— Я знаю не больше вашего, милорд. Ни в одном из четырех случаев не было послано письма с требованием выкупа.— Четырех? — Ройс резко поднял голову. — Вы приписываете сюда и убийство Харта? Но ведь он был убит в Кенте, а не в Лондоне. Да и жену его не тронули.— Верно, Харта застрелили в Кенте, однако живет он в Лондоне, — уточнил Маркс. — За исключением места преступления все остальное сходится. Жертва — джентльмен, а способ убийства — выстрел в грудь. Что касается леди Харт… — Маркс помялся и, перекинувшись взглядом с Карсоном, продолжил: — Мы еще не предавали это огласке, боясь вызвать панику, но при сложившихся обстоятельствах вам следует знать. Одновременно с сообщением о событиях в Пирсоне мы получили известие, что вдова Харта исчезла вчера вечером из своего лондонского дома. Оба преступления были совершены где-то между одиннадцатью часами вечера и рассветом.У Ройса перехватило дыхание.— И похитителю удалось пробраться в дом Харта?— Да. Как и здесь, в Пирсон-Мэноре. Ему всегда это удается. Такое впечатление, что орудует какой-то гений. Он точно рассчитывает время и незамеченным проходит мимо охраны и прислуги.«Какой-то гений»… «Незамеченным проходит мимо охраны и прислуги»… Использует один и тот же метод убийства — выстрел в грудь. И внезапно Ройса как громом поразило. Ну конечно! Как же он раньше не сообразил? Правда, это не объясняет, почему были похищены женщины, зато как на ладони причины преступлений и точность, с которой они были совершены. Ройс принялся лихорадочно припоминать все подробности, и постепенно перед ним начала вырисовываться четкая картина. Все сходилось. Все, за исключением исчезнувших женщин. Они пока никак не вписывались в картину. Над похищениями еще предстоит подумать. Но остальное!.. Все жертвы преступлений, за исключением Глиннис Мартин, служили преступнику чем-то вроде учебных мишеней для стрельбы. Убийца лондонских джентльменов и наемный убийца, решивший свести с ума Бреанну, — одно и то же лицо. Этот подонок играл со стражами порядка и одновременно оттачивал свое мастерство, преисполненный решимости заполучить самый главный приз.И этот приз — Бреанна. А убийство Глиннис Мартин — акт возмездия, ехидное напоминание о том, кто правит бал. И адресовано оно не Бреанне, а Ройсу. Стало быть, злоумышленник догадался, что Ройс взял на себя роль защитника Бреанны. Подслушав разговор о деле Райдера и поездке в Пирсон-Мэнор, он придумал следующий ход. Он знал! Этот сукин сын все знал! И теперь советует Ройсу держаться от Бреанны подальше, а не то…— Чадуик! — Маркс, прищурившись, смотрел на него. — Вы что, пришли к какому-то выводу? Мы что-то упустили из виду?Чадуик подавил желание рассказать полицейскому о своих подозрениях. Это было бы ошибкой. Все равно на Боу-стрит Бреанне ничем не помогут, как не смогли сделать этого до сих пор. Им нужны доказательства, а все, что у него есть, — это догадки. И хотя они верны на все сто процентов, доказательств они не заменят.Была и еще одна причина молчать. Он сам хотел поймать этого сукина сына.— О чем вы задумались, Чадуик? — окликнул его Маркс.— О Райдере, — ответил он, решив так объяснить причину своего беспокойства. — Если убийца наметил его следующей жертвой, надо его предупредить.Маркс кивнул:— Отсюда мы отправимся прямо в Суссекс.— Райдер ждет Эмму, а не вас, — хмуро бросил Ройс. — Вчера вечером я послал ему сообщение, что нашел ее и сегодня утром мы приедем к нему в поместье. А теперь вместо встречи с дочерью его ждет известие о ее исчезновении. Не говоря уж об убийстве Глиннис, которое его тоже не порадует.— С Райдером мы разберемся. — Маркс многозначительно взглянул на Чадуика. — И о нем позаботимся. Это наша работа. Вашей задачей было разыскать девушку. Что вы и сделали.— Только чтобы снова ее потерять. И на сей раз она уже вряд ли находится в безопасности. — Ройс нахмурился. — Хорошо, оставляю Райдера вам. Что же касается Эммы, снова возьмусь за ее поиски. Я твердо намерен ее найти. За это мне и платят.— После того как мы отыщем убийцу.— Согласен. Это первостепенная задача.Этот сукин сын совершил то, что задумал, здесь и теперь — Ройс мог бы голову дать на отсечение — вернется в Медфорд-Мэнор и станет кружить вокруг своей жертвы, как самый настоящий хищник.Пускай полицейские охраняют Райдера. Он помчится обратно к Бреанне. Глава 17 Весь день Бреанна чувствовала себя не в своей тарелке. Попыталась заняться рукоделием и бросила, три раза уколов палец. Решила порисовать — опять ничего не получилось: никак не могла подобрать подходящие цвета. Наконец взяла в руки книгу и не смогла прочесть ни строчки. С каждой секундой напряжение становилось все невыносимее. Захлопнув томик, Бреанна пригладила волосы и взглянула на часы. Пятый час. Когда она в последний раз смотрела на циферблат, было без десяти четыре. Вздохнув, Бреанна вышла из спальни — в третий раз со времени обеда. Стоило ей открыть дверь, как Хибберт вскочил со стула.— Что-то случилось, миледи? — встревоженно осведомился он.— Нет-нет, Хибберт, — успокоила Бреанна, тронутая его готовностью помочь. — Все в порядке, просто почему-то ужасно волнуюсь. — И, опустив глаза, спросила: — От Ройса нет никаких вестей?Губ Хибберта коснулась тень улыбки, отчего его строгое лицо смягчилось.— Нет. И не должно быть. Он постарается как можно быстрее закончить свои дела и вернуться сюда. Если не сегодня вечером, то завтра непременно.— Вы правы, — кивнула Бреанна. — Может быть, как раз в эту минуту он знакомит лорда Райдера с его дочерью.— Вполне возможно. — Хибберт указал рукой в сторону холла. — Ваша кузина с мужем отправились несколько минут назад пить чай. Леди Шелдрейк просила передать, что, если желаете, можете к ним присоединиться.— Спасибо. Я так и сделаю. — Секунду помолчав, Бреанна проговорила: — Вы тоже можете составить нам компанию.— Простите?— Да будет вам, Хибберт! — На сей раз улыбнулась Бреанна. — Вряд ли человек, способный пить со своим хозяином бренди средь многолюдного бала, может быть шокирован предложением попить с моими родственниками чаю.— Верно замечено, миледи. — Хибберт слегка кивнул. — И потом, мне и в самом деле хочется пить.— Уэллс тоже к нам присоединится. И вы двое можете сколько угодно мерить друг друга сердитыми взглядами, словно коты, дерущиеся за свою территорию. Вас это может позабавить.— Согласен, приятная перспектива, — хмыкнул Хибберт. — Что ж, вы меня уговорили. Чай так чай.Они уже дошли до середины лестницы, когда во входную дверь постучали.Уэллс, стоявший на своем посту, замер. Бросив взгляд в сторону гостиной, он повернулся к Бреанне, но, заметив за ее спиной Хибберта, немного успокоился.— Я вооружен, Уэллс, — спокойно проговорил тот, сунув руку в карман. — Так что можете открывать.Сдержанно кивнув, дворецкий распахнул дверь. На пороге стоял Махоуни. В руках он держал посылку.— Только что доставили к воротам, — без всяких церемоний заявил он. — Для леди Бреанны. Посыльный понятия не имеет, от кого она. Ее оставили у двери конторы вместе с банкнотой в десять фунтов.— Так же, как и в прошлый раз, — заметила Бреанна, ощутив знакомый холодок. Оставаясь внешне спокойной, она продолжала спускаться по ступенькам. Она машинально делала один шаг за другим, чувствуя на себе взгляды Уэллса и Махоуни и вышедших из гостиной Стаси с Дейменом.Ей казалось, что все это происходит во сне. В кошмарном сне.— Вам вовсе не обязательно открывать ее, мисс Бреанна, — подал голос Уэллс, инстинктивно загораживая от нее Махоуни.— Это верно, — поддержал его тот. — Я могу ее просто выбросить.— Нет, — возразил Хибберт. — Мы должны знать, что там внутри. — Обойдя вокруг Уэллса, он взял посылку у Махоуни из рук. — Благодарю вас. Мы с ней сами разберемся.Махоуни вопросительно взглянул на Уэллса, ожидая официального подтверждения.Дворецкий, проявив на сей раз солидарность с Хиббертом, кивнул:— Он прав. Можете идти, Махоуни. Спасибо.Он захлопнул за ушедшим дверь и, повернувшись, уставился на коробку, которую Хибберт держал в руках. Лицо его приняло пепельный оттенок.— Я открою ее, — проговорила Бреанна, беря посылку. Она была размером с портфель, но раза в два толще.— Вы уверены, миледи?— Уверена. Ведь она адресована мне. — Дрожащими руками Бреанна развязала бечевку, развернула бумагу и открыла крышку.Внутри оказалась маленькая коробочка, завернутая в помятый листок бумаги. Поставив коробку на стол, Бреанна развернула бумагу и с ужасом поняла, что это листок из альбома. Ее альбома! Она тотчас узнала собственный рисунок: усыпанный белым снегом двор, а на заднем плане — их дом. А вот двух женщин с зелеными глазами и рыжевато-каштановыми волосами, стоявших рядышком с искаженными от страха лицами, она не рисовала. У обеих по желтым платьям стекала ярко-красная краска, образуя на белоснежном снегу темно-красную лужицу.— О Господи, — прошептала она.— Это, похоже, мы с тобой, — дрогнувшим голосом проговорила Анастасия, подходя к кузине.— Это мой рисунок. — Бреанна попыталась взять себя в руки. — По крайней мере был. Женщин я не рисовала. И кровь тоже. — Она судорожно сглотнула. — Он лежал в моей комнате, в папке, в которую я редко заглядываю. Я и не заметила, что он пропал.— Должно быть, он взял его, когда проник в вашу комнату, — сделал вывод Хибберт. Рассмотрев рисунок, он нахмурился. — Это платье очень похоже на то, которое было на вас вчера, — проговорил он, обращаясь к Бреанне. — Лимонного цвета, с кружевом на рукавах. Значит, он его на вас видел. Стало быть, он или был среди приглашенных, или прятался где-то поблизости.— Я сам открою меньшую коробку, — решительно заявил Уэллс. — С мисс Бреанны уже довольно.Подойдя к столу, он взял коробку, которая была завернута в альбомный листок, поднял крышку, и лицо его выразило недоумение.— Одеяло? — пробормотал он.— В него что-то завернуто, — заметил подошедший Хибберт и осторожно развернул одеяло. Внутри оказалась крошечная плетеная корзиночка, а в ней младенец-пупс, лежавший с закрытыми глазами.К корзиночке была приколота записка: «Ребенок леди Анастасии никогда не увидит белый свет. Мать и дитя умрут, и ты, моя дорогая, станешь свидетельницей их смерти. А потом я с удовольствием посмотрю, как будешь умирать ты. Это случится скоро, очень скоро. Пуля ждет тебя».У себя за спиной Бреанна услышала, как Стаси сдавленно охнула, и тотчас же обернулась, чтобы ее успокоить.— Дорогая, — прошептала она, схватив кузину за руки. Невыносимо больно было видеть, как Анастасия, всегда такая бесстрашная, чуть ли не трясется от ужаса. Лицо ее стало белым как простыня. Широко раскрытыми глазами смотрела она на записку, и казалось, вот-вот лишится чувств.— Со мной все в порядке, — с трудом выдавила она, судорожно сжимая руку Бреанны.Деймен обнял жену, и она со вздохом облегчения прижалась к нему.— Я его к тебе не подпущу, — решительно заявил Деймен.— Не в этом дело, — ответила Стаси, с трудом сдерживая слезы. — Когда он угрожает мне, я это могу выдержать. Но наш ребенок… — Ее голос прервался.— Ну что ж, это вполне в его духе, — спокойно заметил Хибберт. — Но дальше этого он не пойдет. Угрозы так и останутся угрозами. Подобраться ни к вам, ни к леди Бреанне он не сможет. Постарайтесь этого не забывать.— Деймен, я что-то плохо себя чувствую. — Анастасия положила дрожащую руку на живот. — Пойду прилягу.— Я с тобой. — Деймен бросил на Уэллса многозначительный взгляд: мол, побеседуем позже.Не дойдя до лестницы, Стаси остановилась и с беспокойством взглянула на Бреанну.— А как же ты?— Со мной все будет в порядке, — уверенно ответила Бреанна, сама не понимая, откуда взялась эта уверенность.Глядя на машинально прижимающую руку к животу кузину, Бреанна ощутила привычное чувство вины. Умом она понимала, что это неправильно — ведь она выстрелила в наемного убийцу, чтобы спасти жизнь Стаси. Но чувство вины не исчезало: это из-за нее теперь кузина и ее будущий ребенок пребывают в опасности. И она бессильна помочь. Взгляд Бреанны скользнул по содержимому посылки, и она, вздрогнув, отвернулась.— Пойдемте, миледи, — проговорил Хибберт и взял ее под руку. — Пойдемте пить чай, на который вы меня приглашали. Уэллс, — почти дружески обратился он к дворецкому, — присоединяйтесь к нам.— Хорошо, — кивнул тот, и они втроем пошли в гостиную. Но едва они успели зайти туда, как из холла донесся громкий стук: кто-то барабанил во входную дверь.— Ну что там еще? — недовольно бросил Уэллс и помчался на свой пост.Бреанна опустилась на кушетку, изо всех сил стиснут: руки. Страшно было даже предположить, кто там может быть Послышался звук открываемой двери.— Лорд Ройс! — донесся до нее удивленный голос Уэллса. — Вы рано вернулись. Слава тебе, Господи!— С Бреанной все в порядке? — Голос Ройса приближался, как и звук его шагов, гулким эхом раздававшийся по холлу. — Где она?— В гостиной. Она…Договорить Уэллс не успел. Ройс уже входил в гостиную. Взгляд его тотчас же отыскал Бреанну, и она поразилась тому, какое вдруг почувствовала облегчение. «Слава тебе, Господи! — лихорадочно пронеслось в голове. — Благодарю тебя за то, что он вернулся».— Он был здесь? — резко бросил Ройс, переведя взгляд с лица Бреанны, на котором застыло затравленное выражение, на суровое лицо Хибберта.— Он прислал еще одну посылку, — ответил тот. — Мы получили ее всего несколько минут назад.— Но сам он так и не объявился?— Нет. — Хибберт внимательно взглянул на хозяина. — А что случилось, милорд?— Многое. — Ройс, не мешкая, подошел к Бреанне, сел рядом и, взяв ее руки в свои, нахмурился: они были холодны как лед. — Бреанна, как ты?Она встретилась с ним взглядом, решив держаться во что бы то ни стало. Нет, не станет она бросаться в его объятия, хотя ужасно хочется это сделать. Не станет признаваться в том, что испытывает одновременно самые разнообразные чувства: боится до смерти и ужасно рада его видеть.— Этот «подарок» еще сильнее выбил меня из колеи, чем прошлый, — призналась она, пытаясь говорить как можно спокойнее. — И тем не менее со мной все в порядке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45