— Значит, нечто подобное и привело Трэя к браку? И это при егото бурной жизни и любви к свободе, — чуть ехидно улыбнулась Дейзи.— Да, мне говорили о его похождениях, — спокойно ответила Импресс, словно скандальная репутация мужа никак ее не касалась.— Зато теперь он даже не смотрит на других женщин… И, учитывая факты, я, в общемто, признаю возможность существования Любви с большой буквы, той самой любви, о которой всегда кричали с самых высоких горных вершин.Дейзи только отчасти шутила по поводу брата. Потрясающее перерождение Трэя было сродни чуду.— Тебе просто нужно найти мужчину, который разбудит в тебе чувства.— Я ведь не жила затворницей, с тех пор как вышла из подросткового возраста, — криво усмехнулась Дейзи, — но не было никого…— Достаточно желанного. — Дейзи пожала плечами.— Я ни разу не испытывала ничего подобного и поэтому не знаю, что ищу. Но иногда мне кажется, что я просто не заметила его изза того, что загружена работой. — Да, ты действительно много работаешь. — И если тот самый идеальный мужчина сам не войдет в мой офис…— Ну, по крайней мере, в Париже Аделаида проследит за тем, чтобы ты встретилась со стоящими мужчинами и немного отдохнула.— К сожалению, представление Аделаиды о том, что такое «немного» включает в себя много больше, чем я в состоянии выдержать.— Немного светской жизни пойдет тебе на пользу.— Не обижайся, Импресс. Но не в Париже. Порхать между балами, полуденными музыкальными салонами и утомительными обедами — нет, это не мой стиль приятного времяпрепровождения. Но больше всего я буду скучать по верховой езде, — сказала Дейзи, слабо вздохнув, вспоминая свое последнее короткое путешествие в горы. — Ежедневные паломничества в горы с Золотой Девочкой держали меня в форме.— Я попрошу Аделаиду представить тебя Этьену. Он одолжит лошадь, которая придется тебе по душе так же, как Золотая Девочка. У него лучшие конюшни в Париже.— Ты имеешь в виду Этьена де Век?! — удивленно спросила Дейзи. — Того самого, который переспал с каждой маломальски привлекательной женщиной в Париже?— Оставим в стороне его скандальную репутацию, — ответила Импресс, не опровергая сплетен. — Этьен хороший человек… и очень милый. Он был мне другом, когда я остро нуждалась в этом.— Я не понимаю таких мужчин, как де Век, — объявила Дейзи.И она действительно не понимала. Более строгая, чем Импресс, и не менее осведомленная, так как представляла всю запутанность общественного уклада и склонность людей совершать приятные проступки, она тем не менее не одобряла, когда грех превращался в хобби. Ей было удивительно, почему Импресс относилась к этому как к само собой разумеющемуся. Странный мир, где люди изящно играют в любовь, в которой нет чувств, а есть лишь похоть… У нее не было желания знакомиться с человеком, который, на ее взгляд, был воплощением модного мира, который она презирала.— Я обойдусь без верховой езды в течение нескольких недель. Или вполне могу ездить на какойлибо лошади из конюшни Аделаиды.— Я все же напишу письмо и представлю тебя, в случае если ты передумаешь. Этьен будет рад тебе услужить. Его пони для игры в поло не могут не понравиться. Ты сможешь оценить их, ведь твоя семья занимается их разведением. У Этьена породистые лошади откудато из северной Индии. И тебе вовсе не нужно будет с ним общаться. — Импресс улыбалась. Дейзи была очень независимой, порой колючей с мужчинами, если они не соответствовали ее строгим критериям. — Его слуга Луи выполняет практически всю работу за Этьена, — добавила Импресс.— Спасибо за предложение, но не утруждай себя письмом, — голос Дейзи был спокойным и твердым. — Все равно у меня не будет много времени для верховой езды.Плавание через океан сопровождалось бурями и сильными ветрами, которые не позволяли пройти по палубе без риска для жизни. В день прибытия в Гавр тоже был сильный шторм. Но Аделаида встречала ее с заразительно веселой улыбкой. Обычной свиты Аделаиды было бы достаточно для монарха во время коронации, а календарь светских развлечений, составленный ею для Дейзи, был в состоянии свалить с ног и восемнадцатилетнюю дебютантку. В поезде по дороге в Париж Дейзи дипломатично пыталась отклонить как можно большее число запланированных светских раутов, как щитом прикрываясь своей официальной миссией. Включение Соланж в право наследства дело непростое и будет отнимать ежедневно много часов. Французская юриспруденция еще не сталкивалась с женщинамиповеренными в делах и, естественно, будет чинить препятствия на каждом шагу.Две недели прошли безрезультатно, и перед Дейзи уже замаячила перспектива либо наслаждаться видами осеннего Парижа, либо уехать, так и не доведя дело до конца.Только сегодня при входе в министерство она столкнулась с такой грубостью мелкого клерка, на которую способны только французы. Целый день ее донимала головная боль. Гребень в волосах давил, серьги в ушах казались пудовыми, хаотичный шум голосов, разносившихся в бальном зале Аделаиды, отдавался в голове морским прибоем. Проклятье, раздраженно думала она, всетаки стоило Генри самому поехать в Париж по этому делу. По крайней мере, ему пришлось бы столкнуться только с национальными предрассудками, а не с дискриминацией по половому признаку.Ей хотелось ускользнуть из бального зала, и она сделала бы это несколько мгновений назад, если бы графиня Гимон, едва поздоровавшись, не вцепилась в ее руку мертвой хваткой.Теперь она была вынуждена стоять перед известным герцогом де Век, ожидая представления и с трудом скрывая отсутствие интереса. Герцог также всем своим видом выражал нетерпение и улизнул бы, если бы не рука той же самой вездесущей графини.Часы в зале пробили очередной час, и герцог с Дейзи взглянули на них подобно школьникам, считающим минуты до долгожданной перемены.Если бы Дейзи не была гостьей Аделаиды, она с удовольствием провела бы вечер за чтением.Герцог появился здесь в последнюю минуту, сделав одолжение мужу Аделаиды Валентину. Нужна была спешная замена, так как барон Аррас не смог присутствовать на обеде, свалившись днем с лошади при игре в поло и чтото повредив. Герцог по старой дружбе согласился, но предупредил, что сразу после обеда уйдет. И если бы не интриганка Изма, злая, зорко выискивающая добычу, как коршун, он был бы уже на полпути в жокейклуб. Вместо этого он торчал здесь, морщась от досады.— Этьен, дорогой, ты знаком с мадемуазель Дейзи Блэк? Она невестка твоей дорогой подружки Импресс из Монтаны.Изма произнесла свой экспромт легко, с ласковой недоброжелательностью, намекая на любовное фиаско герцога. Решительно отвергнутая де Веком, уязвленная графиня надеялась смутить герцога воспоминаниями об Импресс Джордан. Его бесплодные ухаживания за красавицей мадемуазель Джордан весь прошлый год стали притчей во языцех. Импресс была единственной, кто отказал Этьену.— Дейзи, могу я представить тебе герцога де Век? Я уверена, что Импресс хорошо отзывалась о нем. Они были достаточно близки в прошлом году.Изма была похожа на капризного шаловливого котенка. Очаровательная блондинка, ведущая злонамеренную игру, только чтобы увидеть реакцию Этьена, будет ли ему неловко в присутствии Дейзи. Ходили слухи, что герцог и муж Импресс столкнулись однажды вечером в ее будуаре. Интересно, эта женщина знает подробности? Как отнесется Дейзи Блэк к пресловутому де Веку? Как весь парижский свет, или с позиций своего семейства? Или, может быть, у нее есть к нему какоето свое отношение?В тяжелом кремовом атласном платье от Ворта, контрастирующем с роскошными черными волосами, Дейзи выглядела чрезвычайно спокойной.— Вы обворожительны, мадемуазель, — произнес с улыбкой герцог, склоняясь к руке Дейзи.Графиня Гимон закатила свои знаменитые, цвета лаванды, прекрасные глаза, а потом, нахмурившись, пристальным взглядом уставилась на своего экслюбовника. Как она была наивна! Неужели герцога можно хоть чемто смутить?— Добрый вечер, монсеньор герцог, — спокойно ответила Дейзи мужчине, с чьей сомнительной репутацией была уже знакома. Какими бы ни были причины у Измы вести себя таким образом, Дейзи решительно не собиралась участвовать в ее интригах. И уж если графиня действительно знала Импресс, то от нее могла бы слышать, что Дейзи редко выставляла свои чувства на всеобщее обозрение.Духота весеннего вечера все более сгущалась, несмотря на высокие потолки и распахнутые двери террасы, а громадное количество гостей усиливало этот эффект.Когда Изму увел в сторону чтото шепчущий ей на ухо молодой чиновник, герцог и Дейзи оказались единственными молчащими людьми в этом шумном зале, наполненном музыкой и танцующей оживленной публикой.— В Монтане так же душно?Герцог считал, что разговор о погоде очень удобный и вежливый способ уйти от длительного диалога. Мысленно он уже был далеко, через головы танцующих прикидывая дистанцию до двери.— Вас это действительно интересует? — спросила Дейзи, когда Изма удалилась, опираясь на руку чиновника, подобно испорченному ребенку, потерявшему всякий интерес к герцогу и Дейзи, поняв, что ее план мести полностью провалился.Этьен пристально посмотрел на нее своими зелеными глазами. В них вспыхнул интерес. Он ответил очень спокойно, но взгляд, которым он окинул высокую темноволосую стройную женщину, выражал больше чем формальный интерес.— Конечно, нет, — улыбнулся он. — А вас интересует, действительно ли я интересуюсь?Дейзи не ответила на его соблазнительную, ленивую улыбку. Этот мужчина отлично осознавал степень своего обаяния. Пускай найдет себе других обожательниц. Не меня.Она очень прямолинейна, решил он, рассматривая ее теперь уже с подлинным интересом.— Не понимаю, почему нет? — сказал он, улыбаясь той обворожительной улыбкой, которая всегда имела успех у женщин. Ему было шестнадцать, когда он опробовал ее впервые, и все последующие годы только подтвердили ее безотказность. Женщины отвечали ему и обожали его.Дейзи не улыбнулась в ответ.Она сестра мужа Импресс, такая же высокомерная, пронеслось у него в голове.— Вы сестра Трэя Брэддока Блэка?— Наполовину, — резко ответила она с тем же выражением лица.— Ах так… Вы и есть гостья Аделаиды, — произнес он удовлетворенным тоном, радуясь собственному открытию. Имя, лицо, обстоятельства — все внезапно сложилось вместе. Валентин рассказывал ему о Дейзи и ее деловом визите в Париж по поручению Импресс.— Повидимому, — ответила Дейзи. Головная боль придавала напряженность ее голосу. — Вы что, не слушали Изму, когда она нас знакомила?Ого, подумал он, а она колючая. И секундой позже появилась циничная мысль: а она такая же колючая и в постели? Но вслух вежливо произнес, глядя на очаровательный огонь, полыхающий в ее глазах:— Прошу прощения, но у Измы есть привычка много болтать.Возможно, ему хотелось подразнить ее немножко и он был несправедлив к ней, но в целом это была правда: все, что говорила Изма, действительно не стоило внимания.— Такая привычка есть у всех женщин, не так ли? — парировала она безапелляционным тоном.— Мы что, в зале суда? — тут его голос, утратил хрипотцу и стал бархатным, почти нежным. Он никогда не позволял себе раздражаться в беседе с женщиной. Но Дейзи странным образом его заинтриговала, к тому же была поразительно красива, как романтическая героиня из «Аталы» Шатобриана.— Нет, мы не в суде, монсеньор герцог, — ответила Дейзи ледяным, профессионально поставленным голосом. — Теперь, если вы меня извините…Он наблюдал, как она пробивалась к выходу сквозь толпу по направлению к жилым апартаментам. Вероятно, мадемуазель Блэк было скучно на празднике.Хорошая идея, решил он, когда ее кремовое атласное платье исчезло из вида. Пора и ему осуществить свои первоначальные намерения и удалиться.
Во время вечерней карточной игры в жокейклубе Этьен с удивлением обнаружил, что старается отогнать образ мадемуазель Блэк, но он настойчиво возникал в его памяти. Необыкновенно сдержанная и высокомерная, что было необычно для женщины. Может, на него действовало шотландское виски, которое он пил. Но он был чужд сантиментам, тем более что женщина не понравилась ему. Ему не понравилась ее прямота и отсутствие женственности. Она разговаривала слишком прямолинейно, как мужчина, и ни разу не улыбнулась. Это тоже было ему не по вкусу. Женщины обычно были приветливо обаятельны, это их природное качество и результат социального воспитания. Нет, она слишком неженственна, решил герцог, как будто он стоял перед выбором и надо было определиться. Победно вскинув руки, он тихо повторил:— Определенно мужеподобна.Но классическое совершенство ее лица настойчиво возникало в его памяти, когда он собирал со стола золотые фишки. Если оставить в стороне ее грубые манеры, невозможно не заметить ее красоту, думал он. От нее веяло мрачной экзотикой, будто роскошная райская птица оказалась этим вечером среди фривольного и тщеславного общества у Аделаиды. Это тип женщины, обращающей на себя внимание. Тяжелые черные волосы, в уши вдеты прекрасные сапфиры, без сомнения, знаменитые сапфиры БрэддокБлэк, а платье от Ворта вполне подошло бы и королеве. Но, кроме природной красоты и роскошного наряда, впечатляли ее ум и интеллигентность. Он никогда не встречал женщинюристов. Она его заинтересовала, признал он, демонстрируя чисто мужскую логику. Или, точнее, его самолюбие задела ее невосприимчивость к его мужскому обаянию.Любой другой мужчина, менее самоуверенный, отказался бы от дальнейших контактов с Дейзи Блэк и не воспринял бы ее прохладное отношение как вызов. Многие мужчины видели в дочери Хэзэрда Блэка только женский вариант их самих и безропотно удалялись с поля боя.Этьен Мартел, герцог де Век, имеющий длинный список титулов, был не из их числа. Он с колыбели, с молоком матери всосал уверенность в себе и привык без ложного тщеславия добиваться всего, чего желал. Внезапно для себя он решил заполучить эту ледяную мадемуазель Блэк к себе в постель. Это было бы подобно укрощению дикой природы, подумал он, и на его орлином лице появилась хищная улыбка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51