— Только то, о чем ты сам захочешь рассказать. Ты упомянул, что Рождество провел с братом и его семьей, — осторожно проговорила она. — Вы с ним близки?Ройс пожал плечами:— Не особенно. Эдмунд — хороший человек. И его жена Джейн — порядочная женщина. Они вполне удовлетворены отведенной им ролью графа и графини Сирби.— Вполне удовлетворены… Другими словами, они скучны, — уточнила Бреанна и усмехнулась. — По-видимому, твой брат точно такой же, как большинство моих знакомых. Но ты ведь ни на кого не похож. Интересно, что между вами общего?— Практически ничего, — признался Ройс. — Но сыновья у него просто прелесть. Энергичные ребята. Часы, проведенные с ними, стоят всей этой скуки. Ради них не жаль провести в этом доме несколько дней. Изредка, — уточнил он. — Потому что, если бывать там слишком часто, могут нахлынуть пренеприятнейшие воспоминания… — Он осекся.Но Бреанна успела уловить в его голосе горечь и заметить в глазах боль. Она и сама слишком часто испытывала подобные чувства, и вызывал их лишь один человек. Должно быть, эти пренеприятнейшие воспоминания связаны с одним из членов его семьи. Но не с братом. О нем он говорит без всякой злости. С кем-то из его родителей. Скорее всего с отцом. Да, с отцом. Наверняка это о нем Ройс говорит с такой горечью. Бреанна могла бы побиться об заклад, что это так.— Эти воспоминания… связаны с твоим отцом? — тихо спросила она.— Да, — резко бросил Ройс. Бреанне только этого и нужно было.— Наверное, он был точно таким, как мой, — отважилась предположить она. — Деспотичным и жестоким. В результате Эдмунд стал таким, как я: послушным и сдержанным. А ты? Ты человек энергичный. Значит, ты выступил против отца, не побоялся дать ему отпор.Ройс уставился на язычки пламени, и на секунду Бреанне показалось, что он не ответит.Она уже хотела извиниться за то, что была так настойчива, но тут Ройс заговорил:— Между прочим, ты абсолютно не похожа на Эдмунда. Сдержанная — да, но никак не послушная. И, определенно, не скучная. Что касается меня, то я не всегда был таким сильным. Когда-то я был запуганным ребенком. До смерти запуганным. Видишь ли, у моего отца был пунктик. Он хотел сделать из нас, как он говорил, «настоящих мужчин».— Он бил тебя?— О, побои — это было еще не самое страшное. В этом случае страдало лишь мое тело. Я всегда был готов к экзекуции и умел терпеть боль. А вот Эдмунд не мог терпеть, и я его за это не виню. Мягкий по натуре, он не способен был противостоять гневу отца. К шести годам он сломался и безропотно выполнял все его приказы. Это, а также то, что Эдмунду предстояло унаследовать титул, в какой-то мере избавило его от жестокого обращения. Мне повезло меньше. На мне оттачивался новый метод воспитания. Отец подготовил для меня целый ряд испытаний, которые я должен был преодолеть.— Испытаний? — переспросила Бреанна. — Каких испытаний?— Которые будто бы должны были закалить меня, а на самом деле — сломить мою волю и доказать, что против отца мне не выстоять. Когда мне было пять лет, мне приказали объезжать дикого жеребца, который славился тем, что сбрасывал, а затем топтал своих всадников. Мне было велено удержаться в седле. Всякий раз, когда мне не удавалось этого сделать, меня секли. А если я плакал, то должен был еще час провести в седле. Когда мне было шесть, меня запирали в темном чулане, из которого следовало выбраться. Если я начинал звать на помощь, меня запирали в еще более тесной и мрачной каморке. Когда мне было семь, мне давали книги на разных языках и приказывали учить их наизусть. За каждую ошибку при пересказе меня лишали обеда, ужина или завтрака. Бывало, что я целыми днями обходился без еды. Продолжать?— Нет. — Бреанна покачала головой. С нее и так было достаточно. — И как ты все это выдержал?— Я стал находчивым и научился никогда не проигрывать. Каждое испытание, придуманное отцом, я выдерживал. Естественно, это его страшно злило. В результате испытания становились все более сложными, а наказания — суровыми. Отец был полон решимости сломать меня. Это стало его навязчивой идеей. Он был умен, жесток и безжалостен. Но я выдерживал его издевательства на протяжении двенадцати долгих лет, а потом поехал учиться в Итон. После этого я редко наведывался домой. А когда умерла мама, вообще перестал приезжать.При упоминании о матери Бреанна подняла голову.— А как же твоя мать? Неужели она молчала?— Я не разрешал ей вмешиваться. Знаешь, что сделал бы мой отец, если бы она восстала против него? Избил бы ее до полусмерти.— Но ведь ты был всего лишь маленьким мальчиком.— Стойким маленьким мальчиком, — поправил ее Ройс. — А она — сломленной, беззащитной женщиной. Я выполнял все, что приказывал мне отец. Как бы там ни было, его тирания сделала меня сильным.— Может быть, сильным, — согласилась Бреанна, — но израненным. Я не имею в виду физически. Морально. И раны твои глубокие и незаживающие. Я это знаю по личному опыту.— Раны? — Ройс покачал головой. — Не знаю. По-моему, в конечном итоге отец своими издевательствами сослужил мне хорошую службу, и в самом деле сделав из меня настоящего мужчину.Эти слова тронули Бреанну до глубины души. Как же, оказывается, они с Ройсом похожи! Оба воспитаны отцами-тиранами, оба смогли — хотя это было нелегко — не сломаться и вырасти порядочными людьми. Поддавшись безотчетному порыву, Бреанна выскользнула из-под многочисленных одеял и опустилась рядом с Ройсом на коврик.— Теперь я понимаю, как можно уничтожить, не убивая. Мне также ясно, почему ты всегда побеждаешь, даже если это связано с риском… а может быть, именно потому, что это связано с риском. Твой отец сослужил хорошую службу не тебе, а всем людям, которым ты помог. — Протянув руку, Бреанна коснулась кончиками пальцев подбородка Ройса. — Спасибо, что доверился мне, Ройс Чадуик. Ты замечательный и сложный человек.Прикосновение это вызвало у обоих целую бурю чувств. Пора откровенных признаний миновала. Настроение в комнате тотчас же изменилось.И оба они — и Ройс, и Бреанна — это почувствовали.— Не знаю, как насчет «замечательный», но «сложный» — это точно, — пробурчал Ройс. — А еще я тяжелый человек. Что бы ты себе там обо мне ни вообразила и как бы меня к тебе ни влекло, мне не присущи ни нежность, ни сентиментальность. Они мне чужды.— А сочувствие — нет, — заметила Бреанна.— Сочувствие не чуждо. Сочувствие и страсть.Бреанна поняла: последнее слово он произнес специально, чтобы напомнить ей о том, что они в комнате одни, стоит глубокая ночь и лучше всего им на всякий случай держаться друг от друга подальше.Однако она предупреждению не вняла.— Страсть? Определенно. Я уже была свидетельницей ее проявления. — Бреанна понятия не имела, откуда взялась ее храбрость. Взялась, и все. Она также не представляла, чего, собственно, добивается. Знала лишь, что останавливаться на этом пути не намерена.Она провела пальцем по губам Ройса.— Прекрати! — Отбросив приличия, Ройс схватил ее за запястье. В темных как ночь глазах замелькали крошечные искорки. — Ты сейчас совершенно трезвая, И играешь в опасную игру.— Да, я помню. Ты говорил что-то про огонь. А я ответила, что хочу, чтобы он меня немного опалил.— А я сказал, что ты можешь сгореть. Бреанна сглотнула.— Может быть, пришло время научиться хоть немного рисковать?Ройс, прищурившись, посмотрел на нее:— Но не так. И не со мной. Мне чужда галантность, подобная той, что я продемонстрировал тебе сегодня в саду.— Естественно. Ведь она сродни сентиментальности, а тебе это чувство не присуще.Решимость Ройса ослабла. Бреанна ясно это видела.— Перестань меня провоцировать, — проворчал он. — Ты что, не понимаешь, о чем я?— По-видимому, ты пытаешься меня предупредить. — Бреанна пододвинулась к нему еще ближе, чувствуя, как сердце молотком колотится в груди.Прерывисто вздохнув, Ройс встал на колени, и его непослушные пальцы зарылись в шелковистые рыжеватые пряди.— Это ошибка.— Вот как?— Да. Ты расстроена сегодняшним событием, чувствуешь себя уязвимой, незащищенной…— Я сейчас ощущаю самые разнообразные чувства. — Запрокинув голову, Бреанна внимательно вгляделась в его освещенное пламенем камина лицо. — Но уязвимости и незащищенности среди них нет.— Черт! — прошептал Ройс. Подавшись вперед, он положил руку ей на затылок, привлек ее к себе и одарил таким страстным взглядом, что у нее мурашки побежали по коже. — Это глупо и опрометчиво.Ухватившись за его рубашку, Бреанна тоже поднялась на колени. Губы их оказались всего в нескольких дюймах друг от друга.— Мне все равно, — прошептала она.Сдавленно застонав, Ройс притянул ее к себе и впился в губы, обойдясь на сей раз без дальнейших предостережений. Не прерывая горячего, страстного поцелуя, он уложил Бреанну на коврик и лег сверху. Ладонь его скользнула меж ними и накрыла грудь. Бреанна застонала. Ройс заглушил этот тихий звук очередным поцелуем. Отыскав большим пальцем упругий сосок, он принялся теребить его, пока тот не затвердел под его пальцем. Бреанна обняла его за шею. Голова кружилась от неведомых ощущений и новых чувств. Ройс принялся покрывать короткими обжигающими поцелуями ее плечи. Потом губы его спустились ниже, сомкнулись вокруг соска и прямо сквозь платье принялись посасывать его. Она закрыла глаза и притянула его голову еще ближе, чтобы полнее насладиться лаской. Ройс на секунду оторвался от нее, но лишь затем, чтобы, нащупав крохотные пуговки на платье, начать расстегивать их. Стянув с нее лиф, он взялся за ленточки рубашки.— Скажи, чтобы я перестал, — хрипло прошептал он.— Нет! — Бреанна исступленно замотала головой, желая испить эту волшебную чашу до дна.— Бреанна.Открыв глаза, она встретилась с его полным страсти взглядом.— Скажи, чтобы я перестал, — повторил он, развязывая первую ленточку.— Не скажу, — прерывистым голосом проговорила Бреанна. — Не могу.Тихонько чертыхнувшись, Ройс устранил последний барьер, преграждавший путь к цели. Несколько секунд он восхищенно смотрел на обнаженную девичью грудь, а потом прильнул губами к упругому соску.— Какая же ты красивая, — глухо прошептал он и накрыл горячей ладонью вторую грудь. — О Господи, я не думал, что способен на такое, Бреанна не ответила. Не могла. Она всецело сосредоточилась на бесподобных ощущениях. Губы Ройса на ее коже… его руки… его дыхание. Ей казалось, что еще секунда — и она закричит. Она обняла его. Затем ее руки скользнули под не до конца застегнутую рубашку и принялись гладить широкую мускулистую спину. Мышцы тотчас же напряглись.— Бреанна, — прошептал Ройс, быстро расстегнул рубашку до конца и прижался горячей, поросшей жесткими волосами грудью к груди Бреанны.На сей раз она не смогла сдержать крика. Но Ройс быстро заглушил его, вновь впившись в ее приоткрытые губы. Волна яростного желания захлестнула ее, подхватила и понесла куда-то далеко-далеко.— О Господи, как же я тебя хочу, — прошептал он, зарывшись в ложбинку между ее грудями. — Хочу войти в тебя так глубоко, что… — Внезапно он замолчал, пораженный собственными словами. Заставив себя поднять голову, он посмотрел на Бреанну затуманенным взглядом. Из груди его вырывалось прерывистое дыхание. Так продолжалось несколько секунд. Наконец, приподнявшись на локтях, Ройс быстро откатился в сторону и сел.— Черт! — воскликнул он, взъерошив пятерней волосы. — Черт подери!— Что случилось? — спросила она, глядя на его напряженную спину.В ответ он обернулся, быстрым движением прикрыл ее обнаженную грудь и помог Бреанне сесть.— Похоже, я все-таки способен проявлять галантность дважды за ночь, — проговорил он все еще охрипшим голосом. — Впрочем, ведь дело касается тебя.Бреанна прикрыла веки, пытаясь унять головокружение.— Я не хотела, чтобы ты останавливался. Ройс невесело усмехнулся:— Сейчас не хотела, а вот завтра непременно пожалела бы о случившемся.— Разве?— Да. — Ройс застегнул рубашку и продолжил: — Бреанна, ты прекрасна. И не только телом — хотя одному Богу известно, чего мне стоит сдержаться и не заняться с тобой любовью прямо здесь и сейчас, — но и душой. Ты словно излучаешь свет. И несомненно заслуживаешь гораздо большего, чем поспешное соитие прямо на полу у камина. Заслуживаешь глубокого, нежного чувства.— Понятно. — Трясущимися руками Бреанна принялась застегивать пуговки на платье. Она все еще с трудом соображала, но понимала, что Ройс прав. — Значит, ты взялся защищать не только мою жизнь, но и целомудрие?— Я стараюсь, — угрюмо проговорил он. — Правда, похоже, у меня это не слишком хорошо получается. — Он изумленно покачал головой. — Вот уж никак не думал… Никогда… — Он ласково погладил Бреанну по щеке. — Я никогда не теряю над собой контроль. Сегодняшняя ночь явилась исключением.Он встал и заправил рубашку в брюки.— Уже почти рассвело. Постарайся заснуть. А я посижу у твоей двери. Поговорим перед завтраком, а потом расскажем Деймену и Стаси о визите злоумышленника. — Протянув Бреанне руку, Ройс помог ей встать. Черты его немного смягчились: возможно, он вспомнил о том, что ей пришлось сегодня пережить, или о том, что между ними только что произошло. — С тобой будет все в порядке? — прошептал он.Бреанна кивнула:— Да, все отлично. — Она поймала его полный нежности взгляд. — Спокойной ночи, Ройс.— Спокойной ночи, — секунду поколебавшись, ответил он, затем вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.Бреанна долго смотрела ему вслед. Через некоторое время она услышала, как он подтащил к дверям стул, поставил его и сел, решив, как и обещал, охранять ее сон до конца ночи. Оттого, что он здесь, совсем близко, ей стало спокойнее. Собрав одеяла, она устроила себе удобную постель у камина и улеглась. Она чувствовала себя у очага намного уютнее, чем на кровати. Может быть, потому, что только что лежала на этом самом месте с Ройсом. Ей теперь о многом нужно подумать. И Ройсу наверняка тоже. Она же видела, как ему не хотелось выпускать ее из своих объятий. Заметила, какие противоречивые чувства он испытывает. Они оба, и он, и она, открыли в себе нечто, о существовании чего даже не догадывались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45