– Нет, не стоит, – поспешно ответила она, пожав плечами. – Я должна повидать Шебу перед едой. Боюсь, что она может в клетке затосковать без меня и не станет есть.
– Черт бы побрал эту волчицу! Ты что, кормишь ее из своих рук?
– Когда-то в этом замке она ела там, где ей хотелось, а теперь нет. Но я не стану просить тебя делать то, что причинит неудобства. Если ты…
Люк недовольно прервал ее:
– Я не боюсь твоей волчицы, но мои люди не так сговорчивы.
– Да, милорд. Я понимаю.
Раздраженный неожиданным появлением брата, Люк готов был сорвать свою досаду на ком угодно. Он снова выругался, и это грубое французское проклятие заставило часового с опаской оглянуться на него. Взяв Кору за локоть, Люк отвел ее на несколько шагов и довольно решительно, хоть она вовсе и не сопротивлялась, повернул ее к себе.
– Забери волчицу в свою комнату. Позаботься, чтобы она никому не попадалась на глаза, иначе она снова окажется в клетке. И присматривай за ней хорошенько.
Кора пристально взглянула на него. Вызывающее выражение исчезло в ее глазах, и она слегка сдвинула брови.
– У тебя какие-то неприятности? Тебя что-то беспокоит?
– Нет. – Он отпустил ее руку, внезапно почувствовав себя глупцом. Кора была гораздо проницательнее, чем он думал.
Казалось бы, у него не было причин думать об опасности. Но Люк хорошо знал своего брата, знал, что тот способен на любое коварство, и не хотел давать ему новой возможности. Разве тот не предал его раньше?.. Застигнув ночью, во сне, прежде чем мог схватиться за оружие… Нет, он не допустит такого впредь.
Пожав плечами, Люк резко сказал:
– Я считаю, что лучше держать волчицу в клетке. Но я уже устал говорить на эту тему, и в общем-то мне все равно.
Он повернулся и зашагал прочь, пока Кора не успела заговорить снова. Спиной он чувствовал, как она провожает его взглядом. Его возвращение в замок, так долго ожидаемое, оказалось не таким, как ему представлялось. Но он должен был ожидать неприятностей: разве когда-нибудь они обходили его стороной?
Люк был в своей комнате, на верхнем этаже замка, когда его нашел Ален, появившийся в дверях со своей обычной приветливой улыбкой.
– Добро пожаловать домой, милорд. Вы вернулись в самое время, на дворе начался снегопад.
Люк взглянул на него и слегка улыбнулся.
– Я так и думал, в воздухе уже пахло снегом. У нас достаточно запасов на зиму?
– Достаточно, я думаю. Урожай весь собран и лежит в закромах. Хотя и не очень обильный. Ведь появление сэра Саймона в свое время помешало уборке. Мясо засолено, и припасов должно хватить. А в лесах полно дичи, если только королевские законы позволяют нам охотиться в них.
– Король даровал мне полную власть над этими землями. Я должен только удерживать их против шотландцев и датчан. Ну и, разумеется, тех сакских грабителей, которые вздумали бы посягать на них.
Ален несколько удивленно взглянул на него, подняв взгляд от доспехов Люка, которые в это время разбирал.
– Вот уж не думал, что Вильгельм способен на такое – предоставить кому бы то ни было полную власть.
– Конечно. Ведь в Нортумбрии зреет недовольство, которое грозит восстанием. А она так близко к землям шотландцев, что у него нет иного выбора, кроме как предоставить здесь своим верным вассалам полную власть. Обстановка может потребовать решительных действий, а сам король далеко. – Люк бросил на своего оруженосца испытующий взгляд. – Ты боишься, что я не справлюсь, Ален?
– Что вы! Вы меня не так поняли, милорд. Я ни на минуту не сомневался в ваших способностях. Ведь вы добились всего, чего хотели.
– Нет. Еще не всего, – покачал головой Люк, думая о своем. Приезд Жан-Поля пробудил старые воспоминания, растревожил старые обиды и раны, которые вроде бы он давно уже залечил. Но оказалось, что отец своими поступками нанес ему когда-то такие раны, которые невозможно залечить никогда. Неважно, чего он добился и чего еще в будущем достигнет, отцовское презрение он никогда не сможет забыть. Он помнил все, все слова и поступки, которые некогда так ожесточили его.
– Милорд?.. – Ален вопросительно поглядел на него, и Люк сразу поднялся на ноги.
– Мой брат приехал с гостями. Жан-Поль, может быть, и останется, но его спутники утром отправятся дальше. – Он помолчал, нахмурившись. – Так что, Ален, присмотри, чтобы у моего брата было все, что ему требуется, но он не должен быть предоставлен самому себе. Он может ходить по замку свободно, но я хочу, чтобы за ним наблюдали. И чтобы он не отлучался без моего ведома, ты понимаешь?
– Конечно, милорд. Я прослежу за этим.
– Хорошо. – Люк устало потер рукой подбородок. – Ты неплохо потрудился здесь без меня. Я смотрю, многое удалось восстановить. Утром мы обойдем замок и решим, что еще надо укрепить. Я задумал возвести новую стену вокруг всего замка, как делается в Испании и Нормандии.
– С бойницами? – Ален одобрительно кивнул. – В таком случае гарнизон сможет отбиваться от целой армии. Но надеюсь, в ближайшее время нам не понадобится такая стена.
– Не хочу загадывать наперед, но осторожность в любом случае не помешает. Датский король стоит со своим флотом на реке Хамбер, а графы Коспатрик и Эдгар вместе с королем Малкольмом рыщут у самых наших границ. Эти стервятники только и мечтают, как бы обосноваться на землях Вильгельма, а Вулфридж очень удобен для них. Я должен быть бдителен. Сколько человек тут осталось, чтобы нести рыцарскую службу?
– Кроме тех шести вассалов, которые поклялись вам в верности перед тем, как вы уехали в Йорк, есть еще трое, которые не подают о себе вестей. Их земли граничат с Вулфриджем.
– Пошли кого-нибудь за ними. Я должен либо услышать от них клятву в верности, либо объявлю им войну. Я должен знать, на что мне рассчитывать. – Он помолчал. – А как насчет подготовки к Рождеству?
– Еще не начали, милорд. Хоть оно и близко, мы не знали, когда вы вернетесь.
– Составь план. Пригласи тех трех баронов, как и остальных, которые уже поклялись мне.
– Так много, милорд! Наших запасов может не хватить, если мы начнем расточать их так обильно…
– Ты же сам сказал, что тут в лесу много дичи. Отправляйся на охоту, и вы вернетесь с кабаном или с оленем. У нас у самого порога плещется море, значит, в рыбе тоже не будет недостатка. Здесь многие занимаются рыболовством. Закупи рыбу у них.
Ален изумленно вытаращил глаза.
– Платить за рыбу, которую они ловят в ваших водах? Она и так принадлежит вам по праву, как сеньору. Не стоит потакать своим вассалам. Не лучше ли послать вооруженных людей и потребовать нашу долю…
– Хорошо, пошли вооруженных людей, если хочешь, но с полными кошельками, чтобы они заплатили за все то, в чем мы нуждаемся. – Решительный тон Люка несколько охладил негодование оруженосца. – Я не собираюсь доводить до нищеты своих крестьян. Голодный крестьянин – плохой работник. А пока что выдели им необходимые материалы для починки домов и дрова для их очагов. Запиши на каждого, сколько он получил, и объясни им, что за все, что получено, им придется расплатиться в будущем году зерном и скотом. Если кто-то голодает, пусть придет за едой, и он получит все, в чем нуждается, чтобы пережить эти времена. А после сбора урожая они все вернут, чтобы наполнить наши кладовые в преддверии наступающей зимы.
Ален выглядел ошеломленным. Он открыл было рот, потом закрыл и наконец неохотно кивнул, что ясно говорило о его несогласии, хотя он и не собирался спорить со своим господином.
– Как пожелаете, милорд, и все-таки, скажу вам, вы проявляете излишнюю мягкость.
– Разумеется. Но сытые и довольные крестьяне не станут на сторону мятежников, стремящихся поднять бунт, а скорее сообщат своему лорду о таких намерениях. – Он слегка улыбнулся. – Я буду поступать справедливо со всеми, кто справедлив ко мне. И я уничтожу всякого, кто выступит против. Увидишь, что мои предложения будут приняты, Ален. Ну а теперь пришли ко мне в комнату еды и вина – я еще не ел сегодня. Как и миледи.
Ален слегка поклонился и чопорно произнес:
– Примите мои поздравления по случаю вашей женитьбы, милорд. Ваша жена так же красива, как и храбра.
– Да. Я помню ее храбрость и знаю ее нрав. Скажи-ка мне, Ален, что тебе известно о том человеке, которого ты приставил для ее охраны. О Жиле.
– Жиль… ах да. Это один из людей сэра Саймона. Он чем-то не угодил вам, милорд?
– Он не угодил миледи. Он заявил, что ты не только приказал охранять ее, но и передал ей через него сердечные приветы, надеясь, что она будет склонна принять их.
Ален слегка побледнел, но не стал отпираться и понуро кивнул.
– Да, милорд, так оно и было. Признаюсь… я был немного увлечен ею и подумал… как я припоминаю… что если ее все равно захотят выдать замуж, то король может посмотреть благосклонно на мое сватовство, если леди будет не против, конечно.
– Но леди была против.
– Да, милорд. И надо сказать, она выбрала мужа значительно лучше. Простите, если я что-то сделал не так.
Люк несколько мгновений испытующе смотрел на своего оруженосца. Его пылающее лицо и светлые волосы, упавшие на глаза, его руки, нервно вцепившиеся в кольчугу, показали, что Ален достаточно пристыжен и напуган.
– Я не рассердился. Но, кажется, я уже предупреждал, что эта женщина не для тебя.
– Да, милорд. Если бы я знал, что вы сами… Я бы никогда не посмел…
– Не в этом дело. В мои планы не входила женитьба, меня интересовали только земли ее отца. – Люк замолчал, осознав, что, в свете того что произошло, это звучит довольно странно, и, отвернувшись, снова пожал плечами. – Она красива и способна обворожить любого мужчину, но воля короля решила все. Вильгельму угодно было выдать ее за меня, чтобы кровными узами связать нормандцев и саксов.
Презрительная усмешка показалась на лице Алена.
– Саксы никогда не будут такими, как нормандцы. Ведь англичане – низшая раса.
– Я знаю, что многие так думают. Но я сам родился неподалеку от Оксфорда и первые годы своей жизни провел на английской земле. Поэтому у меня другое мнение.
Ален заметно смутился.
– Я забыл об этом, милорд.
– Пришли ко мне в комнату ужин. Ужин на двоих. И еще большой кусок жареной говядины или баранины.
Оруженосец не стал задавать дальнейших вопросов, хотя, прежде чем уйти, бросил на Люка еще один странный взгляд. А когда он вышел, тихо прикрыв за собой дверь, неожиданный сквозняк заколебал пламя свечи, и Люк пристально уставился на него, оставаясь неподвижным некоторое время, прежде чем встряхнуться от своей задумчивости.
Было поздно, и он страшно устал. Скоро наступит утро, а с ним новые дела и проблемы, не последней из которых был приезд его брата. Осторожность диктовала ему необходимость поскорее избавиться от Жан-Поля, но воспоминание о другом времени, об их детских годах говорило, что это все-таки его брат. Пусть наполовину брат, но его кровь. Должен ли он уступить мольбам Жан-Поля?.. Прежде он бы так не сделал. Но ненависть уничтожила сосуд, в котором была выношена, и он не ощущал в себе прежней решимости.
Какой-то сдавленный крик вдруг привлек его внимание, и Люк резко вскинул голову, заслышав шум в коридоре. Слышались вопли на французском, смешанные с рычанием разъяренного зверя. Люк быстро кинулся к двери и резко распахнул ее.
И тут же застыл на пороге, увидев сцену, представшую перед его глазами.
Прижавшись спиной к каменной стене коридора, с кинжалом в руке стоял Жан-Поль, удивленно глядящий на Кору. А у ног ее, припав к земле, лежала белая волчица, ощетинив шерсть на загривке и оскалив зубы, сверкающие в полумраке коридора, освещенного единственным факелом. Только рука Коры сдерживала волчицу.
Взглянув на Люка, Кора холодно произнесла:
– Если вы не возражаете, милорд, этот негодяй пойдет Шебе на ужин.
Люк нетерпеливо махнул рукой.
– Успокой свою волчицу, Кора. В чем дело? Что у вас тут произошло? Я же тебе говорил, как опасно разрешать этому зверю…
– Если зверь, о котором вы говорите, вот этот подлый трусливый негодяй, то я вполне согласна с вами, милорд, ему нужно преподать урок хороших манер, и Шеба вполне могла бы сделать это.
Люк перевел взгляд на Жан-Поля, который только пожал плечами.
– Я принял ее за служанку. – Он указал на Кору кинжалом, что вновь вызвало рычание волчицы. – Придержи эту зверюгу, ради Бога, – взмолился Жан-Поль. – Люк… прикажи этой глупой девке усмирить свою волчицу. Я не приближусь к ней снова, клянусь тебе в этом.
– Эта глупая девка, о которой ты говоришь, – моя жена, Жан-Поль.
Спокойный, но холодный тон Люка вызвал страх на лице его брата – тот, мгновенно оцепенев, уставился на него.
– Клянусь, я этого не знал. Но она одета как простолюдинка, что я мог подумать?
В самом деле, Кора не надела ни один из тех роскошных нарядов, которые Люк купил для нее в Йорке: на ней была лишь ее короткая туника, сильно поношенная и едва прикрывающая ее длинные ноги. Рот Люка плотно сжался, он едва сдерживал раздражение, но нагоняй Коре нужно было устроить наедине, а не в присутствии брата.
– Не смей приближаться ни к одной женщине в этом замке, неважно, служанка она или госпожа. Если я только услышу об этом, ты будешь иметь дело со мной.
Выпрямившись, Жан-Поль спрятал в ножны свой кинжал.
– Ты сделался больше похожим на нашего отца, чем можно было предполагать, Люк.
От бешенства Люк на мгновение потерял дар речи. А потом прорычал:
– Хоть ты и мой брат, но, если ты еще раз сравнишь меня с нашим отцом, пожалеешь об этом.
Между ними воцарилось тяжелое, гнетущее молчание, и только шумное дыхание волчицы нарушало тишину. Наконец Жан-Поль отвел взгляд и, кивнув, прошептал:
– Я не имел в виду ничего обидного, Люк. Прости, пожалуйста.
– Проси прощения у леди за свое грубое поведение. Может, она и простит тебя.
И снова между ними воцарилось молчание, прежде чем Жан-Поль сделал глубокий вздох и повернулся к Коре, чопорно поклонившись в ее сторону.
– Умоляю простить меня, миледи. Произошла досадная ошибка.
– Скажи ей по-английски, Жан-Поль.
Тот угрюмо повторил это по-английски, и Кора подняла бровь.
– Вы и в самом деле ошиблись, если подумали, что можете склонить к вашим ухаживаниям любую женщину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41