Пока Коул пытался убаюкать дочь, Элайна, осторожно положив подбородок ему на плечо, снова заговорила приглушенным шепотом:
— Пожалуй, сегодня мы встретим еще одного давнего знакомого… Ганн — тебе знакомо это имя?
— Ганн? — Коул осторожно ощупал челюсть. — Ну еще бы! Как я могу про него забыть? Из этого громилы получился бы неплохой врач — никогда не видел, чтобы столь сильный удар не оставил почти никаких следов.
— Интересно, Дюбонне того же мнения? — Элайна с сочувствием посмотрела на мужа.
В это время плач Глинис перешел в надрывный крик. Малышка утихла только после того, как Элайна, взяв ее на руки и робко оглянувшись в сторону решетки, расстегнула платье. Почувствовав близость соска, Глинис немедленно успокоилась и жадно ухватилась за него губами, уперевшись кулачком в материнскую грудь.
Внимательно оглядев помещение, в котором они были заточены, Коул принялся рассуждать вслух:
— Странно… До сих пор я и не подозревал об этой пещере. Впрочем, отчего-то красная комната мне всегда казалась подозрительной, и я редко заходил туда, даже когда там жила Роберта.
— Это она убила садовника, от которого ждала ребенка. Миссис Гарт все видела.
Коул почти не удивился этому известию.
— Должно быть, у Роберты уже не оставалось выбора.
— Садовник увидел, как она прятала украденные деньги, и потребовал свою долю.
— Я охотно верю миссис Гарт: как только речь заходила о деньгах, Роберта становилась просто одержимой.
— Только не говори об этом моим родственникам, — попросила Элайна.
— Разумеется. Потрясение для них было бы слишком велико.
— Кстати, ты должен знать еще кое-что. Про миссис Гарт, — негромко произнесла Элайна, заметив, что мачеха Коула бесшумно, словно привидение, появившись из тьмы, расхаживает по пещере, заглядывая в ящики. — На самом деле она…
Элайна не успела договорить, потому что в этот момент в глубине пещеры раздался издевательский смех.
— Жак Дюбонне! — Элайна поспешно прикрыла головку Глинис и свою обнаженную грудь углом детского одеяльца, с дрожью наблюдая за тем, как француз направляется к их клетке. Краем глаза она заметила, как Коул напрягся и на его щеках заходили желваки.
— Ба, кого я вижу! — Жак остановился у дверей в камеру и театральным жестом протянул руки к пленникам. — Мистер и миссис Латимер, не так ли? Как приятно встретить старых друзей здесь, в моей скромной обители! Разумеется, малютка Глинис тоже с вами, прильнула к материнской груди… Моя обожаемая Элайна, не смущайтесь, дорогая, — ваш вид доставляет мне одно только удовольствие. Глаза Коула сверкнули.
— Видимо, тогда в отеле вы не восприняли мое предупреждение всерьез…
— А о чем, бишь, мы говорили, дайте вспомнить… — Жак притворился, будто напряженно припоминает подробности. — Ах да, кажется, о том, что меня будут судить, не так ли? — Дождавшись, когда Коул кивнет, он жизнерадостно рассмеялся. — А вот это мы еще посмотрим, уважаемый доктор!
Дюбонне прислонился к прутьям решетки и, картинным жестом стащив перчатку с правой руки, поднял вверх изуродованную обожженную ладонь.
— Это подарок от вашей жены, месье. А вот и еще один. — Он сорвал шляпу и отвел волосы в сторону, демонстрируя искалеченное левое ухо. — Помните нашу последнюю встречу в Новом Орлеане, Элайна? Кажется, вы тогда сказали, что покончите с собой, если я осмелюсь прикоснуться к вам? Что ж, сейчас мы это проверим. На этот раз я сумею вас проучить, и, если только вы не подчинитесь, ваш муж умрет в страшных муках.
Элайна вздрогнула и крепче прижалась к Коулу.
— Не сомневаюсь, что только на это вы и способны, — Коул усмехнулся, — воевать с беззащитными женщинами. Должно быть, именно так вы добились своего благополучия?
На миг Дюбонне лишился самообладания, но тут же оправился и продолжил как ни в чем не бывало:
— Конечно, насчет вашего мужа у нас есть и другие планы, и чем скорее вы поможете нам, Элайна, тем будет лучше для него. А вы — не хотите ли вновь увидеть мои рекомендательные письма, месье доктор? Вот они. — Жак вынул из кармана сверток и бросил его в клетку. — Полистайте их на досуге. А вот и еще кое-что. — Он извлек новую бумагу. — Этого хватит, чтобы убедить любого судью. Вот указ о помиловании в Мексике, вот еще один — из Франции. Видите? Меня все простили. — Он звонко расхохотался. — Теперь вы понимаете, почему я так уверен в успехе? Я построил свою империю — такую могущественную, что никто не посмеет меня пальцем тронуть! Хотя она выстроена на развалинах состояния Латимеров, нельзя забывать, что вы оба слишком многое отняли у меня: Элайна — руку и ухо, а вы, доктор, — женщину, которую я желал. Признаюсь, меня так и подмывает оскопить вас за это.
Встретившись с невозмутимым взглядом Коула, Дюбонне умолк, не зная, чем еще досадить своему давнему врагу. Некоторое время он расхаживал взад-вперед, задумчиво потирая подбородок.
— Что-то вы слишком уж самоуверенны, месье Латимер, — неожиданно снова раздался его голос. — Неужели все еще надеетесь, что вас спасут? Может, вы ждете помощи вот от этого человека?
Торжествующий хохот Жака заглушил слабый вскрик Элайны: четверо мужчин внесли в пещеру связанного Саула с кляпом во рту, еще несколько головорезов шли рядом, держа в руках увесистые дубинки. Судя по его виду, Саул сильно пострадал: кровь сочилась из раны у него на виске, правый глаз заплыл. Когда один из бандитов отпер клетку, двое других бесцеремонно швырнули в нее нового пленника, и дверь вновь захлопнулась.
Коул не мешкая подошел к слуге и принялся осматривать его раны.
— Не тратьте время попусту, месье, — равнодушно промолвил Жак. — К утру он уже будет мертв. Мои люди позаботятся об этом.
— К утру вы тоже можете умереть, месье Дюбонне, — спокойно ответил Коул, развязывая веревки на руках Саула и вынимая кляп.
— Вы так уверены, месье?
Коул загадочно усмехнулся:
— Если уж слабая девушка сумела изувечить вас, несмотря на целую армию охранников, то чего же бояться мне?
Удар пришелся точно в цель. Раздраженным жестом отпустив своих людей, Жак собрался что-то сказать, но тут послышались легкие шаги, шорох тафты, и, словно адское привидение, из тьмы появилась Тамара.
— Итак, наконец-то все в сборе! — Дюбонне торжествующе засмеялся.
Искоса взглянув на своего компаньона, бывшая миссис Гарт принялась нервно вышагивать вдоль решетки.
— Обстоятельства складываются как нельзя лучше. Когда-то, узнав, что доктор не утонул, я подумала, что для нас все потеряно, однако мы все же сумели справиться с ним, и уж на этот раз осечки не допустим.
Коул удивленно поднял голову:
— Значит, это вы чуть не утопили меня тогда в Новом Орлеане?
Женщина приподняла брови и слегка пожала плечами:
— Мы пытались убить одним ударом двух зайцев. Когда я узнала, что вы прибыли в город, а потом услышала о смерти вашего отца, то решила, что нельзя упускать такой случай. К тому же благодаря вашему мундиру мы пробрались в госпиталь и освободили пленников, чтобы раз и навсегда погубить репутацию Элайны Макгарен. Нам хотелось заполучить ее поместье, и мы почти добились своего.
Все это было так неожиданно, что Коул даже растерялся.
— Вам сообщили о смерти моего отца? Но почему вас так интересовала его судьба?
— Коул! — окликнула его Элайна, но Тамара перебила ее:
— Не утруждайте себя, миссис Латимер. Я все объясню сама.
— Объясните что? — Коул с напряжением ждал ответа.
— Спокойнее, молодой человек, сейчас вы все узнаете. Разумеется, вы меня не помните, так как в то время были еще ребенком. С тех пор утекло много воды, но, смею вас заверить, я почти не изменилась.
Коул озадаченно вглядывался в лицо женщины:
— Вы уверены, что мы знакомы, мадам?
— Ну да, конечно, только мы встречались очень давно, поэтому нет ничего удивительного в том, что вы не помните свою мачеху…
— Неужели Тамара?! — Изумлению Коула не было предела.
Женщина кивнула:
— На этот раз вы не ошиблись.
— Но как вы оказались заодно с этой шайкой мерзавцев? — Коул перевел взгляд на Жака. — С этим ничтожеством?
Тамара вскинула голову:
— Это, как вы выразились, ничтожество — мой сын. Элайна вскрикнула, а Коул презрительно прищурился:
— Надеюсь хотя бы, что мы с ним не родственники.
— Еще чего! — Жак пренебрежительно хмыкнул и выпятил грудь.
— Послушай, Джек, — мягко начала Тамара, — пришло время…
Взгляд Дюбонне полыхнул огнем.
— Мое имя Жак, и прошу не называть меня иначе!
Женщина нетерпеливо махнула рукой!
— О, Джек, ты так похож на Гарри!
— Анри! — возмущенно поправил Жак. — Моего отца звали Анри Дюбонне!
Тамара опустила глаза.
— Прости, но у Гарри не было детей.
Жак вздрогнул, однако его изумление тут же сменилось яростью.
— Ты хочешь сказать, мы с ним… Мы с этим… — Он бросил на Коула взгляд, полный ненависти.
— Вы с Коулом сводные братья, — устало подтвердила Тамара. — У вас один и тот же отец, а вот матери разные.
— Что-о-о? — Лицо Жака стало красным, а щеки надулись так, что казалось, вот-вот лопнут. — Но как ты посмела? Почему все эти годы ты уверяла меня, что мой отец — Анри?
В ответ Тамара только пожала плечами:
— Пока Фредерик был жив, говорить тебе правду просто не имело смысла — он никогда не признал бы тебя своим сыном, не поверил бы ни мне, ни тебе. К счастью, ты не похож на него и унаследовал мою внешность. Я сразу поняла, что ты будешь только страдать, зная, кто твой отец, поэтому и выбрала самый легкий путь.
Жак поморщился:
— Мне следовало заподозрить неладное еще тогда, когда ты приказала утопить месье доктора в реке.
— Как видишь, я знала, что делала. Зато теперь благодаря ребенку Элайны мы получим все состояние Латимеров. А с его матерью ты можешь не церемониться: поступай с ней как пожелаешь — она твоя.
— Черта с два! — рявкнул Коул. — Только через мой труп!
Мысль о том, что теперь наконец-то Элайна будет принадлежать ему, мгновенно изменила настроение Жака.
— Наше дело очень легко уладить, доктор. Элайна будет моей, а вы умрете. Видите, как просто. — Дюбонне в упор посмотрел на сводного брата. — Это случится сегодня, еще до конца дня. Так что, мадам, ждите и готовьтесь.
Дрожащими пальцами Элайна застегнула лиф платья, а Жак снова повернулся к матери:
— Поторопи наших, иначе мы не успеем нагнать пароход у поворота реки — он везет ценный груз, который я не хочу потерять. Чем больше нам достанется, тем богаче мы станем, не так ли?
— Надо бы оставить здесь пару стражников — на случай, если этот верзила придет в себя. — Тамара указала на Саула.
— Согласен. — Жак кивнул. — Пусть Ганн тоже останется здесь. Остальные — за дело: наши люди на борту уже предупреждены о нападении.
Когда его мать ушла отдавать распоряжения, Жак со снисходительной усмешкой обернулся к пленникам:
— Позвольте принести вам мои извинения: долг напоминает о себе в самые неподходящие минуты. — Он удалился со злорадным хохотом, а Элайна в отчаянии прижалась к мужу, который шептал ей слова утешения, стараясь сдержать дрожь.
В этот момент Саул пришел в себя. Оглядевшись, он виновато произнес:
— Мистер Коул, простите, что так вышло. Они поджидали меня…
— А Оли? — шепотом спросил Коул.
— Он шел следом за мной и, услышав шум, сразу бросился наутек. Надеюсь, ему удастся привести подмогу.
— Вот видишь, жена, у нас еще есть надежда!
— Хотелось бы в это верить! — Всхлипнув, Элайна уткнулась лицом в грудь мужу. — Если с тобой что-нибудь случится, я тоже не буду жить…
— Успокойся, дорогая! — Коул погладил ее по голове. — Не унывай. Я не допущу, чтобы эти мерзавцы взяли верх над нами.
В тишине пещеры гулко зазвучали шаги, возле решетки появился Ганн, облаченный в парчовый жилет, с поблескивающим «винчестером» в руках. Увидев его, Коул неожиданно подумал о том, что жилет явно принадлежал человеку более хрупкого сложения, чем Ганн, — скорее такому, как Жак.
Застыв перед клеткой, Ганн склонил голову набок и пристально оглядел Саула. Затем он отложил ружье, просунул руку сквозь прутья решетки и похлопал своего черного собрата по плечу.
— А ты здоровяк! — одобрительно заметил чернокожий гигант. — Такой же, как Ганн!
Некоторое время он продолжал задумчиво смотреть на Саула, словно мысленно спорил с самим собой, и наконец, взявшись за два соседних прута, напряг мускулы, пытаясь развести их в стороны. Прутья не поддались, и неф довольно усмехнулся:
— Ганн не может. Теперь попробуй ты!
Саул с готовностью взялся за прутья и повторил попытку, но тщетно. Наконец он устало опустил руки, а Ганн, рассмеявшись, отошел в сторону в полной уверенности, что теперь уж пленники никуда не денутся.
До того момента, когда Тамара и ее сын вернулись, прошло немало времени, и Элайне оставалось лишь надеяться, что Оли с подмогой успеет явиться вовремя, чтобы спасти их. Пока же, находясь под неусыпным надзором Ганна, пленники не могли даже попробовать открыть замок.
Подойдя вместе с Жаком к клетке, Ганн и еще двое бандитов направили дула «винчестеров» на пленников. Увидев это, Коул и Элайна переглянулись, а Саул поспешно встал на ноги, предвидя, что вскоре начнется кровопролитие.
Неожиданно Тамара протиснулась между мужчинами и отперла замок.
— Давай сюда девочку, — потребовала она и протянула руку к Глинис. В отчаянии Элайна прижала к себе ребенка с такой силой, что девочка проснулась и расплакалась.
С досадой отступив, Тамара приказала Ганну:
— Если миссис Латимер не подчинится, застрели его. — Она указала на Коула. — Сначала стреляй в ноги, чтобы его жена могла получить как можно больше удовольствия. Его смерть должна быть медленной. — Помолчав минуту, Тамара задумчиво добавила: — А если доктор Латимер или чернокожий посмеют шевельнуться, стреляй в эту шлюху, понял? Убей ее. — Заметив жгучую ненависть в глазах Элайны, Тамара грязно выругалась, а затем подвела итог: — Как видишь, милочка, незаменимых людей не бывает. Мне нужен только ребенок, так что о нем можешь не беспокоиться. Ну же, давай его сюда.
Губы Элайны задрожали, она осторожно положила Глинис на протянутые руки своей мучительницы, и та быстро отошла, а на ее место встал Жак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69