Она знает, что я терпеть не могу Эверси, но, понимаешь, она была убеждена, что это ты приложил руку к тому, что ее сына признали виновным. В конце концов, все прошения об освобождении Колина тормозились. Она просила у меня прощения очень лаконично, скорее, формально, я думаю, но призналась, что совершенно уверена, что Колин – твой сын. Представляешь себе мое состояние? – Фанчетта перевела взгляд на Колина. – Я ни на секунду не поверила в вашу невиновность, мистер Эверси, но ни одна мать не поверит, что ее сын убийца, и миссис Эверси – не исключение. Айзая… – Она опять посмотрела на мужа. – Я просто не могла этого допустить. Не могла позволить тебе убить собственного сына.
Айзая поднес руку к лицу, она заметно дрожала. Колин видел, как вздымаются его плечи от глубокого дыхания. Вместе с этим дыханием к нему вернулось самообладание, и он опустил руку.
– Фанчетта… – тихо произнесла Редмонд. – Неужели ты поверила, что я сделал бы это для Колина Эверси?
Он не сказал «для Колина» или «для мистера Эверси». Он сказал «для Колина Эверси».
– Я знаю, что ты ненавидишь Эверси, – тихо заметила миссис Редмонд. – По очень многим причинам.
Редмонд молчал.
Колину вдруг захотелось присесть, и из-за этого он чувствовал себя полным идиотом. Мэдлин смотрела на него, темные глаза светились добротой. Глупо, но эта доброта раздражала его, потому что он в ней нуждался.
– Миссис Эверси думала, что я могу повлиять на тебя, Айзая, – рассказывала Фанчетта. – Но я не могла рисковать, потому что была уверена, что это ты организовал исчезновение Хораса Пила. Поэтому я взяла это дело в свои руки, и все получилось, – довольным голосом заметила она.
– Так это вы шантажировали всех этих людей, миссис Редмонд? – изумился Колин. – Как вы умудрились…
– О нет, – смутившись, ответила миссис Редмонд. – Вы говорите шантаж? Людей шантажировали? Ну что ж, если кого-то шантажировали, то все это из-за того, что Айзая лишил меня денежного содержания. Айзая, ты заставил меня просить денег у Бакстера. А я – Редмонд, урожденная Тарбелл. Я не должна ни о чем просить, – резко сказала миссис Редмонд. – Поэтому я поменялась ролями с Бакстером.
– Бакстер помогал тебе в этом, Фанчетта? – Редмонд говорил очень спокойно.
– Поскольку ты лишил меня денежного содержания, Айзая, у меня не было средств заплатить за спасение Колина Эверси. Я попросила Бакстера дать мне денег. Он был груб со мной. – Фанчетта залилась румянцем при одном лишь воспоминании об этом. – Он отказался дать мне даже фартинг. Но один из моих секретов, Айзая, заключается в том, что я намного умнее, чем ты думаешь. Поэтому я сказала Бакстеру, что знаю о его романе с новой служанкой, мисс Дейзи По, и что я выгоню его, если он не сделает то, о чем я его прошу. Короче говоря, я заставила его заплатить за неуважение ко мне. Но поскольку мы не могли потратить много денег так, чтобы ты не заметил, Айзая, я предложила Бакстеру попытаться оплатить спасение Колина Эверси с помощью чужих секретов, точно так, как этого добилась от него я. Таким образом, он стал моим слугой. Он работал на нас обоих, Айзая. Забавно, правда? Бакстер сделал свою работу, потому что Колин Эверси был спасен, и ни один фартинг из твоих драгоценных денег, Айзая, не был потрачен в процессе подготовки.
Боже мой! Значит, он жив, подумал Колин, в основном потому, что Фанчетту Редмонд лишили ее денежного содержания.
У него в мозгу мгновенно выстроилась цепочка событий: Дейзи По, сестра Мэри По, рассказала Бакстеру похитителе трупов Критчли, который сообщил Бакстеру, что эти трупы приобретает доктор Огаст. Бакстер шантажировал доктора Огаста, и тот рассказал ему о графине и Гарри. И с помощью этой информации Бакстер шантажировал Гарри и заставил его стать анонимным посыльным, который носил деньги и записки в «Логово и игра». И Критчли в обмен на укрытие Хораса Пила, разрешили воспользоваться экипажем клуба для перевозки трупов с последующей их отправкой в Эдинбург, и Роберт Белл выступал в роли кучера. Бакстер расплачивался с Мэдлин и Хорасом из прибавки к собственному жалованью, которую ему давали. В тот момент он, должно быть, был в отчаянном положении.
Потом он попытался убить Мэдлин, когда не смог найти ста пятидесяти фунтов для окончательного расчета.
Роберта Белла наняли управлять экипажем клуба, мистер Бакстер сделал в книге запись о повышении собственного жалованья, и эта дотошность в ведении записей сыграла свою роковую роль. Не только Маркус увидел эту запись, но и Редмонд.
Колин подумал, что никогда не узнает наверняка, нанял ли этого человека Айзая Редмонд или он сделал все по собственной воле.
– Итак, за жизнь Колина Эверси я заплатила чужими секретами, – подытожила Фанчетта. – А теперь один из твоих секретов стоит перед тобой, Айзая.
– Он мне не отец. – В голосе Колина прозвучала угроза.
– Дорогой мой, я могу показать письмо вашей матери, – тихо сказала Фанчетта. – Я бы не стала напрягаться до такой степени, если бы не получила его. Возможно, это была просто уловка, чтобы рассчитывать на мою помощь в вопросе вашего освобождения. Но большинство женщин нелегко делятся подобными секретами, особенно с теми, кого, несомненно, считают своим врагом. Если вы спросите об этом свою мать, она, возможно, станет отрицать это. Я бы сделала именно так, особенно теперь, когда вы живы. И хотя, мистер Эверси, я не могу искренне сказать, что верю в вашу невиновность, я совершенно точно знаю, что это такое – потерять сына. Во мне нет жестокости.
Айзая Редмонд продолжал хранить молчание. Лицо оставалось бледным, с землистым оттенком, но спина выпрямилась, он смотрел на свою жену так, словно никогда в жизни не видел ее.
В этом взгляде было нечто большее, чем простое обаяние.
В тягостной тишине, которая установилась в комнате, Колину хотелось прикоснуться к Мэдлин, которая не спускала с него глаз. Она хотела, чтобы он чувствовал в ней друга, Колин это знал.
Наконец Айзая Редмонд медленно повернул голову и посмотрел на пистолет Колина.
Колин вздохнул, заблокировал пистолет и спрятал его в сюртук. Он надеялся, что никогда больше не будет пользоваться пистолетом. Колин бросил взгляд на Мэдлин. Она тоже заблокировала пистолет и опустила его.
– Фанчетта. – Редмонд произнес имя жены, и если бы Колин не знал, он мог бы подумать, что в этом невыразительном слове кроется намек на признание вины.
– Тебе не следовало лишать меня содержания, Айзая.
Муж и жена долго смотрели в глаза друг другу. Наступила тишина. И все же Колин почувствовал, что брак Фанчетты и Айзаи Редмонда стал гораздо прочнее.
К черту справедливость, подумал вдруг Колин. Может на свете вообще нет такой штуки, как справедливость. Просто судьба. Он жив. Он нашёл Хораса Пила. Он устал от Редмондов и от ледяного молчания. Ему хотелось отправиться домой, вдохнуть морской воздух, скатиться с зеленого Суссекского холма, выпить пинту темного пива в «Свинье и чертополохе», не видеть Редмондов. Увы, Редмонды, конечно, были приглашены на свадьбу Маркуса.
– Вы сказали, что нашли Хораса Пила, мистер Эверси? – холодным тоном произнес Редмонд, повернувшись к Колину.
– Я нашел Хораса Пила. – Колин напрягся. – Он в безопасности в вашей гостиной с большой собакой.
Колин обрадовался, словно ребенок, когда увидел, как испуганно дернулась мышца на щеке Редмонда, когда он услышал о большой собаке в гостиной.
– Так отведите его к министру внутренних дел, – сказал Редмонд, – и заставьте его сделать заявление относительно вашей невиновности. Я уверен, вас быстро освободят.
– Но мистер Бакстер пытался убить Мэд…
– Колин, – прервала его Мэдлин.
Он растерялся. Он просто хотел добиться справедливости для нее. Бакстер стрелял в эту необыкновенную женщину, она могла умереть. Но Колину не хотелось раскрывать секрет, что именно Мэдлин – тайный организатор унижения британского правительства, ведь она похитила преступника прямо с виселицы. И очевидно, миссис Редмонд не знала точно, кто дирижировал всем этим. Всем этим занимался Бакстер.
– Вы не хотите представить нас вашей спутнице, мистер Эверси? – В голосе Редмонда снова звучала ирония. Когда он смотрел на Мэдлин, в глазах у него вспыхнули зеленые искорки. В конце концов, мужской инстинкт трудно побороть.
– Нет, – резко ответил Колин. – Мы уходим. – Ему казалось, что соблюдение в тайне имени Мэдлин защитит ее от всего. По крайней мере, сейчас.
– Если вы приехали в наемном экипаже, возьмите экипаж клуба «Меркурий», – вдруг предложил Редмонд. – Мистер Белл будет за кучера. Так вы быстрее доберетесь до Пеннироял-Грин.
Колин уставился на Айзаю Редмонда. А что, если это правда и перед ним его отец? Что это будет означать для него и для Редмонда? Этот вопрос незримо витал в воздухе.
– Спасибо, – коротко кивнул Колин.
– Мы увидим вас на свадьбе в Пеннироял-Грин? – ласково спросила Фанчетта, когда Мэдлин и Колин прошли мимо них.
О, ради всего святого, только этого не хватало. Но в Пеннироял-Грин все были приглашены.
– Вы увидите меня на свадьбе, – пообещал Колин.
Следующие несколько часов прошли почти в полном молчании.
Из каретного сарая был вызван кучер, который запряг лошадей в экипаж, и их первая короткая остановка была у дома Мэдлин, в приличном, но ничем не примечательном месте Лондона. Мэдлин удивилась, но Колин настоял на этом.
Они поднялись по ступенькам, держа наготове пистолеты, что уже вошло в привычку. Но в этом не было необходимости, потому что никто не сидел в засаде, чтобы убить ее.
И хотя днем раньше Колину доставляло удовольствие наблюдать, как она одевается и раздевается, теперь он ждал за дверью вместе с Хорасом и Снапом и несколько раз шепотом поторапливал ее, пока Мэдлин переодевалась в чистое белье, свежее платье и надевала собственную шляпку. Перед ним она появилась совершенно другой.
– Хорас, ты не прочь поехать на свадьбу? – поинтересовался Колин. К министру внутренних дел для решения своих проблем он решил поехать через день. Сейчас ему надо было ехать в Суссекс.
– О, я обожаю свадьбы!
Экипаж клуба «Меркурий» оказался действительно похож на огненную колесницу, потому что доставил их в Пеннироял-Грин на сумасшедшей скорости.
По дороге туда Хорас и Мэдлин вежливо болтали, но скоро вся беседа сошла на нет под тяжестью молчания Колина. Он жадным взглядом смотрел в окно, как будто мелькавшая мимо местность была священной, словно там он мог найти ответы на все вопросы и загадки, которые вертелись у него в голове. Он смотрел так, словно никогда здесь не был. Не отрывал взгляда, копаясь в воспоминаниях, образах и впечатлениях, как уже проделывал все это по пути на виселицу. Сейчас ему все казалось совершенно другим, потому что сам он изменился до неузнаваемости.
Он был на грани принятия самого важного решения в своей жизни.
Полоска красного возвестила о том, что они приехали в Пеннироял-Грин. Как обычно летом, природа расстелила изумительный ковер из красных маков на всем пути вверх по холму до школы мисс Эндикотт для молодых леди (или Школы для непокорных девиц, как все называли ее) на тот случай, если любопытным мальчишкам надо было помочь найти дорогу туда. И как всегда, уже много веков напротив друг друга стояли древняя каменная церковь и паб «Свинья и чертополох» в знак того, что оба заведения были важны для духовного благополучия города. И как обычно, уже несколько веков подряд в окружении огромных деревьев, озер, в которых плавали лебеди, стоял дом Эверси, который был виден с самого дальнего уголка города.
Дом.
Боже мой, Колин думал, что он уже никогда его больше не увидит. И здесь были ответы на все вопросы. У него учащенно забилось сердце от масштабности того, что он собирался сделать.
– Мое окно там, где стоит огромное дерево. Очень удобно влезать и вылезать.
Это были первые слова Колина за последнюю пару часов, и Мэдлин с Хорасом вежливо тянули шеи, чтобы посмотреть туда, куда указывал Колин.
Одна жительница городка, это была миссис Ноттерли, одетая в свое лучшее розовое платье, шла по тропинке к церкви, придерживая шляпку, чтобы ее не сорвал ветер, когда их экипаж остановился возле церкви.
Улицы городка были пустынны. Все уже расселись на церковных скамейках, ожидая венчания мисс Луизы Портер и мистера Маркуса Эверси.
Колин, Мэдлин и Хорас вышли из экипажа.
«На свадьбу небо должно быть голубым», – подумал Колин и посмотрел вверх. Небо оказалось все в разноцветных облаках, как заживающий синяк. В самых темных из них скрывался дождь, он мог зарядить буквально через мгновение, и дорога, по которой они ехали, станет грязной.
Наконец-то. Им очень нужен дождь.
Зазвонил церковный колокол. Колин стоял и смотрел на Мэдлин, а Мэдлин и Хорас – на Колина. Он был удивлен, что колокол заглушает удары его сердца.
– Не возражаете? – спросил Хорас. – Я обожаю свадьбы.
Колин вздрогнул, но даже не посмотрел в сторону Хораса.
– Конечно, Хорас. Заходи…
Хорас со Снапом взбежал по ступенькам и тоже исчез за дверью церкви.
Колин снял шляпу, купленную за пенни у пьяницы, чтобы она не мешала ему смотреть на Мэдлин. Только сейчас он заметил, насколько она хороша в своем пурпурном наряде.
Обычно молчаливая, Мэдлин вдруг разразилась целой тирадой:
– Колин, тебе лучше пойти в церковь сейчас. Я решила, мне не нужны деньги твоего отца, я получила деньги от мистера Ханта, мне хватит, чтобы купить билет на корабль и…
– Мэдлин, – мягко остановил ее Колин. Мэдлин умолкла и побледнела. Колин держал шляпу в руках и вдруг почувствовал, как у него взмокли и стали липкими ладони, в желудке все задрожало. Он вдохнул, выдохнул и сказал те, самые важные, слова:
– Я люблю тебя.
Впервые в жизни Колин объяснился в любви.
– Я знаю. Ну и что?
Колин открыл рот и обнаружил, что у него пропал голос. Последовало долгое молчание, слышался только звон церковного колокола.
– Я не хочу любить тебя, – с раздражением сказал, наконец, Колин. – Но люблю.
Мэдлин слегка улыбнулась, но ничего не ответила.
– Ну? – Колин чувствовал себя беззащитным, как в море, и все больше сердился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35