— С тобой все в порядке, — мягко произнес он. — Все как надо.
— Я не…
— Все как надо, — повторил он. — Может, только с одним исключением — ты вечно споришь со мной.
Мэгги улыбнулась.
Коннор осторожно вышел из нее. Набросил одеяло, слова лег у нее за спиной, повторив изгибы ее тела, и обнял одной рукой.
— Мы позже об этом поговорим.
— Ладно, — согласилась Мэгги. Она закрыла глаза, тыльной стороной ладони подавив зевок.
Уснули они одновременно.
Денвер
Этан Стоун вошел в дом, снимая на ходу пальто. Снежинки слегка запорошили коврик в прихожей и теперь от тепла начали таять. Он повесил пальто и шляпу, прислушиваясь, чтобы определить, где находится его жена. Услышал, как захлопнулась дверца духовки на кухне, и отправился туда. Сделав два шага, споткнулся о сверток, неизвестно откуда оказавшийся у него на дороге.
— Майкл, — крикнул он, хватаясь за столбики перил, чтобы не упасть. — Ты пытаешься убить меня этой штукой?
Она появилась в конце коридора, держа в каждой руке по ухвату, и сказала, сурово поджав губы:
— Я только что уложила Мэдисон спать. Пожалуйста, не кричи.
И снова исчезла.
Сверток был достаточно большим, чтобы вместить пару сапог, и почти такой же тяжелый. Этан отпихнул его в сторонку и прошел на кухню.
— Хорошо пахнет, — сказал он, бочком подбираясь к жене, возившейся у плиты. Попытался было приподнять крышку одного из горшков, но Майкл стукнула его по пальцам деревянной ложкой. Капля коричневой подливки попала ему на пальцы. Он слизнул ее и на мгновение задумался. — И на вкус тоже хорошо.
Губы Майкл скривились, и она одарила его недоверчивым взглядом.
Он наклонился и внезапно поцеловал ее. Майкл на мгновение приоткрыла от удивления рот. Поцелуи длился на несколько секунд дольше, чем можно было ожидать.
— Это еще вкуснее, — сказал он, ухмыляясь.
— Ты неисправим.
— И я опоздал.
— И это тоже. — Майкл указала на тарелки и столовые приборы на столе. — Если ты накроешь на стол, я подам еду.
Этан расставил тарелки и разложил приборы.
— Джеб Морган сегодня вечером опять напился. Его жена попросила меня посадить его под замок.
Майкл оглядела мужа, чтобы убедиться, что он все еще цел.
— На этот раз обошлось без синяков. Наверное, Джеб становится более смирным.
Этан ухмыльнулся:
— Может, это я становлюсь более проворным. Раскладывая по тарелкам мясо с картошкой, Майкл бросила на мужа недоверчивый взгляд.
— Ты только что споткнулся о сверток размером с маленький пенек, вот уже в третий раз на этой неделе, — напомнила она.
Он сел и потянулся к корзинке с хлебом.
— Если бы ты все время не ставила его у меня на дороге, Майкл поставила на стол соусник и миску с кукурузой и бобами. Села за стол и склонила голову. Этан присоединился к ней. Закончив краткую молитву, она подняла голову и без паузы сказала:
— Можно предположить, что человек, назначенный на должность федерального судебного исполнителя, особенно получивший образование в колледже, должен сообразить, что когда один и тот же сверток попадается ему на дороге трижды, то, значит, его жена пытается заставить его что-то с ним сделать.
Этан положил на тарелку немного овощей и передал миску Майкл.
— И что же я должен с ним сделать?
Сперва Майкл посмотрела на него, словно ушам своим не верила. Потом только покачала головой и вздохнула:
— Я же говорила тебе, что с ним надо сделать перед тем, как начала ставить его у тебя на дороге.
Он с непонимающим видом смотрел на нее.
Майкл указала наверх.
— На чердак, — пояснила она. — Я хочу, чтобы ты отнес его на чердак.
— Я сделаю это сразу же после обеда. — Этан откусил кусок ростбифа. — А что в нем?
— Тебе следовало бы хоть чуть-чуть смутиться, задавая подобный вопрос, — сказала она. — Ты ясно даешь понять, что не слышал ничего из того, о чем я тебе говорила в прошлый понедельник.
— Что я тогда делал? — спросил он.
— Читал газету.
— Вероятно, я читал одну из твоих статей, — с надеждой в голосе произнес Этан, пытаясь выпутаться из неловкого положения.
— В тот день в газете не было моей статьи. — Она похлопала его по руке. — Но это была хорошая попытка.
— Спасибо. — Он поддел на вилку маленький кусок картофеля в масле. — Итак, в этом свертке…
— Черная кожаная сумка, — ответила Майкл. — Мама посылает ее Мэгги, но она не знала, как лучше переправить ее в «Дабл Эйч».
— Мы можем переправить ее в Квинз-Пойнт.
— Я уже думала об атом, но потом решила, что погода в это время года слишком неустойчива. Ты ведь заметил, надеюсь, что сегодня вечером шел снег.
— Джеб Морган влепил в меня несколько снежков, пока я пытался поймать и запереть его, — сухо сообщил Этан. — Я заметил.
— Тогда понимаешь, что Мэгги, возможно, отрезана снегопадом на своем ранчо. Этот сверток может проторчать на станционном складе до весны. Я лучше буду себя чувствовать, если он будет здесь.
— А что в сумке?
Майкл пожала плечами:
— Мама не сообщила, а я не заглядывала в нее. Похоже немного на докторскую сумку.
Темные брови Этана удивленно поднялись.
— Докторская сумка? Я думал, Мэгги оставила эту идею.
Какое-то мгновение Майкл пристально смотрела в окно кухни, словно могла увидеть сквозь завесу ночи и падающего снега сестру и, что еще важнее, могла заглянуть в ее мысли.
— Мэгги всегда была скрытной, — тихо произнесла она, снова переводя взгляд на мужа. В ее изумрудных глазах отражался лишь слабый намек на то беспокойство, которое она чувствовала. — Но я все же продолжаю считать, что она не совсем отказалась от своей мечты стать врачом.
Мэгги соскользнула с постели и надела ночную сорочку и халат. Поздний вечер еще не наступил, а ворчание в желудке напомнило ей о том, что она ничего не ела. Мэгги наступила на толстые носки Коннора, валяющиеся на полу, и подняла их. На ощупь они показались ей приятными и теплыми. Тихонько выскользнув из спальни, Мэгги отправилась на кухню. В доме стояла тишина. Пока они с Коннором спали, Дансер ушел к себе в комнату. Ветер перестал свистеть вокруг дома, но снегопад продолжался. Быстро выглянув в заднюю дверь, Мэгги обнаружила, что ступеньки снова замело и небольшой сугроб неумолимо растет, приближаясь к самой двери.
Мэгги достаточно освоилась на кухне, и ей не надо было зажигать лампу. Она с грустью вспомнила о доме и подумала, как удивилась бы миссис Кэйвенау тому, что она так свободно чувствует себя на кухне. «Дом, — подумала Мэгги. — Это мой дом».
Она даже не сознавала, что произнесла эти слова вслух, пока от двери не раздался голос Коннора:
— Похоже, ты сделала открытие.
Мэгги слегка вздрогнула. Потянувшись было за буханкой хлеба, она остановилась и оглянулась через плечо:
— Наверное, так и есть. Только приятное открытие. — Она положила хлеб на стол и спросила, ища нож: — Хочешь поесть?
Коннор выдвинул стул и сел.
— Нет, я не хочу.
Мэгги отрезала хлеба. Когда она огибала стол, чтобы достать масла, Коннор поймал ее и усадил к себе на колени.
— Я слишком тяжелая для тебя, — возразила она, пытаясь встать.
Смеясь, Коннор не отпускал ее.
— Мое седло весит больше тебя.
— Но ты же сидишь на нем.
— И таскаю на руках. Во всяком случае, я бы сам сел к тебе на колени, если бы не твой живот. — Его большие руки обхватили ее живот. В желудке у Мэгги заурчало. — Я надеялся, что ребенок подаст мне знак. А не ты, — сказал он.
— Ребенок ослабел от голода, — ядовито заметила Мэгги. — Как и его мать.
Коннор поставил Мэгги на ноги и отпустил за маслом.
— Так накорми этого мальчишку.
Ей удалось ускользнуть от него на обратном пути к столу, и она уселась напротив.
— У нас будет девочка, — заявила она.
— Откуда ты знаешь? — подозрительно спросил Коннор.
— Я не знаю, — ответила Мэгги. — Не могу побиться об заклад на последний грош. Но у меня предчувствие.
— Тогда накорми нашу дочь, — сказал Коннор. — Делаю ставку на твое предчувствие.
Мэгги намазала хлеб маслом.
— Ты ничего не будешь иметь против дочери?
— Нет. А ты думала, что буду? Мэгги поколебалась.
— Не знаю, — тихо произнесла она. — Я совсем не знаю, как ты относишься к подобным вещам… к девочкам, которые вырастают и становятся женщинами, и хотят делать то, что обычно делают мужчины. Некоторые мужчины считают, что от девочек в основном никакой пользы. — Хоть Мэгги и не видела его глаз в темноте, но чувствовала, что он пристально смотрит на нее.
— Никакой пользы, кроме того, чтобы ложиться в постель и рожать детей, — сказал он. — Ты это имела в виду?
— Что-то в этом роде.
— Ты права, — ответил Коннор, на минуту задумавшись. — Ты и правда совсем не знаешь, как я к этому отношусь. — У нее были все основания сомневаться в нем, все основания испытывать презрение. — Я не сделал ничего, чтобы ты поняла, что я не отношусь к таким мужчинам.
Мэгги ничего не ответила.
— Этим ранчо управляла моя мать. Она работала бок о бок с дедом и братьями и некоторое время — с моим отцом. Когда они все ушли, она занималась этим одна.
Она работала больше, чем любой из наемных рабочих.
Умела ловить скот арканом, ставить клеймо, стрелять, а была она не выше тебя ростом. Это ранчо было у нее в крови, и ни о чем другом она не мечтала, как только сохранить его. Полагаю, я никогда особенно не задумывался о том, что может и чего не может женщина, по крайней мере до тех пор, пока не пожил на Восточном побережье. — Он замолчал, а когда заговорил снова, голос его слегка охрип от глубокого чувства. — Поэтому — нет, я совсем не против, чтобы у нас родилась дочь, и на тот случай, если ей когда-нибудь захочется управлять этим ранчо, я его сохраню для нее. А если она решит стать врачом, как мама, то мы придумаем способ, как это осуществить.
В глазах Мэгги блестели слезы. Она встала со своего стула, обошла стол и просто позволила Коннору заключить себя в объятия. Положила голову ему на плечо.
— Я не врач, — сказала она.
— Пока.
И он так произнес это, что Мэгги почти поверила, что это может осуществиться. Она поцеловала его в подбородок, потом в губы. Этот поцелуй длился долго, делался все более страстным.
Коннор нехотя отстранился:
— Я думал, ты голодна.
— Да. Но я больше не хочу хлеба.
Коннор встал, увлекая за собой Мэгги. Отнес ее в спальню, и они стали любить друг друга, на этот раз руками и губами, прикасаясь и пробуя пальцами и языком. В этой игре они наслаждались контрастами ткани: его огрубевшие пальцы нежно касались шелковистых длинных прядей ее волос, шершавый кончик большого пальца скользил по ее нежной коже. На ее шее у затылка было такое мягкое местечко, что, когда он поднял ее волосы и поцеловал туда, Мэгги задрожала. Она чувствовала, как его кожа под ее пальцами сжимается в предвкушении ее прикосновений.
Тело его было теплым, а руки — прохладными. Ей казалось, что на вкус его кожа одновременно солоноватая и сладкая. А он подумал о терпком мускусном запахе, когда прижимался ртом к ложбинке между грудями.
Они исследовали и делали открытия. На этот раз времени хватало. Мэгги находила его поразительно экзотичным: плоскости и углы его тела настолько отличались от ее собственных, ширина его костей, сила мышц, черные волосы, стрелкой спускавшиеся по плоскому животу, ямочки у основания позвоночника, которые казались ей несовместимыми с его мужественностью. От езды верхом бедра у него были стальными, но под коленками остались чувствительные места. Ему нравилось, когда ее пальцы зарываются в его волосы, нравилось, как она покусывает зубками мочки ушей, нравилось чувствовать, как ее губы втягивают кожу на его плече. И в других местах тоже.
Этот обмен прикосновениями усиливал нарастающую страсть. Наслаждение было обоюдным, но его пика они достигали по очереди. Она довела его до высшего блаженства первым, а затем все его внимание сосредоточилось на ней.
Когда он поцеловал внутреннюю часть локтевого сгиба, из глубины ее горла вырвался слабый стон. Ей нравилось ощущать прикосновение его горячего рта к груди, его ладони к внутренней поверхности бедер, его дыхания, когда он шептал ей на ухо. Руки ее казались очень маленькими, когда он брал их в свои. Его язык дразняще касался кончиков пальцев, когда он их целовал один за другим. Его рот прижимался к ее ладоням. И в других местах тоже.
Потом они лежали рядом, на этот раз лицом друг к другу, соприкасаясь согнутыми коленями. И держались за руки под одеялом, переплетя пальцы.
— В тот первый раз, когда мы встретились, — сказал Коннор, — ты сидела в постели проститутки и выглядела так, словно ждала меня. Помнишь?
— Нет, — прошептала она. Он легонько сжал ее руку.
— Я иногда вспоминал об этом. У меня из головы не выходит одна мысль, она не дает мне покоя. Ты вела себя застенчиво, но доверчиво, и позже, узнав, что ты испытала в тот вечер с матросом и Харланом Портером, я поразился, как ты могла так легко довериться мне — еще одному незнакомцу.
Мэгги пожалела, что не может вспомнить.
— Не знаю, почему я так поступила, — ответила она. Но в действительности она помнила, как повернулась к нему в постели, как дотронулась до него без приглашения с его стороны, а только следуя глубоко скрытому в ней желанию. — Ты имел все основания считать меня шлюхой.
— А ты имела все основания считать меня доктором. Тугой комок у нее под ложечкой слегка расслабился.
Мысль о том, что она ошибочно приняла Коннора Холидея за врача, ей понравилась. Она улыбнулась, из глубины ее горла вырвался хриплый смешок.
— Твое поведение у постели больного не совсем этично, — заметила она. И уже без смеха спросила: — Ты говоришь серьезно?
— Ты была больна, и Харлан Портер с тобой плохо обошелся. Миссис Холл сказала, что собирается послать за доктором. Я вошел с кожаным чемоданчиком…
— Полным денег.
— …который можно было принять за медицинскую сумку, — продолжал Коннор. — Не знаю, что ты тогда думала, Мэгги, но знаю, что с тобой все в порядке. И всегда было в порядке. Твое любопытство так же естественно, как и твое желание. Но когда я встретился с тобой в следующий раз, то намеренно заставлял тебя чувствовать себя вульгарной и стыдиться себя, потому что так было легче, чем признаться, что сам себя так чувствую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53