Прежде чем присоединиться к мужу и окунуться в божественно горячую воду, Катриона взяла с полки флакон и добавила в ванну его содержимое. Ричард, вынырнувший на поверхность, чтобы ополоснуть волосы, напрягся, когда кристаллики зашипели в воде, но тут же расслабился, вдыхая восхитительный аромат, наполнивший комнату.Поставив флакон на место, Катриона шагнула через борт ванны и, погрузившись в воду напротив него, взяла в руки мочалку.— Повернись. — Она махнула рукой. — Я потру тебе спину.Ричард подчинился и блаженно закрыл глаза, пока она терла и разглаживала его сведенные мышцы. Она прошлась мочалкой по его плечам и спине и скользнула под воду.Услышав, как она резко втянула воздух, Ричард обернулся: Катриона трясла в воздухе обожженной рукой.— Ляг на спину! И положи руки на края ванны, — скомандовал он.Он забрал у нее мочалку и быстро закончил собственное омовение. Потом нашел мыло, которое она предпочитала — с ароматом летних цветов, — намылил мочалку и принялся мыть жену, несмотря на ее возражения.Катриона попыталась сопротивляться, но быстро сдалась. Она была без сил и сознавала это. Слишком многое пришлось пережить за столь короткий срок. Пожар и неожиданное возвращение Ричарда. Потрясение, когда он бросился в огонь, и облегчение, вызванное его чудесным спасением. Ужас при виде пламени, лижущего его волосы, и боль в обожженных ладонях. Она не знала, что думать и что делать.Она могла лишь плыть по течению, закрыв глаза, и принимать его заботы, наслаждаясь равномерным, неторопливым скольжением мочалки по коже.Ричард оказался на редкость добросовестным. Начал с лица, затем перешел на шею и плечи. Нежно и скрупулезно вымыл руки, по всей длине, до кончиков пальцев, стараясь не касаться израненных ладоней. Потом приподнял ее над водой и неторопливо прошелся по гладкой спине и округлым ягодицам.Опустив отяжелевшие веки, Катриона наблюдала за ним. Его лицо выражало глубокий покой, словно поверхность бездонного озера. Спокойствие всегда было ее преимуществом, но в тревогах минувшего дня ее оставила привычная безмятежность. Катриона лишилась покоя — а Ричард обрел его. Такова была сущность ее мужа. Сущность воина, который чувствует себя уместно на поле битвы, в самом сердце урагана. Таково его истинное предназначение, там он обретает покой и уверенность.Катриона закрыла глаза, впитывая эти ощущения, и почувствовала себя лучше. Душевное равновесие возвращалось к ней с каждым его движением, пока он любовно омывал ее грудь, талию, живот. Он методично продвигался, медленно и успокаивающе, не пропуская ни единого дюйма ее тела. К тому времени когда он добрался до пальцев ног, она плыла, подхваченная теплой волной.Отложив мочалку, Ричард взял ее за запястья и притянул к себе. Их губы встретились, мокрые тела соприкоснулись, разделенные лишь тонкой пленкой воды. Катриона обвила плечи мужа, наслаждаясь прикосновением к мучительно знакомым губам.Он поднялся и, не выпуская ее из объятий, ополоснул себя и жену оставшейся горячей водой. Катриона начала выбираться из ванны, но Ричард опередил ее и легко перенес через бортик, поставив на толстое полотенце, расстеленное перед очагом.Ожив после ванны, Катриона быстро вытерлась, а затем промокнула широкую спину мужа. Внезапно решившись, она обернула полотенцем его бедра, заправив концы.— Сядь, — велела она, подталкивая его к табурету. — Надо привести в порядок твои волосы.Ричард с недовольным видом сел. Катриона нашла расческу и ножницы и энергично защелкала ими, обрезая обгоревшие пряди. Потянувшись к его плечам, чтобы отряхнуть их, она замерла.— Да ты весь в ожогах!Он пошевелился.— Ну, предположим, не весь.— Ха! Посиди здесь, пока я смажу плечи. — Она достала баночку с мазью, стоявшую на полке среди других снадобий, радуясь, что у нее обгорели только ладони, а не пальцы. Зачерпнув мазь, она щедро смазала ожоги. Затем отступила на шаг и тщательно осмотрела его спину.— Если ты закончила врачевать плечи, может, уделишь внимание другим частям моего тела, которые причиняют мне куда больше страданий?Услышав это замечание, произнесенное подчеркнуто серьезным тоном, Катриона резко выпрямилась.— Да, конечно. — Ока поспешно поставила мазь на полку и, полуобернувшись, махнула рукой в сторону спальни. — Ступай в постель.Ричард поднялся, задержав взгляд на ее покрасневшей ладони.— Минуточку. — Выругавшись, он схватил ее за руку и потащил назад к полке. — Где эта мазь?— С моими руками все в порядке.— Ну да!Он взял с полки баночку.— А как же твое исстрадавшееся тело?— Я в состоянии потерпеть еще несколько минут. Протяни руки.Попавшись в ловушку, Катриона неохотно подчинилась.— В этом нет никакой необходимости.Он бросил на нее строгий взгляд.— Общеизвестно, что из целителей получаются самые капризные пациенты.Катриона хмыкнула, но придержала язык, с удивлением почувствовав, как благотворно действует мазь на ее обожженную плоть. Пока Ричард ставил баночку на место, она с интересом разглядывала свои ладони. Вдруг он схватил ее за запястье и дернул. Невольно шагнув вперед, она подняла голову.— Что?..Вместо ответа он крепко зажал ее у себя под мышкой. Катриона толкнула его, но с таким же успехом можно было пытаться сдвинуть гору.— Что ты делаешь?Ощутив мягкое прикосновение ткани, Катриона бросила взгляд на полку и обнаружила, что хранившийся там бинт исчез.— Ричард! — Она попыталась вырваться, но безуспешно; бинт равномерно обматывался вокруг ее ладони. Ей ничего не оставалось, как испепелять его взглядом. — Сейчас же перестань!Не обращая на нее внимания, Ричард с удивительной ловкостью продолжал бинтовать ее руку. Когда он закончил, Катриона с изумлением воззрилась на безупречную повязку, надежно закрепленную тугим узлом. Он потянулся к другой руке…— Нет! — Она отпрыгнула назад, пряча ладонь за спиной.— Да! — Он шагнул вперед.— Целительница здесь я!— Ты упрямая колдунья.Переупрямить его было невозможно; невзирая на ее протесты и весьма активное сопротивление, обе ее руки были аккуратно перебинтованы, так что только кончики пальцев торчали наружу. Раздосадованная, она уставилась на спеленутые руки.— И как я теперь?..— До утра тебе ничего не нужно делать. А к тому времени мазь впитается.Катриона с сомнением прищурилась.— Иди сюда, — невозмутимо произнес Ричард, подтолкнув ее к табурету. — У тебя пепел в волосах.Смирившись, она села и уставилась на пламя, а Ричард тем временем, стоя у нее за спиной, вытаскивал шпильки из спутанной гривы, в которую превратились ее волосы, Распустив их, он взял с туалетного столика щетку и принялся за расчесывание.— Слава Богу, хоть волосы не обгорели. Настоящее чудо, если вспомнить, что ты вытворяла.Благоразумно промолчав, Катриона сосредоточилась на равномерных, успокаивающих движениях. Пламя в камине жарко пылало; закрыв глаза, она ощущала его тепло на опущенных веках и обнаженной груди. Ей было хорошо и спокойно, она снова обрела уверенность, а окружающий мир — устойчивость.— Не ожидала, что ты вернешься. Мне показалось, что я сплю, когда ты появился во дворе, — промолвила она, предоставив ему возможность ответить, если сочтет нужным.Не отрывая взгляда от огненных прядей, Ричард медленно перевел дыхание.— Я не смог уехать дальше Карлайла. Провел там ночь и понял, что совершил ошибку. К тому же я не хочу возвращаться в Лондон. Да и никогда не хотел. — Он помолчал и провел щеткой по ее волосам. — Ну а окончательно ситуацию разрешило то, что после моего прибытия в гостиницу там объявился Дугал Дуглас, подозрительно интересовавшийся моей персоной.— Дуглас?— Угу. Он был в городе, когда я туда приехал, и допустил промах, обратившись с расспросами к Джессапу. Тот доложил мне утром обо всем.— И поэтому ты вернулся?Ричард напрягся, сдерживая кивок. Ему понадобилось некоторое время, чтобы собраться с духом и сказать правду.— Нет. Я уже решил вернуться, но мысль, что Дуглас знает о моем отсутствии и том, что ты осталась одна, заставила меня нанять лошадь и прискакать верхом. Уорбис и Джессап следуют в карете.— Я не видела, как ты подъехал.— Никто не видел. Все были на пожаре. — Он слегка дернул за рыжую прядь, которую держал в руке. — А некоторые готовы были ринуться в горящее здание.Катриона пропустила мимо ушей явный намек на ее поведение. Ричард тоже молчал, методично вычесывая пепел из ее сверкающей гривы. Длинные пряди переливались, словно язычки пламени.— Ты останешься?Это был один из тех моментов, когда Ричард жалел, что женат на колдунье. На женщине, неизменно спокойной и безмятежной, независимо от того, что творится у нее в душе. Он никогда не мог понять, что чувствует Катриона. Сдержанная учтивость, с которой она задала столь важный для них вопрос, задела его больше, чем он мог допустить.Нахмурившись, он уставился на блестящие волосы.— Это зависит от тебя.Речь не шла об их постели. Ясно, что Катриона не откажет в этом мужу. Но в чем состоит роль мужа, с ее точки зрения? Вот чего он не знал, но хотел бы выяснить.Решительно отложив щетку, Ричард взял Катриону за плечи и повернул лицом к себе. Опустившись перед ней на корточки, так что их глаза оказались на одном уровне, он испытующе посмотрел на нее.— Ты хочешь, чтобы я остался?Катриона отчаянно вглядывалась в его лицо. Однако его взгляд оставался непроницаемым.— Да — если таково твое желание. То есть… — Прерывисто вздохнув, она торопливо продолжила: — Если ты хочешь остаться, я буду рада, но ты не должен думать, будто обязан… что я обижусь, если… — Она не смогла закончить фразы.Ричард нетерпеливо тряхнул головой.— Я спрашиваю не об этом. — Он устремил на нее жесткий взгляд. — Ты хочешь, чтобы я остался?Широко распахнув глаза, Катриона попробовала зайти с другой стороны.— Ну, поскольку мы с тобой муж и жена… полагаю, естественно, что…— Нет! — Ричард закрыл глаза и сквозь стиснутые зубы процедил: — Прошу тебя, Катриона, скажи мне — ты хочешь, чтобы я остался?Катриона не выдержала:— Конечно же, я хочу, чтобы ты остался! — Она яростно всплеснула перевязанными руками. — Я даже спать не могу, когда тебя нет рядом! Без тебя я чувствую себя совершенно несчастной и просто не представляю, как жить дальше. — Она осеклась, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза.Дыхание, которое Ричард до сих пор сдерживал, с шумом вырвалось из его груди. Он сгреб Катриону в объятия и, уткнувшись лицом в ее волосы, вдохнул аромат, которого ему так не хватало прошлой ночью.— Тогда я останусь.После долгой паузы она шмыгнула носом и расслабилась в его руках.— Правда?— Навсегда. — Подняв голову, он отвел волосы с ее лица и прильнул к ее губам в долгом нежном поцелуе. — Пойдем в постель.Приоткрыв глаза, она встретилась с ним взглядом. Ричард усмехнулся:— Только не забывай, что у тебя болят руки.Он выпрямился и подхватил ее; опоясывавшее его полотенце упало. Подойдя к кровати, он опустил жену на постель и тут же, удерживая ее за запястья, чтобы она не повредила руки, накрыл своим телом.Тела их слились в танце, древнем, как сама вечность. Они забыли о времени и пространстве, о ночи, раскинувшей над ними шатер. Единственное, что имело значение, — это наслаждение, которое они дарили друг другу, и тихие слова любви, шелестевшие во мраке.А когда звездный хоровод обрушился на них и унес за пределы окружающего мира, они ощутили себя единым целым, как никогда прежде.Ричард обессиленно замер. Он дома, промелькнуло у него в мозгу, прежде чем он впал в короткое забытье.
Позже, глубокой ночью, лежа в его надежных объятиях, Катриона вспоминала, как впервые ощутила Ричарда — его мучительную жажду, страсть и неприкаянность. Она хорошо помнила терзавшее его беспокойство, неистовую потребность найти место в жизни, обрести цель. Теперь Катриона знала, что может не только утолить его вожделение, но и придать смысл его жизни.И тем самым привязать его к себе и к долине.Она не ошиблась, почувствовав с самого начала, что, несмотря на очевидную силу, он носит в душе рану, которая требует ее целительского дара. Ричард нуждался в ней — и не только физически. Катриона чувствовала, что эта потребность, будучи единожды удовлетворена, не только не умрет, но станет навеки его частью. А если так, то, доверившись Ричарду, она может не опасаться, что потеряет его.Оставался единственный вопрос: насколько он сам понимает это. Будет ли бороться с судьбой — и волей Госпожи — или примет то, что она может ему предложить?Ричард тоже не спал, все еще покачиваясь на волнах блаженства. Катриона глубоко вздохнула, собираясь с духом.— Почему ты решил вернуться?Тихий вопрос повис в темноте, как звон колокольчика, призывающего к откровению.Ричард молчал, перебирая в уме множество причин. Он вернулся из-за одиночества, терзавшего его душу прошлой ночью, когда он спал без жены. Вернее, пытался заснуть, не чувствуя рядом ее тепла, не слыша тихого дыхания, отзывавшегося эхом в его сердце. Не ощущая благоухания ее волос и прикосновения шелковистой кожи. Но так и не заснул.Он вернулся из-за страха, который обжег его внутренности, когда он узнал о Дугале Дугласе, и заставил очертя голову нестись назад. Из-за пугающей уверенности, что ему не следовало покидать жену.Эта уверенность стала фактом в то ужасное мгновение, когда, ворвавшись в охваченный огнем и дымом двор, он увидел худший из своих ночных кошмаров — Катриону, бросившуюся в горящее здание.Ричард больше не собирался отрицать ни своих чувств к Катрионе, ни их глубины. Ему придется научиться с ними жить — и ей тоже.Но не сегодня. Они оба слишком устали.Он задумался, пытаясь выразить в коротком ответе открывшуюся ему истину:— Я вернулся, потому что мое место здесь. — Повернув голову, он коснулся губами ее лба. — Рядом с тобой.Катриона крепко зажмурилась, сдерживая слезы облегчения и радости. И ощутила еще что-то неведомое, и оно затопило все ее существо, засияв ярче чистого золота.Она нашла свое место. Здесь, рядом с ним, Катриона знала это, и — благодарение Госпоже — теперь он тоже знал. Глава 15 Несмотря на пожар и его последствия, а может, благодаря ему они спали крепко и проснулись рано в объятиях друг друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42