Если леди Тенли полагает, что я сбежал из трусости, то кто же предположил, будто я отправился за специальной лицензией на брак?
– Я не слышала о такой версии. Но вы ведь не за ней уехали, не так ли?
– Как вы догадались, я встречался с Беквитом.
Она кивнула. Чувство облегчения; оттого что он не поехал за специальной лицензией, омрачилось подозрением, что визит прошел не слишком удачно.
– Я все еще работаю в школе?
– Да. Я не стал препятствовать тому, чтобы вы остались, хотя он сказал, что понял бы меня, если бы я стал. Если он говорит от имени всех попечителей, то они не так прогрессивны в своем мышлении, как вы пытались меня убедить. Очевидно, им приятно, что вы у них работаете, но они не могут уразуметь, как герцог разрешил вам работать.
– Я хорошо знаю об их отношении к моей должности. С момента возникновения школы я лишь вторая женщина, которой предложили возглавлять школу. За исключением моей предшественницы, во главе школы стояли мужчины.
– А как насчет мисс Уивер?
Рия пожала плечами:
– Не знаю. Я уже говорила вам, что основала школу группа джентльменов. Если мисс Уивер и существовала когда-то, то начальницей она числилась лишь номинально. За всю историю школы начальниц насчитывалось всего две – моя непосредственная предшественница и я. И, пожалуйста, не переиначивайте мои слова. Попечители школы идут вперед мелкими шагами, но движутся они в сторону прогресса.
– Таково ваше мнение, Кое-кто считает, что разрешить женщине занимать посты где-то, помимо гостиной и спальни, означает вовлекать общество в сумятицу и сумбур. Едва ли такое движение можно считать движением вперед.
– Кто-то, возможно, так и считает, но не вы. И потом, сейчас слишком поздно, чтобы оспаривать чьи-либо убеждения. Скажите мне, что получилось из вашей просьбы войти в совет учредителей?
– Никакого формального приглашения я не получил, но думаю, что Беквит сообщит другим членам правления устно или письменно о моей заинтересованности. У меня есть надежда. – Полусумрак не помешал Уэсту разглядеть неуверенность в выражении лица Рии. – Вы не считаете мой визит полезным?
– На самом деле я не считаю, что чего-то можно добиться тем, что вы войдете в совет. Я беспокоюсь о Джейн Петти, а не об учредителях.
– Мисс Петти и моя забота тоже. Я не пытаюсь найти средство, чтобы держать вас на коротком поводке.
– Очень рада слышать.
Уэст усмехнулся. Совершенно очевидно, что ее обидела его ремарка.
– Я передал лишь слова Беквита, а не мои. Я хочу сказать, что меня не волнует то, каким образом он выразил свою мысль. Но думаю, он подспудно обрисовал тот способ, которым он бы хотел вас обуздать.
Рия нахмурилась. Она понимала, что в его словах есть какой-то смысл, который ей неясен.
– Не могу понять, почему мистер Беквит считает, что меня надо обуздывать. В чем, по его мнению, проявляется мое своеволие?
Уэст понял, что выдвинул предположение, смысл которого Рия все равно не поймет. Она не готова ни к чему из того, что сама же инициировала своим вторым появлением в его спальне. Обе ее попытки войти в контакт строились на убежденности, что предпринимаемое ею необходимо и не терпит отлагательств ради мисс Петти, а совсем не из-за своекорыстного интереса, связанного с отношениями полов. Он решил, что ему необходимо учитывать ее натуру, хотя очень хотелось притвориться, что дело обстоит по-другому. Мисс Рия Эшби обладала чертовски вкусными губами, словно созданными для поцелуев.
Уэст понимал, что отвечать на ее вопрос следует лишь в той мере, в которой она способна понять ответ.
– По мнению Беквита, вам не следовало говорить мне об исчезновении мисс Петти, поскольку ваши волнения преувеличены.
– Преувеличены? Но… – Она замолчала, потому что Уэст поднял палец.
– Он придерживается стойкого убеждения, что она объявится, скорее всего, беременная и не замужем, полная раскаяния и с протянутой рукой. Вы должны признать, что отдаленная возможность такого варианта существует, особенно исходя из рассказанного нам Эмми.
– Если такое и произойдет, то лишь потому, что бедняжку Джейн использовали. И того, кто так сделал, необходимо призвать к ответу. Мистер Беквит разве не согласен действовать соответствующим образом в подобном случае?
– Он уверен, что все необходимое уже предпринимается. Вы получили одобрение на то, чтобы нанять мистера Литтона.
– Но никакого продвижения вперед нет.
– Не думаю, что такого рода обстоятельства беспокоят Беквита. Он считает, что учредители выполнили свой долг по отношению к мисс Петти.
– Не может быть, – покачала головой Рия. Голос ее чуть сорвался, и в глазах появилась боль. – Вы, наверное, его недопоняли.
Уэст ничего не сказал, лишь продолжал пристально на нее смотреть.
– Он так меня поддерживал, – отозвалась она· – У меня в школе хранится его письмо. Он тут же ответил, когда я написала ему о мисс Петти, и разделил все мои опасения.
– Тогда вы, наверное, правы. Я, вероятно, не так его понял.
Злые слезы сделали голубые глаза Рии стальными.
– Почему вы так поступаете? Почему вы сначала предлагаете свое мнение, а потом не хотите его отстаивать?
Он пожал плечами:
– Потому что для меня не так важно убедить вас в своей правоте.
– Но я не хочу, чтобы вы отказывались от своего мнения, если я не права.
Уэст усмехнулся одной половиной рта, но глаза его оставались абсолютно серьезными.
– Я не отказываюсь от своего мнения, Рия. Я лишь позволяю вам придерживаться своего.
Слеза скатилась с уголка ее глаза. Она раздраженно смахнула ее.
– Вы просто невыносимы! Может, я хочу, чтобы вы меня убедили.
Он улыбнулся уже не только губами:
– Я так не думаю.
Дыхание Рии участилось, но она взяла себя в руки и не разрыдалась перед ним.
– Что же теперь будет? – еле слышно спросила она.
– Беквит поговорит с другими учредителями. Если нам повезет, они решат, что им же лучше принять меня в члены.
– Когда вы рассказали мне, что хотите войти в совет, я подумала, что вы предложите внести определенную сумму, чтобы вам гарантировали место. Но ваш план состоял совсем в другом, ведь так?
– Да. Деньгами их не возьмешь.
– Тогда что же вы им предлагаете?
– Власть. – Уэст сел и подоткнул под спину подушку. Он провел ладонью по волосам, взъерошив их еще больше. – Я говорил вам, что Беквиту не понравилось мое намерение самому выяснить, что случилось с мисс Петти. Естественно, ему захочется находиться в курсе моих действий и даже получить известный контроль над ними. Он не сможет получить желаемое, если не пригласит меня присоединиться к ним, и он не может пригласить меня, не поговорив с остальными. Вот, Рия, что я им предлагаю: возможность избавиться от той угрозы, которую я для них представляю, и защитить свое положение.
Слушая его, Рия, сама не замечая своих действий, переплела пальцы и положила подбородок на сомкнутые кисти.
– Вы все еще видите в Беквите одного из них, – вынесла она свой вердикт. – Видите в нем члена «Ордена епископов».
– Он и есть епископ. Я не могу считать его кем-то другим. Или притворяться, что он не епископ.
Рия кивнула, решив не высказывать возражений, родившихся у нее в голове. Она, кажется, переняла у него его же тактику: не пытаться изменить мнения оппонента, если позиции расходятся. Уэст, похоже, догадался о той битве, что она вела с собой, потому что в уголках его губ заиграла улыбка. Она ответила ему той же монетой.
– Я никогда не говорила, что ничему не могу у вас научиться.
– В самом деле, – ответил он с той самой улыбкой, значения которой даже Рия при всей своей неискушенности не могла не понять.
Она вспыхнула до корней волос.
– Вы придали моим словам тот смысл, который я в них не вкладывала.
– В самом деле?
– Вы невыносимы.
Он усмехнулся:
– Ваше презрение оказалось бы более действенным, если бы вы постоянно не косились на ту книжку.
– Я смотрела на вас.
– Вы думали о той книге. – Он воспринял легкий вздох Рии как признание. – Что вы хотите знать о книге?
– Где вы ее раздобыли?
– В кабинете Беквита.
Рия не знала, что ответить.
– Как странно.
– Полагаю, вам покажется странным, но не все мужчины считают поэзию Байрона или Шелли подобной афродизиакам. – Он вопросительно на нее посмотрел: – Вы ведь знаете, что означает названное мною слово?
– Конечно, знаю, – холодно сообщила она. – Оно производное от слова «Афродита»; богиня любви и красоты в Древней Греции, и означает нечто, что дает новый толчок мыслям о любви и красоте.
Уэст медленно кивнул, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
– Верно, вы сказали одно из определений.
– Если есть другое, то я хотела бы его услышать. Я не люблю, когда меня держат в неведении.
– А я не ваш чертов учитель.
Она не отреагировала ни на само его заявление; ни на тон, каким он его сделал. Она просто пристально смотрела на него.
– Ладно. Афродизиак – это нечто, обычно еда или снадобье, возбуждающее кровь. – Он вздохнул, когда она в ответ лишь приподняла бровь. – Они усиливают сексуальное желание. Я не могу сказать проще.
– И не надо. Я и так вас поняла, – Она помолчала, после чего церемонно добавила: – Спасибо вам.
И сказанное ею «спасибо» обезоружило Уэста. Его ледяные нотки настолько шли вразрез с тем, как пылали ее щеки, что представление выглядело крайне комично. Но ему захотелось не смеяться, а поцеловать ее.
Он подался вперед и положил ладонь Рии на затылок. Когда она поняла его намерение, он уже прижал свои губы к ее губам, сначала несильно, но, не встретив сопротивления, осмелел. Ее губы, нежные, сладкие и теплые, раскрылись, и она еле слышно вздохнула.
Он прижал ее теснее, бедра их соприкоснулись. Она повернулась в его объятиях, подальше от края кровати. Руки ее вспорхнули к его плечам, затем еще выше, она зарылась пальцами в его волосы. И тогда он застонал, хрипло, низко, и кровь его заиграла. Он чувствовал, как она прижимается к нему изо всех сил, как набухла ее грудь.
Она чуть-чуть потянула его за волосы, чтобы он опустил ее на кровать. Не отрывая рта от ее губ, он последовал за ней. Глаза у обоих оставались закрыты. Поцелуй стал глубже, он проник языком в ее рот, пробовал ее на вкус, всасывал сладость ее рта.
Ногой оттолкнув одеяло и нашарив руками пояс ее халата, Уэст развязал его. Фланелевые полы распались по обе стороны, и она осталась лишь в тонкой ночной сорочке – единственном барьере для его ласкающих рук. Он положил руку на ее живот и почувствовал, как сократились мускулы. Ладонь его скользнула выше, и дыхание ее стало сбивчивым и частым. Когда он накрыл ладонью ее грудь и провел ногтем по набухшему соску, бедра ее приподнялись.
Уэст оторвался от ее губ и заставил себя успокоиться. Они лежали на кровати посреди вороха одеял и простынь ногами к изголовью. Грелка грозила свалиться, и он поспешил ее убрать. Одна из подушек упала на пол, там же валялись тапочки Рии. Только сейчас он понял, как холодно в комнате без одеяла, но дрожь, что его пробирала, к холоду отношения не имела.
Рия смотрела на него сквозь полуопущенные ресницы, и глаза ее затуманились. Желание, ясно читавшееся в ее глазах, представлялось вполне осознанным, может, даже отчасти вызывающим, разогретым любопытством, потребностью, оживленной умом существа мыслящего.
Что бы он теперь ни сделал с ней, она бы не сопротивлялась. Уэст прикоснулся лбом ко лбу Рии. Он закрыл глаза, но на губах его порхала улыбка.
– Может, я все-таки буду твоим чертовым учителем, – прошептал он.
– Я никогда не говорила, что ничему не смогу у тебя научиться, – чуть улыбаясь, повторила она слова, сказанные ранее совсем в ином контексте.
Он ничего не ответил. Просто поцеловал ее еще раз и откатился, перевернувшись на спину. Краем глаза он видел, что Рия повернулась на бок и вытянулась на кровати лицом к нему, приподнялась на локте, почти повторив ту позу, в которой застала его проснувшимся.
– Я внушаю вам отвращение, – тихо предположила она.
– Нет.
– Тогда почему вы меня не целуете?
– Я не уверен, что хочу брать на себя ответственность.
Она потерла босые ступни одну о другую, спасаясь от холода. Уэст потянулся за одеялом, чтобы укрыть ее, но она остановила его рукой.
– Вам не придется брать на себя ответственность, – проговорила она, – ни за что. – Она перевернулась, нашла край одеяла, потянула за него и укрыла их обоих. – Я бы не стала требовать от вас так много. Я даже и не хотела бы. Если вам мешает положение моего опекуна, то…
– Опекунство не имеет никакого отношения к такой чепухе.
– Тогда в чем дело?
– У вас нет опыта.
– Но ведь и я о том же. Мне двадцать четыре, и я убеждена, что пора его приобрести.
– Вы оказываете доверие не тому человеку. Вы недостаточно знаете о мужских склонностях, чтобы говорить такое.
Рия села в кровати и, повернувшись к Уэсту спиной, зажгла свечу на тумбочке. Затем она взяла в руки книгу Уэста и снова легла, теперь на спину. Открыв книгу, она вытянула руку, в которой ее держала так, чтобы они оба могли видеть рисунки. На сей раз в нужном положении предстали картинки с женщиной на коленях перед мужчиной.
– Тогда расскажите мне об этом, – попросила она. Вопреки желанию казаться дерзкой голос ее чуть сорвался и потерял твердость. Ее застенчивая просьба свидетельствовала о недюжинной силе характера. – Она действительно намерена взять его в рот? – спросила она.
Уэст не помнил, чтобы он когда-либо вел подобные беседы с женщиной. Однако Рия общалась с ним с той же пропорцией неуверенности и благоговейного ужаса, которую он помнил в себе в бытность учеником Хэмбрик-Холла, когда он и прочие члены Компас-клуба впервые увидели подобные картинки.
– Полагаю, то, что вы сказали, действительно входит в ее намерения, – осторожно ответил он.
– Она так может и подавиться. Он ведь необычайно велик, не так ли?
Уэст сделал над собой некоторое усилие, чтобы сконцентрироваться на изображении, а не на реальной части его самого, которую она могла бы охарактеризовать как «необычайно большую».
– Он той длины и толщины, которую можно ожидать от возбужденной особи мужского пола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53