— Чарити, — она почувствовала, как напряглась его рука, — я хочу, чтобы ты осталась здесь. Я пошлю за тобой сразу же после окончания заседания, обещаю. Но мне будет гораздо спокойнее знать, что ты в безопасности здесь.Она заглянула ему в глаза:— Август, ты только что говорил мне, что будешь в полной безопасности, отправившись в Юлию. Если это безопасно для тебя, почему это небезопасно для меня?— Думаю, девяносто девять процентов за то, что в Юлии ты будешь в безопасности. Но даже при этом я не желаю рисковать.Она по-прежнему смотрела ему в глаза.— Я хочу находиться там, рядом с тобой, что бы ни случилось.Он нахмурился:— Послушай меня, дорогая…Она отрицательно покачала головой:— Нет, Август. Прости., что не подчиняюсь тебе, но я поеду с тобой на открытие парламента.Принц хотел сказать, что уже принял окончательное решение, но тут Чарити вновь заговорила:— Знаешь, я не верила, что ты любишь меня— Ты о чем?..— Я думала, ты не любишь меня. Поэтому я и была такой сдержанной на Рождество.Принц все еще не мог прийти в себя от изумления.— Почему ты решила, что я не люблю тебя?— Ты никогда не говорил мне об этом. Он снова нахмурился:— Так именно поэтому ты всегда спала, когда я приходил в спальню, и постоянно болтала с Бродером?— Да.— Боже правый! — воскликнул Август. — Но почему же ты ничего не сказала мне? О Господи! Как ты могла подумать, что я не люблю тебя? Меня тянуло к тебе… как пчелу на мед! Распущенные волосы упали ей на лицо, и она откинула их.— Твоя мать сказала мне, что тебе нужен только наследник.— Моя мать?.. Ты хочешь сказать, что была настолько глупа, что поверила моей матери?Она кивнула:— Боюсь, что так.Август тяжко вздохнул и пробормотал:— Мне следовало бы знать, что от мамы можно ждать всего…Чарити снова сжала руку мужа. Глядя на него все так же пристально, она спросила:— Значит, ты меня любишь?— Конечно, дорогая. Я не могу представить свою жизнь без тебя. И мне очень жаль, что я был так глуп и не признавался тебе в этом. — Он нахмурился. — Я… я не очень разбираюсь в таких вещах. Большую часть своей жизни я провел с мужчинами, а мужчины редко говорят о своих чувствах. Прости меня, Чарити.Она просияла:— Я так люблю тебя, Август, и я так счастлива! И ты можешь еще больше осчастливить меня, если позволишь мне поехать вместе с тобой на открытие парламента.Принц внимательно посмотрел на жену:— Ты пытаешься манипулировать мной?Сердце Чарити бешено забилось. Внезапно он стал таким холодным!..— Нет, Август, нет. Я пытаюсь объяснить тебе, как я счастлива, что ты любишь меня так же, как я люблю тебя. Я счастлива быть рядом с тобой, именно поэтому я хочу отправиться с тобой в Юлию. Если бы я думала, что мое присутствие может представлять опасность для тебя или. для нашего малыша, я не просила бы тебя взять меня с собой. Но если твоя забота обо мне перейдет все разумные границы, то имей в виду, я этого не потерплю. С минуту они молча смотрели друг другу в глаза. Наконец он проговорил:— Я мужчина, и я привык: рисковать. А ты — женщина. Это совсем другое.— Я хочу поехать с тобой.Он тяжко вздохнул:— Хорошо, можешь ехать со мной. Я собираюсь провести ночь неподалеку от города, на вилле графа Саудера, и ты все время будешь оставаться там. Если в парламенте все закончится благополучно, я приеду к тебе. Если же что-нибудь случится, ты успеешь уехать подальше.Чарити взглянула в лицо мужа и поняла: ни за что на свете он не позволит ей присутствовать на заседании парламента. Она сказала: «Спасибо, Август», — и потянулась к нему, чтобы поцеловать в щеку.— Не беспокойся, дорогая. Все будет хорошо.— Я знаю. Давай спать, любимый.Принц задул свечу, обнял жену и, поцеловав ее, прошептал:— Помни, я люблю тебя.Чарити крепко прижалась к нему и шепнула:— И я тебя. Глава 25 Первый день февраля выдался ясным и солнечным — именно такой день способен обмануть спящие цветы, заставив их подумать, что весна наконец пришла.Выглянув из экипажа лорда Джозефа Саудера, принц заметил худощавого пожилого человека, в этот момент заходившего в парламент.— Превосходно, — сказал Август. — Граф Черни уже здесь.Граф Саудер кивнул и вполголоса проговорил:— Если хотите, ваше высочество, мы можем пока подождать здесь, в экипаже.Принц отрицательно покачал головой:— Нет-нет, мы войдем сейчас.— Как пожелаете, — ответил граф.Они выбрались из экипажа и прошли по кирпичной дорожке к узким ступеням, ведущим к главному входу в парламент. Сердце графа забилось быстрее, когда они подошли к тяжелой двери. Он сделал глубокий вздох и посмотрел на Августа — принц был абсолютно спокоен.Швейцар открыл перед ними дверь, и они вступили в вестибюль, где вполголоса разговаривали члены палаты общин. Увидев вошедших, парламентарии замерли.— Доброе утро, — легко поздоровался принц.Парламентарии в замешательстве переглянулись и поклонились.— Доброе утро, ваше высочество, — хором ответили они.Принц направился к резной дубовой двери, ведущей в палату лордов, и другой швейцар открыл ее с почтительным поклоном. Август вошел внутрь зала. Граф Саудер последовал за ним. И почти тотчас же в зале воцарилась тишина — все взгляды были обращены на принца. И все затаив дыхание смотрели, как он направлялся к возвышению, на котором стоял трон правителя Юры.Остановившись у возвышения, Август окинул взглядом трон — на нем он восседал два года назад, когда его короновал архиепископ; этот же трон он занимал, открывая первое после войны заседание парламента. Какое-то мгновение они словно противостояли друг другу — трон и принц. Затем Август с изящной грацией, свойственной каждому его движению, поднялся на возвышение.И тут же по залу прокатился вздох — словно десятки людей выдохнули одновременно.Однако принц не сел на трон; он стал позади высокого, обитого бархатом стула и окинул взглядом собравшихся. Потом пристально посмотрел на графа Гессе и сидевших рядом с ним остальных участников заговора и проговорил:— Может, подождем герцога Адамса? Согласны? Заговорщики в замешательстве переглядывались, ни один из них не произнес ни слова.И тут вдруг двери распахнулись, и в зале появился Франц. Переступив порог, он на несколько секунд задержался у входа, чтобы все сразу же его увидели.«Эффектное появление, — мысленно усмехнулся принц. — Впрочем, Франц всегда умел привлечь к себе внимание».Франц — он еще не заметил принца — обвел взглядом зал и вдруг нахмурился. Очевидно, по выражению лиц присутствующих он понял: случилось что-то непредвиденное. Тут он наконец-то повернулся к возвышению, на котором стоял принц, и в ужасе замер.Август едва заметно улыбнулся и проговорил:— С твоей стороны не очень-то любезно не пригласить меня на мое низложение. Но я все же решил прийти.Франц молчал, а принц между тем продолжал:— И уверяю тебя, избавиться от меня не так-то просто.Франц наконец-то взял себя в руки и, повернувшись лицом к парламентариям, сказал:— Я рад, что принц Август здесь. Пусть попытается оправдаться перед парламентом.— Непременно попытаюсь. — Август спустился с возвышения и стал напротив Франца. Окинув его презрительным взглядом, сказал: — Но прежде чем оправдываться, я хотел бы услышать твои оправдания.— Для этого я и пришел сюда, — ответил Франц.Август с усмешкой кивнул:— Прекрасно. Тогда устроим дебаты. Парламент определит победителя.Франц ответил ослепительной улыбкой:— И победитель станет принцем Юры.Принц поднял в изумлении бровь:— Значит, ты сам стремишься стать принцем? Я думал, ты действовал в интересах своего отца.Франц в некотором смущении проговорил:— Совершенно верно, в интересах моего отца. Именно это я и имел в виду.Август, не поверил кузену, однако не подал виду. Обратившись к членам парламента, он сказал:— Дебаты требуют арбитра. Граф Черни, я знаю, что мы можем положиться на вашу справедливость. Ведь вы — верховный судья Юры. Вы согласны выступить в роли арбитра в дебатах между мной и герцогом Адамсом?— Конечно, — кивнул верховный судья и медленно поднялся со своего места.В зале стояла такая тишина, что отчетливо был слышен стук трости графа Черни по мраморному полу. Наконец он приблизился к массивному дубовому креслу, только что поставленному специально для него. Медленно опустившись на сиденье, верховный судья взглянул на Августа и сказал:— Ваше высочество, как должна осуществляться эта процедура? Я имею в виду очередность.— Герцог Адамс — инициатор этого голосования. Пусть и говорит первым.Принц с Францем заняли места по обе стороны от верховного судьи. Тот повернулся к Францу и спросил:— Герцог Адаме, вы считаете, что у вас есть веские причины для лишения принца Августа его наследственных прав?— Да, к сожалению.Судья повернулся к Августу:— Вы готовы ответить на эти обвинения, ваше высочество?— Готов, — ответил Август.— Ты согласен подчиниться решению парламента? — спросил Франц.Принц пристально посмотрел в глаза кузена и ответил:— Да.— Господи, — прошептал граф Саудер. Сидевший рядом с Саудером барон Крек пробормотал:— Невероятно…Судья спросил:— А вы, герцог Адамс? Вы готовы подчиниться решению парламента?— Готов. — Голубые глаза Франца казались ослепительными на его бледном лице.Судья откашлялся и продолжал:— Как верно заметил принц Август, инициатором этой дискуссии были вы, герцог. Так что можете начинать. Изложите, пожалуйста, суть дела.«Франц, должно быть, вне себя от гнева, — подумал граф Саудер. — Это совсем не то, на что он рассчитывал».Но Франц был невозмутим. По крайней мере, внешне. Окинув взглядом зал, он заговорил:— Рассказывать об этом — крайне неприятная для меня обязанность. Я долго размышлял, прежде чем принял окончательное решение — вынести этот вопрос на ваш суд. — Франц повернулся к своему кузену и с грустью в голосе продолжал: — Я очень люблю тебя, Гаст, и высоко ценю проявленный тобой героизм во время борьбы за нашу свободу. Но твоя политика чрезвычайно опасна для страны, которую мы оба любим. И я наконец решил, что должен заговорить.Август усмехнулся:— Что ж, говори.Франц снова повернулся к аудитории:— Я верю, что каждый из присутствующих здесь уже ознакомился с обращением, адресованным народу Юры. Полагаю, что наши обвинения вполне ясно изложены в этом документе. Я только хотел бы пояснить кое-что. — Франц сделал паузу, потом снова заговорил, теперь уже гораздо громче: — Милорды и джентльмены, я имею в виду договор с Британией! Принц Август через своих английских родственников обратился к английскому правительству и заключил с англичанами договор. Причем он сделал это по собственному усмотрению и вопреки советам главного министра Гинденберга и маршала Рупника. И, кроме того… вооруженных сил Юры.— Простите, герцог, — перебил Франца судья. — Вы хотите сказать, что граф Гинденберг и маршал Рупник знали об этом договоре еще до того, как он был подписан, и не одобряли его?— Совершенно верно, — ответил Франц.Верховный судья повернулся к принцу:— Это правда, ваше высочество?— Да, правда, — ответил Август:Судья повернулся к Францу:— Герцог, продолжайте, пожалуйста.Франц кивнул и вновь заговорил:— Принц Август так стремился сделать Юру союзницей Англии, что женился на английской девушке. И опять же не посоветовавшись со своими министрами, которые, он знал, предпочли бы, чтобы он взял в жены немецкую принцессу.Франц развернул лист бумаги, который все время держал в руке.— Как говорится в нашем обращении, австрийский император был настолько недоволен договором с Лондоном, что сама независимость Юры оказалась в опасности. Император Франц рассматривает присутствие британского флота в Сеисте как прямую угрозу владениям империи в северной Италии. Заключив этот договор, принц Август нарушил баланс сил, с таким трудом достигнутый на Венском конгрессе.Тут снова заговорил верховный судья:— Герцог Адамс, говорил ли император вам лично, что он возражает против договора с Лондоном?— Он говорил со мной об этом, когда назначил меня послом в Юру, — ответил Франц. Одна из поставленных передо мной задач — попытаться урезонить принца Августа. К сожалению, я не преуспел в этом. Что бы я ни говорил, принц оставался тверд в своем решении. И поэтому, милорды и джентльмены, мы должны задать себе вопрос: почему принц Август заключил этот договор? Подписав его, он отдал англичанам наше главное богатство — порт Сеисту, но не получил ничего взамен.Пристально взглянув на кузена, Франц продолжал:— Тебя предупреждал и мой отец, не так ли? Дважды он приносил тебе послания от императора о том, что Австрия будет вынуждена прибегнуть к решительным мерам, если ты не аннулируешь этот договор с Британией. И ты дважды проигнорировал эти предупреждения, не так ли?Принц взглянул на кузена и пожал плечами.— Даже сейчас, Гаст, даже сейчас, если ты изменишь свою политику и пообещаешь расторгнуть этот договор, я отброшу все обвинения и буду поддерживать тебя.Все в палате затаили дыхание.— Я не собираюсь разрывать договор с Лондоном, — с невозмутимым видом проговорил принц.Франц на мгновение прикрыл глаза.— Боже, — прошептал барон Крек.Франц же с дрожью в голосе — казалось, он вот-вот разрыдается, — проговорил:— Не могу передать тебе, Гаст, как мне больно это слышать.Август с усмешкой посмотрел на кузена, однако промолчал.И тут вновь заговорил верховный судья:— Герцог Адамс, знали ли граф Гинденберг и маршал Рупник об австрийских угрозах? И было ли это причиной их действий против принца Августа?— Да, знали, — кивнул Франц. — Но я, разумеется, не одобряю их действий. Насилием такие проблемы не решить. Вот почему я выступаю перед парламентом. — Франц снова повернулся к парламентариям: — Милорды и джентльмены, принц Август прекрасно понимает, какой опасности он подвергает страну, держась за этот пагубный договор. Если Австрия решит ответить, если обложит пошлинами наши товары, — это будет тяжелейшим ударом по нашей торговле. А если император пойдет еще дальше и решит взять Сеисту — и Юру — с помощью оружия, то нам останется уповать только на милость Австрийской империи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31