Миледи, разрешаю вам снова прошептать — конечно, с соответствующим пылом, — что вы любите меня, а затем доказать мне эту любовь и пыл.Не отрываясь, Шона смотрела ему в глаза.— Ну так что же?— Да, я люблю тебя, Дэвид! Ты даже представить себе не можешь, как безумно, как страстно…— Можешь объяснить, — прошептал он и поцеловал ее. То, что завершилось совсем недавно, повторилось вновь.На каменных стенах плясали отблески огня. Наконец, костер угас, и пещеру наполнил розовый свет. Начался отлив. Близился рассвет.Шоне не хотелось покидать пещеру, но Дэвид утверждал, что ей пора вернуться в замок.— Не понимаю, почему бы тебе не заявить о своем возвращении сегодня же.— Кое-что еще осталось невыясненным, — ответил он.— Но как же я вернусь в замок? Не могу же я просто войти через дверь в таком виде…— Только попробуй! — заявил Дэвид. — У меня в сундуке найдутся рубашки и шотландка. Ты доберешься до замка лесом, одетая в килт Дагласов. Я провожу тебя в башню.Сам Дэвид оделся в черную рубашку и бриджи, затем помог Шоне облачиться в одну из его рубашек и килтов. Вода отхлынула из устья пещеры, и Дэвид вынес Шону из пещеры на берег озера, пройдя несколько футов по неглубокой воде. Держа Шону за руку, он быстро провел ее вокруг озера в глубину леса, по подземному ходу доставил в замок, а там потайными лестницами и коридорами вывел в башню.Он задержался лишь настолько, чтобы успеть обнять ее и крепко поцеловать на прощание.— Никуда не ходи без моего брата, слышишь, Шона?— А Ястребу известен твой приказ?— Он узнает о нем. Но ты должна слушаться меня, Шона. Ты понимаешь?— Да, но не понимаю, что…— Шона, ради Бога, просто верь мне!— Я верю, — тихо отозвалась она.Она и вправду верила ему. Она любила Дэвида — любила всю жизнь. И он прошептал ей те же слова — Дэвид, высокий, смуглый, стройный, неистовый, приковывающий взгляд своими бронзовыми мускулами, блестящими зелеными глазами, пепельными волосами. Он не просто испытывал влечение — он сказал, что любит ее. Об этом Шона не осмеливалась даже мечтать.И вместе с тем ее не покидали страх и тревога. Шона не знала почему.— Дэвид…— Мне пора.Он улыбнулся, вновь коснулся ее губ и скрылся за каменной плитой, закрывающей темное отверстие потайного хода.Шона смотрела ему вслед. Внезапно она ощутила ужас и отчаяние. Нельзя, чтобы его снова предали. Она не предаст его! И все-таки… боялась. Что-то должно случиться. И предотвратить это не в ее силах. Глава 17 Брат Дамиан стоял у стойки в таверне, медленно потягивая эль и прислушиваясь, как углекопы и крестьяне сплетничают и перешептываются, сидя за дощатыми столами. Кое-кто из них поглощал тушеную баранину, которую в таверне предлагали на обед, остальные пили эль, стремясь насытить не желудок, а любопытство.— Спросите меня, так это одно к одному, — негромко заявил один из стариков, склонив голову так низко, что его слышали только соседи по столу. Его лицо рассекали глубокие морщины, волосы и густая борода выглядели скорее белыми, чем седыми. Но синие глаза живо поблескивали, и, несмотря на семьдесят с лишком лет, он по-прежнему был прямым и крепким, словно дуб. Старика звали Иойн Мензис — он был отцом Марка Мензиса, управляющего шахтой. — Странные дела творятся в замке на холме, иначе не скажешь.— Каша заварилась еще до смерти старого лорда Дагласа, — возразил его сосед Хэмел, молодой парень, один из старших сыновей Фергюса Эндерсона.Брату Дамиану, стоящему у стойки с кружкой эля, показалось, что парень опасливо огляделся, проверяя, нет ли в таверне его отца. Наконец, он склонился вперед и прошептал старику Иойну:— Все началось в ночь пожара!— Думаешь, тут не обошлось без ведьм? — спросил Иойн.— Ты шутишь? — изумился Хэмел.— Но ведь девчонка из Америки пропала, верно?— Да.— А завтра — Ночь лунной девы. Должно быть, ее прикончат на алтаре.— Ну, старик, ты и впрямь выжил из ума!— Может быть. Только странные дела здесь творятся.— Еще бы! Взять хотя бы мальчишку.— Мальчишку? — Старик Иойн удивленно приподнял бровь. — А, ты про своего брата Дэнни, того, что завалило в шахте?— Да, про Дэнни, — подтвердил Хэмел. Он уставился в стол, стараясь не встречаться взглядом с Иойном. — Дэнни помог выбраться из шахты… зверь.— Стало быть, в шахте и впрямь есть призраки — слышал я об этом от сына, — мрачно заключил Иойн.— Да, но кому взбредет в голову убивать девчонку на камне друидов? Этого мы не позволим, — решительно высказался Хэмел. — Ты смотри, не смей портить нам праздник! Я уже припас костюм и маску, а слуги из замка со вчерашнего вечера готовят бочки с вином и элем. Славно будет помериться силами, побросать бревно, да и потанцевать со своей девчонкой я не прочь! Так что ты лучше молчи, не мешай веселиться!— За какой это девчонкой ты ухлестываешь, парень?— Я хочу жениться на ней! — возмущенно отозвался Хэмел.— После… гм, праздника? — осведомился Иойн.— Слушай, Иойн, я…— Я не стану портить праздника, не бойся. К чему мне лишние хлопоты? А вот за ведьм я не поручусь, — заявил Иойн.— За каких ведьм?— Эдвину и ее подружек, тех самых, что толкуют про мать-природу, лечат травами, снадобьями и все такое прочее! Берегись, парень, — от ведьм можно ждать чего угодно!— Как ты смеешь болтать такую чепуху! — послышался от двери резкий женский возглас.Брат Дамиан, внимательно прислушивавшийся к беседе мужчин, с удивлением повернулся и увидел, что в таверну вошла Эдвина. Стоял прохладный ноябрьский день, и Эдвина закуталась в плащ. Глядя на нее, брат Дамиан прищурился.— Ну полно тебе, Эдвина… — покраснев, пробормотал Иойн.— Я не сделала тебе ничего, кроме добра, Иойн Мензис! — заявила Эдвина, направляясь прямо к столу. — Своими травами я сколько раз лечила нарывы у тебя на спине, а снадобьями — твои старые ноги!— Ну зачем ты, Эдвина…— И не смей упрекать меня, Мензис! — сердито выпалила Эдвина, круто развернулась, взмахнув полой плаща, и поспешила принести со стойки кувшин эля крестьянину, сидящему в противоположном углу таверны.Улучив минуту, брат Дамиан присел рядом с Иойном Мензисом, и тот удивленно и опасливо взглянул на него. Брат Дамиан ободряюще улыбнулся. За несколько дней он успел стать неотъемлемой принадлежностью таверны, и местные жители немного освоились в его присутствии.— Знаешь, Эдвина встревожена — она боится за свояченицу лорда Дагласа. Ее до сих пор не нашли.— Да, — коротко бросил Иойн, уставившись в стол.— По правде говоря, — продолжал монах, — я появился в здешних местах, чтобы узнать ваши обычаи, и самое главное — те, что связаны с друидами, а не викка.— Теперь она мне все припомнит, — пробормотал Иойн, искоса глядя на Эдвину, которая возвращалась к стойке. — Она даст мне сгнить живьем, но больше не станет лечить.Брат Дамиан отпил большой глоток эля и повернулся к сидящему напротив Хэмелу Эндерсону.— Скажи, а здесь, в деревне, ничего не известно о пропавшей девушке?Хэмел покачал головой и сглотнул пену со своей кружки.— Иойн верно сказал: если ведьмам вздумалось устроить жертвоприношение, они выберут себе знатную девушку. — Эндерсон устремил взгляд на монаха. — Хотя почему бы им не поискать себе кого-нибудь поважнее? Скажем, саму леди Мак-Гиннис? Если только…— Что? — нетерпеливо подсказал брат Дамиан. Хэмел Эндерсон неловко пожал плечами.— Если уж кто-нибудь предан своей вере — не важно какой, — он будет следовать ей до конца.— Да, честный человек твердо верит в свою религию, — согласился брат Дамиан.— Не возьму в толк, о чем ты болтаешь, парень! — раздраженно выпалил Иойн.— Может статься, леди Мак-Гиннис не такая, какой кажется.Но Иойн не пожелал согласиться с собеседником. Он с силой ударил кружкой по доскам стола.— Попробуй мне только еще раз сказать такое про леди Мак-Гиннис! Да она будет похрабрее иного мужчины, она всегда помнит о нас! Ведь это она назначила пенсию твоему деду — из своего кармана, вот так-то, Хэмел! Она отправила его в больницу. И разве не твоего братишку она взяла в замок?— Да, братишку, — с горечью пробормотал Хэмел. Старый Иойн воззрился на него.— Ну так, значит, племянника, если Дэнни — незаконный ребенок твоей сестры.— Это неправда!— Думай как знаешь, но леди Мак-Гиннис хорошо позаботилась о тебе и твоей родне, — настаивал Иойн.— Да, она — добрая госпожа! — подтвердил Хэмел и потупился с несчастным видом.— Что ты хотел сказать, сын мой? — участливо осведомился брат Дамиан.Хэмел покачал головой.— Просто не все мы такие, какими кажемся. Вот и все, и ничего больше…— Начал — так договаривай! — рассерженно фыркнул Иойн.— Ладно, так и быть, скажу! Может, мисс Сабрина Конор и вправду невинная девица. А странные дела начались с тех пор, как случился пожар и сгорел Дэвид Даглас. В ту ночь леди Мак-Гиннис была с Дэвидом Дагласом, и сдается мне, леди Мак-Гиннис и наследник лорда вовсе не беседовали между собой — прошу прощения, брат Дамиан. Стало быть, если ведьмам понадобилась жертва, невинная жертва, то Сабрина Конор — как раз то, что нужно.Брат Дамиан приподнял бровь, гадая, спасет ли тайна Сабрины Конор ее жизнь.— А если мисс Конор вовсе не невинная девица? — предположил он. — Едва она успела приехать сюда, как исчезла. Откуда нам знать, что было у нее в прошлом?— И то правда! — воскликнул старый Иойн. Он перевел взгляд с брата Дамиана на Хэмела, еле слышно хмыкнул, затем еще раз — погромче, поднялся и направился к стойке.Скорее всего, решил брат Дамиан, старик вознамерился помириться с Эдвиной. Одно дело — обличать колдовство, и совсем другое — мучиться нарывами.— Напрасно я не удержал язык за зубами, — горестно пробормотал Хэмел Эндерсон. — Старик обиделся — он прямо-таки влюблен в леди Мак-Гиннис! — Хэмел взглянул на брата Дамиана. — Я не хотел оскорбить леди Мак-Гиннис, право, не хотел. Черт возьми… прошу прощения, брат — да ведь они с Дэвидом Дагласом были как нитка с иголкой, и дня не могли прожить друг без друга. Для вас, брат, конечно, это грех, но неужто вам не мешает то, что тянет друг к другу мужчину и женщину?— Я делаю все, что в моих силах, — сухо отозвался брат Дамиан, — надеюсь, как и ты.— Постойте-ка, не хотите ли вы сказать, что малыш Дэнни — мой сын?— Ничего подобного я не говорил, — заверил его брат Дамиан. — Я только предположил, что…— Я не обманываю невинных девиц и не делаю им детей! — воскликнул Хэмел, опомнился и понизил голос. Он на самом деле боится отца, понял брат Дамиан. — Но вы посмотрите на этого парнишку, а потом — на Мак-Гиннисов! — заключил Хэмел и быстро встал. Уже собираясь уходить, он помедлил и добавил: — А если хотите что-нибудь разузнать, брат Дамиан, спросите у самой госпожи!Алистер стоял в часовне, уставясь на распятие и тяжело дыша. Но помощи ждать неоткуда. Ему предстояло спуститься в склеп. Потому что за последнее время многое произошло. Прошлое мучило живых и грозило бедой в будущем. Ему не хотелось спускаться в склеп. Но выхода не было. Даже днем мысль о склепе вызывала у него отвращение. Алистер судорожно передернулся.Внезапно послышался скрип двери, ведущей в часовню из большого зала, и Алистер обернулся.Вошел Ястреб Даглас.— Алистер, — тоном приветствия произнес Ястреб, подбоченясь и глядя на распятие. Помедлив, он повернулся к Алистеру, и его зеленые глаза блеснули. — Вот уж не думал, что ты такой ревнитель веры, что проводишь дни в часовне.— Я… — начал Алистер, остановился и приподнял бровь. — А я не думал, что ты верующий. Разве твой народ… — Он замолчал и грустно улыбнулся. — Прости. Разве сиу верят в то же, во что и мы?— У сиу есть боги и богини, они верят в силу ветра, дождя и земли, — без смущения объяснил Ястреб.Алистер в который раз удивился тому, что своим ростом и сложением, манерами и походкой Ястреб так напоминает брата и вместе с тем обладает характерными чертами народа своей матери. Сегодня он был одет, как и подобало американцу: в голубую рабочую рубашку, темные бриджи и высокие сапоги. Ястреб усмехнулся, глядя на Алистера.— А я убежден, что существует одна великая сила — для всех одна и та же, не важно, как мы ее называем.— Значит, ты явился в часовню, чтобы приобщиться к этой великой силе? Если так, оставляю тебя с миром…— Нет, я пришел сюда не затем — в сущности, я просто проходил мимо.— Куда?— В склепы.— В склепы?— Насколько мне известно, вчера ночью ты слышал в часовне шум, но ничего не обнаружил.— Да, — подтвердил Алистер и пожал плечами. — Ты же знаешь, как трещат и стонут по ночам древние мебель и стены.— Знаю, но тебе это известно гораздо лучше — ты ведь живешь здесь. Если ты обратил внимание на шум, уверен, он был ни на что не похож.— Но я ничего не нашел…— Ты ведь не спускался в склепы. Алистер покачал головой.— Я как раз направляюсь туда. Пойдем вместе — я буду только рад спутнику, — заявил Ястреб Даглас и направился к воротам. Он зажег фонарь, висящий на крюке, вбитом в стену. — Так ты идешь? — спросил он, повернулся, открыл железные ворота и начал спускаться по ступеням склепа, освещая себе путь фонарем.Алистер ощутил, как у него по спине под рубашкой прокатилась струйка ледяного пота. Он последовал за Ястребом Дагласом.Несмотря на усталость, Шона даже не надеялась уснуть в это утро, тем более что в замке они очутились, когда стало уже совсем светло. Ей едва хватило времени сбросить килт Дэвида, старательно вымыться водой из кувшина и таза, лечь в постель и закрыть глаза, прежде чем в дверь постучали. Шона в панике вскочила, застыла на месте и, наконец, решилась спросить:— Кто там?— Мэри-Джейн.— Подожди минутку!Она спрыгнула с кровати, убедилась, что килт Дэвида надежно спрятан за ширмой, и поспешила к двери.Несмотря на улыбку, у Мэри-Джейн был усталый вид.— Доброе утро, Шона. Лорд Ястреб прислал меня узнать, спустишься ли ты вместе с остальными к завтраку, после которого решено продолжить поиски мисс Сабрины.— Да, разумеется. Я сейчас спущусь.— Вот и хорошо. Ты выглядишь усталой.— А ты — так, словно совсем выбилась из сил.— Ничего удивительного — все мы переживаем за бедную мисс Конор. Хотя, конечно, констебль может оказаться прав: кто знает, что случится с любой из нас, окажись рядом достойный мужчина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43