страшными из-за сильного кровотечения.А что касается черепа, то тут Чероки была совершенно права. Он был у Красавчика словно из камня. Осталась лишь еле различимая бороздка от пули, которая убила бы менее выносливого и не столь твердолобого животного, которому к тому же повезло, ибо он попал в руки к женщине, хорошо знакомой с травами и снадобьями.– Спасибо тебе, что выходила Красавчика, – сказала Шеннон, гладя псу морду. – Он да еще ты – это вся моя семья.Скользнув проницательными карими глазами по лицу Шеннон, Чероки прочитала то, о чем девушка умолчала: несбывшуюся мечту о любви и семейном счастье.– Ну, я думаю, скоро ты перестанешь жаловаться на одиночество.Говоря это, Чероки достала пузырек из кармана своей куртки. К горлышку ремешком из сыромятной кожи был прикреплен мешочек.– Что это? – заинтересовалась Шеннон.– Можжевеловое масло с мятой. А в мешочке – сухая губка.– Пахнет прямо-таки замечательно! А зачем ты мне это даешь?– А затем, что Бич – безмозглый осел, вот зачем! Или он уже стал твоим мужчиной, а потом бросил тебя?Лицо Шеннон вначале порозовело, затем побледнело.– Бич всегда был сам по себе, – процедила сквозь зубы Шеннон. – Да, сейчас он ушел.– Ты не понесла? – без обиняков спросила Чероки.– Нет, – сдерживая дыхание, коротко ответила Шеннон.– Ты уверена?– Да.Старая женщина вздохнула и переступила с ноги на ногу, давая отдых больной щиколотке.– Ну что ж, тогда тебе пока не нужен этот пузырек, – заявила Чероки. – Храни его до тех пор, пока тебе не понадобится избавиться от ребеночка, у которого не будет папы.– Так ты такое снадобье давала Клементине и…– Нет, – не дослушала Чероки. – Такое масло нужно применять понемногу и умело. А эти девицы постоянно вдрызг пьяные: какое уж тут умение… Шеннон подумала о Калпепперах и подобных им мужчинах и невольно содрогнулась.– Не представляю, как это можно вынести, – пробормотала она.– Большинство это и не выносят… Во всяком случае, долго.Яростно завыл ветер, накликая грозу.– Мне надо идти, – сказала Шеннон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40