— Но, боюсь, из меня плохой рыбак.— А вы что, никогда не ловили рыбу на рассвете?— Нет, — честно призналась Миллисент. — Вообще-то, я никогда не ловила рыбу, если не считать, что пару раз подержала удочку для Алана.Бетси уставилась на нее.— Никогда? Честно?— Честно. — Миллисент дожала плечами. — У меня никогда не было удочки. Я никогда… даже не думала об этом. — Она не стала добавлять, что рыбалка — это занятие мальчиков и мужчин. Она знала, что у Джонатана было вполне сложившееся мнение по поводу женских и мужских развлечений. И сейчас, когда Милли задумалась об этом, хотя раньше подобное никогда не приходило ей в голову, она сама удивилась, почему рыбалка должна быть исключительно мужским занятием.— Тогда вы непременно должны попробовать, и прямо сейчас! — настойчиво произнес Джонатан и вложил ей в руку одну из удочек.— Бетси, давай-ка покажем, как это делается!А потом, пока солнце не поднялось над горизонтом, Миллисент сидела на корточках, с удочкой в руках и неподвижно смотрела в одну точку на глади маленького пруда.— Вы здесь когда-нибудь что-нибудь поймали? — спросила она.Бетси сморщила нос, обдумывая ответ.— Так, давайте вспомним… однажды я поймала старую перчатку…Миллисент рассмеялась.— Нет, я имею в виду из рыбы.— Не-а… — Бетси потрясла головой. — Но здесь есть рыба! Я видела! Мы с папой иногда ходим сюда плавать, бывает, что вдруг почувствуешь, как к тебе прикасается рыбка. — Воспоминания отразились на ее лице выражением радости и удовольствия.Миллисент улыбнулась:— Я помню. Я тоже плавала здесь, когда была маленькой.— Правда? — Джонатан с вызовом смотрел на нее. — Удивительно, как это вам разрешили родители?— А-а, они не разрешали, — ответила Милли.— Вот как, мисс Хэйз! — поддразнил он ее. — Вы хотите сказать, что обманывали родителей?Милли бросила многозначительный взгляд на Бетси. Ей это казалось неподходящей темой для обсуждения в присутствии ребенка.— Нет, почему же, я… я не обманывала их…— Понятно, просто не считали нужным говорить им об этом. — Глаза его искрились от смеха. Он обернулся в сторону дочери.— Бетси, тебе этого лучше не слышать. Мисс Хэйз боится, что это собъет тебя с правильного пути. Бетси озадаченно взглянула на отца:— Что ты имеешь в виду?— Что ты последуешь ее дурному примеру и будешь скрывать от меня все, что ты делаешь.— Зачем мне от тебя скрывать?— Я должна бы догадаться, — резко сказала Милли. — Ребенок не стесняется говорить вам абсолютно ничего!— А разве это так плохо? — он теперь выглядел серьезным.Миллисент вздохнула.— Все дело в том, что она уверена: вас абсолютно ничего не расстроит! У вас нет строгих требований к поведению!— Нет строгих требований? — Он поднял брови. — Ну почему же, я учу Бетси быть честной, прямой, порядочной…— Я не говорю сейчас о глобальных понятиях. Речь идет о ежедневных поступках. И здесь у вас достаточно неординарный взгляд на воспитание.Бетси с интересом наблюдала за ними и теперь спросила:— Вы опять воюете?— Да, — сказала Миллисент.— Нет, — в то же самое время ответил Джонатан. Они удивленно взглянули друг на друга и расхохотались. Бетси состроила гримаску и махнула рукой, будто говоря, что никогда не поймет этих взрослых, и вновь вернулась к рыбалке.Джонатан, успокоившись, вытянулся на земле рядом с Миллисент, опершись на локоть.— Я бы хотел увидеть вас маленькой девочкой, — сказал он мягким голосом. — Ваши косички, наверное, всегда были аккуратно заплетенными, а фартучки — накрахмаленными и белоснежными.— С утра — да. — Она хотела бросить на него неодобрительный взгляд, но он у нее получился слишком легкомысленным. — И еще у меня были всегда зашнурованные ботинки, чистые носочки и платья достаточной длины.— 0-ох! — он смешно сморщился. — Вы опять за свое. — Он помолчал, потом грустно произнес:— Вы многое делаете для Бетси. Я благодарен вам. — Он посмотрел ей в глаза, и Милли всем своим существом почувствовала магнетизм этого взгляда.Она отвела в сторону глаза.— Не за что.— Нет! Вовсе не «не за что». Вы ничего не обещали, но вы… ну, вы ей как мать. Ей нужна мать.Милли напряглась. Она не желала говорить ничего подобного, но эти слова как-то сами собой слетели с губ:— Вам нужно жениться еще раз, чтобы у девочки была мама.Джонатан пожал плечами.— Я не могу. — На минуту в его глазах мелькнула грусть, что так не вязалось со всем его обликом. — Никто никогда не сможет заменить ее мать. Я… я думаю, не нужно так делать. Жениться только для того, чтобы у Бетси появилась мать. И потом, я с тех пор никогда не влюблялся…— Ваша жена, должно быть, была замечательная женщина. — Голос Миллисент был твердым, все внутри напряглось. Она все еще держала в руках удочку, не замечая ее.— Да. — Джонатан неподвижно смотрел на воду. Поднималось огромное золотое солнце и отражалось в дрожащей глади пруда. Но Джонатан не замечал красоты пейзажа; его взгляд был направлен куда-то в прошлое; он был увлечен картиной, открывшейся только ему одному. — Она была милой и доброй — не женщина, а маленькая кукла. Я знал ее много лет, с тех пор, когда она еще была девочкой. Ее отец был тем самым владельцем газеты, о котором я вам рассказывал, тем самым, который взял меня под свою опеку. Я не смел и мечтать, что понравлюсь ей. Когда она согласилась выйти за меня, казалось, я — самый счастливый человек на свете.Милли почувствовала, что ей тяжело и больно. Она никогда не думала, что от простых слов можно испытывать настоящее физическое страдание, но, однако, так оно и было. Лицо Джонатана светилось любовью к жене — так казалось Милли. Было очевидным, что он боготворил ее, что он никогда не переставал ее любить.— Она была намного лучше меня. Изящная, добрая, все и всех прощающая. Настоящая леди в полном смысле этого слова.Миллисент представила себе хрупкую красавицу, несомненно, блондинку. Совсем не похожую на нее. Она никогда не спорила, не взрывалась гневом, не командовала — словом, у нее не было ни одного из тех грехов, в которых можно было обвинить Миллисент. Он назвал ее леди, хотя Джонатан, наверняка, никогда не считал ее чопорной или чересчур прямолинейной. Нет сомнения, что он никогда не повышал на нее голос и не советовал не совать нос в чужие дела. Миллисент знала, что ей никогда не сравниться с его женой.Теперь она поняла, почему Джонатан заинтересовался ею, почему просил разрешения ухаживать. Ему нужен друг, взрослый человек, с кем он может поболтать и посмеяться, но ему не нужна любовь. Он любил только свою жену. Миллисент видела, что не представляла никакой опасности даже для умершей, но по-прежнему любимой Элизабет, и это причиняло ей боль.— В чем дело? — спросил Джонатан. Миллисент повернулась к нему и удивленно взглянула.— Что? Что вы имеете в виду?— Вы выглядите — я не знаю… грустной, что ли. Она не собиралась объяснять ему, что ревнует к мертвой. Милли пожала плечами:— Вы говорили о грустном.Он, казалось, был не совсем удовлетворен ответом, но оставил все как есть и, кивнув, произнес:— Да. Но это уже в прошлом. Боль притупилась. Вначале я думал, что легче никогда не станет, что эта нестерпимая боль останется навечно. Но понял, что со временем все проходит.— Не все.— О чем вы?— Ну, вы же так и не женились. У вас нет… подруги.— Нет? — он улыбнулся. — Ну почему же, я думал, что такая подруга у меня есть. Это вы. Моя «настоящая подруга».Милли отвела взгляд, не в силах встретиться со взглядом Джонатана. Она испугалась, что он заметит, как блеснула надежда в ее глазах.— Это действительно так?— Конечно.Милли чувствовала, что он, не отрываясь, испытыва-юще смотрит на нее, но волнение все не проходило.— Кого же еще я могу пригласить на рыбалку в такой час? — шутливым тоном продолжал он.Миллисент изо всех сил пыталась сдержать подступивши смешок.— Так вот зачем нужна «настоящая подруга»? — Она, наконец, взглянула на него и встретилась с его неожиданно серьезным взглядом.— Думаю, да, — без улыбки ответил он. — Встретить восход солнца на берегу пруда можно не с каждым, а только с тем, кто тебе дорог.Ее сердце учащенно забилось. Все нужные слова куда-то исчезли. Милли хотелось спросить, действительно ли она дорога ему, но звуки словно застряли в горле. Нервы были напряжены до предела.Джонатан наклонился к ней. Милли сидела неподвижно, а сердце ее стало колотиться еще быстрее.Очень нежно он прикоснулся губами к ее рту. Поцелуй был легким, словно дуновение крыльев бабочки, но от него затоепетало все ее тело. У Миллисент появилось абсолютно не подобающее леди желание броситься в объятия этого мужчины. Ее ногти до боли впились в собственные ладони.— Спасибо за то, что пошла с нами сегодня, — мягко прошептал он.Миллисент несмело улыбнулась.— Спасибо, что пригласили.Они сидели рядом, в сказачной тишине, не глядя друг на друга, но чувствуя, что соединены какими-то нежными хрупкими нитями. Они сидели и смотрели на Бетси с удочкой в руках и на занимающийся день. Наконец, выйдя из оцепенения, Джонатан пошевелился.— Становится совсем светло.Они поднялись, отряхиваясь, и позвали Бетси. Прошло еще немного времени, прежде чем удалось уговорить ее закончить рыбалку, но, наконец, они втроем, держась за руки, направились к дому. Миллисент знала, что если кто-нибудь увидит ее с Лоуренсами, небрежно одетую, да еще в такой ранний час, это будет ужасно. Но она старалась не думать об этом, чтобы не портить себе настроение. Ей было слишком хорошо.Той же дорогой они вернулись обратно и подошли к крыльцу Миллисент. Она обернулась к Джонатану, оттягивая минуту расставания.— Не хотите выпить по чашке кофе?Джонатан лениво улыбнулся.— Пожалуй, меня можно уговорить.— Да! — возбужденно воскликнула Бетси, прислонив удочки к стене. — Может быть, мы увидим ребеночка! А то он все время спит, когда я прихожу…— Это верно. Сейчас как раз можно застать этого малыша бодрствующим, — согласилась Миллисент. Она взглянула на Джонатана. Он смотрел на нее и, казалось, спокойно реагировал на разговоры о новорожденных, кормлениях или кофе.— С удовольствием, — сказал он.Миллисент почувствовала внутри какое-то волнующее ощущение. Она была не в силах понять, как простой звук его голоса мог творить с ней такое.Они вошли в гостиную. Ида накрывала стол для завтрака, а Алан с ребенком на коленях сидел в своем кресле.— Ты хочешь мне что-то сказать? — наклонившись над малышом, спрашивал Алан абсолютную бессмыслицу. Мальчик смотрел на Алана, двигая ручками и ножками и корча смешные рожицы с очень серьезным видом. Алан склонился еще ниже и потерся носом о носик малютки. — Хмм-м? Ты хочешь что-то сказать?— О чем вы, мистер Алан? — удивленно спросила Ида. — Он еще ничего не может сказать!— Знаю. Но он выглядит так, будто вот-вот заговорит. — Алан заметил Миллисент и Джонатана и улыбнулся. Обычно он вел себя настороженно по отношению к Джонатану, но, сегодня, занимаясь с ребенком, был настроен дружелюбно и весело.— Милли, подойди, взгляни на него. Правда, он кажется серьезным, как судья? Такое впечатление, что он вот-вот произнесет приговор.Миллисент улыбнулась. Алан, возясь с сыном Опал, сам становился похожим на ребенка.— Да, точно, — согласилась она.Джонатан и Бетси побыли с ними еще какое-то время, поохав и поахав над младенцем, как и полагается в таких случаях. Когда они ушли, Миллисент поднялась к себе наверх, причесалась и надела свежеотглаженное платье. Неожиданно для себя она решила навестить Сьюзан. Уже очень давно у них не было возможности поболтать. С тех пор, как Сьюзан перешла на постельный режим, Милли видела ее всего раз или два, да и то всегда в присутствии каких-нибудь родственниц. Сьюзан выглядела такой бледной и усталой, что Милли боялась лишний раз ее беспокоить. Полли была далеко, а у Милли накопилось так много всего, что она испытывала потребность поболтать с подругой.Сьюзан встретила ее с радостью и провела в гостиную «для своих».— Я так рада, что ты зашла! Нам повезло: только что уложила Аманду, а мальчики ушли гулять. Мы можем вдоволь наговориться.Они устроились рядом на софе. Глаза Сьюзан светились неподдельным интересом. Она повернулась к Миллисент.— Итак, расскажи мне все. Что это я все время слышу о тебе и Джонатане Лоуренсе?— В действительности нечего и рассказывать. Все сильно преувеличено. Ты же знаешь, как Эмметсвилл любит сплетни.— Конечно! Но не бывает дыма… и так далее. — Она весело подтолкнула Милли локтем. — Мама рассказывала мне, как ты танцевала на балу у Миллеров и как сердилась тетушка Ораделли. — Сьюзан хихикнула. — Жаль, что меня там не было и я не видела этого!Миллисент улыбнулась.— Да, это верно. Я действительно танцевала с ним, и я — оо-о, Сьюзан, я так веселилась! — лицо Милли посветлело. — Знаешь, я не чувствовала себя так уже несколько лет. Он такой… ну, я не знаю, как его описать. «Хороший», «милый» — абсолютно не подходит, но все равно он такой. Он милый и хороший. Но он еще и такой… смешной. Он… с ним очень… волнующе.— И еще он очень красивый…— Да. И красивый. Он постоянно смешит меня. С нами происходит такое, во что я сама не поверила бы. Я снова чувствую себя девчонкой!— А ты и есть девчонка!— Нет. Я — взрослая женщина. — Миллисент слегка нахмурилась. — Но я забываю об этом, когда рядом Джонатан Лоуренс. Он — абсолютно сумасшедший, но, знаешь, мы убеждены, что все, что мы делаем — это правильно.— Ты в него влюблена, — прямо сказала Сьюзан.— Нет! — Миллисент резко откинулась назад. — Конечно же, нет. Мне просто весело с ним, я же говорю тебе. Ничего серьезного.Сьюзан скептически подняла брови.— Миллисент, не знаю, кого ты хочешь одурачить, но только не меня. Я с первого взгляда определяю влюбленную женщину. А, судя по тому, что я слышу, вот-вот нужно ожидать объявления о помолвке.— Нет, Сьюзан, честное слово, ты далека от истины! Мы не собираемся объявлять ни о какой помолвке. Я же говорила, в нашем городе все придают этому слишком большое значение. Просто нам с Джонатаном нравится вместе проводить время. Я вообще не собираюсь ни за кого выходить замуж; я не могу. Ты же знаешь, у меня Алан. Да и Джонатан интересуется женитьбой не больше, чем я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47