— Но могло бы.
— Слышишь, Коннор? — спросил Дансер. — Твой папа голоден. Похоже, нам надо закончить этот спор до заката. — Он радостно хихикнул, поднимаясь на колени под прикрытием скалы, прицелился и прервал временное затишье боя.
Мэгги сидела на первой ступеньке крыльца, дразня Мередит погремушкой. Берил сидела в кресле-качалке позади них и раскачивалась взад-вперед с такой силой, которая свидетельствовали не о расслаблении, а о желании дать выход нервному напряжению. Слушая это непрерывное поскрипывание, Мэгги подумала, что теперь понимает, почему тогда Фредо выстрелил в качалку под ней. Внезапно все то происшествие показалось ей дико смешным. Улыбка Мэгги стала шире, у нее вырвался смешок, а затем она от души расхохоталась.
Мередит перестала размахивать ручонками и следила за сменой выражения на лице матери. Глазки ее широко распахнулись и комично вращались. Подбородок задрожал. А затем открылся ротик и раздался прекрасный звук младенческого смеха — чистый, искренний, полный радости.
У Берил затряслись плечи от попыток, в свою очередь, удержаться от хохота. Она не понимала, что ее так рассмешило и что рассмешило остальных, знала только, что внезапно невозможно стало удержаться. В уголках ее глаз собрались слезинки, но она не смахивала их. Она пыталась вдохнуть воздух между волнами хохота, хватала его ртом, как рыба.
У Мэгги тряслись колени так, что подбрасывали Мередит, пока они обе хохотали. Смех Берил не давал им остановиться. Все трое по очереди заражали друг друга непроизвольным целительным смехом, пока окончательно не выдохлись.
Мэгги подняла подол платья и поднесла к глазам. Вытерла их, затем мокрые щеки. Потом глубоко вздохнула, потрясла головой и грустно улыбнулась:
— Это было здорово.
Действительно, подумала Берил. Она все еще не знала, как и почему это началось. Она неуверенно улыбнулась Мэгги, словно боялась, что ее отвергнут.
Мэгги подняла Мередит, чтобы та могла посмотреть на Берил.
— Видишь ту красивую леди? — тихо сказала она ребенку. — Это твоя сводная бабушка. О-о-о, вот она и перестала улыбаться. — Она замолчала, пристально глядя на Берил. — Нет, не совсем. Видишь, уголки ее рта снова вздрагивают. Она борется с улыбкой, но…
Берил рассмеялась и нагнулась вперед в кресле. Заговорила с Мередит:
— Это правда. Я — твоя сводная бабушка, и говорю это один-единственный раз. Никогда не отзовусь на это обращение, и если ты будешь называть меня не Берил, а как-то иначе, то я не стану присылать тебе подарки из Нью-Йорка.
Мередит слушала Берил, склонив к плечу головку. Ее черные глаза были серьезны и не мигали. Одна из пухлых ладошек разжалась, и девочка потянулась к Берил.
— Ага, — с любовью заметила Мэгги. — Услышала слово «подарки» и уже готова подружиться. — И она протянула младенца Берил.
— Маленькая взяточница, — сказала Берил, подхватывая на руки Мередит. Похлопала младенца по пуговке носа. — Кажется, мне это нравится. — Она взглянула на Мэгги сквозь завесу черных ресниц, но продолжала нараспев разговаривать с Мередит: — Твоя мама не знает, принимать ли меня всерьез. Нет, не знает. Погоди. Она уже слегка улыбается. О-о-о, вот и вся улыбка целиком. Точно такая, как твоя.
Мэгги откинулась назад, прислонившись спиной к столбику крыльца. Ее улыбка постепенно угасала, становилась печальной. Сумерки повисли над ранчо, словно сине-серый занавес.
— Непохоже, что им удастся вернуться сегодня домой, — тихо произнесла она.
Светлые глаза Берил устремились туда, откуда она ожидала появления всадников. Никого не было видно. В ней снова шевельнулась тревога.
— Тебе когда-нибудь приходилось стрелять?
Этот вопрос удивил Берил.
— Несколько раз. Могу попасть в фасад амбара. А что?
— Просто хотелось знать. — Мэгги заколебалась, спрашивая себя, что она может доверить Верил. — Хотелось бы мне не сидеть здесь в ожидании. Хорошо бы поехать с ними сегодня утром. — Она вздохнула. — По крайней мере я бы знала.
Берил кивнула:
— Мужчины не понимают, что значит ждать. Они не имеют представления, какая это тяжелая работа.
— Эди поехала бы с ними.
— Возможно, — Глаза Берил снова остановились на девочке, сидящей у нее на руках. Она прикоснулась указательным пальцем к подбородку Мередит. — Раштон говорил, что Эди умела почти все.
Внимательно глядя на задумчивое лицо Берил, на ее тонкие, черные нахмуренные брови, Мэгги мягко спросила:
— Он говорит о ней?
— Все время. — Насмешливая улыбка Берил была адресована самой себе. — Не думаю, что он даже сам осознает, насколько часто. Иногда мне кажется… — Она пожала плечами.
Мэгги молча ждала, но Берил ничего не прибавила.
— Ты не устала ее держать? — спросила Мэгги.
— Нет, мне хорошо. — Она подняла глаза, в сумерках ее лицо было мягким. — То есть если ты не…
На этот раз Мэгги поняла, что Берил оборвала фразу, потому что ее внимание привлекло нечто за спиной Мэгги. Мэгги резко повернула голову, стараясь разглядеть то, что увидела Берил.
Сперва это были только тени, почти бесформенные очертания, медленно двигающиеся в угасающем свете. Тени перемещались вместе, двигались почти что единой массой; затем они, казалось, разделились и по мере приближения стали более узнаваемыми. Едущие первыми всадники внезапно оторвались от остальных и понеслись с громким топотом к дому. Раздались крики, непонятные, но по тону явно торжествующие.
Мэгги встала, вслушиваясь в один голос среди всех остальных. За своей спиной она почувствовала, что Берил тоже встает и подходит к краю крыльца. Обернувшись, Мэгги взяла у нее Мередит. Обе женщины стояли молча и неподвижно, напрягая зрение и слух.
Бак с Патриком первыми подлетели к крыльцу, издавая радостные крики, словно проходили гонки и они выиграли приз. Бен прискакал следом и, подняв облако пыли, направил свою кобылу в сторону, чтобы не столкнуться с первыми всадниками.
Мэгги поднялась на цыпочки, глядя поверх их голов мимо них и пытаясь разглядеть остальных. Берил уже спустилась вниз и, подавшись вперед всем телом, застыла в ожидании.
Люк резко остановил коня, укоризненно качая головой по поводу шутовского поведения товарищей. Дансер появился рядом с ним. Приподнял шляпу в сторону женщин и широко улыбнулся.
— Очень надеюсь, вы сберегли нам что-нибудь на обед, — произнес он. — Чертовски неприятно опоздать к обеду.
Берил уже бежала вперед, устремив взгляд на двух последних всадников. Половина работников обернулась и смотрела на нее. Другие смотрели на Мэгги, чтобы увидеть ее реакцию. Но то, что они увидели, застало их врасплох; Берил бежала вовсе не к Коннору, а лицо Мэгги оставалось спокойным и безмятежным, словно ока ничего другого и не ожидала.
Мэгги улыбнулась Дансеру и подала ему Мередит:
— Вот, возьмите ее. Она скучала без вас. — И последовала за Берил.
Коннор остановил коня и быстро соскочил с него, увидев приближающуюся Мэгги. Она прыгнула к нему в объятия. Он приподнял ее, смеясь, и стал осыпать ее лицо ответными поцелуями. Горячим шепотом она говорила ему о том, как скучала и как рада его видеть, и этот шепот согревал его кожу и грел душу. Он крепко обнимал ее, а потом прижался губами к ее губам. Поцелуй был долгим, одновременно целебным и жадным.
— Мэгги, — хрипло произнес Коннор. Снова поцеловал ее, на этот раз в уголок рта. И ощутил соленый привкус ее слез, и снова повторил ее имя, на этот раз с благоговением, потому что знал, что это слезы о нем.
Ее улыбка была влажной от слез.
— В следующий раз я поеду с тобой, — сказала она. Даже в густых сумерках Коннор видел, что она говорит серьезно. И не сказал нет.
— Вы там закончили? — резко спросила Берил, помогая Раштону спешиться. — Некоторые вернулись целыми и невредимыми, а некоторые нет. Обними меня за плечи, Раш. Вот так.
Коннор отстранил Мэгги и поспешил отцу на помощь.
— Просто царапина, Берил, — ворчливо сказал Раштон, когда Коннор сменил ее. — Уже почти не болит.
— Царапина! — Она повысила голос. — Мэгги, посмотри! У него в плече дырка, он едва может идти!
— Я ехал верхом, а потом сидел согнувшись большую часть дня, — объяснил ей Раштон, прихрамывая. — Я еще не расправил кости.
Берил схватила Мэгги за руку и потащила вперед, за Коннором, который повел отца в дом.
— Не расправил кости! — воскликнула она. — Еще одна такая глупость, и ты их расправишь в сосновом ящике.
— В сосновом ящике? — Он ухмыльнулся и повернул голову, чтобы посмотреть на жену. — Думаю, мы можем позволить себе что-нибудь получше.
Она обежала вокруг Раштона и Коннора, заставив их остановиться, повернулась и встала перед ними.
— Нет, — твердо произнесла она, уперев кулаки в бока. На ее щеках играл густой румянец, а бледно-голубые глаза сердито сверкали. — Тогда уже не будет никакого мы. Поэтому извини, Раштон, но я похороню тебя в сосновом ящике и оставлю себе все твои деньги. — Сквозь туман ярости она увидела, как его черные глаза слегка расширились, а рот приоткрылся — Ты не должен удивляться, — продолжала она. — Ведь ты именно этого от меня ждешь, правда? Только этого ты и ждал. Я не могла выйти за тебя по любви. Это было бы неслыханно. Это должно было быть только ради денег. Потому что я хотела жить в таком месте, где вокруг громоздятся здании, а не горы. Я могла предпочесть тебя сыну только из-за денег и положения в обществе. — Она переводила взгляд с отца на сына и обратно, откинув в возбуждении голову и с презрением на лице. — Легко оправдывать ожидания, когда они похожи на ваши. — Берил указала на Мэгги, спокойно наблюдающую за ними и ждущую, пока Берил выскажется. — Она все вычислила.
С этими словами Берил круто развернулась и убежала в дом.
Дансер расхохотался своим высоким, кудахтающим смехом, когда за ней захлопнулась дверь. Мередит пускала пузыри. Патрик сдвинул шляпу на затылок и почесал голову.
— О чем это она, черт побери? — спросил он у остальных работников.
Ему никто не ответил. Мэгги открыла перед Коннором дверь, когда он помог отцу взобраться на крыльцо, и они вошли.
— Проводи его в комнату и сними рубаху. Полагаю, пуля прошла навылет?
— Чисто навылет.
— И Дансер уже позаботился о нем?
— Как только мог.
— Тогда ладно. Сейчас принесу травы. — Мэгги двинулась к выходу, но чья-то ладонь мягко остановила ее, взяв за запястье. Сперва она решила, что это Коннор, потом увидела, что это рука Раштона.
— Вы все вычислили? — тихо спросил он. Мэгги пожала плечами.
— Берил думает обо мне лучше, чем я заслуживаю, — сказала она. — Я все поняла только сегодня утром, когда вы уехали.
Раштон покачал головой. Несмотря на боль, он смог печально улыбнуться:
— Вы на двенадцать часов опередили меня.
— Она вас любит, — просто сказала Мэгги. — Подумайте об этом оба — и поймете, что это все объясняет. Они смотрели ей вслед.
— Мудрая, — тихо повторил Коннор. — Мэгги мудрая.
Мэгги заваривала промывания для очистки раны и чай, чтобы унять боль. Она показала Берил, как пользоваться промыванием и бальзамом, доверяла ей поить Раштона чаем. Ткань одной из нижних юбок Берил пошла на перевязь для Раштона. Никто не обратил внимания на кружевную оторочку, свисавшую с его локтя, когда Берил продела в нее руку Раштона.
Коннор вошел на кухню вслед за Мэгги. Та стояла у плиты, помешивая прозрачный куриный бульон. Он обвил ее руками и прислонил к себе ее легкое тело, а она оперлась на него спиной. Коннор легонько поцеловал ее в макушку.
— Пусть это делает Берил, — сказал он. — Она получает удовольствие. — И твой отец тоже.
— Я заметил. — Руки Коннора скользнули вдоль ребер Мэгги, по изгибу ее талии, к бедрам, потом снова вверх.
— Я бы хотел, чтобы одна красотка обратила на меня внимание, — шепнул он.
— Берил занята.
Он слегка стиснул ее, давая понять, что он об этом думает.
— Твоя дочь спит.
Коннор потерся лицом о ее волосы и отставил с плиты бульон.
— Ты — та женщина, которая мне нужна, — мягко сказал он. — И я знаю, где именно ты нужна мне.
Протесты Мэгги замерли, когда она обернулась и увидела полные любви глаза Коннора.
— До конца дней, — тихо ответила она, — Я должна быть нужна тебе до конца дней. Я не позволю тебе отослать меня прочь.
Его черные, почти зеркально отражающие свет глава слегка блеснули, выдавая его.
— Откуда ты узнала?
Мэгги внимательно всмотрелась в его лицо, в черты стоика, которые больше не были для нее тайной. Прикоснулась к его подбородку, провела большим пальцем под нижней губой.
— А как я могу не знать? — с упреком спросила она. Он взял ее за руку, прервав движение пальцев.
Отвел от лица, прижал к себе, потом вывел Мэгги на дома и повел к конюшне.
Ночь укутала долину. В пристройке мигал огонек фонаря, оттуда доносились взрывы хохота вместе с явственным кудахтаньем Дансера. Мэгги искоса бросила взгляд на Коннора.
— Кто-то расписывает вашу стычку с бандитами, — заметила она. — Я выслушала рассказы Дансера и Раштона, и они оба далеки от правды. Никто не станет прекращать перестрелку из-за того, что проголодался.
— Если проголодался сильно, то станет. Мы так и поступили. — Коннор видел, что Мэгги не вполне ему поверила, но его это устраивало. Ему не хотелось говорить об убийстве бандитов или спорить по поводу правосудия на Западе. От сделанных наугад выстрелов Дансера по кронам деревьев еще один угонщик скота свалился вниз. Бак с тыла ранил другого. Коннор ранил двоих, когда они пытались вскарабкаться выше по склону в поисках лучшего укрытия. После этого последний уцелевший сдался очень быстро. Двое из раненых оказались просто мальчишками тринадцати и четырнадцати лет, и, даже понимая, что, вероятно, ему придется снова столкнуться с ними, когда они повзрослеют, Коннор их отпустил. Остальных повесили.
— Так было нужно, — сказала Мэгги, отвечая на невысказанные слова.
Он на ходу обнял ее за плечи и крепче прижал к себе:
— Ты всегда находишь нужные слова?
— Почти никогда.
— Значит, дело в том, как ты их произносишь. Твой голос так же снимает боль, как твой особый чай.
Мэгги подумала, что ей нравится это слышать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53