Рот ее был напряжен, глаза печальны. Как и у Бича. Калеб уже несколько часов думал о Биче и о том, надо ли касаться этой щекотливой темы.Все же он решил, что надо.– Я понял так, что Бич искал золото на твоих участках, – начал Калеб.Шеннон молча кивнула.– Ну и как, что-нибудь нашел?Виллоу бросила на мужа удивленный взгляд.– Калеб, но это не наше дело.Он повернулся к жене:– Да, вообще это так. Но здесь случай особый.– Виллоу внимательно посмотрела на мужа, что-тоБуркнула себе под нос и вернулась к жаркому.– Так как, удалось найти золото? – повернувшись к Шеннон, повторил свой вопрос Калеб.– Нет. Бич сказал, что потерял пласт или как там оно называется.Калеб хмыкнул:– Направление золотоносной жилы. Когда ее теряешь, то начинаешь просто впустую долбить камень.– Бичу пришлось очень много поработать киркой. Он приходил каждый день весь в пыли и взмыленный, как мул.– Неужели? Он ненавидит золотоносные рудники почти так же, как я, а пуще того – работу на них даже за деньги.– Бич беспокоится обо мне, – объяснила Шеннон. – Зимы в долине Эго долгие, а продукты в Холлер-Крике ужасно дорогие. Бич опасался, что мне нечем будет расплачиваться за продукты, если участок не будет приносить доход.– Может выручить охота, – проговорил Калеб.– Затем, вспомнив историю с гризли, улыбнулся. – Но ты, говоришь, не ахти какой стрелок?– Патроны слишком дорогие, чтобы тратить их на упражнения в стрельбе, – сказала Шеннон. – Поэтому мне приходилось подкрадываться как можно ближе к дичи.– Удивляюсь, что Молчаливый Джон сам не отливал пули. Это делают многие.– Он отливал. Но он никогда мне особенно не доверял и не учил этому. Он очень внимательно относился к весу пуль. И учитывал каждую крупицу пороха.– Охотно верю, – согласился Калеб, вспоминая про репутацию Молчаливого Джона – обладателя ружья пятидесятого калибра. – А ты думаешь, что он жив?– Нет. Но только никому об этом не говорите.– Почему?– Я не хочу, чтобы двуногие волки рыскали возле моей хижины, после того как налижутся всякой дряни, – прямо сказала Шеннон. – Молчаливый Джон внушал уважение и страх всем мужчинам долины Эго. Я хочу, чтобы все так и осталось.Калеб, похоже, нисколько не удивился и кивнул.– А как в отношении Бича?– Бича? – Шеннон невесело улыбнулась. – Он может появляться возле моей хижины, когда ему заблагорассудится.Калеб тихонько засмеялся, хотя он и уловил горечь в улыбке девушки.– А Бич тоже полагает, что Молчаливый Джон мертв? – спросил после паузы Калеб.– Да.– В таком случае в чем же проблема?– Прошу прощения? – не поняла Шеннон.– Почему в таком случае Бич задал такого стрекача, словно ему пятки наскипидарили.– Он хочет, чтобы я осталась у вас.– Мы тоже этого хотим, – отозвалась от плиты Виллоу.– Я… благодарна вам. Но я не могу.– Не можешь или не хочешь? – будничным тоном спросил Калеб.– Калеб, – снова вмешалась Виллоу. – Мы не имеем права.– Ты видела своего братца в тот момент, когда он уезжал? – отреагировал Калеб.– Нет.– А я видел… Если человек, который тебе небезразличен, выглядит так, как выглядел Бич, тут начинаешь задавать вопросы… Чтобы получить на них ответы.Взглянув на лицо Калеба, Шеннон вспомнила, что Бич однажды назвал его мрачным ангелом мести, который несколько лет гонялся за человеком, чтобы отомстить за совершенное предательство и смерть сестры. Тут же ей вспомнился Охотник – еще один мрачный ангел, рыщущий по стране, где не действуют право и закон.Прикрыв глаза, Шеннон сплела пальцы рук и крепко, до боли сжала их. Когда она наконец снова открыла глаза, она увидела, что Калеб смотрит на нее с сочувствием – и одновременно с непреклонной решимостью.Калеб полагал, что его вопросы бередят раны девушки. Тем не менее он был намерен получить на них ответы, ибо было очевидно, что и Бич не в меньшей степени страдал в этой ситуации.– Если бы я считал, что Бич тебе безразличен, – спокойным тоном начал Калеб, – я бы не стал затевать этого разговора с тобой. Но я вижу, как ты смотришь на него… Так Ева смотрит на Рено, Джесси на Вулфа…– …А Виллоу – на тебя, – подсказала Шеннон. – Я прошу прощения. Я еще не набралась опыта, как скрывать свои чувства.– В этом нет необходимости, – сказала Виллоу, выставляя миску с жарким на стол. – Ты здесь среди друзей… Надеюсь, ты это понимаешь?Шеннон кивнула, чувствуя, что слезы готовы прорвать заслон из длинных ресниц и хлынуть бурным потоком по щекам.Виллоу обняла Шеннон и словно ребенка прижала ее к себе.– Тогда почему ты не хочешь остаться у нас? – мягко спросила она.Шеннон также обняла Виллоу, судорожно вздохнула и решила, что сестре Бича следует дать все необходимые объяснения.– Как чувствовала бы себя ты, если бы любила Калеба, а ему дороже тебя были бы восходы солнца и ради них он бы тебя покинул?Виллоу часто задышала, отступила на шаг назад, сделав попытку заглянуть Шеннон в глаза. Но лучше бы ей было не делать этого.– Как ты себя будешь чувствовать, – продолжала Шеннон, сдерживая дрожь в голосе, – если после того, когда Калеб уедет, ты останешься в доме его сестры и будешь постоянно видеть ее волосы и глаза, которые так похожи на волосы и глаза Калеба… Будешь видеть ее сына, у которого улыбка и ямочки на щеках, как у Калеба… А ты должна жить, понимая, что у тебя никогда не будет ребенка… своего дома… человека, с кем можно пойти по жизни?– Я не смогла бы этого вынести, – призналась Виллоу. – Любить Калеба и знать, что он не любит меня… Ежедневно сталкиваться с тем, что постоянно напоминает о нем… Нет, я не смогла бы… Это меня убило бы.– Да, именно так, – прошептала Шеннон, не спуская с нее тревожных глаз, одновременно ласково поглаживая Виллоу по волосам.– Это ты и сказала Бичу? – спросил Калеб. – Именно поэтому он был не в себе?Шеннон медленно покачала головой, и копна волос упала ей на плечи.– Нет, – хрипло сказала она. – Этого я ему не говорила.– А почему? – не успокоился Калеб.– Это было бы равносильно тому, что я прошу его остаться… Умоляю его об этом… Нет, этого я не стану делать…– Слишком гордая? – Голос Калеба был тихим и мягким, но янтарные глаза его смотрели не мигая – так смотрит хищная птица.Он пока что не получил ответа на все свои вопросы.– Слишком практичная, – поправила его Шеннон с горестной улыбкой. – Из наблюдений за отношения ми матери и отца я поняла, что не жди добра, если мужчина хочет одного, а женщина другого… Отец ушел от матери, а она прибегла к опию, чтобы побороть душевную боль. Я только сейчас понимаю, почему она пошла на это… Надеюсь, это ей помогло.– Ты хочешь сказать, что я должен запирать опий? – мгновенно среагировал Калеб.– Нет.– Я тоже так думаю. Ты гораздо сильнее своей матери, разве не так?– Обстоятельства вынудили… Мне в конце концов пришлось ухаживать за ней.– Так что ты сказала Бичу? – продолжал гнуть свое Калеб.– Другую часть правды… Сказала, что я не хочу быть кому-либо обязанной за хлеб-соль, как бы добры ко мне люди ни были… Я хочу быть свободной.– Но ведь ты…– Женщина, – закончила фразу Шеннон. – Да! Я это заметила.– Это заметит и всякий, взглянувший на тебя, – возразил Калеб.– Калеб, честное слово! – предостерегающе воскликнула Виллоу.– Душа моя, но это правда, и разговоры о свободе и прочем не изменят женской поступи Шеннон.– Я хожу так не специально, – сказала Шеннон.– Черт возьми, разве я не понимаю этого! – проговорил Калеб. – А склонности к флирту у тебя не больше, чем у Виллоу. Дело не в этом… Дело просто в том, что мужчины неизбежно заметят, что ты женщина. Наиболее порядочные из них постараются затеять беседу с нанесут визит, принесут конфеты в одной руке и цветы в другой. Если они тебе покажутся неинтересными, они навсегда уедут. Но не все мужчины такие.– Я знаю об этом лучше, чем многие другие женщины.– И тем не менее ты настаиваешь на своем возвращении?– Да. Я отправлюсь завтра.– Ты не хочешь дождаться Бича, чтобы он проводил тебя? – удивленно спросила Виллоу.– Почему ты думаешь, что он вернется? – в свою очередь, удивилась Шеннон.– Он попрощался с тобой? – парировала Виллоу.– Нет.– Значит, он вернется.Шеннон лишь покачала головой, вспоминая в каком гневе и возбуждении пребывал Бич, когда собирался уезжать.– Рафаэль не такой человек, чтобы уехать, не простившись, какая бы жажда к путешествиям его ни мучила, – убежденно сказала Виллоу. – Он вернется.– Ты так считаешь? – усомнилась Шеннон. – Некоторые любят золото, другие – море, третьи – страны, в которых еще не побывали. Бича зовет солнечный восход.– Он обмолвился мне, – сказал Калеб, – что пытается добыть золото из шахты. В твердой породе. Он, похоже, зациклился на этом и наверняка поехал к Рено за советом.– Для путешествий требуются деньги, – заметила Шеннон. – Вероятно, они нужны ему сейчас. Он отказался принять от меня плату.– У Бича золота столько, что он не знает, что с ним делать, – снова вклинилась в разговор Виллоу. – У него есть слитки испанского золота. Настолько чистого, что его можно поцарапать ногтем.Похоже, Шеннон была искренне удивлена.– Право, я не знала об этом… Но зачем тогда ему ехать к Рено и узнавать, как добыть еще золота?– Если бы Бич предложил свое золото, чтобы купить продукты, или свой дом, более надежный, чем твой в долине Эго, ты приняла бы его предложение? – спросил Калеб.– Ни за что, – тихо ответила Шеннон. – Я вдова, а не шлюха, которую может купить каждый, если у него есть золото и он испытывает зуд в одном месте.Калеб еле заметно улыбнулся и согласно кивнул. Очевидно, другого ответа он и не ожидал.– Но почему бы тебе не побыть здесь, пока не вернется Бич? Ты не можешь ехать туда одна.– Спасибо, но я все же поеду. Мой верный пес был ранен, защищая меня от Калпепперов. Мне следовало вернуться еще раньше.– Останься, – вдруг горячо сказала Виллоу. – Бич испытывает… нежность к тебе. Он мог бы… Он мог бы…– Перейти к оседлой жизни? – высказала предположение Шеннон. Она покачала головой и грустно улыбнулась. – Изменить натуру Бича могла бы только любовь. Но Бич любит лишь восходы солнца, которые еще не видел.Г лава 15Бич подъехал к небольшому дому, отделка которого еще не была завершена. Когда он остановил своего изрядно уставшего мерина, из кухни появилась молодая женщина, цвет волос и глаз которой напоминал цвет золота. Она грациозно соскочила с невысокого крыльца и радостно заулыбалась.– Это ты! Какой приятный сюрприз! Рено думал, что твоя неискоренимая страсть к путешествиям снова загнала тебя куда-нибудь на край света!– Пока нет, Ева. Прежде мне нужно нарыть золота.– Тебе? Золота?!При виде вытянувшегося от изумления лица Евы Бич невольно улыбнулся, хотя на душе у него все еще скребли кошки. Долгой поездки от ранчо сестры оказалось недостаточно, чтобы утихли его боли.– Я-то считала, что ты, как и Калеб, терпеть не– можешь заниматься этим делом.– Так оно и есть.– Тогда зачем…Слова замерли на ее губах, ибо в этот момент Бич спешился, повернулся к ней и Ева увидела его лицо вблизи.– Что с тобой? – с тревогой спросила она. – Что-нибудь с Виллоу? Или с малышом? Или же…– На ранчо у Блэков все в полном порядке, – прервал ее Бич.– Тогда почему ты смотришь сентябрем?– Ничего такого, чего не сможет поправить золото… А где Рено?– Он здесь, – раздался голос Рено.– Ну да, я так и думал, – сказал, поворачиваясь, Бич. – Кто-то наблюдал за мной, как только я перешел вброд реку.Рено улыбнулся:– Из нашего дома великолепный обзор. Мы давно заметили, что ты едешь.– Очень мило, что хоть не стрелял.– Когда я увидел этот кнут, у меня было такое искушение, – с серьезной миной подыграл ему Рено. – Но потом подумал и решил: а вдруг ты приехал поделиться бисквитами от Вилли?– Я привез тебе только пустой желудок да намерение попросить его наполнить, – напрямик сказал Бич.– Тогда понятно, почему ты такой мрачный. Голодный ты всегда был таким же дружелюбным, как раненый гризли.Говоря это, Рено прищуренными зелеными глазами окинул взглядом Шугарфута. Судя по нескольким слоям выступившей соли на шкуре, мерин неоднократно потел и обсыхал после того, как его последний раз поскреблиИ почистили. А если учесть, что он упорно натягивал повод, пытаясь дотянуться до травы, можно было сделать вывод, что Шугарфут был так же голоден, как и его хозяин. И так же вымотан.– И ты, и Шугарфут выглядите так, словно вы удирали от самого дьявола.– Я выехал с ранчо Кэла перед самым ужином.Черные брови Рено приподнялись.– Выходит, ты ехал почти всю ночь.– Бич пожал плечами.– Я помогу тебе привести в порядок Шугарфута, – предложил Рено, – пока Ева приготовит тебе что-нибудь поесть.Когда братья подошли к конюшне, Рено повернулся к Бичу.– А теперь давай выкладывай, – без обиняков сказал он. – Что стряслось?– Я уже сказал Еве: ничего такого, чему не поможет золото.– Один из тех испанских слитков закопан прямо у тебя под ногами. Если я его вырою, это вернет блеск твоим глазам?Бич что-то невразумительно буркнул, приподнял шляпу, на манер граблей провел пальцами по волосам и энергично водрузил шляпу на место.Не говоря ни слова и не глядя на брата, Бич повернулся к Шугарфуту и стал отпускать подпругу. Одной рукой он поднял тяжеленное седло и зашвырнул его на самую верхнюю полку; другой рукой снял со спины мерина чепрак, перевернул и бросил на седло сушиться.Нагнувшись, Бич стреножил Шугарфута и отпустил пастись. Мерин радостно рванулся вперед – близ реки, что протекала в ста футах от дома Рено и Евы, трава была буйная и аппетитная.Рено внимательно следил за братом, не упуская ни малейшей детали. Легкость и энергичность движений Бича несколько успокоили Рено – стало быть, со здоровьем у брата было все в полном порядке.– Кэл, Вилли и Этан живы и здоровы, – нарушил паузу Рено.Это не было вопросом в полном смысле слова, тем не менее Бич кивнул.– Ты мечешься прямо как пантера, хотя дорога, похоже, выжала все силы даже из твоего мерина, – заметил Рено.Бич пожал плечами.– Может, у тебя плохие вести о ком-либо из братьев? – не унимался Рено.– Нет.Рено выдержал паузу.Бич больше ничего не добавил.– Тогда ясно, – усмехнулся Рено. – Все дело в женщине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40