https://wodolei.ru/catalog/stoleshnicy-dlya-vannoj/
Иногда мне кажется, что я до сих пор чувствую привкус озерной воды, щекочущей мне ноздри. Ты нашел меня, вытащил, и пока меня передавали матери, тебя вытащили из воды и избили. Неужели ты думаешь, что я могла подумать, что тебя наказали не из-за меня?
– Они решили, что я толкнул тебя в воду, – повторил он. – И возможно, так и произошло. Я не мог поймать тебя, и потому я прыгнул. Могло случиться так, что… – Он замолчал, потому что Рия затрясла головой:
– Нет, неправда. Я знаю, что не ты толкнул меня. Я подтвердила бы, если бы могла говорить. Но я могла лишь плакать. Ты знаешь, я помню все так ясно, словно это случилось вчера. Помню перекошенное гневом багровое лицо герцога, черты которого изменились почти до неузнаваемости, он был страшен. Я сама его испугалась.
– И в то же время ты сделала то, что не сделал ни один из тех, кто видел, как меня истязают. Я думаю, что он мог бы убить меня, если бы ты не приняла на себя удар. Может, то, что он ударил тебя, только и привело его в чувство.
– Да, мне так и сказали, – задумалась она. – Я не помню, как я соскочила с материнских рук, не помню больше ничего. Лишь помню, как проснулась много позже. Рану на моем плече и на голове уже зашили. Моя мама сидела рядом со мной у кровати, но я помню, что герцог тоже находился там и что он не отходил от меня, пока я не уснула.
Слова Рии не произвели на Уэста впечатления.
– Кто тебе объяснил, что произошло с тобой?
– Мне долго вообще никто ничего не объяснял. Или, по крайней мере, никто не говорил мне правды. Мне сказали, что я ударилась, когда упала в озеро. Говорили про острый камень или подобную чепуху. Но, в конце концов, правду мне рассказал Уильям, лорд Тенли, не потому, что хотел, а потому, что я так его доняла однажды, что он просто взял и проболтался. – Рия ответила на молчаливый вопрос Уэста. – Он рассказал мне, что вскоре после смерти родителей меня отправили жить в Амбермед, к герцогу. Лорд Тенли таким образом отомстил мне за то, что я не ответила на его чувства. Он нашел единственный способ унизить меня, сказав, что меня приютили в его доме из жалости, потому, что герцог хочет как-то искупить свою вину.
– Ты немедленно отправилась к герцогу за подтверждением, – спросил Уэст, – или только пригрозила лорду Тенли, что пойдешь?
Рия сдержала улыбку, она показалась ей неуместной.
– Последнее. Тенли заметно присмирел. – Улыбка ее померкла. – А ты? – спросила она, и лицо ее вдруг стало очень серьезным. Лорд Тенли рассказал, как быстро все уехали с озера. Сам герцог поднял ее со спины Уэста и унес в карету. Если и находился среди них кто-то, кому стало жаль истекающего кровью мальчика, то в присутствии герцога все молчали. – Что стало с тобой, когда мы ушли?
Уэст пожал плечами:
– Я очнулся на закате и побрел домой. Моя мать выбранила меня за то, что я оказался там, где герцог устраивал пикник, выходила меня и поклялась, что не позволит ему посещать коттедж. Герцог пришел тремя днями позже, я еще лежал, прикованный к постели; Я сделал вид, что не знаю, что он побывал у нее, а она сделала вид, что мне поверила.
– Прости, – прошептала Рия. – Хотела бы я…
Он покачал головой, призывая ее замолчать.
– Ты ни в чем не виновата. Не так легко сознавать главную причину отцовского наказания, состоявшую лишь в том, что я его сын, а не в том, что, как ему представлялось, я сделал с тобой. Он бы постарался меня убить, даже если бы тебя там не было. – Уэст коснулся губами ее губ. – Ты стала его оправданием, возможно, но и моим ангелом-хранителем.
Рия, приоткрыв губы, поцеловала его долгим влажным поцелуем.
Желание возникло обоюдное, став началом прелюдии. Она знала его тело теперь лучше, знала, какой будет его отклик, если она поцелует его в губы, в шею, за ухом. Она проверяла свои знания практикой. Пальцы ее слегка царапали его грудь. Она провела ладонью по внутренней части его бедра, поцеловав его в живот. И, делая так, она тоже получала удовольствие, потому что, отдавая, она ни в чем себе не отказывала.
Погладив его по спине и ощутив под пальцами рубцы там, где кожа плохо срослась, Рия прижалась губами к его сердцу, где рана только начала затягиваться.
Он смотрел в потолок сухими глазами и чувствовал, как что-то происходит, меняется в нем от прикосновения Рии, что-то рождается в нем. На мгновение он просто стал тем, кем был, а в следующее мгновение уже принадлежал ей.
Уэст пропускал сквозь пальцы ее шелковистые волосы и гладил ее затылок. Когда она подняла голову, он встретился с ней взглядом. Улыбаясь, она накрыла его рот поцелуем.
Он взял инициативу на себя, и все сразу переменилось. Он немедленно почувствовал ее отклик на свое желание. Нежность уступила место дразнящим ласкам, игривость – настойчивости.
Вытащив подушку из-под головы Рии, он перевернул ее на живот. Она опустила голову на ладони и закрыла глаза. Она еще больше ощущала его. Больше, чем прежде. Предвкушение его прикосновения так возбуждало ее, что было уже не важно, в каком месте он ее коснется, важно лишь, что коснется.
Он не стал торопиться. Он очень осторожно ласкал ее ладонями и губами, гладя ее тело весьма избирательно. Он судил о ее готовности по малейшему изменению ритма ее дыхания и тем негромким горловым звукам, что срывались с ее губ.
Рия сжала руки в кулаки, и бедра ее приподнялись. Она сбросила подушки и почувствовала, что сзади происходит какое-то движение. Он накрыл ладонями ее ягодицы, она закусила губу. Предвкушение его прикосновения становилось почти невыносимым ожиданием его ласки, ожиданием того момента, когда он войдет в нее. Он контролировал каждое свое движение, сочетая его с накалом страсти, который она не могла не ощущать, и тем самым обезоружил ее. Она резко подалась назад и забрала его всего в себя, удерживая так, как он когда-то ее научил. Он склонился над ней, поцеловал в затылок и прошептал что-то ей на ухо, отчего она, хотя не могла разобрать слов, вся таяла.
Уэст подался назад, затем поймал тот ритм, что задала она. Рука его легла ей на копчик. Он почувствовал, как она вздрогнула, когда он большим пальцем руки провел по ее позвоночнику. Его пальцы скользнули по ее бедру, затем между раздвинутых ног.
Рия втянула ртом воздух и не могла выдохнуть. От руки его шло тепло, и от его блаженного тепла она замерла, слушая, как он шепотом уговаривал ее дышать. Она вдохнула воздух и тихо вскрикнула.
Дрожь, начавшаяся в ней, передалась ему. Любовь и нежность сопровождали каждое их движение. Насытившись друг другом, они уснули. Головой она уткнулась в его плечо, рука его покоилась на ее груди. Дыхание его согревало ее ухо, и колено его лежало, зажатое между ее колен.
Чуть позже они вдруг в сонном забытьи ощутили, что до сих пор находятся друг в друге, и что опять в них возникло желание. Они продолжали любить друг друга, не вполне проснувшись и не вполне понимая, то ли им все снится, то ли происходит на самом деле.
Когда Рия проснулась во второй раз, в постели она лежала одна. Уэст стоял у окна. Отодвинув шторы, он смотрел вдаль. На горизонте уже занимался рассвет. Она знала, что ему скоро уезжать. Осталось только накинуть плащ, лежащий на кресле возле камина.
– Уэст?
Он оглянулся:
– Ты не так часто называешь меня по имени.
– Неужели?
Он покачал головой и подошел к постели.
– Нет, совсем не часто.
Хрипловатые нотки в его голосе заставили ее почувствовать, как тепло разливается по телу. Рия подтянула к шее одеяло, садясь в кровати.
– Я исправлюсь, ваша светлость.
Уэст сел рядом, и улыбка его, появившаяся в ответ на ее слова, блекла, по мере того как он смотрел на нее.
– Мне нужно возвращаться в Лондон, – известил он. Рия хотела что-то сказать, но он приложил палец к ее губам. – Я поеду в Амбермед – обеспечу себе алиби, затем навещу жилище Беквита, правда, не его самого. Я не могу добраться до Лондона так же быстро, как добрался из Лондона сюда. Драко не выдержит, и, если честно, я тоже.
Рия испытала облегчение уже потому, что Уэст проявил благоразумие и решил не рисковать собой. Она подождала, пока он не уберет палец.
– Ты напишешь, если что-то станет известно о Джейн?
Он кивнул:
– Напишу.
– Хотела бы я поехать с тобой.
Уэст не сомневался в ее желании. Он также подозревал, что Рия догадывается о причинах, по которым она должна остаться, помимо тех, что касались ее работы.
– В Лондоне у меня есть еще дела, не связанные с поиском мисс Джейн Петти, – сообщил Уэст, – но они меня не задержат надолго.
– Я понимаю, – кивнула она. – Ты будешь нарасхват. Тебе надо появляться в обществе. Ты же не можешь избегать людей своего круга вечно.
– Ты не понимаешь. В Лондон меня зовут не балы и приемы, а работа, которую мне поручил полковник.
– Ах вот как. – Она пристально вглядывалась в его лицо, но ничего не могла прочесть. – Кажется, полковник Блэквуд значит для тебя нечто большее, чем ты говорил. – И хотя Уэст безразлично пожал плечами, Рия понимала, что за его жестом стоит не безразличие. – И твои друзья, я думаю, тоже не совсем те, кем кажутся.
– Они друзья, – медленно проговорил Уэст. Он предоставил ей все возможности для попытки вытянуть из него больше затянувшимся молчанием.
– Они друзья, – повторила она, – и кто-то еще.
– Думай так, если хочешь.
Рия бросила на него быстрый взгляд, дающий понять, что его ответ не в счет. Но она не стала настаивать.
– Спасибо тебе за стихи, – поблагодарила она. – Ты не представляешь себе, какое ты мне подарил сокровище.
– Книга принадлежала моей матери.
Рия улыбнулась:
– Я так и подумала.
Уэст нашел ее руку и пожал.
– Не забудь, что мне понадобится копия портрета сэра Алекса.
– Да, я помню. Ты получишь его, как только мисс Тейлор сделает свою работу.
– Хорошо.
Снова воцарилось молчание. Но молчали они не потому, что хотели что-то вытянуть друг из друга, а потому, что оба не хотели говорить то, что вертелось у каждого на языке. Первым заговорил Уэст.
– Ночью… в последний раз… ты поняла, что я не…
– Не ночью, а утром, – уточнила она, сжалившись над ним. – И я в курсе.
– Хорошо.
– Если будут последствия, то я напишу. – Рия представила, какой пыткой обернется для него ожидание. – Я напишу и в том случае, если последствий не будет.
Он кивнул:
– Спасибо. – Отпустив ее руку, он встал. – Веди себя осторожно, если кто-то из учредителей приедет в школу с визитом.
– Да, конечно. – Она посмотрела в окно. Солнечный свет начал пробиваться между шторами. – Ты должен ехать, иначе тебя увидят.
Уэст снова кивнул и повернулся, чтобы уйти. И вдруг он стремительно развернулся к ней и, грубо схватив, стащил с кровати. Он прижал ее к себе и поцеловал долгим, страстным поцелуем.
И как он того и желал, вкус его поцелуя она ощущала на губах еще долго после того, как он покинул ее.
Бал во французском посольстве обещал стать грандиозным мероприятием. Блестящим во всех смыслах. Посольство сверкало снаружи, сверкало и изнутри. Только что выпавший снег покрывал площадку перед резиденцией посла. Карсты запрудили все подъездные пути. Кучера, лакеи, ливрейные грумы, все в самых лучших своих одеждах, терпеливо ждали на морозе, когда их услуги понадобятся вновь. Звуки струнных доносились и сюда, на противоположную сторону улицы, где, прислонившись к каменной колонне, стоял Уэст. Он не надел ни ливреи слуги, ни фрака, в котором, согласно указанию в приглашениях, должны явиться на бал гости мужского пола.
Уэст не хотел, чтобы его сегодня заметили. Он осуществил то, что ему поручили, побывав в кабинете посла – не в том, где он принимал официальных посетителей, а в том, о существовании которого знали разве что убиравшие в доме горничные и сам посол. Теперь Уэсту лишь осталось дождаться момента истины – увидеть результат своих усилий. Он стоял в пальто с меховой подстежкой, спасавшем от январского холода, и в шляпе-бобрике, поля которой он надвинул на лоб. Если кто и обратил бы на него внимание, то решил бы, что господин перебрал лишнего и уснул на улице, но никому бы и в голову не пришло, глядя на него, решить, что он весь натянут как струна в тревожном ожидании.
Задание оказалось для него несложным благодаря сделанной полковником подготовительной работе и послу, который захотел сотрудничать. Уэсту лишь оставалось убедиться в том, что посол не передумал. Проникнув в его кабинет незамеченным, Уэст убедился, что тот сдержал слово. Документы и драгоценности, которым предназначалось стать капканом для Джентльмена-вора, находились там, где надлежало. Уэст задержался в маленькой комнате, смежной с библиотекой, ровно настолько, чтобы взглянуть на несколько книг, которые не принято держать на виду. И беглого взгляда на них хватило, чтобы сделать вывод, что коллекция посла в подметки не годилась коллекции того же содержания, принадлежащей мистеру Беквиту.
Сейчас Уэст, стоя на морозе напротив посольства, снова думал о Рии. Он думал о том, захотела бы она посетить подобное мероприятие и ощущала бы она радость войти в залитый светом зал с ним, Уэстом, под руку, хотя сопровождать ее он все равно бы не смог. Приглашение, отправленное ему, так и осталось лежать на серебряном подносе в его лондонском доме. Его работа не позволяла ему находиться внутри, вместе с Истом и Саутом. Чтобы осуществить свое задание, ему не пришлось присутствовать там вместе с гостями посла. Так он говорил себе, зная, что даже себе не говорит всей правды.
Под пальто он нащупал письмо, которое получил только сегодня. Рия не ждала от него ребенка.
Он говорил себе, что должен испытать облегчение. При его работе лучше оставаться одиночкой.
Глава 12
Рия просмотрела портреты учредителей, изготовленные мисс Тейлор. Рия оправдала ожидания Уэста и проявила недюжинную изобретательность. Она сообщила учителям, что хотела бы сделать членам правления трогательные подарки по случаю рождественских праздников – ученицы написали бы сочинения о том, как им живется и учится в академии, приложили бы свои рисунки, а мисс Тейлор нарисовала бы портреты каждого из нынешних учредителей.
– Я не уверена, что в них удалось вполне уловить сходство с оригиналом, – говорила Рия, стараясь не слишком явно продемонстрировать свое разочарование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
– Они решили, что я толкнул тебя в воду, – повторил он. – И возможно, так и произошло. Я не мог поймать тебя, и потому я прыгнул. Могло случиться так, что… – Он замолчал, потому что Рия затрясла головой:
– Нет, неправда. Я знаю, что не ты толкнул меня. Я подтвердила бы, если бы могла говорить. Но я могла лишь плакать. Ты знаешь, я помню все так ясно, словно это случилось вчера. Помню перекошенное гневом багровое лицо герцога, черты которого изменились почти до неузнаваемости, он был страшен. Я сама его испугалась.
– И в то же время ты сделала то, что не сделал ни один из тех, кто видел, как меня истязают. Я думаю, что он мог бы убить меня, если бы ты не приняла на себя удар. Может, то, что он ударил тебя, только и привело его в чувство.
– Да, мне так и сказали, – задумалась она. – Я не помню, как я соскочила с материнских рук, не помню больше ничего. Лишь помню, как проснулась много позже. Рану на моем плече и на голове уже зашили. Моя мама сидела рядом со мной у кровати, но я помню, что герцог тоже находился там и что он не отходил от меня, пока я не уснула.
Слова Рии не произвели на Уэста впечатления.
– Кто тебе объяснил, что произошло с тобой?
– Мне долго вообще никто ничего не объяснял. Или, по крайней мере, никто не говорил мне правды. Мне сказали, что я ударилась, когда упала в озеро. Говорили про острый камень или подобную чепуху. Но, в конце концов, правду мне рассказал Уильям, лорд Тенли, не потому, что хотел, а потому, что я так его доняла однажды, что он просто взял и проболтался. – Рия ответила на молчаливый вопрос Уэста. – Он рассказал мне, что вскоре после смерти родителей меня отправили жить в Амбермед, к герцогу. Лорд Тенли таким образом отомстил мне за то, что я не ответила на его чувства. Он нашел единственный способ унизить меня, сказав, что меня приютили в его доме из жалости, потому, что герцог хочет как-то искупить свою вину.
– Ты немедленно отправилась к герцогу за подтверждением, – спросил Уэст, – или только пригрозила лорду Тенли, что пойдешь?
Рия сдержала улыбку, она показалась ей неуместной.
– Последнее. Тенли заметно присмирел. – Улыбка ее померкла. – А ты? – спросила она, и лицо ее вдруг стало очень серьезным. Лорд Тенли рассказал, как быстро все уехали с озера. Сам герцог поднял ее со спины Уэста и унес в карету. Если и находился среди них кто-то, кому стало жаль истекающего кровью мальчика, то в присутствии герцога все молчали. – Что стало с тобой, когда мы ушли?
Уэст пожал плечами:
– Я очнулся на закате и побрел домой. Моя мать выбранила меня за то, что я оказался там, где герцог устраивал пикник, выходила меня и поклялась, что не позволит ему посещать коттедж. Герцог пришел тремя днями позже, я еще лежал, прикованный к постели; Я сделал вид, что не знаю, что он побывал у нее, а она сделала вид, что мне поверила.
– Прости, – прошептала Рия. – Хотела бы я…
Он покачал головой, призывая ее замолчать.
– Ты ни в чем не виновата. Не так легко сознавать главную причину отцовского наказания, состоявшую лишь в том, что я его сын, а не в том, что, как ему представлялось, я сделал с тобой. Он бы постарался меня убить, даже если бы тебя там не было. – Уэст коснулся губами ее губ. – Ты стала его оправданием, возможно, но и моим ангелом-хранителем.
Рия, приоткрыв губы, поцеловала его долгим влажным поцелуем.
Желание возникло обоюдное, став началом прелюдии. Она знала его тело теперь лучше, знала, какой будет его отклик, если она поцелует его в губы, в шею, за ухом. Она проверяла свои знания практикой. Пальцы ее слегка царапали его грудь. Она провела ладонью по внутренней части его бедра, поцеловав его в живот. И, делая так, она тоже получала удовольствие, потому что, отдавая, она ни в чем себе не отказывала.
Погладив его по спине и ощутив под пальцами рубцы там, где кожа плохо срослась, Рия прижалась губами к его сердцу, где рана только начала затягиваться.
Он смотрел в потолок сухими глазами и чувствовал, как что-то происходит, меняется в нем от прикосновения Рии, что-то рождается в нем. На мгновение он просто стал тем, кем был, а в следующее мгновение уже принадлежал ей.
Уэст пропускал сквозь пальцы ее шелковистые волосы и гладил ее затылок. Когда она подняла голову, он встретился с ней взглядом. Улыбаясь, она накрыла его рот поцелуем.
Он взял инициативу на себя, и все сразу переменилось. Он немедленно почувствовал ее отклик на свое желание. Нежность уступила место дразнящим ласкам, игривость – настойчивости.
Вытащив подушку из-под головы Рии, он перевернул ее на живот. Она опустила голову на ладони и закрыла глаза. Она еще больше ощущала его. Больше, чем прежде. Предвкушение его прикосновения так возбуждало ее, что было уже не важно, в каком месте он ее коснется, важно лишь, что коснется.
Он не стал торопиться. Он очень осторожно ласкал ее ладонями и губами, гладя ее тело весьма избирательно. Он судил о ее готовности по малейшему изменению ритма ее дыхания и тем негромким горловым звукам, что срывались с ее губ.
Рия сжала руки в кулаки, и бедра ее приподнялись. Она сбросила подушки и почувствовала, что сзади происходит какое-то движение. Он накрыл ладонями ее ягодицы, она закусила губу. Предвкушение его прикосновения становилось почти невыносимым ожиданием его ласки, ожиданием того момента, когда он войдет в нее. Он контролировал каждое свое движение, сочетая его с накалом страсти, который она не могла не ощущать, и тем самым обезоружил ее. Она резко подалась назад и забрала его всего в себя, удерживая так, как он когда-то ее научил. Он склонился над ней, поцеловал в затылок и прошептал что-то ей на ухо, отчего она, хотя не могла разобрать слов, вся таяла.
Уэст подался назад, затем поймал тот ритм, что задала она. Рука его легла ей на копчик. Он почувствовал, как она вздрогнула, когда он большим пальцем руки провел по ее позвоночнику. Его пальцы скользнули по ее бедру, затем между раздвинутых ног.
Рия втянула ртом воздух и не могла выдохнуть. От руки его шло тепло, и от его блаженного тепла она замерла, слушая, как он шепотом уговаривал ее дышать. Она вдохнула воздух и тихо вскрикнула.
Дрожь, начавшаяся в ней, передалась ему. Любовь и нежность сопровождали каждое их движение. Насытившись друг другом, они уснули. Головой она уткнулась в его плечо, рука его покоилась на ее груди. Дыхание его согревало ее ухо, и колено его лежало, зажатое между ее колен.
Чуть позже они вдруг в сонном забытьи ощутили, что до сих пор находятся друг в друге, и что опять в них возникло желание. Они продолжали любить друг друга, не вполне проснувшись и не вполне понимая, то ли им все снится, то ли происходит на самом деле.
Когда Рия проснулась во второй раз, в постели она лежала одна. Уэст стоял у окна. Отодвинув шторы, он смотрел вдаль. На горизонте уже занимался рассвет. Она знала, что ему скоро уезжать. Осталось только накинуть плащ, лежащий на кресле возле камина.
– Уэст?
Он оглянулся:
– Ты не так часто называешь меня по имени.
– Неужели?
Он покачал головой и подошел к постели.
– Нет, совсем не часто.
Хрипловатые нотки в его голосе заставили ее почувствовать, как тепло разливается по телу. Рия подтянула к шее одеяло, садясь в кровати.
– Я исправлюсь, ваша светлость.
Уэст сел рядом, и улыбка его, появившаяся в ответ на ее слова, блекла, по мере того как он смотрел на нее.
– Мне нужно возвращаться в Лондон, – известил он. Рия хотела что-то сказать, но он приложил палец к ее губам. – Я поеду в Амбермед – обеспечу себе алиби, затем навещу жилище Беквита, правда, не его самого. Я не могу добраться до Лондона так же быстро, как добрался из Лондона сюда. Драко не выдержит, и, если честно, я тоже.
Рия испытала облегчение уже потому, что Уэст проявил благоразумие и решил не рисковать собой. Она подождала, пока он не уберет палец.
– Ты напишешь, если что-то станет известно о Джейн?
Он кивнул:
– Напишу.
– Хотела бы я поехать с тобой.
Уэст не сомневался в ее желании. Он также подозревал, что Рия догадывается о причинах, по которым она должна остаться, помимо тех, что касались ее работы.
– В Лондоне у меня есть еще дела, не связанные с поиском мисс Джейн Петти, – сообщил Уэст, – но они меня не задержат надолго.
– Я понимаю, – кивнула она. – Ты будешь нарасхват. Тебе надо появляться в обществе. Ты же не можешь избегать людей своего круга вечно.
– Ты не понимаешь. В Лондон меня зовут не балы и приемы, а работа, которую мне поручил полковник.
– Ах вот как. – Она пристально вглядывалась в его лицо, но ничего не могла прочесть. – Кажется, полковник Блэквуд значит для тебя нечто большее, чем ты говорил. – И хотя Уэст безразлично пожал плечами, Рия понимала, что за его жестом стоит не безразличие. – И твои друзья, я думаю, тоже не совсем те, кем кажутся.
– Они друзья, – медленно проговорил Уэст. Он предоставил ей все возможности для попытки вытянуть из него больше затянувшимся молчанием.
– Они друзья, – повторила она, – и кто-то еще.
– Думай так, если хочешь.
Рия бросила на него быстрый взгляд, дающий понять, что его ответ не в счет. Но она не стала настаивать.
– Спасибо тебе за стихи, – поблагодарила она. – Ты не представляешь себе, какое ты мне подарил сокровище.
– Книга принадлежала моей матери.
Рия улыбнулась:
– Я так и подумала.
Уэст нашел ее руку и пожал.
– Не забудь, что мне понадобится копия портрета сэра Алекса.
– Да, я помню. Ты получишь его, как только мисс Тейлор сделает свою работу.
– Хорошо.
Снова воцарилось молчание. Но молчали они не потому, что хотели что-то вытянуть друг из друга, а потому, что оба не хотели говорить то, что вертелось у каждого на языке. Первым заговорил Уэст.
– Ночью… в последний раз… ты поняла, что я не…
– Не ночью, а утром, – уточнила она, сжалившись над ним. – И я в курсе.
– Хорошо.
– Если будут последствия, то я напишу. – Рия представила, какой пыткой обернется для него ожидание. – Я напишу и в том случае, если последствий не будет.
Он кивнул:
– Спасибо. – Отпустив ее руку, он встал. – Веди себя осторожно, если кто-то из учредителей приедет в школу с визитом.
– Да, конечно. – Она посмотрела в окно. Солнечный свет начал пробиваться между шторами. – Ты должен ехать, иначе тебя увидят.
Уэст снова кивнул и повернулся, чтобы уйти. И вдруг он стремительно развернулся к ней и, грубо схватив, стащил с кровати. Он прижал ее к себе и поцеловал долгим, страстным поцелуем.
И как он того и желал, вкус его поцелуя она ощущала на губах еще долго после того, как он покинул ее.
Бал во французском посольстве обещал стать грандиозным мероприятием. Блестящим во всех смыслах. Посольство сверкало снаружи, сверкало и изнутри. Только что выпавший снег покрывал площадку перед резиденцией посла. Карсты запрудили все подъездные пути. Кучера, лакеи, ливрейные грумы, все в самых лучших своих одеждах, терпеливо ждали на морозе, когда их услуги понадобятся вновь. Звуки струнных доносились и сюда, на противоположную сторону улицы, где, прислонившись к каменной колонне, стоял Уэст. Он не надел ни ливреи слуги, ни фрака, в котором, согласно указанию в приглашениях, должны явиться на бал гости мужского пола.
Уэст не хотел, чтобы его сегодня заметили. Он осуществил то, что ему поручили, побывав в кабинете посла – не в том, где он принимал официальных посетителей, а в том, о существовании которого знали разве что убиравшие в доме горничные и сам посол. Теперь Уэсту лишь осталось дождаться момента истины – увидеть результат своих усилий. Он стоял в пальто с меховой подстежкой, спасавшем от январского холода, и в шляпе-бобрике, поля которой он надвинул на лоб. Если кто и обратил бы на него внимание, то решил бы, что господин перебрал лишнего и уснул на улице, но никому бы и в голову не пришло, глядя на него, решить, что он весь натянут как струна в тревожном ожидании.
Задание оказалось для него несложным благодаря сделанной полковником подготовительной работе и послу, который захотел сотрудничать. Уэсту лишь оставалось убедиться в том, что посол не передумал. Проникнув в его кабинет незамеченным, Уэст убедился, что тот сдержал слово. Документы и драгоценности, которым предназначалось стать капканом для Джентльмена-вора, находились там, где надлежало. Уэст задержался в маленькой комнате, смежной с библиотекой, ровно настолько, чтобы взглянуть на несколько книг, которые не принято держать на виду. И беглого взгляда на них хватило, чтобы сделать вывод, что коллекция посла в подметки не годилась коллекции того же содержания, принадлежащей мистеру Беквиту.
Сейчас Уэст, стоя на морозе напротив посольства, снова думал о Рии. Он думал о том, захотела бы она посетить подобное мероприятие и ощущала бы она радость войти в залитый светом зал с ним, Уэстом, под руку, хотя сопровождать ее он все равно бы не смог. Приглашение, отправленное ему, так и осталось лежать на серебряном подносе в его лондонском доме. Его работа не позволяла ему находиться внутри, вместе с Истом и Саутом. Чтобы осуществить свое задание, ему не пришлось присутствовать там вместе с гостями посла. Так он говорил себе, зная, что даже себе не говорит всей правды.
Под пальто он нащупал письмо, которое получил только сегодня. Рия не ждала от него ребенка.
Он говорил себе, что должен испытать облегчение. При его работе лучше оставаться одиночкой.
Глава 12
Рия просмотрела портреты учредителей, изготовленные мисс Тейлор. Рия оправдала ожидания Уэста и проявила недюжинную изобретательность. Она сообщила учителям, что хотела бы сделать членам правления трогательные подарки по случаю рождественских праздников – ученицы написали бы сочинения о том, как им живется и учится в академии, приложили бы свои рисунки, а мисс Тейлор нарисовала бы портреты каждого из нынешних учредителей.
– Я не уверена, что в них удалось вполне уловить сходство с оригиналом, – говорила Рия, стараясь не слишком явно продемонстрировать свое разочарование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53