Вдруг у меня тропическая лихорадка?! Не хватало, чтобы еще и ты заразилась! Бедный папочка совсем измучается с больными дочурками. Но такой, миленькой и смешливой, ты мне очень и очень нравишься, малютка Климентина! Не будь вредной злючкой! Признайся: там, в Хексемском лесу, ты следила за нами, словно маленькая шпионка-негодяйка?! – Летти добродушно рассмеялась и хитровато прищурила глаза. – Тебе помогал некий известный всем молодой человек из деревни! Вместе вы так шумели, что моя лошадь пугалась и рвала поводья из рук!
– А ты успокаивала ее и угощала земляникой. И эта земляника казалась мне самой спелой и самой сладкой на свете! И я помню, как Гарольд ревновал тебя к Малышке. Ему тоже хотелось попробовать спелых ягод из твоей ладони. Это выглядело так романтично. Майкл Смит всегда помогал мне выслеживать вас, Летти! Но вы с Гарольдом были такими целомудренными, что вскоре становилось скучно подсматривать за вашими встречами и прогулками! Вы даже не целовались, Летти!
Климентина смутилась и, засмеявшись, выбежала из столовой, стыдливо закрыв лицо ладонями. Вскоре она вернулась и вприпрыжку подбежала к Летиции.
– Но я была неизмеримо счастливее тогда, чем сейчас, Летти! Не знаю, почему. Иногда я придумывала, будто мы с Майклом охраняем вас от посторонних глаз и недоброжелателей.
Понимаешь, я лукавила перед собственной совестью.
Климентина подбежала, взяла Летицию под руку. Прижавшись плечом к ее плечу, поцеловала старшую сестру в щеку.
– Пойдем к тебе, Летиция! Ты совершенно больна! И прости мою грубость! – Порывисто взмахивая свободной рукой, Климентина почти силой потащила упирающуюся сестру к лестнице.
– Нет, нет! Я вовсе не хочу лежать, Климентина! – Заметив в дверях служанку, Летиция остановилась. – Элис, проверь, пожалуйста, есть ли в моей ванной вода. Принеси в спальню бутыль с уксусом! А тебе, сестричка, со мной идти вовсе не обязательно.
Летти высвободилась от сестринской опеки, приподняла подол домашнего платья и самостоятельно направилась в спальню. Климентина с удрученным видом тащилась за ней следом.
– Летти, Летти, прости меня! Но, когда вы так поспешно расстались с Гарольдом, моя жизнь стала серой и скучной. – Климентина совсем смешалась. Непривычное для юной девушки растерянное выражение, словно маска застыло на красивом лице. – Подожди немного. Можно задать тебе еще один вопрос, Летти?
– Я слушаю!
Летиция остановилась у нижней ступени лестницы, повернулась к сестре. Прислонившись к перилам, она вопросительно уставилась на Климентину. Летиция не хотела признаваться, что рассталась с Гарольдом не из-за ревности к сестре.
– Летти, а если бы вдруг… – Климентина была странно взволнована, глубоко и сильно дышала, отчего грудь ее вздрагивала. – Если бы вдруг случилось так, что твой Гарольд Маккензи случайно оказался жив?! Если бы вдруг ты однажды встретила его, где угодно и в каком угодно обличье? Что бы ты сделала, Летти? Скажи, а?!
Тина сейчас совсем не походила на себя. От досады она даже кусала губы.
– Да что с тобой, сестричка?! – ответно заволновалась Летти. – Ты едва не плачешь! Отчего? Какого ответа ты ждешь, дорогая моя девочка? Это невозможно, малышка! Гарольд Маккензи погиб! Майкл же рассказывал об этом, вернувшись в Хартлпул! Все матросы подтверждали рассказ Майкла Смита. Гарольд Маккензи никогда не появится в моей жизни! – Летти сильно побледнела. – Зачем ты мучаешь меня и себя, Климентина?! У тебя есть Мэтью Крейн. Он порядочный молодой человек. Он любит тебя! Однажды он преодолеет застенчивость и сделает тебе предложение. И самое главное – он жив и всегда рад видеть тебя!
Сообразив, что ситуация снова вот-вот выйдет из-под контроля, в разговор вмешалась Элис:
– Простите, мисс Тина! Мисс Летиция спешит! Еще раз простите, но я вынуждена вмешаться. Мисс Летиция, вы хотите принять душ с уксусом? Можно сделать это внизу, в душевой для прислуги, там чисто, никто еще не заходил. А я пока прикажу накачать воды в большой резервуар! Принести вам полотенце и халат в нижний душ, мисс Летиция? – Элис знала, что старшая дочь доктора Картера не станет капризничать из-за подобного предложения.
Зато Климентина была в своем репертуаре:
– Элис! Что ты суешься? Летти не прислуга, слышишь? – Но прежней агрессивности в ее тоне уже не было.
– Хорошо, Элис! Благодарю тебя. Принеси мне полотенце и платье, одно из тех, в которых я езжу на пристань. Через час я буду в полном порядке. Дорогая Климентина, можешь не беспокоиться. Оставайся дома, детка! Почитай книжку или займись рисованием!
Летиция стремительно прошла мимо примолкшей Климентины. Не поднимаясь по лестнице, девушка направилась по длинному неширокому коридору. Остановилась, потом сделала еще пару шагов, снова остановилась.
– Я не могу оставить отца без помощи. Один он провозится долго. Да и заключенные будут томиться в раскаленном трюме плавучей тюрьмы. Они все же люди. Случается – невиновные! Правосудие не всегда объективно! – Летиция пыталась разглядеть что-то хорошее даже в отпетых негодяях.
– Твое милосердие, Летти, меня не умиляет. Они преступники, и этим все сказано. Они должны искупить страдания своих жертв. А потом: кто даст гарантию, что никто из этих людей не причинит тебе вреда?
Климентина потупилась, встряхнула головой, темно-каштановая коса скользнула из-за плеча ей на грудь, щеки раскраснелись. Летиция невольно залюбовалась юной девушкой, снова и снова удивляясь непохожести их внешности и характеров.
– Не желаю тратить время на пустые споры, Климентина! Господь свидетель, со мной ничего не случится!
Летиция привыкла уступать младшей сестренке, чем та беззастенчиво пользовалась. Муки совести ее не одолевали подолгу. Вот и сейчас Климентина тут же сделала вид, что все в порядке. С независимым выражением лица она направилась в библиотеку, где принялась озабоченно копаться на книжных полках.
Летиция знала, что отец с нетерпением ожидает ее. Спустя сорок минут она была готова. От ее влажных непослушных кудряшек на висках исходил легкий запах уксуса. Сейчас Летиция выглядела намного лучше, чем утром, и в глазах девушки появился озорной блеск.
После душа она почувствовала голод и успела попутно заскочить на кухню, где перекусила холодной бараньей котлеткой, сильно наперченной и начиненной чесноком. Выпила большой стакан холодного лимонада и почти выбежала на террасу. От недавнего недомогания не осталось и следа. Летиция ощущала легкость во всем теле и возбуждение от предвкушения работы.
Юнь Чан ожидал ее, сидя на козлах небольшой тележки, накрытой парусиновым тентом в яркую красную и синюю полоску. Гнедые пони Тони и Грей недовольно фыркали и нетерпеливо перебирали ногами. Соломенные шляпки защищали головы лошадок от знойных солнечных лучей. Летиция даже приколола к шляпке Тони шелковистую чайную розу, а головной убор Грея украсила синей лентой, завязанной щегольским бантом.
– Хорошие мои лошадки, добрый вам день. Я понимаю, этот зной сведет с ума кого угодно.
Летти провела рукой в душистой шелковой перчатке по лошадиным холкам. Потрепала жесткие гривы. Этого слабого, но полного ласки жеста хватило для того, чтобы пони весело закивали ей, заглядывая в глаза. Тони принялась подталкивать Летицию в плечо, Грей терся головой о рукав ее платья. Девушка угостила низкорослых лошадок кусочками сдобного пудинга с изюмом, быстро поднялась в коляску и устроилась на раскаленном от солнца сиденье. Раскрыв шелковый зонтик, чтобы защитить голову и плечи, поторопила слугу:
– Юнь Чан, поехали скорее. Нас уже заждались, наверное.
– Юнь Чан, на обратном пути завернешь в прачечную, заберешь чистое белье, слышишь? Да не забудь! Это поручение миссис Джулии! – Элис привычно отдала строгие распоряжения китайцу и проводила молодую хозяйку приветливым взглядом. – Удачи, мисс Летти. Вам бы лучше отлежаться сегодня, дорогая.
Летти промолчала, сдержанно махнув служанке рукой. Элис могла истолковывать ее жест как угодно. Летти знала, что Элис непременно дождется ее возвращения и встретит приветливой улыбкой.
Влажный зной окутывал город. Раскалились не только сиденья экипажей, обтянутые светло-серой и коричневой кожей, но и деревянные лакированные поручни, и грузы, аккуратно сложенные в багажные отсеки повозок и легких колясок. Жаром несло от дорожной щебенки, от каменного ограждения улицы, от деревянных стен магазинов, парикмахерских, салунов и лавчонок. Даже от окон и витрин разбегались во все стороны обжигающие солнечные зайчики.
– Эта жара, Юнь Чан, по-моему, никогда не закончится. Никогда! – Летти промокнула подбородок и лоб шелковым носовым платком. – Я, кажется, совершенно растаю к концу февраля, от меня и так почти ничего не осталось. – В ее голосе не было и тени кокетства. – Элис поутру внушала мне, что австралийские женихи любят пухленьких девушек и дам!
– Мисс Летти, – Юнь Чан печально качнул головой, – скоро наступит зима, и вы будете сетовать на холода и ветреную погоду. Аппетита же у вас все равно не прибавится. Станете клевать, точно малютка-колибри, крошку булочки, ломтик пудинга. Вы никак не привыкнете к австралийскому климату, леди, или у вас всегда был плохой аппетит?! Надо пить зеленый китайский чай с лепестками лотоса, Лотос прибавит румянца вашим щечкам, а телу – плоти, мисс!
Девушка молчала, рассеянно слушая сентенции китайца и удивляясь тому, что Юнь Чан никогда не жалуется ни на жару, ни на холод, воспринимая их одинаково бесстрастно.
– Ты любишь любую погоду, Юнь Чан? – поинтересовалась Летиция, заранее зная ответ.
Юнь Чан, словно всегда немного опережал вопросы молодой хозяйки.
– Для китайца любая погода подарок судьбы, мисс. Жизнь – огромная удача, мисс! Я почти не замечаю жары оттого, что худой и жилистый. Мало употребляю воды. Поэтому и не замерзаю в холода. И не ем мяса. Нет более здорового питания, чем рис, приготовленный с овощами, травами и рыбой. Наши древние лекари употребляли пряности, словно это серьезные лекарства!
Летти с любопытством поглядывала по сторонам. Юнь Чан заметил взгляд хозяйки.
– В Джилонге появилось много новых лиц, правда, мисс Летти?!
– Меня больше интересует почта, Юнь Чан! – отмахнулась Летиция, понимая, что кривит душой.
Новые люди появлялись довольно редко. Они прибывали обычно с пассажирскими судами, которые приходили в порт Джилонг еще реже, чем те, что привозили партии осужденных. Новые переселенцы прибывали на временную службу. В основном это были офицеры и молодые женщины. Это были семейные пары. Они толпились у гостиниц и с любопытством разглядывали прокаленный солнцем и продуваемый океанскими ветрами городок.
Неподалеку от пристани с Летицией учтиво раскланялся приятный мужчина лет сорока. Она любезно и вежливо ответила:
– Доброе утро, мистер Крейн! Надеюсь, я не слишком опоздала?
Летиция сдержанно улыбнулась и удивительно похорошела под смущенным взглядом начальника тюрьмы, однако Бертран Крейн не вызывал в ней ответного чувства. Мистер Крейн всегда приветливо встречал ее возле распахнутых ворот пакгауза, оцепленного со всех сторон вооруженными конвоирами.
– Вы появились вовремя, мисс Летиция. Ваш отец уже все приготовил для работы. Прошу! – Моложавый сорокалетний вдовец взирал на девушку с восторгом и радостью. Раньше это смущало Летицию. Но мистер Крейн не соответствовал ее представлениям об идеальном мужчине. Нет, идеалом для нее был Гарольд Маккензи. Никто и никогда не сравнится с Гарольдом – так всегда считала Летиция.
Бертран Крейн полтора года назад похоронил свою супругу и уже полгода находился в поиске новой спутницы жизни. Он был красив, от природы элегантен, строен; несмотря на занимаемую должность, умен. Все анекдоты, ходившие в обществе о начальниках тюрем, об их солдафонской тупости, словно не имели к нему ни малейшего отношения.
Репутация Крейна-старшего была незапятнанной. Его сын Мэтью очень нравился Климентине. Мэтью Крейн был единственным сыном Бертрана и наследником приличного состояния, доставшегося начальнику тюрьмы от почившей супруги.
Летиция приняла протянутую руку мистера Крейна и неторопливо спустилась с коляски на деревянный настил причала. В сопровождении мистера Крейна и Юнь Чана Летиция направилась к пакгаузу, где за перегородкой был устроен медицинский кабинет.
– Папа, прости, что тебе пришлось так долго ждать. Я приводила себя в порядок. – Летиция изображала беспечность, однако ее наигранность не могла обмануть внимательного взгляда отца.
– У тебя с утра была горячка? Значит, к вечеру опять станет худо, дитя мое! Необходимо тебя серьезно осмотреть, дочурка! – Доктор потрогал тыльной стороной ладони щеки Летиции.
– Нет, папа, нет! – она осторожно отстранилась, чтобы не обидеть отца. – Юнь Чан! Быстренько принеси сюда подарки и можешь отправляться домой. Заберешь меня в половине пятого. Договорились?
Летиция мгновенно сделалась деловой и серьезной, какой всегда становилась в те дни, когда привозили партии каторжников. Юнь Чан уже носил коробки с подарками для осужденных женщин, а Летиция пересчитывала их, складывая на свободном стеллаже. Мистер Бертран Крейн отрядил в помощь китайцу одного из охранников, и спустя четверть часа коробки лежали на месте.
– Вот список прибывших арестантов, мистер Картер. Вы говорили, что вам необходимо отрядить двух работников на плантацию? Выберете на свое усмотрение или доверите мне?
Начальник тюрьмы старался не смотреть на дочку врача. Но доктор заметил, что Крейн в последнее время не сводит с нее глаз. Джон Картер не возражал бы против такого зятя, но принуждать Летицию к замужеству не мог.
– Отдайте список Летиции, мистер Крейн. Пусть сверит с книгой предварительной регистрации. Летти, окажи любезность, подготовь все бумаги и тщательно проверь списки.
Летиция с досадой повела плечами, когда вдовец с довольным видом приблизился к ней и склонился над столом, почти касаясь тщательно выбритой щекой ее нежной разрумянившейся от зноя щечки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27